Позорный столб Часть 3

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]- Ну смешно, да, — покорно согласился Леннарт, и уже чуть потише попросил: — потешились да? Ну а теперь развяжите, девчонки. Сейчас же перемирие. Убивать и калечить врагов нельзя. Не буду же я стоять здесь вечно?

— Вечно не будешь, — в голосе амазонки послышалось что-то вроде сострадания, — а до будущего вечера придется. Позор есть позор.

— О, нет! — вырвалось у Леннарта. Он рванулся изо всех сил, но пеньковая веревка выдержала усилие могучего варвара и он застонал: — ослабьте хоть руки на минуту!

— А зачем? — девушка присела рядом, и с любопытством разглядывала пленника снизу вверх, стараясь заглянуть в опущенные глаза. Леннарт с трудом разлепил губы:

— Да у меня вот-вот мочевой пузырь на куски разорвется, — пробормотал он, стараясь, чтобы никто кроме собеседницы не услышал. Та поняла, хмыкнула, и приблизив свои губы к его уху прошептала доверительно:

— Никто тебе тут не поможет. По нашим степным законам тот, кто проявит сочувствие к осужденному должен будет сам поменяться с ним местами, — потом обернулась к своим, и победно воскликнула: — А мы с девчонками только и ждем коогда у тебя по ногам потечет. Позор есть позор. Так что это не мы зассыхи, а тот кому больше всего ссать хочется!

— Сука, — застонал Леннарт и изловчившись двинул плечом, удачно задев локтем по-девичьи упругую, но немаленькую грудь девушки. Та взвизгнула и отскочила к подружкам, держась за ушибленное обеими ладонями и чуть не заплакала.

— Ой, как больно дерется! Прямо по титькам!

Молодые амазонки агрессивно зашумели.

— Да я его сейчас ножнами!

— Давай вместе, я буду держать, а ты ножнами…

— Да держать-то его не надо, надо лезвием пощекотать…

— А если до крови? Как бы не влетело нам.

— Да зачем лезвием? Коленом и всего делов, он же привязан. И не в пах, а прям по пузырю.

— А если покалечим?

— А если я вас? — рявкнул Леннарт и для острастки рванулся еще раз так, что веревки затрещали. — Я вам серьезно говорю, идите сюда хоть все. Только замечайте, два раза повторять не буду. Покалечите меня, хоть царапина будет, вам хана, завтра вы меня отпустите, а послезавтра я вернусь с отрядом, и за нарушение договора мы ваш частокол снесем, и Властительница вас не ужином угостит, а моему отряду отдаст на часок, чтобы конфликт сгладить. Будете бить меня, я не дай бог веревку порву, и обязательно скажу, что вы, мокрощелки, меня освободили. А уж если совсем вырвусь, беда вам будет. Калечить не стану, но синяки на титьках долго не сходят, спросите у подружки!

Будь здесь опытные бойцы, Леннарт не произнес бы всей пламенной речи, но девчонок впечатлило. Они так и не сделали шагу на дощатый помост, где маялся пленный варвар, только постояли еще минут десять молча, в надежде глядя, не обоссытся ли он. Но Леннарт даже с ноги на ногу не переступил, с усмешечкой наблюдая своих палачей-недомерков. Девчонки явно не знали еще многих тайн жизни, и поэтому, пошептавшись, ушли куда-то за фургоны.

Приссали, сучки, злорадно подумал Леннарт.

3. Вейта пришла еще примерно через час, когда он уже не мог стоять спокойно и прямо. Немного постояла, наблюдая, как сжав зубы и зажмурившись, несчастный варвар напрягает то одну, то другую ногу, выгибается всем телом, пытается свести колени.

— Как жизнь? — окликнула Вейта, натешившись зрелищем вдоволь.

Леннарт открыл глаза и уставился на свою давнюю симпатию. Сейчас, после обильных возлияний в палатке властительницы, она была особенно хороша — длинные белые волосы свободно лежали на разрумянившихся щеках, огромные глаза казались бездонными, а скрещенные под грудью руки словно подарок выставляли напоказ основное достоинство славной воительницы.
Леннарт жадно смерил взглядом собеседницу.

— Чего пялишься? — осадила она его так, как будто встреча произошла на ярмарке, и сейчас разгоревшиеся глаза мужчины обещают ей быть залапанной и затиснутой в угол.

— Как перекусили? — ответил он вопросом на вопрос, и сам чуть не рассмеялся, до того жалкий и сдавленный хрип вырвался из его пересохшей глотки.

— Отлично перекусили, — нараспев, подражая своей властительнице ответила Вейта: — интересная беседа, изысканные яства. — Но я спросила первая. Как ты тут без меня поживаешь? Хотя можешь не отвечать, я сама узнаю.

Она бесстыдно сунула руку ему между ног. Не ударить, так пощупать сухо или нет.

