Тот

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Мой кабан заворочался, готовясь к выходу. Слава богу, приземлились! Иначе он точно свернул бы шею. Этот воробышек сзади его прямо гипнотизировал. Сейчас я на это реагирую спокойно, а когда-то дико напрягался. Как это он вообще может на кого-то обращать внимание, когда рядом я?.. Особенно меня возмущало, если он принимал боевую стойку при виде совсем юных особей. А ведь, по сути, впервые подобную реакцию вызвал у него именно я. Причем осознанно. И в каком возрасте!

Я учился в шестом классе. Любимые родители, по тогдашней моде, навесили на ребенка все, что могли: музыку, язык, фигурное катание… Я зубрил, барабанил по клавишам, выделывал пируэты на льду. От музыки болела голова, текст на иностранном языке вызывал рвотные позывы, от частых падений на катке ныл и стыл копчик. Все это мне не то чтобы не нравилось, скорее не вдохновляло.

А вдохновлял меня сосед по дому, на два года старше меня. Худенький, высокий, подвижный, он, как и я, занимался фигурным катанием. Его коньком были прыжки: взлетал на фантастическую высоту и прямо-таки зависал надо льдом. Меня это страшно возбуждало, хотелось подбежать и поймать его на руки.

Как-то после тренировки мы зашли ко мне. Дома никого не было, мы скинули куртки и завалились, уставшие, в моей комнате на тахту. Я даже не помню, кто начал первым, но мы стали раздевать друг друга и скоро остались только в трусиках и носках. Вернее, на моем друге были плавки, затянутые прочной веревочкой. Я попытался снять и их, но веревочка не поддавалась. Пытаясь расправиться с узелком, я вдруг почувствовал что-то упругое боковой стороной ладони. Почему-то вдруг стало жарко. Тело стало тяжелым, а руки совсем не слушались. Мой друг сам развязал веревочку и предоставил мне возможность стянуть с него плавки. Он поднял свои длинные ножки, плавки запутались, прежде чем слететь… И я увидел главное украшение его тела.

Меня гладили и целовали, а я барахтался в постели, как в снежном сугробе, и не отпускал то, что мечтал подержать в руках уже давно. Происходившее с нами нельзя было даже назвать сексом: мы просто вместе нырнули в глубину неизвестного нам моря, и плыли рядом, поддерживая и страхуя друг друга. Первый заплыв прошел успешно. Мы достигли берега почти одновременно и, счастливые, раскинулись на постели. Не было состояния опустошенности, которое потом часто сопровождало подобные контакты: наоборот, меня словно наполнили порцией энергии, и если бы не ожидаемый приход родителей, мы бы еще долго не освобождали многострадальную тахту.

Вместе с моим соседом мы прошли не только начальную, но и среднюю школу секса. Оказалось, что в нашей ледовой группе есть еще одна пара близких друзей. Один из них был в десятом классе, другой — в восьмом. Теперь маме не надо было уговаривать меня пойти на очередную тренировку. Фигурное катание — во всех смыслах — стало моим любимым занятием. Вскоре самый старший мальчик из нашей группы пригласил меня на день рождения. Ему исполнялось шестнадцать. Над своим выходным костюмом я раздумывал недолго — выбирать было особенно не из чего, но перед зеркалом крутился целых полчаса. Я выбирал трусики. Почему-то я был твердо уверен, что будет кому их показать. Были у меня одни любимые, телесного цвета. Когда я их надевал, вообще могло показаться, что на мне ничего нет. Минут десять я крутился перед зеркалом в них, принимая невообразимые позы. Потом решительно стянул их и вытащил из гардероба другие — в горошек. Сам я себе показался в них более соблазнительным, но вдруг пришло в голову, что в этом одеянии ноги кажутся короче. У других мальчиков мне всегда нравились длинные ножки, и, конечно, никому не хотелось уступать в этом компоненте. Следующий вариант — белые с красными вертикальными полосками — устроил меня на все сто процентов. Сопровождаемый родительскими пожеланиями не задерживаться и ни в коем случае не пить алкогольных напитков, я отправился навстречу новым приключениям.

