Проснись и пой Часть 5

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]- Нравится, — отозвался Андрей; глядя Никите в глаза; ответ прозвучал коротко и потому совершенно исчерпывающе — Андрей сказал «нравится» без какого-либо внутреннего напряга, сказал как о чём-то совершенно естественном и потому очевидном, и улыбка, одновременно радостная и щедрая, беспечная и лукавая, засияла на его симпатичном лице. — Никита… ты об этом хотел спросить? Нравится мне это или нет?

— Нет, не об этом… хуля об этом спрашивать, если это по тебе и так видно? Как голубой, бля… тискаешь меня, как девку, — Никита, невольно поддаваясь настроению Андрея — непроизвольно улыбнувшись в ответ, поймал себя на мысли, что с Андреем ему удивительно легко… ещё вчера Никита о нём, об этом Андрее, понятия не имел, а сегодня они лежали в одной постели, оба голые и оба возбуждённые, и не просто лежали, а Андрей был сверху, Андрей делал движения, напоминающие половой акт, и при всём при этом Никите было комфортно… ситуация была необычная, даже в чём-то странная, но на душе у Никиты было комфортно — легко и спокойно; голова уже не болела — похмельная боль, тисками сжимавшая виски, сама собой рассосалась, незаметно ушла… нормально было Никите — и легко ему было, и даже приятно! — Я не об этом хотел спросить, — повторил Никита, непроизвольно лаская — сжимая-стискивая — Андреевы ягодицы. — Пришли мы, короче… сюда пришли — к тебе… и — что было дальше?

Никита уставился на Андрея взглядом, со всей очевидностью свидетельствующим о полном — абсолютном! — незнании событий прошедшей ночи, и Андрей, глядя в Никитины глаза, снова мысленно удивился, как такое вообще может быть… провал в памяти — что это? Результат химической реакции, возникшей под воздействием избыточно употребленного алкоголя? И тогда всё это можно объяснить, используя химические формулы, в виде обычного уравнения? Или, может быть, сработала какая-то психологическая защита — сработала с учётом того, что человек, проснувшись-протрезвев, вновь становится продуктом социума, а не природы? У Андрея тоже такое было — он, Андрей, ничего не помнил… но ведь он и не делал того, что делал Никита, — он не трахался страстно и безоглядно, с полной самоотдачей, как всего лишь несколько часов тому назад это делал пьяный Никита… как т а к о е можно забыть?

Никита ничего не помнил, и получалось, что есть как бы два разных Никиты, существующих параллельно: один Никита — «ночной» — с упоением, кайфуя и наслаждаясь, предавался однополому сексу — трахался в рот и в зад, а другой Никита… другой Никита — «дневной» — об однополом трахе не имеет никакого понятия, искренне полагая-считая, что склонность к такому сексу ему совершенно не свойственна! Получалось, что он, Никита, не знал самого себя… а какой человек может сказать, что он знает про себя всё — досконально? Может ли быть такой человек в принципе — человек, который знает про себя всё?»Что было дальше?» — спросил Никита… это было и странно, и удивительно — не помнить о таком… и — глядя Никите в глаза, Андрей повторил, словно эхо:

— Что было дальше? А дальше, Никита… дальше было самое интересное, и это просто непостижимо, что ты о том, что было дальше, ничего не помнишь… непостижимо, Никита!

— Ну, я помню… не очень чётко помню — отрывочно, — проговорил Никита; не желая выглядеть в глазах Андрея круглым идиотом. — Что-то помню, а что-то нет… — уточнил-добавил Никита, виновато улыбаясь.

— Так, может, пусть так и останется? — Андрей, простодушно глядя Никите в глаза, так же простодушно улыбнулся в ответ. — Что помнишь — то помнишь… а про то, что в памяти не осталось, знать тебе, может, вообще не нужно? А, Никита?

— Почему это?

— Ну, мало ли… — отозвался Андрей, и в глазах его заискрились, заплясали дразнящие чертики.
— Меньше знаешь — крепче спишь… так ведь?

Никита, лежа под Андреем — глядя на Андрея снизу вверх, неожиданно рассмеялся.

— Блин! Ну точно, как в книге…

— В какой книге? — в глазах Андрея мелькнуло лёгкое недоумением.

— Мы писали… сочинение, бля, писали — на прошлой неделе, и тема была… ну, короче, что лучше для человека: суровая правда или утешающая ложь. Нужно было выбрать что-то одно и своё мнение обосновать…

— Ну, и что же ты выбрал — что ты обосновывал? — с едва уловимой иронией и вместе с тем не без видимого любопытства проговорил Андрей, вспомнив, что сам, будучи школьником — одиннадцатиклассником, писал сочинение на такую же тему.

