Старушка-2 Часть 4

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Стопудово, я тут ни при чём — он сам в ответ внутри тебя дёргается, зуб даю. Старушка выключила воду, приподнялась, послюнила дружка губами и нацелила его рукой в нужное направление. Он сразу вошёл на всю длину. Она замерла, расслабилась и принялась за конечный массаж. Уже через пару минут я, весь покрывшись гусиной кожей повизгивал, как кутёнок, а руки искали занятия. Я нашёл Бон-бон и наладился его массировать. Не знаю, сколько это продолжалось, но постепенно её движения стали всё решительней и размашистей, что ли. В конце концов она стала просто трахать меня вовсю, насаживалась на всю длину, шлёпая попкой по воде и по мне. Пару раз конец выскакивал из неё, она мгновенно вставляла его обратно и продолжала гонку, тоже потихоньку повизгивая и постанывая. Я сел в воде, она обхватила меня руками, я — её и мы стали одно целое. Я почувствовал, как пульсирует её попка и почувствовал рукой, как повлажнела её пипка изнутри — кончила, наверное. Интересно, это вот так и бывает у девчонок? Старушка буквально вцепилась в меня как кот Мурза и быстрыми, сильными движениями нанизывалась на дружка. И тут меня тоже накрыло — я аж выгнулся, так сильно. Крупная дрожь, словно конвульсии, трясла меня. Кончил я сразу вслед на дамой — ледиз фёрст. Это плюс, я попрежнему джентльмен. В глазах всё померкло и я упал обратно в воду. Она лежала на мне, обняв за шею, её мокрые волосы щекотали мне нос. Потом она потянулась, стараясь, чтобы не выскочил из неё мой дружок и поцеловала меня в губы. Целоваться она не умела, как, впрочем, и я. Мы просто прижались губами друг к другу и так замерли на минуту.

… Что интересно — дружок мой и не подумал уйти на покой — стояк был всё ещё очень даже, может, слегка прослаб. Я попробовал напрягать его и ослаблять. Старушка засмеялась — щекотно, это он сам опять или ты ему помогаешь? Помогаю, признался я — моя работа. В ответ она тоже стала обжимать мой конец, это как раз то, что я и хотел. Балуясь, она сделала сидя на мне три — четыре оборота вокруг. Потом осталась спиной ко мне и попробовала вверх-вниз. Не так удобно, как лицом ко мне, но тоже нормально. Мысли её бежали дальше: Димыч, хватит лежать — твоя очередь. А что делать? Сам разберёшься, заверила Старушка и встала по-собачьи. Я пристроился сзади и довольно ловко вставил кончик в её звёздочку. Она проверила рукой — всё на месте и поощрительно вильнула бёдрами, мол, давай, не спи. Вот коза неугомонная! Я взял её за плечи и стал трахать, вначале на пол-размера, затем на полную длину. Она явно прислушивалась к новым ощущениям. Несколько минут мы привыкали к этой позиции. Я рассматривал сверху её узкую спинку, смутное очертание родимого пятнышка под лопаткой, маленькие ягодишки и прикидывал: мой конец, наверное, достаёт аж вот до сих пор внутри неё — уже в животе.

Нет, мой дружок — не гигант, нормальный, ближе к карандашу, чем к маркеру, но всё-таки… Затем Старушка аккуратно слезла с моего кончика: нормально, но коленкам больно в ванне. На мягком будет получше. Действительно — коленки у неё были красные. Я согласился — и мне тесно здесь и полусогнутые коленки дрожат. Мы ещё не всё попробовали, что она придумала, но пришли к выводу, что самый удобный для нас обоих способ — когда она сверху. Разница в росте в этом случае не важна, а весу в ней — едва ли пуд. Шишнаццать килограмм. И вообще — она более инициативная, ей и быть сверху, я не возражал, всё верно. Знаешь, Димыч, а вот твои яйца не болтались и не шлёпали меня по ногам. Чё им болтаться, я молодой ещё. Ты уже почти взрослый, сам деньги зарабатываешь. И шерсти на тебе нет никакой, только вот здесь немножко — она потрогала под собой мой пах. Да кустик пока негустой, это правда, с десяток белых волосинок. Знаешь, подруга, хватит уже меня сравнивать с Карабахом-барабахом, забудь вообще о нём. Ладно, договорились — она опять развернулась, наслюнила губами мой кончик, а затем, помогая рукой прицелиться, ловко нанизалась на него одним движением.
Я ж говорю — спортивная девушка.

… На этот раз она не экспериментировала, устроила нормальный мощный трах. Забег на длинную дистанцию. Она даже вспотела, капельки повисали на носу и падали мне на живот и грудь. Я, впрочем, тоже был и мокрый и потный, хотя моё участие было минимальным — я пытался подаваться ей навстречу, но от волнения часто сбивался с ритма, а она лишь крепче обнимала мою шею одной рукой и плотнее насаживалась. Движения её стали максимально размашистыми, её попка летала вверх-вниз, она часто соскакивала с конца, поэтому другую руку она завела за спину и контролировала прицел. В конце концов она так разошлась, что, соскакивая с конца, она опять точно попадала в цель без помощи руки, во дела! Бешеная гонка продолжалась минут десять, думаю. Кончили мы почти одновременно, в этот раз я её опередил на полкорпуса, как говорится. Она упала на меня и так мы провалялись очень долго, молча лежали, пока вода не остыла окончательно. Кончик мой оставался в ней, я ощущал, как пульсирует её попка, как она мягко, но настойчиво выталкивает моего дружка наружу. Как морковку… На мой вялый теперь уже кончик упало пару капель из неё — сам же только что наспускал в подшефную. Как это назвать? Я задумался — слово сперма мне не нравилось, какой-то медицинский термин, типа. Старушка называла это малафьёй — я раньше такого слова не слышал и оно мне тоже не понравилось: малафья — это то, чем брызгает Карабах-барабах. А я? Назову-ка я это дело — конечный крем. Логично, не так ли — в конце из конца брызжет конечный крем, нормально. Я кончаю — это конечный крем, она кончает — это пусть будет пип-крем. У всякого явления должно быть имя.

… . Я встал, сел на борт ванны, взял лейку душа и, отрегулировав воду, аккуратно помыл даму, которая сидела подо мной. Потом она встала, пошатываясь, я ополоснул её всю, она, как всегда, ловко сполоснула пипку-попку одним движением и потянулась за полотенцем. Поставь, плиз, чайник пока и посмотри в холодильнике че-нить пожрать — я голодный, как волк. И я — так проголодалась, ужас! Она натянула Депеш и ушла, шаркая тапками, на кухню.

Сил едва хватило, чтобы сполоснуться и вытереться. Я поизучал шкурку на всякий случай — всё ж нагрузка сегодня на неё была экстремальная, явно. Шкурка была цела, не потрескалась, хвала небесам. Только цвета была фиолетового, но тут уж что можно сделать? Я сполоснул ванну, навёл относительный порядок и поплёлся на кухню. Там уже всё было готово — полуживая подшефная тем не менее всё приготовила, микруха жужжала с тарелкой борща, чайник закипал, на столе была нарезанная колбаса, ещё какая-то еда. Сама коза жевала булку хлеба с молоком. Несколько минут мы молча ели. Потом она заговорила и удивила меня, надо сказать. Смысл её слов был такой, что до сих пор она только и думала, что делал и что хотел сделать с ней Карабах-барабах и так и сяк — как это можно забыть?

А вот теперь ей есть о чём думать хоть все дни и ночи — мы сегодня столько всего нового поделали! И мой небольшой мальчишный размерчик вытеснит из её головы огромный хер Хозяина. Бай-бай, старый толстый хер: у меня есть мой размерчик! Вполне разумные соображения, не правда ли? И к кому же ей было обратиться, как не ко мне? Тоже верно. Всё ты правильно сказала, но одну вещь не забывай — я попрежнему старший, я отвечаю за тебя, ни на школе, ни на чём другом наша тайна не должна отразиться, лады? Она согласно затрясла мокрыми волосами. Давай запомним сегодняшний день хорошенько, предложила коза — так здорово уже не будет никогда, наверное. Это ж первый раз. Она поразмышляла — первый у меня, всякие попытки Карабаха-барабаха — несчитово. А у тебя? Тоже первый, конечно, сознался я. Девчонки в классе даже не смотрят в мою сторону. Ну и дуры, наверное с возрастом девушки глупеют, сделала вывод малявка. Потом болтали о всякой всячине, поговорили про пип-крем и другие мои придумки, типа Бон-бон.
Ей всё понравилось — у нас получался свой тайный язык, понятный только нам двоим. Позу, когда она — сверху, Старушка предложила назвать: кот Мурза. Эт ещё почему? Потому что он всегда старается залезть повыше, то на контейнерах сидит, то по крыше гуляет. Я согласился, пусть будет кот Мурза.

Позу, когда я сзади — она же решила назвать паровозик. Тоже принято без возражений. Когда мой конец у неё во рту — пусть будет дядя-эскимо, а когда её Бон-бон в моём — тётя-эскимо. Когда она сидит на мне, повернувшись спиной — пусть будет Иван-дурак, согласен? Согласен, но почему Иван-дурак? Потому что он сидел на лошади задом-наперёд, мне мама читала такую сказку. Понял: я — лошадь, ты — дурак. Так мы и болтали о том, о сём. Мы теперь не просто друзья, мы — как семья, так? Да уж, похмыкал я — муж и жена, выкакаешь мне потом ребёночка. Она посмеялась, но потом опять вернулась к своей мысли — сказала, что это всё серьёзно, что она очень хотела и мечтала об этом с первого дня, как подошла ко мне тогда в кафе, что я молодец, не оттолкнул и не обругал её сегодня. Честно говоря, Старушка, был такой порыв в первый момент — я думал сохранять чисто дружеские отношения — ты ж малявка ещё. Правда, и мне ещё далеко до пенсии.

Но — что случилось, то и случилось, всё нормалёк, мы друзья или даже больше, чем друзья, если хочешь. Давай только договоримся — будем заниматься этим делом не очень часто, чтобы не навредить тебе, малявке. Скажем, пару раз в неделю — хорош. Она покрутила носом — чуть что — сразу малявка. Я думала, мы каждый день будем, а ты предлагаешь, как в бассейн — два раза в неделю… Лады, не будем устраивать жесткий график, чай, не расписание занятий. Давай — три, четыре раза в неделю, ладно? По правде, я бы тоже хотел каждый день, но какой-то чёртик внутри меня внушал, что надо самоограничиваться — для блага подшефной же. Я действительно понятия не имел, как может отразиться на здоровье и на поведении семилетки ежедневный трах, а вдруг что-то сломается в её организме или в голове… Я просто не знал и опасался. Налив в фужеры соку, мы чокались и пили в честь Первого дня. Потрепавшись так ещё какое-то время, мы разошлись — я побрёл к своему Пенте, она осталась убрать и помыть посуду.

… Очнулся я через час, примерно — оказывается, заснул, сидя за монитором. Заглянул в зал — Старушка спала на диване перед включенным теликом, одну ногу закинула на подлокотник, свесив другую и из-под Депеша на меня поглядывала её пипка. Я не удержался, подошел и погладил пальцем Бон-бон. Он был мягкий, очень мягкий, как крем на торте. Коза улыбнулась, открыла глаза и потянув меня к себе за шею, крепко-крепко обняла, обхватив руками и ногами. Так-так, спокойствие, Карлсон, главное — спокойствие. Не будем заводиться — через час мамка придёт с работы. Моя дама разжала ноги и, потянувшись, встала вслед за мной. Я ещё поиграю в кладовке чуток, можно? Нет проблем, играй, а уроки сделала? Так каникулы же, в школу только в понедельник! Верно, совсем забыл. Ладно, проехали. Я буду у себя.

[/responsivevoice]

Category: В попку