В квартире именинника уже было несколько гостей. Родители предусмотрительно удалились, завалив стол салатами и бутербродами, между тарелок возвышались бутылки шампанского и сладкого красного вина. Сразу за мной подошли еще двое гостей — мальчики, девочек на вечеринку не пригласили, — и без особых церемоний народ налег на выпивку и бутерброды. Всех друзей именинника я знал, с некоторыми уже успел попробовать поддержки и подкрутки под одеялом, и настроение в тот вечер было — лучше некуда. Я выпил шампанского и затем налег на лимонад, а мальчишки постарше присосались к винным бутылкам. Глазки у всех быстро загорелись, все говорили одновременно, главной темой стала недавняя поездка старшей группы нашей спортивной школы на соревнования в Ригу. У всех мальчиков появились там новые друзья, а одного всю ночь возили по самым знаменитым барам и кафе, поили коктейлями и кофе, а потом в гостинице «Виру» он развлекался в шикарном номере на огромной кровати в компании местных ребят и гостей из Германии…

Этот рассказ меня раззадорил, я рискнул глотнуть еще шампанского и услышал вопрос одного из гостей к имениннику:

— А Рома будет?

— Придет, куда он денется.

Про Романа, друга именинника, я много слышал, но никогда его не видел. Он был курсантом военного училища, а познакомились они с виновником торжества на юге, в пансионате, где оба отдыхали с родителями. Кроме того что Роман должен был стать в будущем военным юристом, он еще играл в водное поло, знал два иностранных языка и , судя по рассказам, имел такой сексуальный опыт, который и не снился нам всем, собравшимся за праздничным столом, вместе взятым. Кто-то продолжал пить, громче сделали музыку, хозяин дома целовался с моим соседом, а я ждал. И первым услышал звонок в дверь.

Оторвав именинника от приятного занятия, я вслед за ним вышел в прихожую. Как я и думал, пришел Роман. Он был в шикарном, как мне показалось, костюме, высокий, гибкий, широкоплечий. Совсем взрослый. Но что больше всего меня удивило: он вручил имениннику цветы. Огромный букет! Никто из нас не принес в подарок ни одного цветочка. Как это парень другому парню будет дарить цветы? Никому из нас это даже в голову не пришло. А вот Роман не постеснялся! Я обрадовался этому букету так, будто его подарили мне.

Расцеловав именинника, Роман обратил внимание на меня. Протянул руку, представился. Я ответил пожатием, назвал себя. И тут, не выпуская мою руку из своей, он притянул меня к себе и поцеловал так же тепло, сладко, как до этого именинника. Все выпитое шампанское забродило во мне разом, я ответил на поцелуй, и Роман, наверное, почувствовал, что в этот вечер может делать со мной все, что захочет.

— Где цвет нашего фигурного катания? — спросил гость, оторвавшись от меня. Мы проследовали в комнату, причем хозяин дома, шедший сзади, угостил меня дружеским шлепком.

— Ну как? — негромко поинтересовался он.

Я неопределенно повел плечами, он засмеялся.

— На этот вечер — дарю!

Роман обошел всех мальчишек, целуя каждого. Я следил за поцелуями, как будто отвечал за хронометраж произвольной программы. Нет, все-таки наш поцелуй в прихожей был самым продолжительным! Вечеринка получила новый импульс. Музыка загремела еще сильнее, все ринулись танцевать, Роман налил себе шампанского…

— А тебе?

Я схватил свой фужер, залпом выпил остававшийся в нем лимонад и протянул Роману.

— Мне тоже.

Он улыбнулся и налил чуть-чуть, на донышке. Я заканючил капризно:

— Мне столько же!

— Не торопись… Пока хватит.

Мы сдвинули края бокалов. Я глотал сладкую жидкость и почему-то ждал, что сейчас закружится голова.
Ничего не кружилось, наоборот, я видел и ощущал все так ясно, как никогда: наших стильных, красиво танцующих ребят, именинника, борющегося с пробкой очередной бутылки игристого напитка, аккуратно стриженные ногти на пальцах Романа, сжимающих ножку бокала…

Один из гостей — Юрочка — скинув обувь, вскочил на стол. Начинался коронный номер программы: карикатурно виляя бедрами, Юрик стал изображать сеанс стриптиза — так, как мы его представляли. Сначала он одним резким движением вырвал из брюк край своей пестрой рубашки, потом не торопясь, стараясь попадать в такт музыке, расстегнул одну за другой пуговицы. Скинув рубашку, остался в белой обтягивающей футболке. При этом его длинный розовый язык непрерывно извивался между верхней и нижней губой, облизывая то ту, то другую.

То же, что с рубашкой, он проделал с футболкой, подняв ее до подмышек. Посуду на столе к этому моменту сгребли на край, чтобы освободить место для звезды стриптиза. Юрик плюхнулся на колени прямо перед Романом и стал недвусмысленно поглаживать себя ниже ремня. Тот, поняв намек, расстегнул на танцовщике ремень и верхнюю пуговицу джинсов. Юрик вскочил и начал извиваться в бешеном темпе, поглаживая себя по бедрам. Джинсы стали потихоньку сползать, открывая трусики тигровой расцветки.

Пока шел танец на столе, я непроизвольно придвинулся к Роману. Он приобнял меня сильной рукой, время от времени нежно поглаживая шею.

— А ты так умеешь? — с улыбкой спросил он, кивая в сторону извивающегося Юрика. — Для меня — «спешиал»?

Я хотел ответить «Да!», но что-то сдавило горло, и раздался невнятный писк, которому я постарался придать смысл, судорожно закивав головой.

К этому времени Юрик освободился от джинсов, вид его стройного тела завел мальчишек. И они начали одновременно стягивать с себя рубашки и брюки. Через минуту на полу валялись горки сброшенной одежды и обуви. И заинтересованный наблюдатель мог оценить неплохую коллекцию сексуального мужского белья, облегающего юные стройные торсы.

— Пойдем, — не спросил, а приказал мне Роман.

Мы двинулись в комнату именинника, где под огромным плакатом «Роллинг стоунз» стояла у стены узенькая кушетка. Часть моих сексуальных уроков была усвоена именно на ней. Но такого возбуждения я не испытывал еще никогда. Я не знаю, какие ощущения испытывает пчела, подлетая к цветку, благоухающему нектаром. Но сам себе я напоминал эту полосатую аккуратную сладострастную пчелку.

Мы не сели, а повалились на несчастную кушетку. Я оказался сверху и сжал Романа обеими руками так, что он, по-моему, даже оторопел. Но сразу нашел защиту от смертельного объятия: губами сжал мочку моего уха. От удовольствия я заворковал, как весенний голубь, и совершенно обмяк. А он, отпустив мочку, кончиком языка стал водить по моему уху и наконец проник в него так глубоко, как только мог.

Тут я мысленно сказал «спасибо» маме, которая до последнего времени проверяла, чистые ли у меня уши. Это страшно раздражало, я уворачивался, ворча, что кроме нее, в мои уши никто не заглядывает. Но все же она меня приучила следить за собственными органами слуха, и в распоряжении Романа оказалось самое чистое ушко в мире.

Эти ласки были для меня чем-то новым. Весь мой предыдущий сексуальный опыт добывался в контактах с ребятами чуть старше, практически моими ровесниками. Для большинства из них главным было — побыстрее кончить, испытать максимальный кайф. Ласки были грубоватыми, если были вообще, и преследовали одну цель — быстрее возбудиться и сделать то же самое с партнером. И вообще во всем теле для любого из нас существовала только одна — основная — зона возбуждения. То, что делал со мной Роман, было совершенно иным. То, что располагалось ниже пояса, его как будто вообще не интересовало.
И руками он меня практически не трогал — изредка тыльной стороной ладони гладил мою кожу. Но что вытворял со мной его язык!

Кончик языка словно укалывал меня в самые уязвимые места. Грудь, предплечья, локтевой сгиб — везде он находил такие точки, прикосновение к которым заставляло меня замирать в блаженстве или, наоборот, превращало тело в сгусток энергии. И вдруг этот же гибкий тонкий язык превращался в какой-то бурав и, как мне казалось, оставлял на моей коже глубокие борозды. Я даже не понял, как мы оказались раздетыми. Глаза я не закрывал, но почему-то видел сквозь розовую пелену только глаза Романа — с темными загнутыми ресницами. И слышал его голос:

— Нравится, лисенок?

Это я, это я лисенок, и мне очень, очень нравится! — хотел я крикнуть в ответ, но тут его язык раздвинул мне губы.

Ко мне словно подключили ток, тело затряслось, изогнулось в сладкой судороге. Такого полного и долгого блаженства я не испытывал никогда…

Мне казалось, что в комнате именинника мы с Романом провели кучу времени. Однако, вернувшись к гостям, увидели ту же картину: мальчишки бесились, а открытая именинником бутылка была еще наполовину полна. В меня вселился бес. Я исцеловал именинника, пустился в пляс, стал хватать танцующих за что попало. А на диване, в том же уголке, с тем же бокалом в руках, сидел мой первый взрослый мужчина!

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы