Рада Часть 1

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Рада. Часть 1

Родился я в тща-каком-то году, в банано-леановой почаще:

Нет! Тут — все некорректно! Начнем по-другому:

Не в «тыща-каком-то» , а во полностью определенном: 1959-ом.

Не в «банано-лиановой» , а в почаще высоких тополей, в большом и (бОльшей частью) черном дворе, на самой тогдашней окраине Москвы, рядом с маловысокохудожественной речкой, под гордым заглавием — Яуза. Катькин акведук, обязательно, неподалеку находился. Многовысокохудожественный. Куда-ж — без него-то:

Двор наш, представлял собою 6 домов, стоящих прямоугольником: по одному по смиренной стороне, и по два — по длинноватой. Дома эти, 4-5-6-ти этажные, строили из самого наилучшего русского кирпича (к сегодняшнему времени все это, естественно, — развалилось: кирпич равномерно перевоплотился в красный песок) пленные немцы, годе, этак, в 1947-ом.

Таким макаром, вышел — двор. Его засадили тополями, понастроили, где только можно и нельзя, каких-либо сараюшек, из всякого говна, для хранения еще бОльшего говна (кое-где, в 1975-ом, весь этот гадючник власти снесли; тот еще стоял стон и вой в дому Израилевом) , насыпали песку в самом солнечном месте, вокруг кучи сколотили две-три, вкопанные в землю лавочки: детская площадка:

Асфальтовые дорожки были только по внутреннему периметру этого прямоугольника: вдоль подъездов. Все другое место оставалось — девственно нетронутым цивилизацией. Единственный заезд в этот двор был по кривому и хилому (две машины не могли разъехаться) аппендиксу от одной из ближайших улиц.

ЗАжили.

Ко времени, интересующих нас событий, тополя вымахали в несусветные великаны, частью вполне и навечно, изгнав из двора солнце.

Итак. 1971-й год, мне 12 лет, и учусь я в 7-ом (кажется. Тогда — по-другому было) классе. Школа была — здесь же, рядом, рукою подать. Вокруг школы яблоневый сад, большой школьный стадион, а за моим домом, практически сходу, начинается лес.

Меня только начали заинтересовывать девченки: я к ним приглядываюсь. Детсадовские совместные разглядывания писей — не в счет. То, вдруг, на уроке, либо на школьной лестнице, сверкнет луч в русых прядках волос, либо ножки-попка-грудка принудят офигеть на секунду и вызовут секундную, и такую неловкую, в этот момент эрекцию.

Маята одна, одним словом:

А так: Так я развлекаюсь созданием всяких стреляющих и взрывающихся предметов: от рогаток, до поджиг; и от обернутых изолентой взрывпакетов, до полностью для себя смертоносных литровых баллонов из-под газа (были и тогда такие) , начиненных всяческими небезопасными растворами.

Я дружу с химичкой (веба тогда не было!) , я дружу с трудовиком, который дает мне на школьном токарном станке вытачивать свои пушечки. Он задумывается (доверчивый!) , что я — моделист.

Все это испытывается и употребляется в лесу за моим домом, вместе с парой-тройкой таких же энтузазистов из моего класса. Девченкам там места — нет!

Но. К нашим парнокопытным. Заигрались мы, читатель!

Была у нас в классе одна девчонка. Цыганка. Рада. Малая такая девчонка, черноволосенькая, смугленькая (очень — смугленькая) , и: совершенно — не развитая. Никаких для тебя ножек-попок-грудок. Все совершенно — детское. Глаза, вот только: Глаза.

Это были не глаза, это были два темных, пылающих неугасимым внутренним светом уголька. Потрясающие глаза. Заглянув в их раз, сходу было понятно, что никаких компромиссов нет, никогда не было, и быть — не может. Ни в чем. Никогда. И никчемно просить, либо (не дай боже!) — заставлять. Пустое:

Кое-где, после зимних каникул, начала именно эта Рада ко мне входить с различными идиотическими просьбами: ну, там, — забыла записать домашнее задание, дай учебник, дай тетрадку списать: я болела: И т.д.: И т.д.: И т.д.:

А жили мы — совершенно рядом: в примыкающих домах. Мой дом стоял по длинноватой стороне прямоугольника нашего двора, я ее — по недлинной. Из моих окон был отлично виден ее подъезд, ну и ее окна, тоже.

