Последствия прохождения Часть 14

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]И одновременно — проскользнула ладонью под трусики чуть ли не целиком, невольно натянув их ткань изнутри так, что та вздулась над промежностью неровным пурпурным колоколом, проникнув указательным и средним пальцем поглубже меж складочек чувствительного треугольничка.

Не удержавшись, она всё же застонала.

Чуть-чуть.

У Кости по-сумасшедшему блестели глаза. Чувствуя себя шалавой, переступившей последнюю черту, Катя с демонстративной медлительностью привстала и чуть потянула изнутри пурпурно-алый колокол трусиков. Ленточка медленно двинулась вперёд, сползая вниз по её коленкам.

Возвратив руку на её положенное место под платьем и чувствуя себя уже не просто какой-то там третьеразрядной шалавой — путаной, куртизанкой, гейшей? — Катя протолкнула пару пальчиков под обезумевшим взглядом Кости в собственную укромную пещерку, то ли производя, то ли изображая попеременные толчки, а третьим пальчиком продолжила ласкать складочки клитора, вначале неторопливо, но потом быстро, всё быстрее и быстрее.

Запрокинув голову назад, с новой силой осознав, чем именно — и на глазах у кого именно — она сейчас занимается, Катя глухо застонала.

Утопив все три пальчика поглубже в собственную алую плоть, застонала ещё громче.

Стон перешёл в крик…

Алое, жаркое, жгущее её изнутри пламя дошло до критического порога и теперь раздирало её на мелкие части цепочками взрывов…

Она хватала ртом воздух, чтобы застонать, и после этого захватить ртом свежую порцию воздуха…

Будто бы продираясь сквозь бурю, сквозь смерч, сквозь огненное торнадо, она не заметила сама, как водовороты пламени и ураганы обжигающих чувств остались позади, оставив после себя лишь муть в глазах и полную неспособность осознавать происходящее.

Дезориентацию.

Она продолжала по инерции ловить воздух ртом, стараясь не пересекаться взглядом с Костей, который скрестил ноги так, чтобы по возможности не выдать состояние собственных брюк. Коснувшись, словно в затуманенном состоянии рассудка, края собственного платья, Катя апатично отдёрнула руку — всё равно уже нет смысла его поправлять.

И, неожиданно для самой себя, заслонила ладонью глаза. Её пробила нервная дрожь.

Она всхлипнула.

— Эй. Что с тобой? — Костя явно ничего не понимал. — Прости, пожалуйста. Я не хотел…

Ей хотелось сказать что-нибудь вроде «Ты здесь ни при чём». Однако членораздельно говорить сейчас она не могла, в результате попытки же её всхлипывания стали лишь громче.

— Пожалуйста, не надо. — Костя тем временем неведомым образом оказался совсем рядом с ней. Полуобнимая её за плечи, он гладил её по шее, по волосам. — Ну не плачь.

Она уткнулась носом ему в грудь. Её продолжали сотрясать рыдания, но от близости Кости по жилам её непроизвольно разливалось ощущение теплоты и покоя.

— Теперь… ты будешь считать меня шлюхой, — проговорила она.

Костя поцеловал её в лоб.

— Я буду считать тебя странной сумасшедшей девчонкой. Самой странной и самой сумасшедшей из всех, кого я знаю.

Сказанное скорее всего было цитатой откуда-то, слишком по-книжному оно прозвучало. Но сейчас это успокоило Катю.

— Правда? — Губы её дрогнули.

— Честно.

Он поцеловал её вновь, теперь уже в самый уголок только что дрогнувших губ.

— Знаешь, я всегда считал тебя странной. Но чтобы настолько…

— Меня? — Катя кинула на него недоверчивый взгляд.

— Тебя.

— Почему это?

— Ты… — Костя подбирал слова, — всегда держалась отдельно.
Высокомерно так. Сидишь себе со своей книжкой, фиг тебя разберёт, что у тебя внутри.

Он смущённо кашлянул, видимо, засомневавшись, является ли слово «фиг» достаточно цензурным для разговоров с девчонкой.

Или — для разговоров конкретно с Катей?

Прижавшись к Косте плотнее, обняв его и чуть передвинув голову, чтобы уткнуться губами в удобную ямочку между плечом и шеей, Катя на миг приоткрыла глаза. Приоткрыв же их, на мгновение невольно окинула взглядом через Костино плечо компьютерный монитор.

