Рассказы пацана и его сестры

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Рассказы пацана и его сестры
Категории:
Традиционно
Измена
Потеря девственности
Подростки
Инцест
Случай

Приключения одного пацана, рассказанные им при случайной пьянке.

Мне исполнилось шестнадцать лет в середине апреля. Настроение на день рождения было просто отвратительное, ещё бы, ведь об этом, кроме тринадцатилетней сестрёнки, не вспомнил никто, даже мамаша, которая уже с утра была бухая. Приходил, какой то её очередной ёбарь, подпоил её, отъебал и свалил. В школе тоже самое, друзей откровенных у меня не было, так как семья наша неполная считалась неблагополучной, хоть учился я, дело прошлое совсем неплохо, да и Женька, сеструха, тоже.

Отец у нас пил часто и умер от этого, перепив как то, сердце остановилось, а мать, после его похорон, через полгода, тоже, начала поддавать, частенько напиваясь так, что потом не помнила ничего. О подарках не стоит говорить, какие подарки, если на материну зарплату мы едва сводили концы с концами, чтобы пожрать хоть было дома. И то благодаря, опять же моей сеструхе, Женьке, которая забирала эту зарплату у мамашки и лишь изредка давала ей на выпивку. Я тоже подрабатывал иногда, колол дрова пенсионерам, таскал воду в бани и дома и они со мной рассчитывались за это вполне нормально. Этих денег хватало нам с Женькой, чтобы прикупить на рынке недорогих шмоток. Так и жили, перебиваясь.

Последним уроком в школе была история, которую вела маленькая ростом, но шустрая и заводная училка Елена Ивановна. Ей было около сорока лет, и она жила одна уже года три, после того, как выгнала из дома и разошлась со своим мужем, механиком из автосервиса, который тоже здорово поддавал. Как то она застала его на женщине, которой он ремонтировал машину и выгнала обоих, заявив, что разводится с ним и он может больше вообще не приходить.

Когда урок закончился и все стали уходить по домам, она попросила меня остаться.

Я остался, конечно, было интересно, зачем я мог ей понадобиться. Дело прошлое, но мне нравилась эта, не старая ещё, женщина своим весёлым нравом, умением расположить к себе. На её уроках, кстати, почти не было прогулов. Говорить, рассказывать, она умела так, что её уроки многими посещались с удовольствием.

— Лёша, я хочу, чтобы ты немного помог мне. Купила недавно мягкую мебель и она стоит в сарае, никак не могу затащить её и выбросить в сарай старую. Заодно помоги мне унести домой вот эту сумку, неподъёмную для меня. Ты поможешь мне?

— Конечно, Елена Ивановна, какой разговор. Идемте.

Я взял её тяжеловатую сумку, и мы пошли. Жила она в отдельном деревянном доме, обложенным белым кирпичом, это через две улицы от школы, на берегу протекающей небольшой речки. Рядом стояли двухэтажки, тоже деревянные, в которых жило несколько семей, остальное заселялось летом, когда приезжали строители — шабашники. Дом, как дом, невысокая ограда, бревенчатая сараюшка и небольшой двор с вытаявшими уже грядками. Мы зашли в дом, я поставил в угол сумку и огляделся. Жила она тоже не богато. Прихожка, комната, две спальни и санузел, который сделал её бывший муж. В комнате стоял небольшой, старенький уже диван, несколько стульев, стол и гарнитурная стенка из шкафа, серванта и надстройки под телевизор. В самом дальнем углу книжный шкаф, забитый книгами полностью.

— Ну, вот так я и живу, Лёшенька. Надо вытащить старый диван, он правда ещё хороший и жалко его, и все стулья и стол. Потом занесём с тобой новую софу и два кресла-кровати ну и новый стол и тумбочку. Может, сначала чаю попьём? Как думаешь, Лёша?

— Не-е. Елена Ивановна, сначала дело, а потом уж чай. Вы переодевайтесь пока, а я посмотрю вашу новую мебель.

Я сходил и осмотрел, что надо таскать, ещё подумал, что надо было, кого-то прихватить, тяжеловатая работа для училки. Она вышла во двор в спортивном костюме, подчёркивающим её маленькую, но ладную фигурку. Мы зашли обратно и стали работать. Диван дался тяжеловато, силёнок всё таки у неё не очень, но справились. Остальное вытащили легко. Софа была уже собрана и её мы занесли первой, тоже немного трудновато но я старался не очень то её и нагружать, хотя Елена Ивановна, как всегда, была в своём репертуаре и весело подсмеивалась над собой. Кресла-кровати я заносил один, сняв с них разборные подушки, а ей сказал, чтобы она прибрала немного после старой мебели и показывала только куда и что ставить. Когда занёс первое кресло, она уже вымыла даже пол и показала куда поставить. Сделали всю работу мы быстро, расставили всё по своим местам и комната опять обрела жилой вид и уют.

— Лёша, может, сходишь, помоешься, пыльный ведь, потом я схожу, ну а затем мы с тобой отметим и проделанную работу и ещё кое что. Давай, не отказывайся, иди, а одежду выложи и я вытряхну её хорошенько. Всё. Возражения не принимаются.

Я разделся в ванной, где было тепло от колонки-титана с горячей водой, выложил за дверь одежду и с удовольствием помылся. Когда уже заканчивал, в ванную внезапно зашла Елена Ивановна. Посмотрела, посмеиваясь, на меня, голого, положила одежду и вышла. Я даже прикрыться не успел, но что делать, оделся и вышел в комнату, чистый и, в общем то, довольный. За время моего отсутствия стол оказался накрытым, и в середине стояла большая бутылка импортного вина.

— Устраивайся давай, а я тоже помоюсь маленько. Я быстро, посиди немного один пока.

Из ванной она вышла, минут через десять, в красивом коротком халате, обрисовывающим её фигуру, с выглядывающими из под отворотов полушариями грудей. Её, чёрные почти, волосы, которые я видел всегда собранными в тугой узел на голове, были распущены и рассыпались по плечам. Она была прекрасна в этот момент, и я просто разинул рот от удивления, чем очень рассмешил свою училку.

— Ты чего это, Лёша рот раскрыл, что то не так у меня что ли? Я вроде постаралась, чтобы выглядеть покрасивее для тебя.

— Ой! Елена Ивановна, вы такая красивая сейчас и молодая. Вааще!

— Нравлюсь тебе, значит. Это хорошо, именно этого я и добивалась сегодня. Распечатывай бутылку и наливай в бокалы, я то знаю, что ты уже не раз пробовал зелье.

Вот так, молодец! А сейчас, я поздравляю тебя Лёшенька с шестнадцатилетнем! Желаю тебе настоящего мужского счастья в жизни! А это тебе мой подарок на день рождения.

И она протянула мне новый сотовый телефон «Сони Эриксон», мечту любого меломана.

Знаете, я вообще то, не слишком чувствительный, в школе считался хулиганом, но тут на меня нашло что то. На глаза сами собой навернулись слёзы, в груди сжало и стало так непонятно хорошо. Заревел я. Сел на стул, стараюсь сдерживаться, а ничего не получается. Елена Ивановна подошла ко мне, погладила по голове и я, обняв её, прижался стараясь спрятать свои невольные слёзы на её грудях. Она тоже обняла меня и всё гладила мою голову, приговаривая:

— Ну что ты, Лёшенька? Всё хорошо ведь. Не расстраивайся ты так, хороший мой мальчик.

Немного успокоившись, я отстранился от неё, посмотрел ей в глаза и сказал:

— Елена Ивановна, большущее спасибо за поздравление и подарок, тем более. Обидно только вот, что кроме сестрёнки и вас, никто не вспомнил об этом, даже мамаша.

И в школе только вы обо мне вспомнили. Я люблю вас, Елена Ивановна, правда, люблю.

— Ну и хорошо, я тоже люблю моего Лёшку, хулигана, но который никогда не обидит слабого. Наливай ещё по бокалу, будем пить сегодня и признаваться в любви. Жаль, что ты слишком молод ещё Лёшенька для меня, а впрочем, увидим. Наливай.

Я снова налил, мы выпили и закусили. Я почувствовал голод и с удовольствием ел то, что она мне подкладывала. Потом мы ещё выпили раза два, и я решился. Когда она подошла, чтобы опять положить что то на тарелку, я не дал ей это сделать, обняв и усадив себе на колени. Елена Ивановна как то задумчиво и странно посмотрела на меня и тоже обняла за шею, а я поцеловал её в губы. Она хмыкнула и сама засосала мои губы так, что мне стало просто здорово, а в штанах напрягся член, образовав на них изрядный бугор, который она почувствовала …своими бёдрами.

