Последняя осень Часть 2

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Последняя осень. Часть 2

— ну вот слушай. Вы полностью обычные мальчишки, никакой заболевания у вас нет, есть только необыкновенное чувство друг к другу, оно именуется влюблённость, это ещё не любовь. Быстрее это очень крепкая и доверительная дружба и естественно 1-ый сексапильный опыт.

— а вы откуда? , — начал я, но он оборвал меня на полуслове.

— да оттуда, оттуда. Ваша история думаешь исключительная и 1-ая в мире? Естественно нет, таких историй много и по различному они появляются, ну и завершаются по различному. Со времён Александра Величавого таких историй не пересчитать, кстати и он с юношества обожал собственного друга до последних секунд собственной жизни. Знаешь эту историю?

— неа

— дак почитай про Александра Македонского чего-нибудть, хотя про это естественно не напишут, но знай, это было всегда и будет всегда

— что было и будет?

— однополая любовь, вот что!

— а это очень плохо?

— ты Лёша крещёный?

— что Вы, я же комсомолец

— тогда для тебя легче, хотя как может быть легче, если не понимаешь собственного состояния

— да я понимаю, но как-то это неловко всё, постыдно и жутко

— дурачёк ты Лёша, стыдиться нужно тупости, серости, алчности, предательства, но ни как не искренней любви. Вы с Олегом издавна так?

— ну три то года точно, этим летом было

— как всё началось?

— Для вас это вправду любопытно либо Вы просто так от нечего делать спрашиваете?

— ну вот, обиделся что ли, задумайся, я ведь доктор, ты мне свою жизнь доверил 3 недели вспять, а это самое ценное на Земле. На данный момент я тебя прошу поведать для того, чтобы ты освободился от груза вопросов и переживаний, сделался свободным и размеренным, бесстрашным и самоотверженным, за любовь необходимо биться. Да ты наверняка и сам желал кому-нибудь об этом поведать — ведь правда?

— угу — промычал я, всё ещё не веря в то, что это происходит конкретно со мной и конкретно на данный момент, посиживал я как вкопанный и видимо дрожал, потому что всё это было жутко и еще ужаснее, чем с родителями у директора школы.

Но на то и докторы, чтобы вылечивать. Палыч подошёл ко мне, обнял и произнес:

— я завидую для тебя, гордись своими эмоциями и ни кому не позволяй о вас с Олегом гласить плохо, не каждому такое дано. Всё было бы еще ужаснее и драматичнее, еслиб это была женщина, у вас уже бы точно были жуткие препядствия.

— а что бы было?

— ну ты юноша уже большой и не буду скрывать от тебя, что у нас в поликлинике раз в день делается от 5 до 10 абортов в денек, а ты знаешь, что это убийство? Дак вот, раз в неделю, а то и почаще на столе лежит девченка 14-15 лет, а за дверью посиживает заплаканная мама, а дома ждёт страшно злобный отец, готовый уничтожить и того, кто сделал это с его дочерью и саму дочь. Вот это реальная катастрофа, время от времени переходящая в разрушение семьи и пробы самоубийства.

— ну а если родить?

— ты хоть думай о чём ты говоришь, на дворе 1979 год, жрать не чего, заработной платы хватает на то, чтобы только прокормиться и по праздничкам что то приобрести в подарок. А здесь несовершеннолетняя школьница рождает ребёнка, мы живём на Севере, не на Кавказе, где это нормально. Как быть после родов? Что произнесут окружающие, которые практически необразованные и им не понятны чувства подростков, они их просто не уважают, так как сами отстали от жизни и замордованы бытовухой. Это очень серьёзная ситуация и обычно в нашей стране она завершается трагично — абортом в наилучшем случае.

— понятно

— вот конкретно, осознавать нужно, а у нас не понимают. Так что вас с Олегом тоже не понимают и не усвоют, но хоть таковой трагичной ситуации не будет, так как ваши дела никогда не приведут к зачатию ребёнка. По христиански — это грех, но по жизни — это гора с плеч. Ты живёшь в небольшом городе, культура тут на таком уровне, что подавляющее большая часть обитателей не отличат картины Ван Гога от Васнецова, музыку Баха от Вивальди и уж точно ни чего не слышали о формировании личности с её особенностями, природными закладками и непредсказуемостью бытия.  

Вот например, вы в школу ходите в схожих костюмчиках, девченки в схожих платьицах, стрижки схожие, ранцы схожие, ручки однообразные, рядовая одежка однообразная, дома мебель однообразная, слова схожие, дела схожие, по телеку одно и то же, книжки всюду одни и те же, да всё однообразное кругом — ведь так?

А сейчас представь, что среди всего этого подобия появляется кто то, кто не идиентично мыслит, ощущает, переживает и делает. Что сделает сероватая и сумрачная масса? Даже и не сомневайся — казнят, помиловать будет не кому, а если кто и в душе за тебя, тот промолчит, чтобы не попасть под пресс большинства.

— а у Вас детки есть? — почему то у меня вылетел этот вопрос, не знаю даже, как то стало не по для себя.

— есть, два отпрыска 9 и 3 годика. Я понимаю к чему ты клонишь. Вроде бы я поступил, будь на твоём месте один из моих отпрыской? Да точь-в-точь как и с тобой. Я никогда, ни кого не осуждаю, а пробую осознать, что происходит в душе каждого человека, тем паче такового молодого как ты. Итак то для тебя нелегко, да здесь ещё если устраивать чистилище, травлю и отторгнуть от общества, совершенно пропадёт душа людская.

Здесь я зарыдал, и уже гласить не мог, просто посиживал и ревел. Палыч сел и закурил, я его не лицезрел, просто ощутил запах дыма. Сколько я рыдал не помню, но пока не успокоился, Палыч не вымолвил ни слова. Позже, когда я фыркать закончил, произнес мне, чтобы я помылся и шёл в палату к для себя. Перед дверью я оборотился на собственных костылях и произнес:

— простите меня, я не желал

Он обнял меня, очень так, и произнес:

— сберегай себя и держитесь, не сдавайтесь!

Я уковылял, а когда зашёл в палату, то мужчинам произнес, что зарёван из-за того, что нога болит, ну и выписывать не собираются.

Они очень отличные люди, естественно стали заботиться, налили молока, дали печенья, а я опять захныкал и уткнулся в подушку, так и уснул.  

И лицезрел я сон очень броский и цветной, кстати у меня всегда цветные сны, но этот был так броский, что я его запомнил на всю жизнь, никогда такое не повторялось и навряд ли будет.

Голубое небо, облака как большие острова, плывут по небу медлительно и прекрасно, на равном расстоянии, не опережая и не отставая друг от друга. Каждый полуостров похож на кого то из моей жизни, очертания так знакомы, что кажется я знаю кто это, но вспомнить не могу. А я просто не имею веса и вроде бы вишу в воздухе, поворачиваю голову и вижу Олега, он тоже парит рядом со мною, но тел у нас нет — только глаза, которые лицезреют друг дружку — это его глаза — их ни с кем не перепутаешь. Я ему говорю, а давай полетаем здесь и поглядим что понизу? Он согласился и мы направили взор вниз, а там среди большого простора воды небольшой полуостров, зелёный и комфортный.

Мы полетели к острову, он становился всё больше и больше, вот уже мы приземляемся на песок, аж дух захватило от такового падения, было страшновато, но мы не разбились, а плавненько приземлились. И вот мы голяком купаемся в воде, а она прозрачная и тёплая, мы гладим друг дружку по спине, животику, держим письки друг дружку и как обычно медлительно дрочим при всем этом целуемся всегда почему то с закрытыми очами. Так отлично и свободно на душе, что охото летать опять и опять. Естественно здесь происходит то чего всегда ждёшь, равномерно тепло понизу животика усиливается, идут муражки по коже, ты дышишь всё почаще и почаще, непроизвольно дёргаются ноги, ты задерживаешь дыхание, напрягаешься и кончаешь: :

Позже расслабон и такая вялость, что просто валишься на песок и не открывая глаза, целуешь его в такие же усталые губки, обнимаешь его, а он взгромождает свою ногу на тебя и так засыпаем не на длительно, чтобы только вернуть силы. Мы одни, ни кого рядом, нет чувства угрозы, стыда и переживания, всё просто и свободно. Но это было не длительно, появилась какая то тяжесть во всём теле, дышать стало тяжело, всё вокруг потемнело и, задыхаясь, я пробудился.

Поднялся на руках, огляделся, мужчины дремлют, а я лежу на животике, нога с гипсом на табуретке рядом с кроватью. Пощупал собственный петух, блин, ведь обкончался прямо в трусы. Так я и знал, сейчас нужно корячиться, идти в ванную и поменять трусики, а эти простирнуть. Я выбрался в коридор, пылает только лампа у сестры на посту и она посиживает, читает что то. Я прокостыливаю мимо, а она мне гласит:

— что полуночничаешь, спал бы да спал, яж для тебя укол сделала

Вот это да, я и не ощутил, а она сделала. Это наверняка мужчины произнесли, что я ревел вот она и решила мне посодействовать, мне вообщем то всегда делали укол на ночь не считая лекарств ещё и обезболивающий — промедол именуется, таковой потрясающий, что я сходу засыпал и нога не болела. Вот и щас наверняка его же и сделали.

Я спросил: — а какой укол то?

— много будешь знать — состаришься, хорошо это новое лечущее средство, реланиум именуется — ввезенное, для тебя Палыч провозгласил, я колола, когда ты уже спал, ты даже не дёрнулся, видимо очень утомился. Да, для тебя ещё Олег звонил часов в 9 вечера, но я тебя не стала будить, всё равно завтра придёт, а ты хоть выспишься по отличному.

Вот блин, я был и признателен ей и расстроен, как это Олег звонил, а я дрыхнул как пожарник, ведь он всегда вечерком звонил и сестрички меня всегда звали к телефону. Ну и лечущее средство блин. Хорошо срочно в ванну, а позже уж разберёмся. Всё сделал стремительно, чтобы Люда не зашла проверить, а то постыдно будет нагишом перед ней, хотя они лицезрели и не такое, но всёж. Мне просто уже скоро 15 ударит, а у меня ещё член небольшой и волос совершенно нет — типа позже созревание, но мне то не легче, у мальчуганов из класса такие болты, ну и на хоккее я в душ всегда иду последний, чтобы не глумились. Я вратарь и типа подольше раздеваюсь, вот и последний захожу в душ. А наши мужчины глумиться обожают, в особенности когда нас с Олегом 3 года вспять застукали в бане летом — мы дрочили друг другу, так с того времени и повелось.  

Мы летом, всей нашей спортшколой в спортлагеря ездим и живём там в огромных палатах на 10-15 человек. Хотя у нас, у хоккеистов, тоже все пацаны дрочат и по одному и друг у дружки, но вот с лыжниками нельзя — типа другая свора. Вот еслиб я скажем с Серёгой был в бане, нашим вторым вратарём, то ни ктоб ни чего не произнес, а вот с Олегом — это западло. Дурачины, блин. Но, по правде сказать, с Серегой мы после отбоя этим занимались часто здесь ни кто меня не критиковал, потому что все по парочкам укладывались когда тренер сваливал.  

Выключался свет, одеяло на окно, потому что ночи у нас на Севере белоснежные и всё видно, нырком в кровать к другу, давай наяривать всяко разно.

Честно говоря, то когда мы познакомились с Олегом близко, уже знали друг дружку издавна, потому что наши матери работали в одном кабинете в лаборатории комбината. Я уже был подкован в вопросах эротики, ведь ему было 10, а мне 13.  

Создатель рассказа: Алексей Заяц

[/responsivevoice]

Category: Подростки