Слушай Часть 2

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]или нет, — давай прикинемся — приколемся, что мы избранные… да, избранные, — давай приколемся, что нас избрали! нет-нет, ты не понял, — Бог здесь совершенно ни при чём… и вообще — давай о Боге не будем: Его, как известно, никто не видел, а те пастыри, что от имени Его… о, это ещё те товарищи! — птицы певчие, специальные… вот именно! сверху ряса, позолотой сверкающая, а загляни под рясу… ну, естественно, портупея советского образца, — никто никуда не делся, и вообще — с такими вещами так просто не расстаются, и все эти пастыри-коммерсанты, лукаво прикрывающиеся Его именем, имеют к Богу такое же отношение, как монетизация к Сардинии… короче, я не о Боге, — давай приколемся, что мы — избранники электората… что значит — не надо? ты только послушай! респектабельная жизнь респектабельных господ — бывших товарищей, денно и нощно заботящихся по телевизору о благе народном… всё равно не надо? нет, ты прикинь: куча бабла, недвижимость в европейских столицах, яхты и самолеты… ну-да, бывшие товарищи — стукачи и провокаторы… что значит — пидоры? лижут жопы товарищам вышестоящим? ну, не без этого, — лижут… а как иначе? это же неотъемлемая часть их неустанной работы, — это, можно сказать, их внутренний мир — альфа и омега их элитарной жизни… ну, правильно: сегодня — ты лижешь, а завтра… о! завтра — уже лижут тебе, — красота и диалектика! настоящая вертикаль… как ты сказал? извращенцы? ну, извини — я не знал, что ты такой брезгливый, — хорошо-хорошо, мы не будем прикидываться будущими европейскими пенсионерами, по спецтрассам на спецмашинах мчащимися к этой будущности в свои спецрезиденции, обнесённые спецзабором, чтобы там, вкушая все мыслимые и немыслимые материальные блага, продолжать неустанно думать об Управляемой Демократии и прочих для себя небесполезных вещах… блин, я даже не думал, что ты такой брезгливый! прямо реликт какой-то: все хотят, а он, видите ли, не хочет… какой разборчивый! да иные… иные — звездуны эстрадные или, скажем, беллетристы-артисты — от одного приближения к такой жизни уже писают кипятком, воображая, что жизнь у них состоялась, а он — не хочет… ладно, замяли! ну, всё, всё… чего ты разволновался? нет, я не хотел тебя оскорбить, — с чего ты взял? говорю тебе: всё! не хочешь — не надо, и прикидываться нуворишами местного разлива мы не будем, — всё! мимо этого зоопарка проехали…

слушай, а ты мне нравишься… определённо нравишься! ну, чего ты… чего ты опять задёргался? что — «опять рука»? да не лапаю я тебя, не щупаю! какой ты, однако, подозрительный… слу-у-шай, а давай приколемся — прикинемся, что мы эти… как их там… гомофобы… да-да, настоящие гомофобы! помнишь? — на остановке стояли двое влюблённых друг в друга парней… ну, так вот: давай их возненавидим! и — глядя на этих влюблённых, никого вокруг не замечающих, бесконечно счастливых мальчишек, мы будем презрительно хмыкать и смачно плевать в их сторону, всем своим видом демонстрируя глубочайшее свое презрение к «этим педикам», к «этим жалким извращенцам», и — уверенные в искренности своего неприятия, мы будем захлёбываться, словно блевотиной, молодой горячей злобой, мы будем нетерпеливо переступать с ноги на ногу, за неимением мозгов сжимая в свинцовые кулаки короткие толстые пальцы с обкусанными ногтями, — и вокруг, видя, как мы ненавидим «этих вонючих педиков», как мы презираем их всеми фибрами своих ничем не отягощённых душ, все будут считать нас — нас! именно нас! — Настоящими Парнями, и мы… мы сами будем тоже считать себя крутыми мачо, не ведая, что в этой неподдающейся рациональному объяснению ненависти-блевотине мы трусливо топим собственное смутное беспокойство и неосознаваемую нами зависть, чем-то отдаленно напоминающую детскую обиду, что эти двое упоённых друг другом мальчишек позволяют себе быть не такими, как мы… слушай, давай приколемся — прикинемся, что мы гомофобы…

что ты говоришь?»рука»? да, это снова моя рука… ну, и что с того, что она снова соприкоснулась с твоей упруго оттопыренной попкой? подумаешь, какое происшествие.
.. ну-да, мы прикидывались гомофобами — мы прикалывались, что презираем-ненавидим голубых, и — что? что, я спрашиваю, с того? ты что — в самом деле веришь, что всё это сраное гомофобство — и респектабельное, и подзаборное — произрастает исключительно из искреннего неприятия однополых отношений? ох, какой ты наивный, если ты в самом деле думаешь так! нет-нет, мы не говорим сейчас о тех, кто гомофобствует на публике сознательно, поскольку в таком гомофобстве, выставляемом на всеобщее обозрение, присутствует голый прагматический расчет, — таким нехитрым, но впечатляющим образом иные подпольные гомофилы заведомо отводят от себя возможные подозрения, действуя, как в таких случаях принято говорить, на опережение; собственно, это даже не гомофобия — это, как у разведчиков, форма прикрытия, и все эти словесные трюки, больше напоминающие вербальную мастурбацию, предназначаются исключительно для слабомыслящих — для поедающих дешевые пирожки… куда интереснее — с медицинской точки зрения — те несчастные, кто от присутствия в мире голубых страдает не за деньги, а искренне, — вот где поле деятельности для психиатров! да-да, вне всякого сомнения: все эти пламенные борцы с природой — пациенты дедушки Фрейда, и не более того… ведь иной раз попадаются такие страстные нелюбители, что оторопь берёт, — слушаешь такого нормализатора сексуальных отношений и думаешь: это как же надо было подсознательно хотеть, чтоб, не получив желанного, так горячо и безоглядно возненавидеть! ха-ха-ха! они ненавидят… как же! вся эта ненависть к голубым крутится-вертится вокруг этого самого места… да, вокруг этого, где моя рука… блин, да не лапаю я тебя, не лапаю! — стой спокойно… так вот, к чему это, собственно, я всё говорю? а к тому, что для иного гомофоба подержаться за задницу… да, вот так… или — вот так… у тебя, кстати, симпатичная попка, — не понимаю, чего ты смущаешься… нет, никто нас не видит… в конце концов, ты можешь прикинуться, что ты мою руку не чувствуешь — не замечаешь, и… слушай, а давай приколемся — прикинемся, что мы дезертиры — из части сбежавшие молодые солдатики, уставшие подставлять по ночам свои пацанячие задницы, и пусть… пусть Настоящие Парни, со снисходительным презрением смотрящие на нас днем, после отбоя без нас утешают себя в туалете сами, кулаками терзая свои торчащие, от жаркого напряжения дымящиеся члены, — пусть они, Настоящие Парни, доят себя кулаками, воображая-вспоминая наши тёплые, упруго мягкие попки, в которых они, Настоящие Парни, снисходительно презирающие нас днём, находили утешение по ночам, пусть они доят себя кулаками, приглушенно сопя, всхлипывая полуоткрытыми ртами, а мы, вырвавшись на свободу, будем жадно и страстно любить друг друга на лоне природы или в укромном, укрытом от посторонних глаз гнездышке, и в этой любви, очищенной от дневных предрассудков, не будет для нас никакого унижения, а будет одно нескончаемое блаженство… и — отдавшись друг другу, мы вдруг неоспоримо поймем, что у этой любви, которую мы, молодые салаги-солдатики, принимали насильно после отбоя в каптерке на грязных, пропитанных спермой матрасах, есть совершенно другая грань, и нам станет искренне жаль наших недавних обидчиков — закомлексованных извращенцев, изображающих из себя Настоящих Парней, неспособных своими деформированными мозгами осознать величайший дар любви, и мы… мы искренне пожалеем их, наделенных мышечной силой, но при этом убогих умом, и мысленно посочувствуем им, подменяющим подлинное чувство любви скоротечными оргазмами, получаемыми в результате торопливых изнасилований, совершаемых после отбоя в каптерке на пропитанных спермой матрасах при попустительстве отцов-командиров… да, давай! давай приколемся — прикинемся, что мы дезертиры…

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы