Солдат и мальчик
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]
Они встретились неподалеку от воинской части… Сразу же за казармами, в небольшом перелеске, после дождей появлялись целые выводки сыроежек. Ломкие и хрупкие, они не представляли особой ценности для настоящего грибника. Но если их аккуратно укладывать в плетеную корзину, то вполне можно было донести домой ? целыми и невредимыми.
Мальчик любил собирать сыроежки. Солдат не любил, потому что у него не было такой удобной корзины, как у мальчика, и его сыроежки ломались и крошились. Командир не любил грибное крошево, и всякий раз солдату приходилось отдуваться за свою нерасторопность.
Они не впервые встречаются в этом перелеске, и солдат всегда удивлялся, что у мальчика грибы один к одному, а у него глядеть тошно.
И однажды мальчик, сжалившись над солдатом, пообещал подарить ему точно такую же корзину. А
солдат пообещал сделать ответный подарок ? значки и, если удастся, то и самый настоящий солдатский ремень.
И вот сегодня у них должен был произойти обмен… Завидев мальчика, солдат, продираясь сквозь заросли, поспешил к нему.
? Ну что, малый, принес?
? Ага. А где ты был? Почему опоздал? Я вот тут для тебя набрал почти полную корзину грибов.
? Это ты раньше пришел, а у меня ? служба, ? важно сказал солдат.
? Мне не терпелось получить значки.
? Вот они, ? протягивает солдат горсть побрякушек. Значков было штук девять и все разные.
? А ремень?
? Ишь, какой шустрый! Его знаешь, как трудно достать? Может, получится в другой раз… Мальчик вздохнул.
? Да ты не переживай. Я ? человек слова. Не только ремень будет, еще и пилотка… со звездочкой.
? Честное солдатское? ? с замиранием сердца спрашивает мальчик.
? Я похож на трепло? ? красноречиво кивнул он на значки.
Мальчик даже подскочил от восторга, что, быть может, уже завтра или пускай через три дня он, наконец?то, станет обладателем самого настоящего солдатского ремня да к тому же еще и пилотки.
? Ух, ты!
Не в состоянии скрыть восторга, он тоже хочет что?то сделать для солдата. Корзина не в счет, она мелочь по сравнению с теми чудесными вещами, при виде которых любой пацан с их улицы ну просто лопнет от зависти.
? А ты? Что хочешь ты? Я для тебя все… ну все?все, что скажешь.
Солдат опускается в высокий и густой папоротник, жестом указывая мальчику сесть рядом. Закурив, предлагает сигарету юному приятелю.
? Я не курю вообще?то, ? растерянно говорит мальчик, ? но если нужно…
? Молодец, не нужно. Тебе сколько лет?
? Скоро одиннадцать. А тебе?
? Девятнадцать…
? Когда и мне будет столько, я тоже солдатом стану. А здорово быть солдатом?
? Не очень, усмехнувшись чему?то своему, гладит он мальчика по голове.
? У тебя отличные волосы ? светлые и нежные, как пушинки.
? Мне не нравятся.
? Почему?
? Девчачьи. Пацаны дразнятся…
? Они дураки ? твои пацаны и ничего не понимают в жизни. ? Так что бы ты хотел дать мне взамен пилотки? ? возвращается солдат к началу разговора, продолжая перебирать грубыми пальцами волосы мальчика.
? Не знаю… Лучше ты сам скажи, чего хочешь.
? Ты ведь добрый мальчик и все отдашь дяде солдату? У тебя такие волосы…
? Ты хочешь мои волосы? ? изумился мальчик. ? Вообще?то я могу постричься наголо и принести их тебе…
? Ну, вот еще придумал! ? сердится солдат. ? Мне нравится, когда они растут на твоей голове, ? и, не сдержав порыва, целует мальчика в самую макушку.
Мальчик инстинктивно прижимается к солдату, как если бы это был старший брат. Как бы ему хотелось иметь такого друга!
Сегодня ночью ему приснился этот солдат, точнее его запах…
«Может потому, что я так сильно мечтал о значках и ремне?» ? решил про себя мальчик.
И теперь он почти слился с ним и ему нравится, как солдат гладит его голову, тонюсенькую шею, трется своей чуть шершавой щекой о его щеку.
У солдата очень большая и грубая ладонь.
Особенно это чувствуется, когда он просовывает ее мальчику под рубашку, поглаживая спину и опуская руку под резинку трико, поочередно сжимая то одну, то другую ягодицы.