— Вот же чёрт! Так ты хочешь меня, Лёшенька? А я ведь тоже думала об этом, когда звала к себе. Ты здоровый, крепкий парень и давно нравишься мне своим независимым характером. Молодой, правда, но это тоже хорошо для меня. Идём в мою спальню тогда, не здесь же делать то, чего нам обоим сейчас хочется.

Она встала с моих коленей и за руку потянула за собой. Мы зашли в спальню, где кроме большой деревянной кровати и трельяжа ничего не было. Повернувшись, она скинула свой халат, под которым на ней были только маленькие трусики.

— Раздевайся, Лёша, — прошептала она, сняла с кровати покрывало и откинула в сторону одеяло, — ложись ко мне.

Она сбросила с себя трусики, легла на спину и протянула ко мне руки. Я быстро снял всё с себя и тут же устроился в её объятиях. Мы долго и страстно целовались, я ласкал её груди и всё тело, она тоже ласково поглаживала меня. Потом сама раздвинула ножки, приглашая к продолжению, и мой член сразу нашёл то, что его уже ждало, куда он так стремился, и вошёл до самого конца.

— О! Лёшенька, какой он у тебя, где это ты успел обзавестись такими размерами. Ох, даже больно немного. Всё, он уже там и мне так хорошо.

Мои бёдра пришли в движение, она прижалась ко мне, обняв за спину, и закачалась в ритм моих толчков. Я выплеснулся в неё буквально на второй минуте, притормозил, кайфуя немного, и снова продолжил, всё ускоряясь и стараясь войти поглубже.

— Ох, какой ты молодец, а я ведь тоже кончила вместе с тобой. Ну, раз есть силы, то потратим их до конца. Ах, как мне приятны твои толчки во мне. Резче, миленький! А-ах!

Её влагалище крепко сжало мой член и запульсировало на нём. Такое я, тоже, не смог вынести и снова разрядился в неё, тяжело дыша и делая последние, самые глубокие толчки. Потом мы опять начали целоваться, и я ласкал груди, посасывая её соски.

Она посмеивалась, по очереди подставляя их мне. Я просто кайфовал от близости и счастья, заполнившего меня, и был действительно влюблён в свою прекрасную училку.

— Елена Ивановна, а… — Она прикрыла мой рот ладонью и прошептала:

— Милый Лёшенька, мы не в школе, а в постели, какая я тебе Елена Ивановна, просто Лена, может Леночка, как тебе понравится. Договорились?

— Хорошо, пусть будет Лена. Леночка. — Я, как бы, пробовал на вкус новое звучание для меня, её имени и мне понравилось. — Леночка, а мы сможем ещё увидеться и делать это.

— Да, миленький мой, я тоже этого хочу. Натосковалась уже без мужчины, а ты гораздо лучше моего бывшего мужа. Мне нравится заниматься с тобой любовью, только не рассказывай об этом никому. Хорошо?

— О! Леночка! Я люблю тебя.

Она лежала на моей груди и довольно посмеивалась, когда я целовал и посасывал её груди, щупая и лаская широкую попу. Мой член снова был напряжён и просился в её дырочку. Лена сама направила его туда, приподнялась, насаживаясь и, уперев свои ладошки мне в плечи, стала поднимать и опускать свой задок. Это было здорово и я, тоже стал поднимать свои бёдра навстречу, сжимая руками её поясницу.

Леночка сначала улыбалась, потом её лицо приняло сосредоточенное на движениях выражение, она всё быстрее насаживалась на член, дыхание сбилось и стало частым. Её груди прыгали и мотались в стороны, я же, просто приподняв свои бёдра, держал их в напряжении, чувствуя накатывающееся наслаждение и не успевая за ней.

Она восторженно вскрикнула, насадившись до конца, замерла, и её тело стало вздрагивать, а влагалище опять сильно обжало мой член, и я кончил вместе с ней.

Упав мне на грудь и натужно дыша, она счастливо улыбалась, в то время, как я вбрасывал в неё свою сперму. И её пах и моя мошонка были мокрыми, я чувствовал, что и по ляжкам текут наши совместные выделения любви.

Прижав за бёдра к своему паху, я не давал ей возможности подняться, кайфуя от ощущения нахождения в ней и целуя её в губы и щёчки.

— Лёшенька, нам с тобой хорошо, конечно, но всё таки надо сходить под душ, смыть пот и эти запахи любви и секса. Дай мне встать с тебя, миленький, отпусти мои бёдра.

Я убрал руки, и она встала с меня и с кровати, взяла меня за руку и опять потянула за собой. Мы вместе помылись, она надела свой халат и подала мне побольше, возможно её бывшего мужа, хотя мне это было сейчас до лампочки. Прошли в комнату и сели за стол. Точнее, сел я, а Лена устроилась на моих коленях, обняв меня за шею. Я наполнил бокалы, и мы выпили, закусили немного. Она подавала закуску прямо мне в рот и мы весело смеялись.

Что ни говори, но она была всё таки маленькая и я почти не чувствовал её веса на своих коленях, зато очень даже чувствовал её ляжки и попку, а также её груди, которые не переставал сжимать и поглаживать. Она встала и уселась ко мне лицом, обняла и подставила свои губки для поцелуев. Это было здорово. Наши лобки прижимались, и мой член упирался во вход влагалища. Лена ещё поёрзала на коленях, устраиваясь поудобнее и член вошёл в её мягкое, нежное и влажное, неглубоко, правда, но и этого хватило, чтобы желание вспыхнуло во мне с новой силой.

— Леночка, я опять хочу, и ещё сильнее чем сначала. — Прошептал ей на ушко, целуя её.

— Ты думаешь, я не чувствую это? Твой дружок уже наполовину во мне и тоже возбуждает там. Ах, Лёшенька, хоть не вылезай из постели с тобой! А мне так не хочется снова ложиться. Давай-ка, сделаем это прямо здесь. Возьми меня сзади тогда, может тебе понравится так.

Она поднялась с моих коленей, сбросила с себя халат и, повернувшись, наклонилась и опёрлась руками о новый диван. Оглянулась на меня и кивнула. Я тоже скинул халат и пристроился, слегка согнув ноги в коленях, взялся за её широкие бёдра и вставил своего в выпятившиеся ему навстречу, обрамлённые чёрными волосиками половые губки.

Сразу начал двигаться, Леночка поддавала, своим задом навстречу, посмеиваясь и шепча: — Боже! Так ты ещё сильнее заполняешь меня, и мне это нравится. Давай, Лёшенька!

И я, конечно же, давал, всё резче и размашистее входя в её дырочку. Нас хватило минут на пять, от силы. Леночка, часто задышала опять, задрожали её ноги, потом влагалище сжало мой член и она, вскрикнув, замерла и повалилась грудью на диван. Я последовал за ней, тоже весь, дрожа и выплёскивая в неё свою сперму, упал на её спину, схватившись руками за груди и, очевидно, очень сильно сжав их. Она вскрикнула: — Больно, Лёшенька! — Но довольно рассмеялась, тут же, и заявила: — Но приятно. Сжимай их, миленький! Синяки только останутся, на память от тебя. Нормально!

Я разжал свои, как бы сведённые судорогой, ладони на её грудях и ласково погладил их, Леночка счастливо засмеялась, ощущая в себе мои последние пульсации члена.

— Да, с тобой не заскучаешь, Лёшенька. Вон, какой ты неуёмный. Я рада, что дала тебе сегодня, и пусть всё идёт так, как получится. Приходи ко мне ещё, мой хороший, когда опять захочешь меня. Лишь бы болтовни лишней не было, ведь мне очень хорошо с тобой.

Мы поднялись, Леночка халатом вытерла мой мокрый член, прижалась ко мне и поцеловала. Потом посмотрела на висящие часы и сказала, как бы извиняясь:

— Ко мне через полчаса должна прийти наш завуч, так что придётся пока ограничиться тем, что мы оба с тобой уже поимели. Давай одеваться, Лёшенька. Если сможешь, то приходи послезавтра, в пятницу, попозже вечером, на всю ночь. Я очень хочу этого.

Мы оделись и, сев за стол, допили оставшееся вино. Потом она проводила меня до калитки, поцеловались на прощание, и я пошёл домой, очень довольный отмеченным днём рождения там, где никак не ожидал этого. Настроение было теперь просто отличное.

=====================================================================================

Продолжение, рассказанное сестрой пацана.

————————————————

… Лёшка ушёл в школу злой как чёрт, ещё бы не злиться, в восемь часов, мамка была уже поддатая и забыла даже, что у сына сегодня день рождения.