— Я написал, что правда лучше, чем ложь, даже если правда эта кому-то не в кайф…

— Молодец! — рассмеялся Андрей, невольно любуясь Никитиной непосредственностью. — В той пьесе, по которой писали вы сочинение, говорится ещё, что ложь нужна тем, кто слаб душой, кто боится думать самостоятельно, у кого неразвито или атрофировано ощущение собственной неповторимости… ложь — это религия господ и рабов, а не свободных людей… правильно?

— Ну, что-то вроде этого… а ты всё это откуда знаешь? — удивлённо проговорил Никита. — Ты что — всё это помнишь со школы?

— Я, между прочим, школу окончил с золотой медалью, — улыбаясь, отозвался Андрей. — Так что, Никита, помню я… кое-что помню — в отличие от тебя, — Андрей, говоря это, с наслаждением стиснул свои ягодицы, отчего член его с новой силой вдавился в пах лежащего под ним Никиты. — Никита…

— Что? — отозвался Никита, вопросительно глядя на Андрея… жаркая сладость гудела, пылала-плавилась в его напряженно твёрдом, животами сдавленном члене, отдаваясь в промежности, в мышцах сжатого сфинктера… лежать под Андреем было приятно, и не просто приятно, а в кайф… да, это был кайф — конкретный кайф!

— Ты хочешь знать… — Андрей сделал паузу и, глядя Никите в глаза, сам себя перебил вопросом — Что ты хочешь знать, Никита? Ты что-то помнишь, что-то не помнишь… что ты не помнишь, Никита?

Андрею хотелось, чтоб Никита, который не помнил ничего, сам спросил его о ночном трахе — и Никита не заставил Андрея ждать… ему, Никите, не терпелось узнать, кого он здесь ночью трахал, тем более что любопытство это — естественное, понятное и объяснимое — с каждой минутой подогревалось неуклонно растущим возбуждением.

— Ты сказал… — произнёс Никита и вдруг почувствовал — неожиданно для себя самого — что-то похожее на смущение, — сказал… — преодолевая возникшее смущение, повторил Никита, — что ночью… что ночью я трахал кого-то…

Никита проговорил всё это, стараясь выглядеть как можно беспечнее, но в глазах Никиты Андрей увидел и неуверенность, и смущение, отчего лицо Никиты приобрело выражение почти детской беспомощности — и, ободряя парня, Андрей улыбнулся в ответ широко и открыто, тем самым стремясь показать Никите, что волноваться ему совершенно нечего — что для смущения никаких оснований.

— Точно, было такое… — весело проговорил Андрей. — Только, Никита, не ты, а мы… м ы трахали — так будет точнее.

«Ну да, — подумал Никита, — конечно, м ы… не мог же Андрюха быть в стороне — не мог устраниться от такого дела!»

— Ну, и где, бля… где она? — под улыбкой пряча смущение, нетерпеливо проговорил Никита, стараясь придать своему голосу нарочито грубоватую игривость. — Чего она не осталась?

— Кто?

— Ну.
.. кого мы с тобой трахали… где она? — повторил Никита, вопросительно глядя на Андрея.

— А кого мы трахали? — в голосе Андрея прозвучала лёгкая, едва уловимая насмешливость, и в то же время он спросил это с интонацией, с какой спрашивают маленьких детей, побуждая их искать ответы на вопросы самостоятельно.

Повисла короткая пауза… лёжа под Андреем — глядя Андрею в глаза, Никита внезапно почувствовал растерянность, и эта растерянность тут же отразилась в его недоумевающем взгляде, устремлённом на Андрея… лёжа под Андреем с раздвинутыми, разведёнными в стороны ногами — обхватив ладонями Андреевы ягодицы, Никита смотрел на Андрея растерянно, смотрел с вопрошающим недоумением, в то время как сам Андрей, всё так же улыбаясь, взирал на Никиту с выражением терпеливого ожидания, словно Никита, задавший вопрос, должен был сам на этот вопрос ответить — должен был вспомнить… но вспоминать Никите было нечего — в памяти его был полный провал… ни малейшей зацепки не было в памяти! Надо же так упиться… полный писец!