А еще от солдата пахнет табаком и потом, и от этих запахов у мальчика становится тревожно на душе. Нет, не страшно, а именно тревожно. А солдату нравится вдыхать запах мальчика, так похожего на девочку.
Он целует мальчика в розовые, чуть влажные губы. И каждый последующий поцелуй длится дольше предыдущего. При этом мальчику кажется, что солдат дрожит. И хотя ему не очень?то нравятся эти поцелуи, а если честно, то и вовсе не нравятся, однако он не сопротивляется, боясь обидеть своего щедрого друга.
Неожиданно солдат подносит указательный палец к своему виску и со словами «пиф?паф» вытягивается во весь рост на влажной траве. Мальчик смеется, потом тоже делает себе «пиф?паф» и падает рядом с солдатом.
Тот подхватывает сильными руками легкое тело мальчика и укладывает его на себя. ? Земля холодная ? простудишься, ? объясняет он.
? А ты не простудишься?
? Нет. Я закаленный и горячий.
? А я разве холодный?
? Не знаю, ? усмехается солдат. ? Это еще надо проверить…
? У всех людей температура тела одинаковая, ? рассудительно говорит мальчик, уютно устроившись на большом теле солдата. ? Если, конечно, кто?то не болен гриппом.
? Ну, если одинаковая, тогда мы по очереди будем лежать друг на друге, чтобы не заболеть. Согласен?
? Ага! А ты не раздавишь меня? Ты такой большой и сильный…
? Ну вот, еще и обижаешься, когда пацаны обзывают девчонкой. Какой же ты будущий солдат, если боишься, ? разочарованно зевнул солдат.
? Я не боюсь! Ты не думай…
? А вот мы сейчас проверим, ? говорит солдат и крепко сжимает его в своих объятиях. ? Больно?
? Не а…
? А сейчас?
? Я же сильный!
? Люблю таких сильных парней, как ты. Хочешь дружить по настоящему?
? Да! ? задыхается от счастья мальчик. По правде говоря, он не знает, как могут дружить солдат и мальчик. Но ему всегда хотелось иметь настоящего друга ? сильного и доброго, с которым можно было бы говорить на равных, такого, как этот солдат. Он совсем не зазнается и еще позволяет на нем лежать…
? Поцелуй меня, ? просит солдат.
? А разве друзья целуются? ? удивляется мальчик. ? Целуются тети с дядями.
? Если друзья настоящие, они тоже целуются.
? Самые ? самые настоящие? ? уточняет мальчик.
? Ну да, ? нетерпеливо говорит солдат, ? если ты, конечно, не против быть самым?самым… ? А ты? Ты не против?
? Я же позволил тебе лечь на меня. Такое только очень близким друзьям позволяют.
? Я хочу быть твоим другом, сильно хочу! ? признается мальчик и целует солдата в губы.
? Еще, ? заплетающимся языком просит солдат, ? пожалуйста, еще. Я сильно хочу… быть твоим другом.
И снова мальчик целует его. И тогда солдат, не выпуская его губ из своих, переворачивает мальчика на спину, осторожно подминая под себя.
? Тебе не больно? ? шепчет он.
? Нет. Ты не слишком тяжелый.
? Вот и хорошо. А теперь угадай, чего я больше всего на свете хочу. Ты ? пилотку и ремень. А я?
? Не знаю… Он еще не успел подумать, чего может хотеть солдат, как услышал:
? Целовать тебя всего.
? Но ты и я… мы и так целуемся.
?Какой ты еще глупый. Я же сказал: всего…
Мальчик и не заметил, как солдат стянул с него спортивное трико и теперь жадно целует те места, которые еще минуту назад скрывали трусики.
Недоразвитый клювик мальчика оказывается во рту солдата. Ему щекотно и немножко стыдно. Но если его друг так хочет… Разве он может ему отказать?
Между тем, членик его уже так набух, как это часто случается по утрам, когда мальчику хочется пи?пи.
В такие минуты клювик становится твердым?претвердым, и раза в два больше, чем обычно, когда не хочется пи?пи.
Вспомнив об этом, мальчик испугался: если он не выдержит, то может написать прямо в рот другу и тогда их дружбе конец.
? Не надо, ? просит он. ? Тебе разве не противно? Целуй лучше в губы.
Солдат пощекотал влажным и горячим языком набухший кончик детского перчика, не охотно оторвался от этого занятия и лишь после этого сказал:
? Совсем не противно. С чего ты взял? Ведь я твой друг. Настоящий! А ты ? нет.
? Почему? ? удивляется мальчик.
