Покорность с 18 лет

Дверь открылась.
— Явилась? Ну, заходи.
Мужчина включил свет в прихожей и запер за мной дверь.

— Чего смотришь? Скидывай туфли и проходи!
Я вошла внутрь, с трудом представляя, что меня здесь может ожидать. Лучше вести себя так, будто ничего не произошло и не показывать волнения.
По условиям договора мне предстояло провести несколько дней в обществе неизвестного человека.
Обстоятельства этого договора так скучны, что нет смысла упоминать их.
Имя этого человека — А. Просто — А.
Как я успела заметить, А. внешне некрасив, но черты лица — не отталкивающие, движения сдержаны, если не сказать, скованны.
Мысли прервал голос А.
— Ты будешь делать всё, что я прикажу, начнём с простого. Ты останешься у меня на несколько дней. А начнём мы с твоего наряда. Раздевайся-ка!
А. сказал это таким тоном, будто иначе не может быть. Я не ожидала такого поворота.
— Что? С ума сошёл, я ухожу!
— Если ты собралась изображать непокорную стерву, можешь выкатываться отсюда, ты свободна. Никто не держит.
Свобода в незнакомом городе не влекла меня. Мне нужно было переждать несколько дней.
— Не заставляй себя ждать, — в голосе звучало равнодушие, — делай выбор.
Как дать ответ, я не знала, только кивнула, но

— Вася! Мы с тобой уже два часа в послели, а ты хоть бы одно ласковое слово мне сказал!!!- Я люблю тебя, Егорыч!!!