Я поздравила его ещё в постели, пришла, залезла к нему под одеяло, потом на него, поцеловала в губы и сказала, когда он тоже обнял меня и открыл глаза:

— С Днём Ангела, братик! Поздравляю тебя, мой Лёшенька и желаю всего, всего хорошего!

Ты у меня самый лучший и хочу, чтобы всегда оставался таким. В школу идёшь сегодня?

— Спасибо, Женечка! Я тоже люблю свою милую сестрёнку. В школу пойду. Не смотреть же как мать напивается. Она хоть трезвая с утра?

— Не-а, приходил уже какой то с бутылкой, выпили, пошебуршились в спальне и тот ушёл, а она навеселе стала. А вечером опять на работу и оттуда придёт никакая.

— Повезло нам с тобой на родителей, сестрёнка. Отец умер от пьянки и мать туда же торопится, не старая же ещё. Надо, нам с тобой, как то, браться за неё, а то точно, тоже помрёт ведь.

Он пошевелился и я почувствовала между ляжек его напряжённый член, хлопнул меня по заднице, засмеялся и сказал:

— Ты чего на меня залезла, дурашка? У меня же стоит ещё от сна, а ты своими ляжками его ещё трёшь тут, лежишь. Смотри, доиграешься, я же мужик всё таки.

— Хи-хи! Мужик он, а я женщина. Хи-хи. Ладно, вставай уж, мужик. Я сегодня ко второму уроку иду, первого не будет у нас. Иди, перекуси немного.

Я слезла с него и ушла в комнату, куда вскоре вышел и Лёшка. Посмотрел на мать.

— Привет, мам, сделай что нибудь поесть, а то в школу надо.

— А, сынок проснулся, так Женька уже поджарила яйца с колбасой и чайник горячий.

Лёшка сходил, умылся, сел за стол и поел. Мамка так и не вспомнила, про его день рождения, чем очень обидела его, поэтому в школу он ушёл злой.

Я не стала говорить брату, что приготовила для него подарок, вечером вручу ему, поправлю настроение. Мамке я высказала всё, что назрело в душе за это время. Она заохала, что как же так она могла забыть про Лёшкин день рождения, но исправлять что то было уже поздно. Через час я тоже ушла в школу, не дав ей ни копейки на вино.

Лёшка пришёл домой в седьмом часу вечера и был очень весёлый, довольный и под хмельком. Мамка уже ушла на работу, она работает по вечерам, убирает в конторе одной фирмы, после того как все уйдут. Домой приходит часов в десять, иногда и позже и всегда почти выпивши или даже пьяная. Где и с кем она пьёт, непонятно, но факт.

Увидев меня, Лёшка подошёл, обнял меня и смеясь расцеловал.

— Ты знаешь, Женька, а я сегодня счастливый. Нашёлся всё таки человек, который помнит про мой день рождения. Ты посмотри только, что мне подарили.

Он вытащил и подал мне упакованный в коробку сотовый телефон «Сони Эриксон».

— Вот такие дела, в нём даже сим карта вставлена и занесён пока только один номер, человека, сделавшего мне этот царский подарок. И я люблю этого человека, сестрёнка.

— А я, кажется, знаю этого человека, вернее эту училку, которую ты любишь.

Лёшка выпучил на меня глаза, даже рот открыл от удивления:

— Откуда? Я сам об этом не знал, до сегодняшнего дня. Ты что, ясновидица, Женька?

— Не-а. Просто я видела, как ты сопровождал её сегодня и тащил здоровую сумку. К тому же, даже девчонки из вашего класса, заметили, как она поглядывает на тебя, и у тебя, по её предмету, одни пятёрки. Вот так, братик. Влюбился значит в Елену Прекрасную? А может это она тебя в себя влюбила и дала, заодно, кое что и кое куда вставить?

— Ну и что? Всё равно я люблю её. А ты, если уж знаешь, то помалкивай, не болтай об этом ни с кем. Поняла?

— Да всё я поняла. И ты знаешь, что про тебя я никогда и никому ничего не скажу. А я тебе тоже ведь подарок приготовила, только он не нужен тебе уже. И всё равно дарю!

Я подала ему новый сотовый телефон «Нокия» и, тоже, ещё в коробке.

— Сим карта там вставлена, только номера не введены, у меня нет своего, а другие я не знаю. Бери братик подарок, он твой. Не такой дорогой, но от души и моей любви к тебе, Лёшенька. Есть ещё и бутылка вина, которую я хотела выпить вместе с тобой.

— Я всегда знал, что моя Женька, самая лучшая и самая классная девчонка на свете. Спасибо за подарок сестрёнка, но пусть этот телефон будет сразу же моим подарком тебе, и ты внесёшь в него номер моего телефона. Возражения не принимаются. У нас с тобой будет теперь постоянная связь. Согласна?

— Ой, Лёшка! Ты молодец, у меня, выкрутился. Конечно я согласна. А тебе мой совет, трахай, конечно, свою училку, но не зацикливайся на ней, и ничего никогда не обещай. Ей же сорок, понятно, что наскучилась без мужика, вот и запала на молоденького. И ещё, будь осторожен, братишка. Злых языков много, и они не пожалеют, и не поймут тебя, с твоей любовью к стареющей женщине. Тем более, что вокруг так много молодых и красивых, вот как я, например.

Я расхохоталась, глядя на его лицо, недоумённо-удивлённое моим, вполне серьёзным утверждением.

— Ладно, пошутила я.

— Ты, Женька, точно дошутишься, когда нибудь. Я уже говорил тебе это утром.

— Ну да, и ты вставишь мне своего хулигана. Напугал! Пойдём лучше за стол, отметим, всё таки, твой день рождения. Потом перезвонимся по телефонам и наладим связь.

Я взяла братика под руку, мы прошли и уселись за стол, я, как всегда, рядышком. Стол был накрыт и, в серёдке, стояла бутылка венгерского вермута. Лёшка весело потёр руки, распечатал и налил вино в бокалы, которые я достала из серванта и которыми уже давно никто не пользовался. Я подняла бокал и высказалась:

— За твоё здоровье, Лёшенька! Чтобы его хватало и на училку и ещё кой на кого, ты уж сам определяй это. С днём рождения, братишка.

— Ну, ты точно с огнём играешь, Женька. Ну давай, за моё и твоё здоровье, особенно, когда я до тебя доберусь. Тяжко тебе тогда придётся, сестрёнка.

Я засмеялась и мы выпили. Закусок я тоже спроворила, значит и закусили тоже. Потом мы опять сидели, разговаривали, подзуживали друг дружку и понемногу выпивали. Настроили телефоны, введя номера, друг друга. Оделись, сходили и посидели на скамейке перед подъездом, откуда, увидев нас, сразу ушли старушки-сплетницы. Пить мне уже не хотелось, хотя в бутылке осталось почти половина. Лешка тоже сказал, что ему хватит. Он остался на скамейке, а я пошла и прибрала на столе, припрятав бутылку до следующего, какого нибудь случая, не мамке же её отдавать. Снова вышла на улицу, к Лёшке. Там мы и дождались прихода мамки.

Она заявилась в начале одиннадцатого, поддатая конечно, а с ней молодуха какая то, лет двадцати, может чуть больше. Мамка сразу заявила, что Лена, её двоюродная племянница, она устраивается к ним на работу и дня два-три поживёт у нас, пока ей не определят место для жилья. Мы познакомились, потом, уже дома, мамка распустила слёзы-сопли, извиняясь перед Лёшкой, выставила на стол две бутылки вина и выложила какие то консервы и колбасу, как бы для того, чтобы отметить это событие.

Лёшка пожал плечами, посмотрел на меня. Я тоже не знала как быть, пить совсем не хотелось, но тут вмешалась эта Лена, всплеснув руками и тоже поздравляя Лёшку. Он махнул рукой, а давай мол, ничего страшного. Решили выпить, короче. Лёшка достал опять бокалы, теперь уже четыре, и наполнил их вином. Лена поздравила его и все выпили. После чего начались пустые разговоры, Лёшка, правда, втихую разговорил Лену и они о чём то шептались потихоньку, он успевал подливать и мне и мамке и себе с Леной.

Набрались изрядно, и я захотела спать, правда, мамка ушла быстрее и чуть раньше меня. Но я тоже, как легла, голова закружилась, и я провалилась в сон, изрядно пьяная. Лешка с Леной остались ещё за столом. У нас, вообще то, три комнаты, одну занимает мать, в одной спим мы с Лёшкой, разделившись ширмой, каждый на своей кровати. Предполагалось,… что Лена будет спать в общей комнате на диване.

Я проснулась часа через два, горло пересохло и его жгло. Очень хотелось пить. Я поднялась и осторожно двинулась на кухню, даже не обратив никакого внимания на диван и звуки доносящиеся с него. Прошла, не включая света, набрала воды из под крана и выпила. Стало немного полегче и только тогда я вдруг услышала эти странные звуки, которые неслись с дивана, стоящего под окном комнаты. Оттуда явственно доносились стоны, которые не имели никакого отношения к боли. Такие стоны я раньше слышала уже, из мамкиной комнаты, иногда подглядывая при этом, когда она отдавалась какому нибудь ёбарю, с большим достоинством, как она потом говорила.

— Неужели Лёшка трахает Ленку, больше вроде некого. — Подумала я и решила посмотреть.

Дверь на кухню у нас никогда почти не закрывается, и звуки доносились очень чётко.

— Ох, Лёша, мне так приятно. Порезче, миленький! Вот так! Ах, хорошо! — донеслось с дивана, и я выглянула, отодвинув занавеску. Лёшкина задница ходила вверх и вниз с большой скоростью и в такт движений звучали стоны удовольствия из под него. Ленкины ноги были сомкнуты почти на его спине, а её попка поднималась при встречных движениях.

— Ещё! Чуть-чуть, ещё! О-о-о! Я опять кончаю, Лёшенька! Давай и ты кончай, у меня уже совсем нет сил. Ну же, миленький! Ох! Наконец то. И я тоже кончила, опять. Ну и силён же ты, братик троюродный. Я балдею от тебя! И мокрая вся. У вас душ работает?

— Работает, Леночка. Мне понравилось с тобой. А что слишком долго, так это вино виновато, наверное. Я же не пью почти совсем, на день рождения расслабился вот. Идём, помоемся тогда. Может, ещё повторим, если захочешь.

— Захочу, конечно, захочу. Ты такой молодец, я пять раз под тобой кончила сейчас. Но лучше с утра, конечно, отдохнуть бы надо. Я целый день сегодня на ногах провела.

Они ушли в ванную, а я к себе в постель, немного обиженная на братика, что он трахнул Ленку.

Мне самой очень хочется сделать это с ним, я даже намекаю изредка ему на это, но он или прикидывается, или действительно не понимает моих намёков, или боится чего то. Я решила послушать, когда они решат ещё трахнуться и очень удивилась, увидев, что Лёшка тащит Ленку из ванной на руках, а та целует его, обняв за шею. Оба были голые. Положив её на диван, он и сам лёг на Ленку, а та опять раздвинула ножки, впуская его в себя. Да, уговорил видно он её. В моей душе опять шевельнулся червячок ревности и я решила смотреть до конца, пока братик не придёт спать в нашу комнату.

Лёшкин зад опять поднимался и опускался, но теперь из спальни мне было видно, как член входит в Ленкину пиздёнку и выходит из неё, всё ускоряя эти движения. Ленка часто задышала и опять стала постанывать при каждом, почти, вторжении в неё. Её попка и бёдра стали тоже двигаться, пальцы рук вдруг обозначились на Лёшкиных напряжённых ягодицах, притягивая их к своему телу, она опять поторапливала его.

— Ох! Как славно ты трахаешь. Порезче немного, Лёшенька! Да. Да. Так! Хорошо!

Раздался её негромкий вскрик от полученного удовольствия, я видела как она расслабилась, пальцы исчезли с Лёшкиных ягодиц, а он наоборот ещё ускорил движения и теперь его бёдра ходили вверх и вниз просто с бешеной скоростью, так продолжалось минут пять, Ленка опять вскрикнула, получив своё и тут Лёшка перестал двигаться, замерев в нижнем положении, раздалось почти рычание, вздох и, двинув бёдрами ещё раза три, он прижался и обмяк на Ленке. Она довольно засмеялась, гладя его спину.

— Всё, Лёшенька. Один раз, как ты просил. Теперь иди спать, завтра может, что и получится опять, проживём день и увидим. Сейчас я совсем без сил от тебя. Вставай, миленький, дай мне отдохнуть, поспать немного. Время то около двух уже.

Лёшка поднялся, а я нырнула в свою постель, чтобы он не застукал. Он зашёл и лёг на свою постель минуты через две, я лежала тихо, как мышка, а он ворочался с боку на бок и не мог видно заснуть. Встал снова, сходил под душ и опять лёг. Потом видно уснул, я полежала ещё маленько, но сон сморил и меня.

Утром мы дико проспали, точнее, проспала я, обычно встающая в половине восьмого и будящая всех остальных. Я проснулась только в десять часов утра, опоздав в школу. Заглянула за ширму к Лёшке, он тоже безмятежно посапывал. Матери и Лены дома не было, они ушли видно на свою фирму, куда Лена устраивалась работать, и мамка решила сходить с ней, или ещё куда, но недопитая бутылка так и стояла на столе, в кухне, с вечера. Я немного удивилась, как это мамка не стала опохмеляться, пошла и прибрала на столе. Сходила под холодный душ и немного перекусила с горячим кофе, чтобы выгнать из себя остатки хмеля. Стало просто хорошо. Время было около одиннадцати, и я решила вместе с Лёшкой прогулять сегодня школу. Будь что будет, тем более что братик всё ещё не проснулся, и мне не охота было его будить.

Лёшка встал в начале двенадцатого, вышел на кухню, где сидела я, в одних трусах с торчавшим после сна членом и спросил сколько времени. Услышав ответ, буркнул, что то недовольно и пошёл в ванную, заказав мне кружку кофе покрепче. Оттуда вышел в трикушке, выпил кофе, съел бутерброд и, немного подобрев, спросил меня:

— Жень, ты тоже проспала что ли?

— Ну, да. Полчаса назад встала только, в школу идти на последние уроки, зарабатывать неприятности, нет смысла, потому и не стала будить тебя, братик.

— Правильно ты решила, завтра отболтаемся как нибудь. А где все?

— Лена уехала устраиваться, наверное, а мамка, не знаю даже. Может с ней, помочь что нибудь. Я встала, никого уже не было. А чего ты спросил?

— И чем мы будем, тогда, заниматься сегодня, если у нас целый день свободный?

— Не знаю, можно поваляться ещё, или телик посмотреть. Или чем нибудь экстремальным заняться, чем ты ночью с Леной занимался.

— Так ты всё видела? Ну, Женька! Ревнуешь что ли?

— Ревную, конечно. Почему с ней тебе можно, а со мной ты боишься.

— Сестра же ты мне.

— Она тоже сестра, хоть и двоюродная.

— Троюродная, Женька. Она дочь мамкиной двоюродной сестры.

— Ну и что? Я же люблю тебя, паразита такого, и рожать от тебя не собираюсь. Хочу, чтобы ты сделал меня женщиной и доставлял, хоть иногда, удовольствие. Если никто и ничего не будет знать, то что ж тут такого? Подумаешь, инцест! Вот. И он у тебя поднялся, значит, правильно я говорю. У меня же и титьки не меньше, чем у Ленки, и волоски там тоже появились. Да ты же мои титьки и так уже все прощупал. Думаешь, я спала и ничего не знаю? Знаю, тебе тоже хочется со мной, только ты трусишь.

— Ты права, Женечка. Для меня ты лучше любой другой и я тоже очень люблю тебя, хорошая моя, но и правда, боюсь почему то. Но ты же умнее, и более старших, а раз ты так решила, то пусть так и будет. Сегодня наш с тобой день, Женечка.

— Вот, это мужчина сказал, чувствуется. Куда пойдём, Лёшенька? Может на диване? Хотя нет, ты же целку мне порвёшь, кровь будет. Пойдём ко мне в постель, любимый братик.

Обнявшись, мы пошли в свою комнату, где разделись догола и легли в мою постель.

— Я хочу поласкать тебя, малышка, сначала, ты права, мне очень нравятся твои грудки и вообще всё тело, пиписька тоже. Немного же у тебя пока волосков, и они такие мягкие.

— Я в твоём полном распоряжении, братик, делай всё, что тебе нравится, но сделай и женщиной тоже. Это для меня пока главное. Ой, как ты целуешь их, приятно так. Ах!

Лёшка, не сильно налегая на меня, целовал и посасывал титечки, спустился ниже, щекоча языком пупок и целуя всё сподряд уже. Мне было кайфово. Мозги туманились уже.

Потом он раздвинул мои поднятые колени, развёл их пошире и устроившись между ног, лизнул мою открывшуюся щель. Меня пробил озноб, до того стало хорошо, а он стал целовать мой писунок-клитор, щекоча его языком и посасывая. …На меня тут же нахлынуло такое дикое удовольствие, что я выгнулась всем телом, нажимая руками на Лёшкину голову, а из пиписьки вырвалась теплая влага и меня покинули силы.