? Потому что ты не хочешь целовать меня сюда, ? дрожащей рукой солдат расстегивает ширинку и из нее выныривает нечто такое громадное, чего мальчику до этого мига еще не доводилось видеть.
От неожиданности от вздрагивает и в страхе зажмуривается. И лишь спустя минуту, до него доходит: это то же самое, что и у него, только раз в пять или семь больше.
? Ну вот, ? прерывает его мысли солдат, ? а еще клялся в настоящей дружбе…
? Я… разве… отказываюсь, ? шепчет мальчик. Голос его куда?то исчез. ? Но я же не знал, что ты любишь… ну… когда целуют твою пипиську.
? Пипиську? Ну да… я понял!
Он огорченно вздыхает, медленно запихивает обратно в штаны сильно возбужденный и оттого не послушный член, всем своим видом выказывая обиду и, давая понять, что поищет себе приятеля в другом месте.
? Не надо, ? испуганно шепчет мальчик. ? Не обижайся и не прячь его. Я буду целовать сколько ты захочешь, хоть час, хоть два. А хочешь ? до самого вечера. И завтра тоже, и всегда. ? Он чуть ли не плачет: так ему обидно потерять друга.
Из?за таких пустяков их только что зародившаяся, еще такая хрупкая, как молоденькая сыроежка, дружба может превратиться в грибное крошево.
? Сладкий мой, ? гладит его солдат, ? не плачь. Я же ? человек слова, и мы будем дружить сколько ты захочешь.
Он берет мальчика за шею и нежно, но твердо притягивает его голову к своему члену. ? Целуй сколько сможешь…
Мальчик неуклюже обхватил маленькими ладошками солдатский фаллос и чмокнул в толстенную, словно груша, головку. Из дырочки, что посреди головки, выкатилась прозрачная капелька и застыла.
Мальчику показалось, что солдат тоже хочет пи?пи, и он на миг перестал целовать эту пылающую каким?то удивительным огнем грушу, пахнущую почти так же, как губы солдата… ? Целуй! Чего же ты? ? нетерпеливо говорит солдат. И мальчик целует его в эту капельку. ? Возьми конец в ротик! ? командует тот.
Головка сразу же заняла весь рот и на большее там попросту не хватило бы места, даже для той капельки. Поэтому мальчик не столько испугался, сколько удивился, когда его рот стал быстро наполняться чем?то вязким и теплым, похожим на кисель.
Но эта жидкость по вкусу совсем не походила на кисель: она не была сладкой, она не была горькой или соленой… Она была как будто бы совершенно безвкусной. И в то же время некий необъяснимый привкус в ней мальчик уловил.
Что?то едва уловимое и давно забытое… не совсем такое, но похожее…
? Глотай скорее! Ну же! ? сквозь дикие всхрапы выкрикивает солдат.
Мальчик послушно глотает, но оно все не кончается.
«Чудно, ? думает он, ? почему так дергается и стонет солдат? Если ему больно, почему он не вытащит свою пипиську изо рта? А может, ему приятно, вот он и стонет. Может, всем дядям и солдатам с большими пиписьками очень сладко, когда они суют их кому?нибудь в рот? И почему они у них такие большие? Это же так не удобно, когда такие большие. Даже во рту не помещаются. И в трусиках им тесно… А моя пиписька поместилась у него вся целиком, даже с яичками. Я же чувствовал, как было горячо. Но почему тогда я не стонал? И почему у меня ничего такого не текло, а у него продолжает течь?»
В его голове роилась тысяча вопросов, и ни на один из них он не находил ответа. Конечно, он мог бы прямо сейчас задать их солдату, но как, если рот занят этой набухшей головкой, которую солдат и не думает вынимать.
Сам же он не может выплюнуть ее, потому что солдат цепко держит его за шею ? головы не повернуть. И стонет, стонет…
Но вот мальчик кончил глотать, во рту стало свободнее, головка сделалась помягче.
И хотя он продолжал посасывать эту странную соску, из нее, наконец, перестало капать.
? Шире рот, ? скрипнул зубами солдат.
Мальчику показалось, что голос его друга стал похожим на голос пьяного человека, но он безропотно повиновался ему.
И тогда солдат с силой просунул головку в самую гортань мальчика. Ему стало трудно дышать. Он попытался освободиться хотя бы на сантиметр, чтобы не задохнуться и не умереть, но головка уже сама уменьшилась и мальчику стало чуть легче.
Солдат уже не стонал, лишь тяжело дышал, как после большого забега. Мальчик даже порадовался, что его другу, быть может, надоело это странное занятие. Но не тут?то было! Солдат взял его за руки и опустил их на свои тугие шары?яички.