сомневалась.
— Извини, — поморщилась я, — думаю, такие меры мне вредны.
— Вредны? Нет, тебе пойдёт это на пользу. Теперь ты, считай, моя служанка. Или, если хочешь, заложница своего обещания. Ты же гордая девушка, как же ты его нарушишь?
Он вдруг сжал руку и заломил за спину, я отдёрнулась, но А. сразу отпустил меня и толкнул по направлению к комнате.
Я вошла — комната была просторной, минимум мебели и порядка. Я стояла в нерешительности, жалкая гостья.
Неожиданно А. достал из ящика стола какой-то предмет — маленький хлыстик.
— Да, обещания нужно выполнять, впрочем, можешь царапаться сколько хочешь.
А. казалось, не обращал на меня внимания.
— Я прошу, только не нужно… — я не могла подобрать слов.
— Мало ли что ты там просишь! — хлыст опустился на мои плечи. — Не хочешь по-хорошему, отведаешь хлыста!
От удара не было больн, но я инстинктивно сжалась и втянула плечи, мужчина оттолкнул меня и дал пощёчину.
— Хватит ломаться, раздевайся. Сначала — рубашку. Раз, два, три!
Путаясь в пуговицах, я расстегнула блузку.
— Во-первых, я для тебя отныне — Хозяин, и ты будешь меня называть только так. Во-вторых, молчи, когда тебя не спрашивают. И поживее стаскивай рубашку.
Понимая, что борьба за лиф будет долгой и мучительной, А. его просто срезал ножницами и кинул на пол, рядом с блузкой.
Я стояла с открытой грудью, и очень, конечно, этого смущалась.
— Считай, что ты с этим справился, — он рукой приподнял мне грудь, будто оценивая её, потом другую. — Симпатичные сиськи. Не смей сутулиться.
Меня передёрнуло, что он себе позволяет, попыталась отстраниться от него. А. провёл рукоятью хлыста вдоль шеи.
— Снимай цепочку, служанке ни к чему золото. И кольцо снимай.
Сумочку я оставила в другой комнате, и едва сдерживая себя, ответила, что хотелось положить их именно туда.
— Стой на месте, твоя сумочка никуда не денется. Освободишься — возьмёшь. Я сказал снять побрякушки!
А. и сам мог бы сорвать эту цепочку, но очевидно, ему нужна была покорность. Я сжала руки на груди, в ту же секунду хлыст ударил по незащищённой спине. Интересно что будет, если вырвать это орудие и кинуть, например, ему в лицо, но решиться на это не рискнула. Про себя я думала, что виновата сама.
— Перестань вертеться! Руки за голову!
Рукоятью хлыста А. поднял мне подбородок.
— Не отворачиваться! Смотреть вперёд и вниз! Руки за голову!
Я подчинилась. А. сам легко снял цепочку.
— Забавный вид у тебя. Снимай штаны, глупая.
— Мне холодно.
Я дрожала. Меня бросало то в жар, то в холод.
Встав сзади, А. обнял меня за талию с такой силой, что у меня перехватило дыхание, и сжал рукой сосок — это было довольно болезненно.
— Ты забыла, как ко мне обращаться?
Я попыталась вывернуться.
— Я спрашиваю, как ко мне надо обращаться?
А. продолжал мучать мне сосок, он уже весь налился от этого.
— Я не знаю, мне больно, отпусти, пожалуйста… Как скажете…
— Говори! Говори «как скажете, Хозяин»!
— Как скажете, Хозяин!
Наконец, он отпустил грудь, и, взяв за пояс брюк, потянул их вниз.
— Что, я должен сам с тебя штаны снимать? И вообще, не думай, что всё, о чём я мечтаю — это трахнуть тебя. Давай, оголяйся.
Я стянула джинсы.
— Я смотрю, ты не горишь желанием оголить свою киску. Теперь сними колготки, о трусиках я сам позабочусь, если будешь лениться.
Я всё время пыталась прикрыть себя, отворачиваясь от взгляда, рукой скрывала грудь. Я понимала, что это выглядит смешно и глупо, и потому чувствовала себя ещё смущённее.
А. пришлось дать мне по рукам, чтобы я опустила их и занялась делом.
Я стянула колготки и трусы.
— Выпрями спину, перестань сутулиться. Если будешь сжиматься, плеть заставит тебя держаться достойно.
На этот раз удар был болезненным, и я взвизгнула.
А. достал наручники — видимо весь инвентарь хранился поблизости — завёл мне руки за спину и сковал их.
— Так тебе больше нравится? — издевательски спросил он. — Теперь твои руки ничего не смогут сделать.
Своей рукой А. провёл по киске, затем погладил меня по щеке, коснулся пальцами губ, давая мне облизнуть мой сок.
Был заметно, что А. доволен таким послушанием. Неожиданно он сильно надавил мне на плечи — ничего не оставалось, как упасть на колени, при этом мне с трудом удалось сохранить равновесие. Я слегка потёрлась щекой об его ногу в знак покорности.
А. ухмыльнулся в ответ и протиснул ногу между моих колен, резко раздвинул их. Мне стало неловко за свою слабость.
Я поймала себя на мысли, что стесняюсь не своей наготы, меня пугало, что я не нравлюсь своему мучителю.
— Посмотрели бы твои приятели на тебя, недотрогу! Веди себя хорошо, и я подумаю… А то ведь надо же им посмотреть, как ты выполняешь обязательства.
Мне не пришлось долго стоять на коленях, рукоятью А. толкнул меня в спину и приказал нагнуться, чтобы лицо коснулось пола. Ноги оказались прижаты к животу, а руки — зацеплены за спиной.
— Приподними зад!
Я попыталась, насколько это было возможным. В таком состоянии я оставалась несколько минут. Я закрыла глаза, мне было очень стыдно. Между ног я чувствовала прохладу. Хозяин ничего не говорил, он сел в кресло, смотрел сверху на мою согнутую фигуру и курил.
— Подымайся!
Я с готовностью встала.
— Я хочу освободиться. Я должна знать… — я запнулась.
— Все твои обращения, которые не сопровождаются словом «Хозяин», я буду игнорировать.
Он внимательно посмотрел на меня, играя хлыстом.
— Ты хочешь знать пределы допустимого? Хорошо, мы установим лимиты, но попозже. А теперь вставай и пройдись по комнате, посмотрю на тебя в костюме Евы, если не считать цепи.
На этот раз мне не думалось возражать. Казалось, всё самое непреодолимое уже случилось. Возражать — это равнозначно остановке на полпути. Граница преодолена. Обряд свершён.
Он шлёпнул ладонью по моей голой попке.
— А ну пошла!.. ________________________
Этот рассказ я выписывала больше 2 недель. Спасибо всем, кто помогал его вычитывать, редактировать и давал советы. Просьба ставить оценки и оставлять комментарии под рассказом, или посылать их в личку.