Я поняла, что кончила от этих ласк, но Лёшка не унимался, прижимая мои бёдра руками и не давая мне поднимать их, он сунул свой язык в мою дырку и покрутил им там. Новый оргазм накрыл меня так сильно, что я на миг не стала чувствовать своё тело, хотя сознания и не потеряла. Потом ещё раз и ещё, пока он не перестал меня там ласкать и, вытерев мокрое от моих соков лицо простынёй, улёгся на меня, упираясь членом во влагалище.

Он впился в мои губки поцелуем и резко двинул бёдрами. Член вошёл, прорвав тонкую преграду, я вскрикнула, скорее от мысли о боли, боли же почти не было, так неприятное ощущение и всё. Лёшка замер, и посмотрел на моё лицо и зажмуренные глаза.

— Всё, Женя, больше не будет больно, открывай глазки, ты уже женщина.

Я открыла их и улыбнулась ему, пошевелила попкой и спросила:

— А почему ты не трахаешь меня? Давай, трахай, раз я уже женщина. И спасибо тебе за те оргазмы, что ты мне подарил, лаская меня ртом. Я в должниках у тебя, верну.

Он засмеялся и начал меня трахать, как ночью трахал Ленку, заявив при этом:

— То, что у тебя с юмором в порядке, я знал всегда. Я сам возьму с тебя всё, и никаких долгов у нас с тобой не может быть. Ведь мне так хорошо, как ни с кем ещё не было.

Я хотела ответить ему в своей обычной манере, но не успела, почувствовав опять подступающий оргазм и радуясь ему, ощущая себя полноценной женщиной, способной получать удовольствия с любимым мужчиной, которым стал для меня мой брат Лёшка.

Влагалище запульсировало, обжимая Лёшкин член, и я расслабилась ненадолго, но он то продолжал меня долбить, и мне это было приятно. Я, как Ленка ночью, охватила ногами его поясницу, обняла за спину и стала пробовать сама, подаваться ему навстречу. Получилось не сразу, но я поймала, всё таки его ритм и теперь мои бёдра тоже двигались при встречных движениях и его член проникал, как мне казалось, гораздо глубже, чем до этого. Это тоже радовало меня. Потом был второй оргазм, совпавший с Лёшкиным, и силы покинули меня. Ноги задрожали и раскинулись, меня всю потряхивало, пока братик сливал в меня свой запас. Я лежала и балдела под ним, чувствуя его последние толчки и горячие выплески, заполняющие влагалище.

— Ну, братик, заправил ты меня, если вместо горючки на машине использовать, то до губернии можно доехать. Но было так классно, не зря же я в тебя так втюрилась. Мне, кстати, ещё четыре дня можно трахаться с тобой без презика. Имей это ввиду.

— Ты, как всегда, в своём репертуаре. Чёрт возьми, ты же женщиной стала и удовольствий получила выше крыши, а всё равно шутишь и подначиваешь меня. Зачем ты так, Женя?

Его слова, сказанные, когда он находится ещё во мне и не торопится выходить, проняли видно меня. Я заревела, обняла его за шею, прячась от его взгляда, уткнулась ему в грудь. Он тоже понял моё состояние и, взяв ладонями мою голову с зажмуренными, зарёванными глазами, стал неистово целовать меня, шепча при этом:

— Я очень люблю тебя, Женечка. И ты самая лучшая в мире, для меня. Жаль что сестра и мы не можем быть вместе. Но пока мы любим же друг друга и нам хорошо вместе, ведь так, малышка. Тебе ещё четырнадцати даже нет, но ты уже полноценная женщина, вон как билась подо мной, и это в первый, самый первый, для тебя раз. Мы будем любить, и наслаждаться, пока это будет возможно. Ну, скажи что нибудь, открой свои красивые глазки и не надо больше плакать.

Я открыла глаза и тоже поцеловала его, всё ещё стесняясь своих слёз. Лёшка оказался практичнее меня и вытащил свой замаранный кровью член, посмотрел на него, на мои ноги, встал, взял меня на руки и понёс в ванную. Он так нежно ухаживал за мной, подмывая меня, что любовь к нему просто захлестнула меня и, когда он закончил, я отобрала у него губку и тоже стала мыть его достоинство и самого, стараясь показать свою безмерную любовь к нему. Потом я застирала окровавленную простынь, повесила её сушиться, застелила постель новой. Лёшка посоветовал до вечера больше не трахаться и, хотя мне хотелось этого, я послушала его и не лезла к нему больше ни с подковырками, ни с любовью.

Мы просто оделись, сидели и нормально разговаривали обо всём понемногу, в том числе и о женщинах, с которыми он уже успел потрахаться. Я понимала, что нам придётся скрывать и свои чувства и отношения, что слишком часто доставлять друг другу удовольствие, тоже не получится, поэтому сама посоветовала ему иногда сгонять свою дурь на других.

— Лёш, я слышала, как вы с Ленкой решили и сегодня ещё потрахаться. Она девчонка заводная, видно, и любит это дело, думаю, что болезнью никакой она тебя не наградит, так что окучивай её, пока она у нас живёт, меня только не забывай тоже, перед её приходом, часа в четыре, трахни ещё хорошенько, а вечер и ночь можешь посвятить ей.

Я не буду тебя больше ни к кому ревновать, зная, что ты всё равно мой. А с училкой ты как договорился? Когда обещал ей прийти?

— В пятницу, Женечка, я не обещал, это она просила, чтобы я пришёл на всю ночь, до утра, с ночёвкой. Она хоть и не молодая, но очень темпераментная женщина. А насчёт любви к ней… Понимаешь, она ведь стала моей первой женщиной, и я очень благодарен ей за это. У меня, до неё, ни с кем ведь не получалось как то. А любить её, как ты правильно сказала, я могу только в постели и не долго. Она сама не захочет долго, сгонит трёхлетнюю дурь, что накопилась без мужика, и я стану ей не нужен. Я понимаю теперь это и сам. И ты, моя самая любимая женщина теперь, и тоже знаешь это.

— Да, ты прав тогда, самую первую свою женщину нельзя забывать и обижать. Так что ходи к ней, но только, когда она сама попросит, со своей инициативой не лезь, ни к чему это.

Я помолчала, потом всё таки решилась сказать ему:

— Лёш, может сейчас прямо трахнемся? Загорелось мне что то, как подумала, что ты будешь скоро Ленку трахать. Давай, не болит же у меня ничего и охота здорово. Ну, братик!

Лёшка засмеялся, посадил меня на колени и стал целовать. Потом сказал, улыбаясь:

— Чтобы не раздеваться, давай я трахну тебя сзади. Училке так здорово понравилось. Снимай трусики, упрись руками в диван, а я пристроюсь. Во. Твоя попка выглядит гораздо лучше и аппетитнее её, довольно широкого, зада. Ух! Хороша!

Он смеясь похлопал по моей заднице. Задрав подол и спустив с себя штаны с трусами, до коленей, взялся руками за мои бёдра и стал проталкивать в меня свой член, который входил, раздвигая всё на своём пути и причиняя небольшую боль из за отсутствия смазки. Затолкав его полностью, Лёшка пошевелил им, и влагалище отозвалось, смазавшись и став даже просторнее немного. Начались его, неторопливые сначала, толчки и мне стало совсем хорошо, от избытка ощущений я стала подавать попкой навстречу и Лёшка ускорил движения, вскоре он начал работать как отбойный молоток, притягивая меня за бёдра, хоть я и сама поддавала хорошо. Мы трахались минут десять и всё это время во мне, как бы копилось удовольствие, с каждым толчком приближаясь к пику. А когда он наступил, я не стала сдерживать себя и закричала. Лёшка тоже вскрикнул: — Ох, Женька!

Его член, вошедший очень глубоко, стал выбрасывать в меня сперму и мы замерли, прижимаясь друг к другу интимными местами и опорожняясь от выделений любви.

Мои ноги стали как ватные, и я упала грудью на диван, Лёшка последовал за мной, переместив руки с бёдер на груди и сжав их, улёгся на мою спину.

— Тебе хорошо, Женечка? — Спросил он меня в ушко, целуя мою шею. — Я балдею от тебя.

— Ты же сам чувствуешь, что я тоже кайфую, вместе с тобой. Мне так тоже нравится и ты глубже проникаешь в меня при этом. Но быть под тобой, голой, всё же лучше. Вот так.

— Молодец, сестрёнка,… мне тоже больше нравится чувствовать своей грудью твои грудки и всё тело под собой. Я тогда сильнее кайфую, да и кончаю быстрее. Может, разденемся и продолжим, тогда? У меня опять встаёт уже.