— Ты еще не опозорился? — удивилась амазонка.

— А вот нет, — презрительно усмехнулся Леннарт, и втянул воздух между зубами, потому что ладонь женщины прошлась опять по его мужскому достоинству, правда сейчас это было не больно, а здорово приятно.

— Ну и нечего хрен задирать, — видно было, что Вейта разочарована, но вместе с тем, и азартно разгорячилась. Пиво располагает женщин к игре. — Я и сама долго терпеть могу.

— Однако я терплю от самого шатра, — напомнил Леннарт, — а ты наверняка слила лишнее, перед тем, как вести меня сюда.

— Это ты верно заметил, — хмельно засмеялась амазонка: — Только не забудь, пиво действует не сразу. А я еще сколько на ужине хлебнула. И снова очень даже сильно хочу.

— Да ты не сравнивай, чего не знаешь, — огрызнулся Леннарт: — у меня пузырь как каменный, до того полный.

Вейта ничего не ответила, только снова полезла к нему рукой под шкуры. Потом так же молча прижалась низом живота к его почти онемевшей ладони.

— Давай, щупай, — предложила она. И сама не заставила себя просить.

— У! Как ты мне сдавила! — взвыл Леннарт.

— Да и ты не хуже! — выдохнула Вейта: — ну все, хватит… Дай теперь я себя потрогаю.

Минуту она стояла, уже не жестоко, а ласково поглаживая себя и его немного ниже пупка. Потом усмехнулась примирительно:

— Ладно, тебе и правда пожалуй больше хочется. Бедняжка варвар.

— У меня пузырь каменный, а у тебя железный, — нашел в себе силы пошутить Леннарт.

— Ага, — согласилась Вейта, — но я вон за тот фургон зайду, и вернусь к тебе свеженькая. А ты будешь мучиться, терпеть, а потом по ногам потечет, а я любоваться буду.

Она мурлыкала, словно кошка легонько коготками проводя по заросшей жесткими волосами руке варвара.

— Валяй, — пожал он плечами: — можешь еще десять раз отбежать в кусты, а потом гордиться своим железным пузырем. Мне так намного легче. Даже если для всех здешних я опозорюсь, мы то с тобой будем знать, что позор был бы твой, если бы мы по честному на спор терпели у столба.

— Я с тобой не спорила! — жестко сказала Вейта, и, скользнув рукой чуть ниже легонька сжала Леннарта там, где уже сжимала не раз: — я тебя взяла в плен и поставила у столба.

— И правильно делала, что не спорила, — согласился Леннарт сквозь зубы -. Когда у меня руки связаны, можешь меня тискать, хотя однажды, ты помнишь — сама не вытерпела… Уж если девочка боли не вытерпела, то куда ей бедной вытерпеть выпитое пиво…

Непобедимая амазонка даже всхлипнула от обиды. Привалилась к Леннарту грудью, и, выдыхая на него запах выпитого пива, спросила растерянно:

— Да что ты такой наглый? Я же что хочу с тобой сделаю…

— Ага, дуры сисястые, — в тон ей прошептал Леннарт: — вы так мужиков ненавидите, что у вас даже позорный столб на хрен похож. А про сам хрен вы ни черта не знаете, правда?

— Неправда!

— Правда, правда. Вот щупаешь ты меня, и ждешь пока я обоссусь.
Так вот имей в виду, беги быстрее в кусты. Потому что если не добежишь, то это ты мокрая окажешься, а не я.

— Почему? — кошачье любопытство смешалось в голосе амазонки с парами алкоголя.

— А ты когда-нибудь видела, чтобы парень ссал и кончал одновременно? Не видела, Вейта, потому что парень так не может. И если рядом такие титьки, как твои я никогда в жизни не обоссусь, просто сил не будет, понимаешь?

— А у нас наоборот, — вдруг жалобно сказала Вейта, и отойдя на шаг, чуть присела, и ладонями прижала себе между ног: — вот я сейчас завелась, видишь…

— Вижу, — усмехнулся варавар: — еще бы не видеть, что соски у тебя дыбом…

— И терпеть сразу труднее стало, — призналась амазонка шепотом, то сгибая коленки, то выпрямляя: — тебе наверное нравится смотреть на меня сейчас.

— Нравится, — Леннарт даже засмеялся от удовольствия: — и ты если на меня сейчас посмотришь, тебе тоже понравится.

— Ой, у тебя хрен совсем встал… Ой, здоровенный до чего… — прошептала Вейта.

Привязанный к столбу мужчина стоял теперь прямо, а набедренные шкуры его теперь не просто оттопыривались. Главная орган мужского тела отодвинув и хорошенько натянув набедренную повязку со своего пути бессовестно торчал теперь наружу и немого кверху, слегка поблескивая в свете луны.

[/responsivevoice]