Все мои женщины Часть 9

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]»ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ»

ГЛАВА ПЯТАЯ. МАРТА

Часть 2-я

Минут через пять-семь чувствую, что моя спутница начинает засыпать. «Много приняла на грудь», — подумал я. С сожалением. У Шуры было иное мнение на сей счет: «Давай ее вдвоём!» — показывает мне знаками.

«Ни хрена себе! Групповуха!». Никогда не приходилось.

Знаете, что скажу о моих мыслях в ту минуту? . . Ассоциации, как про секс ёжиков: и хочется, и колется! Ни разу не пробовал — стимул, страх наказания — тормоз. Если засекут, или просто узнают — верёвки нам с Шурой! Махом вылетим из ГСВГ. А если немка заявление напишет об изнасиловании, вообще в тюрьму сядем. Так ли уж невероятен был этот, промелькнувший в полупьяной башке, вариант? В жизни ВСЁ бывает, НИКТО ни от чего не застрахован.

— Давай! Давай! — продолжает подначивать грузин.

«Не!» — мотаю головой, а про себя думаю: «Чё ты за мудила такой? Неужели не понимаешь, ЧТО может быть, коли ситуация повернется лихим боком?!».

А Лиса завело: вижу, уже лезет к Марте под юбку. Положение моё — хуже не придумаешь: есть баба, которую я бы не прочь натянуть, но она мне — никто. И есть Шура, с которым мы кореша, но сейчас кореш хочет втянуть меня в хреновую историю. Послать его на hуй, сохранив девку — западло, ввязаться в рискованную и опасную авантюру, с надеждой, что «авось пронесёт!» — дурь!

Половина хмеля выветрилась.

Всё разрешилось само собой, не пришлось ни кем жертвовать: когда Лис полез к Марте, она проснулась. Почуяв руки грузина на нижнем белье, заорала! Я думал, ща сюда вся полиция Д. слетится — такой был ор! Вдобавок влепила Шуре по роже. Не сильно попала, вскользь — пьяная же.

Шура, ясный пень, обиделся: баб нашел он, вино-фрукты — тоже он, а ему от ворот поворот. Зло пробормотал что-то по-грузински и свалил в ночь.

«Фу-у-у-у!».

После прочистки горла криком, Марта немного протрезвела. Осмотрелась, убедилась, что больше никто не помешает и… стала прижиматься ко мне. С явными намерениями. О!

Оставшись наедине, меня не надо было раскачивать — я сам, какую хошь, раскочегарю!

… Влупил я немке по самые «не балуйся!». С желанием! Классно отымел! Хоть и полупьяненькая была, но подмахивала Марта здорово! Как схватила меня обеими руками, так и не отпускала, пока не закончили. «Да не убегу я никуда, дурочка!».

Супер всё получилось: лето… ночь… теплая трава… жадная до секса немка, задирающая к луне стройные ноги… жаркие объятия… два рта, слившиеся в бесконечно долгих поцелуях!

О поцелуях… эээ… в деталях: в порыве страсти она так искусала мои губы, что на следующий день все, кого встречал, спрашивали, что со мной случилось? Все, кроме Лисидзе. Отвечал, что обветрило, потом занес инфекцию — вот кожа и послезала. Когда Марта кусала, я ничего не чувствовал…

Она лежала на траве, раскинув ноги в стороны. Уставшая, но, полагаю, довольная. Такая вся замечательно-бесстыжая! Ничего нет красивее женщины после оргазма. И ничего нет некрасивого в пост-оргазмной позе, как бы женщина не лежала. Хранится в моем архиве одна интересная фотография, подтверждающая эту мысль, но… ладно, промолчу.

Понравилась мне Марта! Заводная баба оказалась, самое то!

«Конечно, всё замечательно, — думал я, — но теперь надо соображать, как довести ее до дома? Пьяная ж, по сути… не бросишь же тут?». А немка лежит и будто не собирается вставать. Не спит — слышу, как что-то тихо бормочет.

«Сама с собой, что ли, разговаривает?». В этом монологе уж точно разобрать ничего не могу. Смотрю на часы: «Мать моя женщина! Начало первого! Во, время пролетело! Сколько ж мы кувыркались? . . Почти час, что ли?!».

Касаюсь рукой Марты:

— Нам пора.
.. нихт цайт! Потопали нах хауз!

— Сищас.

«Не забыла уроки русского в школе». Дальше мы объяснялись на смеси дойч-рашен.

— Марта! Цайт!

— Ся-я-яфа-а-а…

— Вас?

— Ти кароши-и-и!

— Марта! Девочка! Идем домой! Haus! Spate stunde! Тебя, наверняка, ждут…

— Ништ…

— Что? Не понял…

— Ни штут.

— Ты одна живешь?

— Я-я…

— Где твой дом?

— Перлин.

«Ёпрст! Она из Берлина?! ! Бля! Скоро час ночи, я ваще не в курсе, ходят ли в это время электрички?! ! Ёбт! Да и нельзя мне в Берлин ночью! Загребет патруль прямо на нашем вокзале! Не на нашем, так в Берлине попадусь! Во, влип, Филипп! Пипец полный… Чё делать-то???».

— Поднимайся! Stehe auf!! — наверное, говорю слишком грубо.

— Ни нато рюгатся… сищас…

Она встает на колени, щупает вокруг руками. Протягиваю ее трусики. Молча надевает, одергивает юбку, но даже не пытается ее отряхнуть. Подхожу, отряхиваю. Когда снимаю с ее кофточки прилипшие листья и траву, она обхватила меня руками и прижалась щекой к груди. А потом… всего один чмок в губы — и тут же отстранилась. Будто простилась.

Прячу остатки еды и вина в кустах. Марта молча курит. Вроде, протрезвела. Ну, и слава богу!

Слышу, как с той стороны кустарника, по дороге прошли несколько человек, гутарят меж собой. «Немчура с дискотеки возвращается». И внезапно вспоминаю события месячной давности. Неприятная история тогда вышла…

Я, Парин и чувак из Грозного (имени не помню) решили сходить на немецкую дискотеку. Середина недели, от танцулек в доме офицеров я свободен, чё ж не пойти? Парин меня давно звал к немцам, говорил, что у них там лучший танцпол в Д. Правда, находилась дискотека далеко, на окраине. «Там клёво, тебе понравится! Спецэффекты мощные, акустика хорошая. Пошли!».

«Ну, пошли».

Намеревались идти вчетвером, но Фимыч (один из нашей компашки) по каким-то причинам не смог. Короче, протусовались мы у немчуры часа два, дерябнули шнапса, пивком заполировали. Хо-ро-шие такие!

Чувак из Грозного (блин, надо дать ему имя, а то длинно писать приходится! Назову его… Серегой) . Короче, Серега — пацан хулиганистый, в нашей компании держал себя за крутого, всячески хотел стать «паханом», но верховодил всеми, разумеется, Парин. Мой Сашка. Тихий, малоразговорчивый. Но любой пришлый сразу определял, что у пацана твердый характер и спуску никому не даст. С корнем был Саня! Я его любил и уважал. Люблю и уважаю до сих пор. Сколько искал его по всей России, кого только не подключал — нигде никаких концов! Пропал…

На дискотеке Серега хотел снять девку. За Сашку не скажу — не знаю, а я — просто так пошел, повихляться, не ЗА ЭТИМ. У меня и так было кого.

У Сереги вышел облом: подкатывал он то к одной, то к другой немочке, но везде его встречали холодно. В общем, разозлился он, еще на дискотне хотел устроить драку, да мы с Саней его охолодили. А он, сучёныш, лишь притих на время.

Возвращаемся в город, в смысле — в часть. Поздно уже, идти далеко, поэтому топаем шустро. Догоняем впереди идущую группу из трех пацанов. Немцы. Лет по 17-18. Самый говнистый возраст — ума еще нет, а амбиций — небоскрёб. И чё-то они, дураки, сказали в нашу сторону, явно не комплимент. Типа — «Scheise» («дерьмо») . Серёга словно ждал повода, а тут — на тебе! — подарок. Разворачивается к ним. Немцы оказались не робкого десятка: не побежали, а расступились, образовав полукруг. Гляжу, один чё-то вытащил из-за пояса. Темно, бля, не видно! И машет ЭТИМ перед собой: «Ну, подходи, — типа, — russische Schwein, щас я вам дам!». Парин, не поворачивая головы в мою сторону, произносит:

— Антенна.

Видел я такие штуки — в свернутом виде можно в карман засунуть, а щелкнешь зажимом — и вот тебе упругий хлыст из гнущегося, но упругого металла. Попадет по любой часть тела — оhуеешь! Убить не убьёт, но исполосует — будь здоров! В Союзе с такими «игрушками» любили ходить на танцы, отличный «пугач». Видимо, попав от наших разок-другой под антенну, немчура сама взяла этот метод на вооружение.

«Во, сука!».

Становимся слева и справа от Серёги.

Парин:

— Видишь, чё у него?

— Вижу, — зло отвечает Сергей. И смачно сплевывает сквозь зубы. Эффектный жест. Но в нем больше понта и показухи, чем настоящей отваги. Психологическая обработки противника.

Трое на трое.

Немцы — пацанье, куда им против нас? Это плюс. Но немцы борзые — это минус. К тому же, в школах их усиленно натаскивают по физподготовке, хлюпиков почти нет. Считай, 1: 2 не в нашу пользу. Мы прилично поддатые — 1: 3. Но за плечами у каждого из нас не одна уличная драка — 2: 3. И это ОНИ нас обидели, а не мы их. Т. е. , мы в данной ситуации ПРАВЫ. Выходит — ничья пока, «3: 3».

Теперь всё зависело от того, как станут развиваться события. Влияет любой штришок, любая мелкая деталь. В чью пользу склонится чаша, тот и победит.