Психотерапия Часть 6
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]
Психотерапия. Часть 6
Хотя усмотреть другие признаки транса в сбивчиво дышащем, нервно поёрзывающем в кресле пациенте было бы сейчас проблемно.
— На данный момент, — она старалась гласить нерасторопно и гладко, — ты плавненько начнёшь просыпаться. Ты вспомнишь, что бодрствуешь в этом кабинете уже около часа. Ты вспомнишь испытания, которые… психолог Инессе… для тебя за этот час отдала. Вспомнишь дерево, которое она просила тебя нарисовать. Ты ведь помнишь это дерево, Стас?
— Да, — глухо слетело, практически булькнуло, с уст пациента напротив. Он будто бы начал чуток успокаиваться, дышать пореже и поглубже, и даже неровность на его штанах будто бы немного разгладилась.
Психолог дозволила для себя улыбнуться. Уголками рта.
— Ты вспомнишь и то, как за всё время сеанса практически не сводил взгляда с её коленей. Похоть обладала тобой, и картины, одна жарче другой, появлялись в твоём воображении. К сегодняшнему моменту, — она в очередной раз вкрадчиво снизила глас, — ты уже практически не можешь вытерпеть, Стас. Ещё малость, и ты взорвёшься.
Дыхание ребенка снова стало неровным. Колени его на миг двинулись и здесь же опять раздвинулись.
— Я начинаю считать до 10, Стас, — уже не скрывая ухмылки, мелодично произнесла, практически пропела она. — На цифре «10» ты придёшь в себя в этом кресле и всё будет потому что сказано, потому что должно быть. Раз… два… три…
* * *
— Как насчёт ещё вот этого теста? — Инессе с удовольствием потянулась в кресле, ощущая на для себя неотрывно прикованный к очертаниям её фигуры разгорячённый взор тинейджера.
Вытянувшись вперёд, она протянула ему свежераспечатанный лист бумаги. Изображающий не что другое как жирную чернильную кляксу.
— Что ты тут видишь, Стас? — Психолог облизнула губки. Медлительно и нерасторопно закинув ногу на ногу.
К щекам пациента густо прилила краска.
Где величаво-небрежная реплика «Роршах? Как неоригинально», где насмешливое «Доктор, вы обучались психотерапии по комиксам?»? Ему на данный момент очевидно было не до прохладной драматичности.
— Я… вижу… — пробормотал он. Его дыхание еле можно было различить, а в очах его чуть ли не выступили слёзы. — Вижу…
Взгляд его никак не мог сфокусироваться на узком листке бумаги, то и дело соскальзывая ниже и касаясь бликующих в свете лампы золотистых колготок Инессе. Она вновь немного поменяла размещение ног, полураздвинув их.
— Стас, не нервничай. Расслабься. — С кропотливо рассчитанным выражением искреннего сострадания и осознания Инессе посмотрела ему в глаза. — Ясно, что ты переживаешь из-за собственных заморочек. Не беспокойся, — она сглотнула слюну, — мы непременно сумеем их разрешить.
Она вновь растянулась вперёд — не забыв наклониться чуток ниже для лучшей демонстрации собственного декольте — и жестом кропотливо сверенного садизма утешительно задела рукой его колена.
— Не страшись, Стас, — нарочито не замечая уже великанского бугра на его штанах и смотря как и раньше только ему в глаза, Инессе чуток сдвинула руку выше. Преднамеренно не достигая небезопасной зоны. — Совместно мы справимся… справимся с чем угодно.
С губ ребенка пред нею сорвался тихий стон.
— Что с тобой? — Брови психолога демонстративно взлетели ввысь. Глаза её округлились в приливе показной озабоченности. — Для тебя плохо? . .
Рука её, продолжавшая умиротворенно лежать на ноге пациента, двинулась ещё на пару мм выше и немного обхватила бедро.
— Нне… — Стас очевидно был не в состоянии гласить. Листок бумаги выпал из его рук.
— Я поищу чего-нибудть в собственной аптечке, — Инессе облизнула губки. Ещё никогда она не чувствовала себя так сладко. — Подожди минутку.
Полуобернувшись и продолжая слышать за собственной спиной жаркое дыхание пациента, она неторопливо распрямилась и сделала пару шажков в направлении стеллажа с незаметными рядами маленьких белоснежных коробочек. Там, вправду, содержалось много медикаментов на самые различные случаи — но стоит находить на данный момент что-то конкретное?
Она грациозно выгнулась, наклоняясь к самому нижнему ящичку, — вообще-то содержимое всех аптечек было значительно унифицировано, так что ящичек сей был избран ею по несколько типичным причинам.
Дыхание пациента сзади приметно участилось. Инессе запустила пальцы в аптечку, делая вид, что поглощена поиском, и в то же время фривольно качнув нижней частью тела из стороны в сторону.
— Так… что все-таки нам избрать… — лаского проворковала она. Локоть её чуток уперся в бок и немного скользнул ввысь по талии, этим вроде бы случаем задев ткань и приподняв край и без того короткого платьица, открывая обзору сзади уже не только лишь манящие бёдра. — Реланиум, тазепекс… не то. Бризантинотиапакс…
К горячему дыханию сзади добавился ещё один звук, напоминающий или ритмичное почесывание, или прочистку трубы, всё учащающийся и учащающийся.
Звук этот был Инессе отлично знаком.
— Вот, — неуловимым моментальным движением она обернулась. Ослепительно улыбнулась, вроде бы не замечая замерших на миг и испуганно отползших от брюк рук пациента, его горящего лица, стекающей вниз с его лба капли пота. — Лёгкое успокоительное, принять с водой. Довольно 2-ух пилюль.