— Ах, Лёшка, я тоже хотела это предложить. Давай!

Мы быстро скинули всё с себя, я легла и он сразу, резко вставил мне. Да, так мне нравилось больше, потому что на его третий толчок внутри меня, я уже кончила первый раз и счастливо засмеялась, качаясь под ним и ожидая второй оргазм. Нам хватило и трёх минут, чтобы Лёшке начать разряжаться вместе с моим третьим оргазмом. Потом мы голые лежали, обнимались, щупались и целовались, конечно, наверное, с полчаса.

Я почувствовала усталость во всём теле, и мне захотелось поспать. Я сказала об этом братику и он отнёс меня на мою постель, принёс ночнушку, я надела её и легла, он поцеловал, укрыл меня и я довольная заснула, не слыша уже, как Лёшка собрал и принёс мои вещи и оделся сам. Я не слышала, как вернулись Ленка с мамой, совершенно трезвой, на удивление. Я просто спала, усталая и счастливая.

Конец.

===================================================================================== И дома и с училкой. (Приключения пацана продолжаются)

В пятницу, когда я возвращался из школы, зарядил мелкий дождь. Пришлось пробежаться, чтобы не вымокнуть. Дома была мамка, и какая то женщина лет тридцати, может и ровесница мамки, но выглядевшая гораздо лучше её, пила, наверное, поменьше.

Мамка называла её подружкой и Любой, при разговоре. Они сидели за столом, на котором стояла большая бутылка какого то вина и закуски, из порезанной колбасы и хлеба. На удивление, мамка почти не пила, подливая этой Любе, а та была уже поддатая. Женьки дома не было, она сказала что поедет, сразу после школы, в соседний посёлок, где жили родственники по отцовой линии, его сестра с семьёй, нашими двоюродными братьями и сестрой, на субботу, до вечера. Поэтому видно и проявилась у мамки эта Люба с бутылкой, Женька бы её точно не пустила или выгнала бы. У меня тоже мелькнула такая мысль, но мамка, угадав видно её, сказала, что у Любы горе, неприятности. От неё, как я понял, ушёл муж к другой женщине, из за того, что, прожив вместе семь лет, они не сумели завести детей. Меня то это не волновало, но, проявив такт, я Любе посочувствовал, и она тут же пригласила меня посидеть с ними и выпить вина.

— Мам, тебе на работу, не увлекайся. — Сказал я, присаживаясь и наливая себе в стакан

— Знаю сын, потому и пригубила только, я скоро пойду, ты уж посиди с Любой, потом пусть ложится спать на мою кровать, куда ей идти пьяной.

— Ладно, сделаю. Я сегодня ночую не дома, пойду закрою, ключ ты знаешь где. А подруга твоя пусть спит, мне не жалко. Дождётся тебя, а там сама решай.

— Поняла сынок, а чего это вы сегодня? Женька к Лидке уехала с ночевкой, и ты дома не ночуешь? Совсем одну мать оставляете.

— Ну, надо мне. Пообещал я помочь одному человеку, идти далеко, решили, что переночую у него. Утром уйду от него пораньше, тогда. Хотя завтра не в школу, спешить не надо.

Я выпил с Любой стограммовик, поел немного, закусывая. Мамка около четырёх ушла. Мы выпили с Любой ещё, после этого она полезла ко мне с поцелуями. Пьяная, она мне не нравилась, но член поднялся и я, помяв её хорошенько за титьки и задницу, решил трахнуть, раз ей хочется. Закрыл дверь на ключ, отвёл её в мамкину спальню, чтобы потом не морочиться, и раздел догола. Голенькая, Люба, выглядела ничтяк. Всё у неё было на месте. Хорошая, упругая грудь с маленькими сосками, талия без жировых отложений, красивые бёдра и кругленькая попка с подвижными такими ягодицами. Письку свою она, очевидно, брила, та была совершенно голая, что ещё больше завело меня. Уложив Любу на кровать, я разделся сам и устроился между её ножек, которые она, похохатывая, раздвинула и согнула в коленях.

— Иди ко мне, Лёша, поеби меня, миленький, чтобы забылось всё. Вставляй его в меня.

Её пиздёнка приняла моего, охватывая ствол очень ласково. Смазки хватало и я начал ебать её, обняв за бёдра. Влагалище не было узким или маленьким, но плотно охватывало двигающийся член и сама Люба, обняв меня за спину, подмахивала довольно усердно, а на второй минуте уже получила удовольствие и на мгновение замерла, сжимая член и выпуская соки. Радостно засмеялась и продолжила поддавать снизу, ещё больше заводя меня. Почувствовав приближение развязки, я притормозил, сбивая накатывающий оргазм, очень хотелось трахать её подольше. Потом продолжил, ускоряя темп, и она опять кончила. Ебал я её минут пятнадцать после этого и, когда кончал в неё, она была на грани потери сознания, моталась подо мной, царапала спину и уже не подмахивая, а просто подняв свои напряжённые бёдра, принимала в себя мои толчки. Я кончил и долго выплескивался в неё, стараясь чуть ли не ввинтиться до конца, она часто дышала, была уже расслаблена.

— Ух, наконец, то! Я уж думала, что до смерти заебёшь. Сильный ты парень, Лёшка. Куда моему придурку до тебя. Ребёнка ещё хотел, а сам выебать как следует не умеет. От тебя бы я точно залетела, если бы во время, месячные позавчера только прошли. Ух, я уже не жалею, что он ушёл, забыла про это под тобой, Лёшенька. Спать сильно хочется, а то ещё бы дала тебе. Ладно, слазь, миленький. Утром, если захочешь ещё поебёмся, жаль что ты не дома ночуешь. Ох, хорошо…

Я вытащил из неё, слез, встал с кровати, и она тут же свернулась клубком, засыпая.

————————————————————————————————————————————————

В девятом часу вечера, когда стемнело, я подходил к дому своей любимой училки, Елены Ивановны, Лены, Леночки, как я называл теперь её, будучи наедине. Она встретила меня у калитки, обняла, когда я вошёл и крепко поцеловала, прижимаясь ко мне телом. Стол был накрыт, она явно ждала меня, на столе стояла бутылка вина и чекушка водки, кроме разнообразных закусок. Она не отпускала мою руку, пока мы не сели за стол.

— Ты водочки выпьешь, Лёшенька? Нет, а я сегодня водки выпью, наливай себе вино, а мне водки в эту маленькую рюмку. Молодец! Я так ждала, верила, что ты придёшь, милый.

— А чего, водку то захотела?

— Я, после неё, больше удовольствия получаю от мужчины, Лёша. Теперь ты, мой мужчина, и я хочу иметь от тебя наслаждения больше и дольше. Закусывай, не стесняйся, бери всё, что понравится. Я сегодня баньку протопила, тебя ждала, выпьем ещё по разику и сходим, помоемся, можно и попариться, если захочешь, милый.

— Ух, ты! Банька это хорошо, а то привыкли уже в ваннах, да под душем мыться. Мне баня больше нравится, и попариться охота.

— Вот и пойдём, я сама тебя напарю, хороший мой. Допиваем и переодеваемся в халаты.

Мы выпили ещё, я вино, а она грамм тридцать водки. После этого она разделась сама и велела мне снимать всё. Дала большой халат, надела сама и мы вышли в сенцы, откуда был вход в пристроенную к дому баньку, обложенную заодно с домом кирпичом. Сняли в предбаннике халаты и голые уже зашли в моечную, где стояли две широкие скамьи и бочка с холодной водой. Горячая вода пофыркивала в бачке литров на семьдесят, пристроенном на печке каменке. В парилку была ещё одна небольшая дверь. Лена набрала два больших таза почти холодной воды, смочила волосы на голове и повязала на голову платок, закрывая уши. Я тоже облил голову холодной водой, после чего мы зашли в парилку. Банька была хороша, в парилке нас сразу обдало горячим воздухом и мы полезли на полок, чтобы посидеть, прогреться. Залезли и сели рядом, дыша открытыми ртами, горячий воздух обжигал горло, но мы сидели, потели, переглядывались и улыбались друг другу. Минут через десять были мокрыми от пота, но дышать стало легче, привыкли.

— Идем, сполоснёмся, потом я тебя буду парить, Лёшенька.