С минуту они молча смотрели друг другу в глаза… вдавливаясь в Никиту напряженно твёрдым членом, Андрей вновь шевельнул бёдрами, но Никита на это не обратил никакого внимание — все внимание Никиты было сосредоточено на прозвучавшем вопросе Андрея: вместо ответа — ожидаемого, прямого и ясного, который Никита готов был услышать — Андрей вдруг спросил Никиту сам, и в этом был какой-то скрытый, непонятный Никите смысл: «а кого мы трахали?»… а кого м о г л и они трахать? Блин… если б он, Никита, знал — если бы помнил — кого они трахали!

— Кого мы трахали? — через силу проговорил Никита, нарушая молчание.

— Не помнишь? — то ли уточняя вопрос Никиты, то ли оттягивая на этот вопрос ответ свой, Андрей снова шевельнул бёдрами, снова упруго сжал, сладострастно стиснул под Никитиными ладонями голые ягодицы — и снова Никита, лежащий под Андреем, не обратил на это никого внимания… не до этого ему, Никите, сейчас было!

— Не помню, — обречённо проговорил Никита.

Никита сказал «не помню», и виноватая улыбка выжидательно замерла на его губах; говорить в неожиданно обновившейся ситуации «что-то помню, а что-то нет» не имело никакого смысла… и вообще: лучше правда, чем ложь, как он, Никита, написал в сочинении… ну, то есть, лучше знать, чем не знать, потому что незнание, точнее, сознательный выбор незнания — это та же самая ложь, и позиция «меньше знаешь — крепче спишь» есть ни что иное, как рецепт для трусов… именно так! Правда — любая правда! — лучше, чем ложь или незнание, хотя что именно может в данной конкретной ситуации скрываться под «правдой», Никита, сбитый с толку вопросом Андрея, не имел ни малейшего понятия, — то очевидное, что лежало на поверхности, то есть осуществлённый ночью трах с Андреем, для Никиты по-прежнему не только не было очевидным, но даже не приходило ему на ум… голый возбуждённый Никита, лежащий под голым возбуждённым Андреем, по-прежнему ни о чем не догадывался — и потому, вопрошающе глядя Андрею в глаза, Никита вслед за «не помню» растерянно повторил-спросил:

— Кого мы трахали? — причем, произнёс он это без малейшего ожидания услышать тот единственный в данном контексте ответ, который был более чем очевиден.

— Друг друга, — улыбнулся Андрей; он произнёс это так естественно, легко и непринуждённо, как если бы он ответил на Никитин вопрос, кого они, глядя друг другу в глаза, видят сейчас… ясно, кого — друг друга.

— Кого? — ожидавший услышать что угодно, но только не это, Никита, в первый миг даже не понял смысл сказанного — не понял, ч т о сказал ему Андрей, отвечая на вопрос «кого мы трахали?»

— Друг друга, — повторил Андрей.
— Я тебя, а ты — меня…

— В смысле? — у Никиты от удивлёния округлились глаза.

— В прямом, — тихо рассмеялся Андрей, глядя Никите в глаза. — Сначала орально, потом анально… знаешь, как это делается?

— В жопу? — недоверчиво проговорил Никита, переводя с латинского на русский — медленно осмысливая услышанное.

— Ну… можно и так сказать, — согласился Андрей. — А можно сказать «в попу»… или даже «в попочку»… кому как нравится.

— Что нравится? — не понял Никита.

— Кому как нравится говорить… — улыбнулся Андрей. — «В жопу» или «в попу» — суть одна, и ночью суть эта была восхитительна… суть сама по себе- вне каких-либо слов. Жаль, что ты ничего не помнишь…

— Подожди… — Никита, не предпринимая никаких попыток вывернуться из-под Андрея — всё так же держа ладони на Андреевых ягодицах, смотрел на Андрея снизу вверх вопрошающе распахнутыми глазами, медленно осознавая услышанное. — Ты что — хочешь сказать, что мы… что ты меня ночью ебал — что ты меня выебал… ты это хочешь сказать?

Андрей отчетливо видел, что Никита, проговаривая всё это, не столько у него, у Андрея, уточнял-спрашивал, сколько вслух думал — осознавал — услышанное.

— Я не х о ч у сказать, а я говорю — говорю о том, что было, — отозвался Андрей, весело глядя Никите в глаза.

— Что было? — тупо переспросил Никита.

— То, что я только что сказал, а ты только что услышал… если ты ничего не помнишь сам!

— То есть, ночью… — проговорил Никита и тут же, запнувшись, умолк, осмысливая то, что Андрей «только что сказал», а он, Никита, «только что услышал». — Ночью ты меня… ты меня выебал — ебал меня?!

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы