Проснись и пой Часть 16 будни нашего города

— В жопу? — переспросил Никита, и по тому, с какой интонацией он это произнёс — уточнил-проговорил — Андрей окончательно понял, что всё у них сейчас будет… то есть, будет всё то, что было ночью… класс!

— В попу, Никита! В попочку… — Андрей, поправляя Никиту в выборе слов — вожделённо глядя Никите в глаза, легонько хлопнул Никиту по ягодицам, почувствовал, как ягодицы от его несильного шлепка сочно вздрогнули, колыхнулись из стороны в сторону. — Согласен?

— А если я скажу тебе «нет»? — в Никитином взгляде мелькнуло любопытство, смешанное с долей совершенно мальчишеского лукавства. — Если я не соглашусь, ты что — будешь меня насиловать?

— Ни в коем случае! — Андрей изобразил на лице гримасу полного неприятия такого сценария. — Насилие, Никита, не мой профиль… да и потом: зачем мне тебя насиловать? У тебя что — есть веские основания, чтоб сказать сейчас «нет»? То есть, ты можешь, конечно, от секса отказаться… а — зачем? Ну, откажешься ты… допустим, ты скажешь мне «нет», и — кому и что ты докажешь своим отказом? — Андрей, глядя Никите в глаза — предвкушающе тиская его попку, улыбнулся. — Короче, Никита… если хочешь узнать, экстрасенс я или не экстрасенс, соглашайся на моё условие!
Я же вижу… — Андрей, дурачась, заговорил глухим голосом, чуть растягивая слова, —

вижу… я вижу, Никита, что тебе сейчас очень приятно… тебе сейчас клёво… тебе кайфово — я это вижу и даже чувствую, но есть на твоём пути к дальнейшему — наивысшему — блаженству одно небольшое препятствие… и даже не препятствие, а так — маленькое недоразумение, возникшее из детского непонимания, и хотя оно тебя не очень волнует и, в общем и целом, практически не напрягает, тем не менее… тем не менее, ты хотел бы знать, как совместить тебе то, что тебе кажется несовместимым… я могу объяснить тебе это, Никита… и мы устремимся туда, где царствует упоительный, никем и ничем не омрачаемый кайф… ты согласен, Никита?»Да» или «нет»? Отвечай — и я отвечу тебе на твой вопрос… итак, Никита: «да» или «нет»?

Андрей дурачился — откровенно, по-мальчишески дурачился, лёжа под Никитой, и в этом тоже был кайф, совершенно невозможный с Сашей, умевшим технично трахаться… трахался Саша классно, а говорить с ним Андрею было не о чем… и уж тем более было бы неуместно вот так дурачиться! А с Никитой это было и уместно, и естественно — с Никитой хотелось и говорить, и дурачиться, и прикалываться…

— Отвечай, Ники-и-та… — пропел Андрей, глядя смеющимися глазами в глаза Никиты.

— Не-е-т! — со смехом протянул Никита, подражая Андрею.

— Да-а-а! — не дослушав Андрея, со смехом протянул Никита, перебивая Андрея — так же явно дурачась, глядя на Андрея смеющимися глазами.

— Что означает твоё «да», Никита?»Да» — ты дурак? Или «да» — ты согласен?

— Или «да» — ты согласен? — словно эхо, повторил Никита, и Андрей, поняв Никитину игру, невольно улыбнулся… когда-то — в детском оздоровительном лагере на берегу тёплого Черного моря — он, Андрей, точно так же повторял слова вслед за мальчиком из города Сургута, который от него, от тринадцатилетнего Андрея, безуспешно добивался взаимности: они сидели в беседке, и мальчик, который был на год или даже на полтора старше Андрея, почти что открытым текстом уговаривал Андрея «попробовать», а Андрей, на тот момент ещё не имевший никакого опыта и потому не знавший, как ему быть, не говорил ни «да», ни «нет», а лишь повторял вслед за мальчиком его слова, и со стороны это выглядело, наверное, глупо, мальчика это раздражало, он хотел действовать — хотел, чтоб они уединились в густой чаще кустарника, росшего сразу за ограждением лагеря, а Андрей вместо этого, как попугай, со смехом повторял и повторял вслед за мальчиком его слова, и было на душе у Андрея и сладко, и тревожно…
Они сидели в беседке, где-то рядом — совсем рядом — было море, над головой с ветки на ветку прыгала белка, и… ничего у того мальчика не получилось: попробовать Андрей в то лето так и не рискнул… зря не рискнул — мальчик был симпатичный, и когда их водили на море, он, нарушая запреты вожатых, каждый раз заплывал за буйки, ничего не боясь… а Андрей за буйки в то лето не заплывал — заплывать за буйки в то лето он, Андрей, ещё боялся… видимо, правду говорят: всему своё время… и у каждого это время — своё.

— Короче, ты согласен, — улыбаясь — не прекращая ласкать ладонями попку Никиты, утвердительно произнёс Андрей, соображая, какой фразой Никиту загнать в угол.

— Короче, ты согласен, — точно так же утвердительно повторил Никита.

— Я согласен. А ты? — проговорил Андрей, с весёлым любопытством глядя Никите в глаза… он, Андрей, в разговоре с тем мальчиком, который его настойчиво уговаривал «попробовать», подменял одни местоимения другими, и разговор выходил на новый круг, делаясь бесконечным… сообразит ли Никита так сделать?

Никита сообразил — Никита, лишь на секунду запнувшись, тут же отозвался, искренне радуясь своей сообразительности:

— Ты согласен. А я?

— Я, Никита, согласен, — улыбаясь, быстро проговорил Андрей, усложняя задачу.

И — Никита попался! Теперь, чтоб снова уйти, ускользнуть от ответа, в Андреевой фразе нужно было заменить не только местоимение, но и имя, а Никита об этом не догадался, точнее, этого не просчитал, не сообразил… и — получилось то, что получилось, — Никита, копируя темп Андрея, быстро проговорил в ответ:

— Ты, Никита, согласен…

— Молодец! — рассмеялся Андрей, скользя ладонью правой руки по спине Никиты вверх. — Теперь я вижу… я вижу, Никита, что ты не дурак! Потому как главное — это найти согласие с самим собой… прежде всего — с самим собой! Ты сказал сам себе, что ты согласен… и это — правильно!

Одной рукой удерживая Никиту за попку, ладонью другой руки Андрей надавил на Никитин затылок: мягко и вместе с тем решительно — неоспоримо! — Андрей приблизил лицо Никиты к своему лицу, жарко вобрал Никитины губы в страстно приоткрывшийся рот… Теперь Никита лежал не придавленный Андреем, а лежал на Андрее, то есть имел больше возможности увернуться или воспротивиться действиям Андрея, пожелай он это сделать, но… этого он, Никита, не сделал, — Андрей, почувствовав, как губы Никиты податливо отозвались в ответ, тут же скользнул ладонью с Никитиного затылка на его плечи — обнял Никиту за плечи, одновременно с этим пальцем другой руки проникая между ягодицами…
Почувствовав, как палец Андрея коснулся туго стиснутых мышц сфинктера, Никита сладострастно вздрогнул, на мгновение напрягся-замер, явно такого не ожидая, и — опять не возражая, не пытаясь Андрею каким-либо образом помешать, тут же непроизвольно заелозил на Андрее, изнемогая от щекотливо сладостного удовольствия, — целуя Никиту взасос, Андрей тёплой подушечкой пальца теребил Никитино очко, чувствуя, как импульсивно сжимаются, конвульсивно сокращаются мышцы туго стиснутой Никитиной норки… глаза у Никиты, когда Андрей, чуть повернув голову набок, выпустил изо рта его губы, были совершенно осоловевшими от наслаждения.

— Писец! — прошептал Никита, прерывисто — возбуждённо — дыша. — Ты, бля…

И, не закончив — не зная, что сказать дальше, Никита оборвал фразу на полуслове, вопрошающе глядя на Андрея… обхватив Никиту поперёк спины — рывком приподняв, пружинисто колыхнув своё тело вверх, Андрей резко перевернул Никиту на спину, оказавшись снова сверху.

— Это не писец, Никита… это — кайф! — горячо прошептал Андрей, ногами раздвигая в стороны ноги Никиты. — Кайф, который тебе в кайф… или я не прав?

Никита не отозвался… отрицать очевидное по причине его очевидности было глупо — и глупо было, и… недальновидно, то есть опять-таки глупо, о чём Никита уже успел подумать-сообразить, но и согласиться с Андреем что-то мешало… что-то мешало Никите безоговорочно и безусловно согласиться с Андреем — и Андрей, отлично понимая состояние Никиты, подумал, что то, что очевидно ему, Андрею, как очевидно, что «дважды два — четыре», вполне может стать полным откровением для школьника Никиты из города Незалупинска… или как он там называется, этот город, где в полном соответствии с сомнительными ценностями «просвещенного консерватизма» обитают такие сказочно девственные — совершенно необразованные в плане сексуальной информированности — школьники-старшеклассники?

Category: Геи