… Мы вышли и облились холодной почти водой, затем снова зашли в парную. Лена зачерпнула полковша горячей воды и плеснула в открытую дверцу, на камни. Обдало таким жаром, что мы оба присели, уши просто опалило. Встали потом и Лена сказала, чтобы я ложился на верхний полок на живот. Я лёг, хотя опять было тяжело дышать, а она вынув из тазика распаренный берёзовый веник, залезла на второй полок и, встав на колени стала обмахивать меня им, приучая к жару, потихоньку моей спины стали касаться листья веника и, через минуту она уже охаживала меня веником всего, и ноги, и задницу, и спину. Тело привыкло к жаре и я получал удовольствие, поворачиваясь и подставляя под веник бока и руки, потом лёг на спину и Лена стала парить нежнее, стараясь не задевать веником член, неожиданно поднявшийся и торчавший колом. Она посмеивалась, поглядывая на него, закончив парить и отложив веник, взяла его в ладошку, наклонилась и поцеловала в оголившуюся красно-бардовую головку.

— Ладно, идем, обольёмся водой ещё раз, потом ты меня попаришь немного.

Облившись водой, мы опять зашли в парилку, и Лена поддала ещё пару. Потом легла на полок она, и я стал парить её уже раскрасневшееся тело, нежнее, конечно, чем она меня. Пока парил её спинку попку и ноги, ещё терпел, но когда она повернулась и подставила под веник свой передок, член был уже перенапряжён, даже руки дрожали когда я нежно похлёстывал её бёдра, ноги и между ними.

— Хватит, Лёшенька, ложись теперь на меня и впарь мне своим агрегатом, который уже изнемогает от желания. — И она развела, и приподняла ножки в коленках.

Второго приглашения не потребовалось, и я тут же оказался на её горячем, распаренном теле, сразу врываясь в её раскрытую дырку, принявшую мой член и здороваясь с ним лёгким сжатием стенок влагалища. Начиная свои толчки, я уже парил на небесах. Дышалось тяжеловато, но мы не обращали на это никакого внимания, сосредоточенные на движениях, приносящих обоюдную радость, и подступающем удовольствии. Лена, обняв меня руками и ногами, раскачивалась поддавая своим задком и первая тихонько засмеялась, замирая и прижимаясь ко мне пушистым лобком, следом за ней и я получил свою долю блаженства, тоже вжимаясь в неё и выбрасывая сперму, заполняя скользкое уже влагалище. С минуту лежали, прижимаясь и целуя, друг друга.

— Всё. Вставай, Лёша и пойдём теперь мыться. А, правда, хорошо в парилке?

— Да, я ведь впервые в парилке с женщиной побывал. Здорово. И напарились и…

— Понятно, идём, нас ждёт продолжение, ночь только начинается, хороший мой.

Мы помылись из тазов, вышли в предбанник, вытерлись, надели халаты и пошли в дом.

Зайдя в комнату, Лена выключила верхний свет и включила бра-ночничок, висящий над новым диваном. Сели за стол и почувствовали себя голодными, выпив, навалились на еду, посмеиваясь сами над собой. Один голод утолили, выпив ещё разок, почувствовали другой голод, сексуальный. Захотели оба и, не сговариваясь, легли на приготовленный уже для этого дела диван. Лена устроилась сверху, целуя меня и двигая попкой и бёдрами, вводя в себя член. Ввела, ещё раз поцеловала меня и, упёршись ладошками мне в грудь, поднялась и села на, разброшенные по сторонам моего тела, колени.

Я почувствовал, как член вошёл в неё до конца, упираясь во что то. Она поелозила попкой, тоже чувствуя это и устраиваясь поудобнее, потом мы вместе стали двигаться. Она поднимала и опускала свой задок, я, взяв её за бёдра, поддавал снизу, пытаясь ртом поймать, прыгающие у меня перед глазами, груди. Мы ещё не остыли после баньки и почти сразу стали мокрые от пота, но продолжали своё занятие, ощущая приближение оргазма, несущего радость от того что мы делаем. Лена опять пришла первой к финалу, но замерев на мгновение, продолжила скачку, ещё ускорив движения вверх и вниз. Я ощутил, как сжалось её влагалище, выделяя соки, но сам ещё не был готов, и продолжал поддавать снизу, поймав одну её грудь, прикусил сосок, не выпуская его изо рта, легонько, конечно. Лицо Лены было сосредоточенным на своих и моих движениях, которые становились всё быстрее и резче.

Наконец она не выдержала, прошептала страстно:

— О! Лёшенька, я больше не могу сдерживаться, я опять кончаю.

И её затрясло, задрожали ноги и бёдра, тело замерло, она вскрикнула и упала мне на грудь совсем без сил. Мне не хватило чуть-чуть, и я продолжал яростно таранить снизу её безвольное тело, чувствуя уже туманящее голову наслаждение. Наконец я кончил, притянув на себя её за бёдра, стал выплёскиваться в неё, тоже сразу ослабев. Мы долго потом лежали, она на мне, я в ней, и страстно целовали сначала друг друга, затем я присосался к её грудям, и ей это нравилось. Она смеялась и, балуясь, не давала мне ухватываться ртом за соски, а потом сама подставляла их, закрывая глаза от удовольствия. Нам было очень хорошо вдвоём.

Бутылку я допил, но даже хмеля не ощутил нормального, но настроение от занятия любовью с любимой училкой, было преотличное. Пробуя, по её инициативе, разные позы мы занимались этим до полного упадка сил. Только в два часа ночи, мы угомонились, и она заснула прямо на моей груди со вставленным в неё, уже вялым членом.

Лена разбудила меня около девяти утра. Она проснулась, и член в ней, опять был твёрдым, это подвигло её на то, что она приподнялась и насадилась на него, начиная двигаться. Я, проснувшись и поняв в чём дело, поддержал её и минут через пять мы кончили вместе. Вместе сходили под душ, затем она меня накормила, хоть я и отнекивался. Вино я пить не стал, никакого похмелья не чувствовал.

Я оделся, и она проводила меня до калитки. Поцеловавшись на прощание, мы разошлись, не договариваясь о следующей встрече. Сам я инициативу не проявлял, следуя совету сестрёнки Женьки, а она тоже промолчала. Может это и к лучшему. Подмигнуть она могла мне и в школе, а дома была мамкина подруга Люба, ебать которую, было тоже неплохое удовольствие, и у меня опять уже стоял на неё. Лишь бы мамка не помешала.

Любу, однако, я встретил уже вышедшей из нашего дома, идущей мне навстречу.

— Ты домой, Лёша? А я не дождалась тебя, решила домой идти. Мамка твоя вчера поздно пришла и спит ещё. Может проводишь меня, зайдёшь, кофе попьём с утречка, есть и выпивка, если ты захочешь? Мне понравилось вчера с тобой.

Я понял её слова, как предложение потрахаться и не отказался, конечно, тем более, что думал только что об этом и, даже, член был слегка напряжён. Жила она недалеко, в «хрущобе», блочной пятиэтажке, через улицу от нас. Через несколько минут мы уже заходили в её небольшую, двухкомнатную квартирку на втором этаже. От неё, действительно, ушёл муженёк, мужских вещей не было видно совсем и квартира, хоть и прилично обставленная, казалось не совсем уютной. А мне понравилась, когда я подумал, что буду теперь наведываться сюда, когда сильно захочется и не на ком будет сбросить напряжение в яйцах.

Люба пригласила меня проходить и мы зашли в маленькую, как во всех квартирах, такого типа, кухоньку, где она поставила на плиту чайник, вытащила из холодильника каких то закусок и початую бутылку Вермута. Сам я пить не стал, не хотелось, чтобы болела потом голова, а Люба налила себе и выпила два бокала, для смелости, видно. Я попивал растворимый кофе, вприкуску с плиткой шоколада и был доволен этим, ожидая, что последует за всем этим вступлением. Она была сегодня ещё трезвая и стеснялась начинать активные действия, рассчитывая на меня, наверное.

— Лёша, ты посиди пока, а мне под душ надо. Я же не подмылась даже у вас, после вчерашнего. — Люба хихикнула и пошла мыться или подмываться, а также снять с себя всё лишнее, как я понял. Вернулась минут через десять, в одном халате, на голом теле, с распущенными волосами, которые у неё были очень даже ничего, спадая шелковистыми прядями до пояса. И сама она выглядела теперь здорово, в коротком и обтягивающем её стройное тело,… с выделяющимися грудями и широкой попкой, халатике. Мой «дурень» отреагировал сразу, вздыбившись в Адидасовских трениках, она это заметила, засмеялась

— Что, произвела я на тебя эффект, Лёшенька? Я и хотела этого. Хорошо он торчит у тебя. Пить значит, не будешь, идём тогда на диван сразу, чего тянуть, раз хочется.