Моя мудрейшая мама, поглядев-поглядев на эти визиты, произнесла как-то мне: «А девчонка-то — запАла. Смотри, не упусти: другой таковой -не отыщешь!». А мне-то — по барабану. Меня какие-то характеристики самодельного взрывного устройства волновали (как раз моделировал что-то с часовым механизмом: реле времени от старенькой стиральной машины) , что-то там с внутренностью было, с бризантным, так сказать, составом, — какие-то непонятки.

Ну, и: усё! Проехали. Она еще, прогуливалась, естественно. Ее не так просто было сбить с намеченного курса — кремень, а не женщина. Длительно прогуливалась, — до самого лета. Безрезультативно совсем.

А жили мы таким составом:

С ее стороны присутствовали папа-цыган, мама-цыганка, старшая сестра, тоже — цыганка (как ни удивительно!) , в нежном возрасте 19-ти лет, и, — сама Рада. Она была несколько старше меня, на несколько месяцев, там. Что не мешало нам обучаться в одном классе. Еще у Рады был абсолютный слух, она божественно игралась на виолончели, ну и на всех музыкальных устройствах могла, по-моему.

С моей же стороны была, всуе упомянутая мать, отчим, младший брат, и, — я: жесткий троечник и редкостный балбес. Отчим мой работал в МВД (позже это принципиальным станет!) , но не в участке и, даже, не в центральном аппарате, а в НИИ (научно-исследовательском институте — расшифровка для современных маловысоконачитанных читателей) МВД. Были в этом вампирском ведомстве и такие. Отчим был математиком. Рассчитывал для их пропускную способность дорог, кажется. Но имелись у него: китель, с майорскими погонами, милицейская фуражка, и очки. Полностью боевой набор, по-моему. Милицейскую форму он никогда не носил: не работу прогуливался в цивильном.

Итак вот. В конце мая папа-цыган нашей Рады, сотворил там, в собственном, в цыганском мире, что-то такое, чего другие цыгане простить ему, ну никак, не могли. И стали его ожидать у подъезда человек 20-25, полностью для себя бандитской цыганской внешности (папа-цЫган был — не бандит, никак) , с очевидным намерением порезать его на ленточки. Папа, натюрлихь, прятался и шухорился. Не желал стать ленточками. Цыгане — ожидали. У их времени много было.

Мамаша-цыганка прибежала к нам (почему — к нам, любопытно?) с очами, как суповая тарелка, и, рыдая, просила спасти хотя бы Раду: «Ведь всех порежут!» , гласила она, «Всех!».

Здесь увлекательна реакция моего отчима. Поначалу, он жутко возмутился. Как это так? На финале XXвека, в Москве, бандиты угрожают вырезать целую семью! Сперва, стал звонить в участок. Там слушали, что-то мямлили, обещали: Но. Так, и не приехали. Тогда он позвонил собственному начальнику. Генералу от милиции. Тот тоже страшно возмутился, возбудился, даже, сверх всякой меры, и пообещал наслать на этих бандитов чуть не всю дивизию им. Стального Феликса Дзержинского.

Но: Прошло с полчаса, приблизительно, и этот самый гофмаршал, перезвонил отчиму, и что-то такое мямлил в трубку, что стало совсем ясно, что Металлический Феликс заржавел, в этом случае; бензина нет, патроны протухли. И еще. Он что-то такое порекомендовал отчиму, от чего тот побелел, заиграл желваками, и бросил (конкретно — бросил!) телефонный аппарат в угол комнаты.

Позже он встал, надел мундир с майорскими погонами и фуражку (очки тоже — присутствовали) , и пошел разбираться с бандитами один. Невооруженным. Тогда, нужно сказать, в эти вегетарианские времена, орудие не выдавалось даже реальным ментам, постовым, либо ДПС, к примеру; не то, что уж — математикам.

Мама — не совалась. Понимала, что — бестолку.

Завершилось все стремительно, тихо и (относительно) умиротворенно: отчиму там здесь же дали в лоб, от чего он вырубился, а позже обходительно и аккуратненько, за руки, за ноги принесли домой. Фуражка и очки (целые!) лежали у него на животике.

После чего Раду огородами-огородами переправили к нам. И она посиживала дома, как мышка — никуда не высовывалась, даже в школу.

Такие дела:

Создатель рассказа: dr.Celluloid

[/responsivevoice]

Category: Подростки