На экране в эту же секунду вспыхнула крупная надпись:

«Сделай Косте миньет. Прямо здесь и сейчас».

Несколько мгновений Катя просто смотрела на экран невидящим взглядом, видя, но не воспринимая смысл написанного, — эмоциональные перепады последних минут были слишком суровыми. Однако надпись на экране тут же сменилась другой, написанной более мелким шрифтом, — без сомнения, как и предыдущая, подготовленной заранее:

«Если ты этого не сделаешь, то Костя узнает кое-что о мотивах твоего поведения. О последствиях ты можешь догадаться самостоятельно».

Прочитанное даже не обожгло её холодом, даже не особо напрягло какую-то исчезающе тонкую струнку внутри. Возможно, она уже слишком много пережила за этот день.

Отведя взгляд от экрана, вторая надпись на котором пропала так же бесследно, как и первая, она посмотрела на Костю.

Ощущая странную смесь робости, стыда и чего-то ещё.

— Скажи, ты… — Она закусила губу. Страх выглядеть извращенкой всё-таки в последнюю секунду нахлынул на неё, окрасив привычной пунцовой её щёки. — Ты… тебе когда-нибудь хотелось… чтобы девушка сделала тебе миньет?

Последнее слово она почти выдохнула, стесняясь чётко произнести.

Костя молча смотрел на неё; глаза его блестели.

Во взгляде его явственно сражались дикое желание и страх причинить ей боль; страх, что всё снова закончится сдавленными рыданиями — рыданиями, которые ему еле удалось успокоить. Катя вдруг осознала то, что втайне от себя ощущала всё это время при пребывании в Костиных объятиях; значительное напряжение плоти там, где торс Кати гибко прильнул к низу Костиного живота. Всё это время Костя дико, неистово физически желал её, но старался не проявлять этого.

Не дожидаясь ответа, Катя наклонилась к поясу Костиных брюк.

Протянув руку к молнии на джинсах своего одноклассника, примерная ученица восьмого класса Екатерина Щеглова — прямо под недрёманным оком веб-камеры — потянула язычок вниз. После чего, проскользнув пальцами под резинку едва ли не лопающегося изнутри белья, высвободила рвущийся наружу орган — и, мимолётно облизнувшись, коснулась его слегка увлажнёнными губами. Чуть приоткрыв губы, провела по головке кончиком языка.

Вкус крайней плоти показался ей солоноватым.

Костя испустил невольный стон; рука его, метнувшись вниз, легла на Катин затылок и безотчётно потеребила волосы.

Внутренне улыбнувшись умиротворённой и в то же время сардоничной улыбкой, ощущая себя шлюхой, гейшей, гетерой и куртизанкой одновременно, Катя приоткрыла рот чуть шире и приняла в себя туго трепещущий орган на целых две трети, если не более. Язык её гулял по пульсирующей плоти от головки до основания, выписывая причудливые виражи.

Где-то ей доводилось встречать сравнение языка при данном занятии с «крыльями мотылька».

Что ж, в данном случае это был явно сошедший с ума мотылёк.

То носящийся вперёд, то перепархивающий назад, то садящийся на головку, то щекочущий нежную крайнюю плоть снизу, то поднимающий лёгкий ветерок своими крылышками в районе мошонки.
..

Костя вновь застонал.

Ещё громче.

Пальцы его непроизвольно сжались на затылке Кати, словно стремясь прижать её голову плотнее к себе, нанизать её на пульсирующий от внутреннего жара орган как сосиски на шампур.

«Грязная шалава», — промелькнуло в Катиной голове…

И, ощущая, что рот её и её горло заполнены до отказа, она принялась совершать головой мягкие, дёргающие движения то вперёд, то назад, — подмахивание, так вроде бы это называется в порнорассказах, или она опять что-то путает? Рука Кати нашарила колышущуюся Костину мошонку и принялась ласково массировать её; при этом Катя ускорила движения головой.

Тело Кости свёл резкий спазм.

Он глухо застонал, стиснув ещё крепче пальцы на Катином затылке; одновременно с этим Катя ощутила, как рот её наполняется чем-то липким и сладким.

[/responsivevoice]

Category: По принуждению