Сняв халат и бросив его на стул, легла на диван, раздвигая и поднимая согнутые в коленях ноги. Через несколько секунд я, тоже голый, лежал на ней и член входил в её раскрывшуюся щель. Мы поцеловались и я начал толчки в её влагалище, принявшем член так ласково. Люба закачалась, поднимая бёдра навстречу моим вторжениям. Я знал, что после училки, буду долго трахать её, поэтому вбивался с постоянным ритмом, ощущая как мягко и хорошо ходит в ней мой член.

Любу стало потряхивать после нескольких моих толчков, через пару минут она кончила, но сразу почти продолжила подмахивать мне, крепко вцепившись руками за спину. Меня это завело и я ускорился, всё сильнее вбиваясь в неё и понимая что при таком темпе тоже скоро разряжусь. Она успела кончить ещё два раза, потом настала моё время. Почувствовав, как сперма начинает выплёскиваться в неё, я прижал её к себе за ягодицы и старался теперь затолкать его как можно глубже, делая последние толчки и чуть не рыча от наступившего наслаждения, туманящего голову.

Мы лежали, повернувшись, друг к другу, обнимались и целовались, а Люба говорила. Её как прорвало, сказывался стресс, вызванный уходом мужа к другой. Она залезла на меня сверху и, целуя, не переставала говорить, рассказав мне всю историю своего замужества и последующего развода. Мне, пацану, намного младше её, но я был хорошим слушателем и не прерывал её, пока она не выговорилась.

———————————————————————————————————————————————-

История Любиного замужества.

———————————

— Ах, Лёшка, если бы мне встретился такой человек как ты, когда я только начала познавать первые радости от секса, всё было бы по иному. Я ведь родилась и выросла в другой области, тоже на Урале, только в Пермской. Соликамск назывался наш городок, прожила я там до восемнадцати лет, до замужества. Целки меня лишили в шестнадцать лет. Парень, которого я любила, он был старше меня на два года, закончил уже школу и осенью его должны были взять в Армию. Мы были вместе почти год, нравился мне он и уговорил меня, всё таки, на это дело. До этого мы с ним целовались, щупал он меня, где только мог и в трусики я его пускала, руку его, даже кайфовала при этом. Сама трогала не раз его напряжённый член, а за день до случившегося, даже подрочила его.

На следующий вечер, он увёл меня к реке, Каме, место там было красивое и нравилось нам обоим. Мы долго сидели и целовались, щупались, смеялись, хорошо нам было. А потом он стал говорить про Армию, что скоро его заберут, а он так и не попробовал настоящей любви, говорил, что я наверняка не дождусь его, раз всё ещё целка, ну и прочее в таком же духе. Уговорил он меня, решилась я, хоть и боялась.

Сама легла на его куртку и сняла трусики. Он навалился, резко вошёл в меня и я потеряла от боли сознание. Когда пришла в себя, он уже кончил и выдавливал из себя последнее, войдя в меня очень глубоко. Он вытащил член, но мне казалось, что он всё ещё во мне и как будто мешает. Саня встал, виновато так посмотрел на меня и ушёл к реке, член и ширинка от брюк, были в крови и он пошел мыть их. Я посмотрела себе между ног. Щель была широко открыта и из неё вытекала сперма с кровью. Я заревела, сначала, а потом, одумавшись, поднялась, тоже, и пошла следом за ним. Внизу было больно, саднело и такое ощущение, что член всё ещё там. Ноги плохо слушались, но я дошла до воды и забредя в неё по пояс, подмылась. Вода освежила и смягчила ощущения. Дырка закрылась и мне стало гораздо легче.

Второй раз я дала ему только через день, когда там всё зажило, смазав вдобавок, перед этим, на входе во влагалище, вазелином. Так мне посоветовала старшая сестра, когда я ей всё рассказала, добавив при этом, что бояться теперь уже не надо, а лучше настроиться, чтобы получить удовольствие. У меня получилось. Второй раз, Саня был более нежен и осторожен, трахая меня, а когда я завелась, почувствовав подступающее наслаждение, то уже сама подмахивала ему и поторапливала даже. Я кончила чуть раньше его, и уже кайфовала, почувствовав какое то бессилие, когда он начал кончать во мне. Меня обдало жаром, сперма показалась горячей и я ещё раз кончила, прижимаясь к нему.

Мы трахались всё лето, а в конце августа его забрали в Армию. Больше я Саню живым не видела. После службы он остался, по контракту, и погиб где то в Азербайджане. Его привезли и схоронили в цинковом гробу. Так закончилась моя первая любовь.

————————————————————————————-

Когда Саня служил в Армии, ко мне подходили пацаны, с предложением трахнуться, но я отшивала их, хотя самой очень хотелось этого, иногда. Через полгода после похорон у нас появился мой будущий муж, Николай. Я заканчивала одиннадцатый и хотела поступать в колледж, по торговой части. Мне он тоже понравился, спокойный, рассудительный и даже поддержал меня, при споре с родителями, которым не понравилась выбранная мной специальность. Я поступила, однако, и стала учиться.

С Колей мы встречались, но до свадьбы он, на мне и во мне, не был, даже в трусы не залазил, ограничиваясь поцелуями и ласками грудей и попки. На следующее лето ему выпало ехать работать сюда, здесь в посёлке есть филиал фирмы, где он работал. Он стал уговаривать меня пожениться. В общем, я была не против, не хотелось только бросать учёбу, год ведь уже отучилась, оставалось два и полгода практики. Николай посоветовал перейти на заочное отделение и перевестись в Екатеринбургский колледж, по этой же специальности. Уговорил, расписались мы с ним, отпраздновали свадьбу в семейном кругу, на большее не было тогда денег.

В первую брачную ночь я уже поняла, что той радости от секса, которую я имела с Саней, мне, наверное, не знать больше. Я не скажу, что совсем не получала никакого удовольствия от Николая, нет. Когда он был в ударе и залазил на меня несколько раз за вечер, я что то имела, но это даже сравнить с тем, что я получала, трахаясь с Саней, нельзя было. Санька, в первую очередь, старался, чтобы мне было хорошо, почти как ты, Лёша, придерживаясь иногда, чтобы не кончить раньше женщины. Николай же старался сам получить желаемое и как можно быстрее, кончила я или нет, ему было до лампочки.

Разочаровал он меня в этом, но деваться было некуда, мы уже переехали сюда и стали жить в этой вот квартире. Я перевелась в колледж Екатеринбурга, на заочное отделение и продолжила учёбу, выезжая на сессии два раза в год. В Екатеринбурге, у Николая живёт сестра с мужем, без детей и в трёхкомнатной квартире, поэтому в общежитии я не жила ни одного дня. Мне выделяли комнатку, я занималась и спала в ней. Сестра Николая, Светлана, совместно с мужем Виктором, занимались бизнесом, торгуя хозтоварами и стройматериалами, у них было два небольших магазина и большой склад, я их почти не видела. Уходила в колледж, они были уже на работе, возвращались они, зачастую , тоже поздно, и я уже спала. Да и разговаривать нам было не о чём. Они, кроме как, о своих делах по снабжению и продаже товара, ни о чём не говорили. Мои проблемы их совсем не интересовали.

Но я училась и закончила колледж совсем неплохо, не с красным дипломом, но и без трояков в дипломе. Ещё учась, устроилась на работу в фирму, где работает техничкой твоя мать. Директором в нашем филиале, работает женщина, которая, узнав при моём поступлении, что я заканчиваю колледж, сразу предложила мне место диспетчера в торговом отделе. Там я …работаю и сейчас. А жить с Николаем становилось всё труднее. Два года назад он начал эти разговоры про потомство. Я сначала отшучивалась, говорила, что ему стараться на мне надо побольше, что сама я не против. На него находило иногда, и он действительно старался, залезая на меня по три-четыре раза за вечер, я балдела даже и радовалась таким случаям.

Год назад, он начал мне изменять. Как я узнала? Мне никто об этом не говорил, но я чувствовала, он неделями стал избегать близости, хотя разговоров о ребёнке не прекращал. Полгода назад я увидела их вместе и уже тогда поняла, что надо ждать предложения о разводе. Николай же обставил это так, что я оказалась виновата в том, что за семь лет совместной жизни, не смогла родить ни одного ребёнка. Я, с какой то злобной радостью, ответила: — Да! — На вопрос судьи хочу ли я этого развода. Нас развели. Он забрал вещи, машину, которую мы купили два года назад, оставив и переписав на меня ордер на эту вот квартиру, за то, что я не стала требовать законную половину денег с его сберкнижки. Он, правда, не знал, что я тоже имею свою сберкнижку и у меня там денег довольно много, более трёх чет
[/responsivevoice]

Category: Случай