Шагнув к электронному кипятильнику, она взяла маленький пластмассовый стаканчик и заполнила его означенной жидкостью.
— На, — поставила она стаканчик на стол справа от тяжело пыхтящего Стаса. — Прими.
Пара белоснежных кругляшков в её вытянутой ладошки была в реальности афродизиаками, медикаментами, поименованными в честь любовной богини Афродиты. Хотя афродизиаки не всемогущи — они обычно способны только усилить и так разгоревшееся либидо — но как они на данный момент воздействую на пациента?
Стас проглотил пилюли и запил их водой практически не раздумывая, рефлекторно, как будто пытаясь хоть таким методом отвлечься от терзающей его муки. Левая ладонь его при всем этом конвульсивно подёргивалась на локотнике кресла, будто бы норовя возвратиться к штанам.
Инессе улыбнулась:
— Для тебя же ведь стало легче, не правда ли?
И, не предоставляя времени пациенту опамятоваться, мягко добавила:
— Ну, думаю, мы уже истратили довольно времени на тестирование, так что перенесём продолжение занятий на последующий сеанс. Ты не против?
Она вновь выпрямилась, понуждая пациента также покинуть мягкое комфортное кресло. Видя, что юноша чуть держится на ногах, психолог не удержалась от нанесения последнего удара.
— Не беспокойся, Стас, — проделав шажок к нему, она на миг задела губками его лба. — Всё будет отлично.
И даже немного приобняла его, прижавшись на секунду, на исчезающе малую толику секунды, к его дрожащему телу.
— Иди, Стас. — Уголки её губ дрогнули в новейшей, уже чуть приметной ухмылке. — Тебя ожидают.
Ребенок, еле способный держать равновесие, дёрганой спотыкающейся походкой сделал пару шажков к двери. Дёрнул за ручку и, повернув её, практически что вывалился наружу.
Замок негромко щёлкнул.
Инессе безвольно опустилась в кресло, жалея, что стенки кабинета непрозрачны и что она не может на данный момент следить встречу пациента с родителями. Как это будет смотреться, любопытно? Как воздействую афродизиаки на молодой распалённый организм? Не извергнется ли он прямо при всех в штаны? Либо, того пуще, даст волю рукам?
Она вновь вытерла снова отчего-то вспотевшие ладошки о ткань платьица, ощутив лёгкий озноб.
Последующий сеанс — будет ли он вообщем? Если и будет, то о нём вероятнее всего придется условиться по телефону.
Но после нынешнего…
Она облизнула губки, с чувством невольной жажды взглянув на надпитый пациентом стаканчик.
Как знать.
* * *
— Ну, — попробовала неунывающе улыбнуться Инессе, — как мы провели денек?
Спросив это, она облизнула губки, посматривая на смущённо переминающегося с ноги на ногу пациента, почему-либо сложившего руки за спиной, багряно пунцовеющего и никак не решающегося присесть.
— Располагайся, Стас, — взмахнула она ресничками, гостеприимно указывая рукою в сторону просторного кожаного кресла. — Не робей.
Вновь переступив с ноги на ногу, ребенок с потерянным видом водрузил себя в кресло. Конкретно водрузил — осторожно нащупывая задом чёрную посверкивающую поверхность, как при освоении минного поля.
Лицо его чуток дёрнулось при всем этом, как от укола боли.
В уме Инессе молнией промелькнула гипотеза о вероятных причинах этой конвульсии. Гипотеза, заместо вины почему-либо на миг наполнившая её странно-сладким садистским чувством.
Не сказать, чтоб за истёкшие день она никогда не попробовала привести себя в чувство. Но это было откровенной игрой в одни ворота, поверхностным индульгированием, отчаянным обелением себя — в то время как её Светлое Я театрально ужасалось совершённому и пафосно выдирало из крыльев в раскаянии белоснежные перья, её Тёмное Я самодовольно пересматривало вновь и вновь изготовленные видеозаписи, прокручиваемые опять и опять типо в приливе стыда. Попутно она, как будто бы в припадке педантичной скрупулёзности, подготавливала текстовую версию произошедших меж нею и Стасом интервью, где были старательно выглажены все её высказывания, производя воспоминание нейтральных корректных вопросов с её стороны — и ответных потоков похоти со стороны пациента.
Для чего?
В уме Инессе проносились самые различные варианты следующих событий, включающих в себя и зыбко манящую возможность шантажа.
Здесь, вобщем, следовало проявить крайнюю осторожность, чтоб шантаж не стал обоюдоострым, — кто знает, понятно ли её пациенту, на сколь узком волоске висит лицензия хоть какого личного психоаналитика?
— Ты знаешь, Стас, — с робким видом кашлянула она, наклонившись вперёд, — твои предки сказали мне, что ты в прошедший раз после ухода от меня вёл себя как-то особенно. Правда ли это?
Разлившаяся по всему лицу ребенка красная краска послужила ей заслугой за блеф. По сути предки Стаса не докладывали ей ничего подобного — ни по телефону, ни конкретно.
Постеснялись, может быть?
— Не нужно волноваться и переживать, — прошептала Инессе, коснувшись краем ладошки кончиков пальцев собственного молодого подопечного. — Вообщем пациент не должен смущяться собственного психолога. Он должен быть откровенен, как с исповедником… как на исповеди…
Она ощутила, что подопечный её на миг как будто не стал дышать, после этого дыхание его возобновилось, но став более тяжёлым и осиплым. Ей даже показалось, что штаны Стаса чуток изменили форму — но посмотреть прямо она не осмелилась.
Неуж-то у него уже вырабатывается условный рефлекс на её близость и прикосновения?
Создатель рассказа: Юбиквали
[/responsivevoice]
Category: Подростки