? Мни их вот так, ? показал он. ? Мне будет приятно. Пожалуйста, дружок…
И мальчик начинает послушно мять эти тяжелые шары. Ему не терпится узнать, что находится в этих яичках. Уж не этот ли странный кисель? И для чего они вообще нужны мальчикам и дядям? Может, для того, чтобы их мять?
Между тем солдат качал своим фаллосом с такой быстротой, что мальчику казалось, будто набухшая головка постоянно находится в его горле.
Потом солдат на секунду замер, вот он уже изогнулся и так резко качнул передом, что весь его член целиком вошел в широко раскрытый, как у помирающего галчонка, рот мальчика. И тут же хлынул густой поток этого странного киселя.
Солдат застонал громче прежнего. Вскоре этот стон перерос в жуткий вопль и закончился то ли коротким вскриком, то ли всхлипом.
Дернувшись в последний раз, словно в эпилептическом припадке, он затих.
Мальчик, уже не ожидая команды, глотал последние, убывающие порции жидкости, будто делал это каждый день много лет кряду…
? Ты устал, дружище? ? хрипло говорит солдат, вынимая из онемевшего от неустанной работы рта мягкий и сразу уменьшившийся вдвое член. ? Это ничего. Так только в первый раз бывает, потом привыкаешь…
? Тебе хорошо? ? спрашивает мальчик, едва двигая челюстями и с удивлением разглядывая порозовевшее лицо солдата.
? Очень. Спасибо тебе. Ты меня здорово выручил. Я очень хочу с тобой дружить. А ты?
? Да… ? не слишком уверенно отвечает мальчик. ? А по?другому как?нибудь можно дружить, ? на всякий случай уточняет он.
? Можно, ? усмехается солдат, вспоминая своего командира ? старшину, который так страстно обожал сыроежки и… солдата, точнее его попку. ? Можно, ? повторяет он с затаенной мстительной тоской в глазах, ? но не сейчас, а когда подрастешь. А пока ? лучше так, если ты не против.
? Я согласен, ? вздыхает мальчик.
? Из?за пилотки и солдатского ремня?
Мальчик пожимает худыми плечами. Солдат нежно привлекает его к своей груди и целует, укладывая его голову со светлыми, как тополиный пух, волосами на плечо. И сквозь тонкую гимнастерку мальчик слышит, как гулко бьется солдатское сердце.
? Скажи, а что это за кисель такой выливался из твоей пиписьки? ? не выдерживает мальчик.
? Сперма, ? машинально отвечает солдат.
? А у меня она тоже есть, эта… как ее?
Он тут же забывает незнакомое слово. ? Пока нет. Но будет… скоро…
? Тогда и у меня вырастет такой же большой? ? кивком головы указывает он на ширинку солдатских штанов.
? Да.
? И яички? ? не унимается мальчик.
? Конечно.
? А что в них, в этих яичках? И для чего они?
? Для дела, ? нехотя отвечает солдат. ? Подрастешь малость ? сам все поймешь. ? Извини, мне ужасно хочется спать.
? А грибы?
? Довольно и того, что набрал ты. Спасибо. В другой раз опять набери. Ладно? Тогда у нас останется больше времени для… дружбы.
? Я тоже хочу спать, ? зевает мальчик.
? Вот и хорошо. И вообще никому не рассказывай про нашу дружбу. Пускай это будет нашей тайной. Только тогда мы сможем по?настоящему дружить. Я подарю тебе пилотку, кожаный ремень и много других полезных вещей… Лады?
? Да! ? твердо говорит мальчик.
Как и все мальчишки в мире, он обожал тайны.
* * *
Да, мальчик Гена обожал тайны. И о том случае никому не проболтался. Они стали регулярно встречаться в том перелеске и «дружили», как того хотел солдат.
Постепенно Гена привык к этой странной «дружбе» так крепко, что уже дня не мог прожить без солдата…
Спустя годы Геннадию стало ясно: тот не торопил события, понимая, что еще не вечер и мальчишка никуда не денется, все равно однажды у них получится то, к чему готовил его солдат.
Но обстоятельства распорядились иначе. Мать Геннадия решила перебраться в город, и увезла с собой одиннадцатилетнего сына с девчоночьими волосами.
Так и не стала попка мальчугана достоянием солдатского фаллоса. Судьба перехитрила солдата и уберегла на время мальчишку, уготовив ему другого любовника. Впрочем, тоже в военной форме…
[/responsivevoice]
Category: Гомосексуалы
