Все мои женщины Часть 14

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]»ВСЕ МОИ ЖЕНЩИНЫ»

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НАТА

Часть 1-я

Хоть убейте, но точной даты не восстановил (провал в памяти) . По всей видимости, это была весна того года, когда я вернулся из Германии в Союз. По крайней мере, другое время событий маловероятно. Вспоминал-вспоминал — нет, так и не всплыло.

Шура Лисидзе… Грузин. С виду — безобидный парень, меланхолик, маленького роста, крепыш, губастенький такой, лицо — как у ребенка. Говорит смешно, путая окончания… плюс грузинский акцент. Но внешность обманчива! Под имиджем простака скрывался делец и проныра. «С виду невинным» проще входить в доверие — так я полагаю.

Я на него не в обиде. Доведись встретиться сейчас, обнял бы искренне, несмотря на всё, произошедшее у меня по его вине. «Вина» — не совсем точное определение. Скажем так: мои неприятности случились при его непосредственном участии и с его подачи. Речь, конечно, о моем выдворении из Германии.

Ладно, я не про это хотел рассказать. Слушайте…

Заходит он как-то ко мне в мастерскую:

— Слушай! У моего родственника, он тут недалеко работает, завтра день рождения. Завтра суббота. Хочешь, поедем вместе?

Для читателей ПЕРЕВОЖУ текст истинно сказанного: «У моего хорошего знакомого (третий брат четвертой двоюродной сестры моего дяди по маминой линии) есть ко мне деловое предложение… . он работает здесь, в Германии, но пилить до него далеко… . нужно забрать от него товар и мне понадобятся еще две руки, чтобы привезти его сюда… . за то, что ты согласишься помочь, тебя будут поить и кормить бесплатно».

Ну, какой у меня план на выходные дни? Почти никакого. Только к восьми вечера надо быть на танцах. «Так управимся же!». А тут есть возможность увидеть незнакомый город. Хотя, большинство немецких городов, где располагаются советские части, не города — а городки. На одно лицо. Немецкая готика мне по фигу, я на архитектуру ваще не реагирую! Ни на какую. Особых задумок не намечалось, и я дал «добро».

Предстояло ехать на автобусе. Перед посадкой мы дерябнули грамм по 150 (а как же иначе?) , но не больше этой нормы. Если насыпать круче — укачает на фиг. Загрузились, едем. Спрашиваю у Шуры:

— Скоко пендюхать-то?

Грузин-еврей отвечает:

— Да немного, отдыхай. Я тя разбужу, как приедем.

Склоняю башку к подголовнику и под мерное покачивание, минут через 10 засыпаю.

Чую — толкают в плечо. Размыкаю глаза — улыбающаяся рожа Шуры:

— Приехали!

«Ну, и ладненько».

Выходим из автобуса, оглядываюсь:

— Как город называется-то?

Шура произносит название (мимо денег — не помню! лишняя информация… вообще, у меня тот микропериод запомнился какими-то кусками, не полностью) . Куда-то идем. Чувствую себя не фонтан. Похоже, Шурина водяра — жуткое дерьмо. Хреново мне, развозит, а не должно было бы. Ноги ватные, руки — плети, огонька в глазах — ноль целых, ноль десятых.

Наконец, продвижение по непонятному и замысловатому маршруту заканчивается: воинская часть… вертушка… Шурины переговоры… ожидание… вышедший к КПП мужик… нас пропускают внутрь… дом… дверь… комната… баба в халате и бугудях… их разговоры на кухне…

«Бля, остопиzдело!», — и вырубаюсь в зале на диване.

Проблеск сознания: Шура и кто-то еще ведут меня под руки. Брусчатка под ногами. Мои туфли. Чьи-то голоса. Далее — снова отрубон. «Шура, сука! Что за гадостью ты меня опоил?». То очнусь, то опять вырублюсь — и так несколько раз. Предполагаю, меня уложили почивать на чьей-то хате.

В свой четвертак переход от состояния «комы» к практической трезвости ума у меня происходил подчас мгновенно: еще минуту назад лежало тело, не реагирующее ни на какие внешние признаки — звук, свет, толкание, запахи — а потом что-то включалось внутри.
Бац! Был труп, а тут поднимает голову и словно трезвенник от роду. Не вру, ей-богу!

… За секунду до «включения» слышу речь и запахи. Понимаю, что вокруг куча народа, ибо слышится галдящее многоголосие. Отрываю жбан, покоившийся на перекрестье рук — точно, толпа!»А-а-а, так день рождения же!». Слева интересуются: как самочувствие? Я пока не знаю — как? Голова работает нормально, вялость только, ноги прилипли к полу. И задница онемела от многочасового (?) сидения без движения. Выхожу в туалет, заодно умываюсь. Из зеркала на меня смотрит РОЖА. Знакомая, но не любимая в таком виде. Поэтому больше в зеркало не смотрю.

По пути из туалета в комнату успеваю подымить в коридоре — входная дверь распахнута настежь. Сквознячок прибавляет мозгам свежести. Доза никотина чуть ослабляет скорость прихода в полную норму, тем не менее, это сейчас необходимый для меня допинг. К гуляющей толпе возвращаюсь, почти огурчиком. Чего-то накладывают на тарелку, опять наливают. Ем, пью. Не… вот так — пью и закусываю!

Песняки под ухом, пьяные кричащие рты. Мужской оскал желтых, прокуренных зубов, женская помада — как кадминовый овал. Руки. Слова. Сигареты. Огонёк зажигалки. Коридор… Провал.

«Сука, Шура! Чем ты меня напоил, говнюк?!».

Вхождение в мир: мой сонар вычленяет, что рядом только двое — я слышу их тихий разговор. Мужской и женский голоса. Мужской принадлежит Лисидзе. Включаю второй уровень громкости и понимания происходящего. Шура:

— … да не, у нас тут дела, мы по делам приехали… ты не волнуйся, он парень хороший, нормальный… . только сегодня лишнего выпил…

— Ага! Алкаш какой-то! — отвечает раздраженный женский голос.

— КТО АЛКАШ??? — поднимаю голову.

Немая сцена. Справа сидит полупьяненький Лис, напротив меня, чуть наискосок — женщина. Молодая, лет 23-х. Оба хренеют от моего внезапного пробуждения.

— А мы… думали, вы спите, — это она, смутившись, что я расслышал ее нелестную оценку.

— Щас! Не дождётесь! — почему-то говорю совершенно нелогичную, дебильную фразу. И, исправляя собственную неловкость, посылаю вдогонку:

— Наливайте!

«Вот и подтвердил ее опасения! А-а, идите вы!».

Я ЗНАЮ, что мне сейчас нужно в первую очередь, чтобы окончательно вернуться в реал. В общем-то, насрать, что думают об этом окружающие, практически незнакомые мне люди! Хорошо знающие меня в такие моменты не заморачиваются и не задают вопросов — ни вслух, ни мысленно.

Струйка, наполняющая стакан на треть — то, что надо! Принимаю лекарство внутрь. Абсолютно чётко знаю — через 150 секунд я приду в форму. Максимально в ту, на которую способен в данный день и час. Закусываю (обязательно!) тем, что лежит на расстоянии вытянутой руки. В тарелках не богато, но мне не важно, лишь бы запихнуть в рот, хоть что-то, кроме алкоголя. Две с половиной минуты! Бамс!!!

С интересом бросаю взор на единственную в комнате женщину. Мой взгляд не затуманен. Прищур глаз свидетельствует не о степени опьянения — он глубоко сканирует сидящую рядом даму: «Работаем, Сява!».

Девушка хренеет: три минуты назад лежал мордой в салате и представлял собою субстанцию под известным названием «ни рыба, ни мясо»! Пьянь бесполезная! И вдруг… Я бы сам удивился на ее месте. Понимаю.

Интересуюсь: как зовут? . . долго ли в Германии? . . заодно не лишне узнать, где я сам нахожусь в данный момент? Мозгу нужна информация, чтобы предпринимать последующие ПРАВИЛЬНЫЕ действия. Пока инфы нет, я слишком долго «отсутствовал». Подготовленный — значит, «жизнеспособный»!

— Наташа… Полгода… Вы у меня в гостях… Это моя комната…

Продолжает смущаться, перекладывая что-то из одной пустой тарелки в другую — тоже пустую.
Шура подает голос:

— Ну, мне пора, меня брат ждет.

И уже ко мне:

— Значит, с твоим ночлегом мы решили. Я пошел.

— Подожди! — вскакивает хозяйка.

Так и хочется произнести ЗА НЕЁ продолжение фразы — «Ты, что? Оставляешь меня с этим мужиком?!».

— Пошел я! Решили же! — торопится Лисидзе, и направляется к выходу.

Наблюдаю за сценкой. Забавно! Ох, барышня-барышня…