Пятое время года Часть 9

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Димка вышел из ванной в джинсах, и Расим, держа джинсы в руках — прижимая их к животу, тут же в ванной исчез, — продолжая ощущать лишь слегка ослабший, но не спадающий стояк, Расим, мимолётно улыбнувшись Димке, постарался исчезнуть в ванной как можно быстрее, чтоб Димка стояк его не увидел, но, несмотря на прикрывающие живот джинсы, Димка неуловимо скользнувшим взглядом всё равно успел заметить, успел уловить, что у Расима трусы топорщатся — в трусах стоит; прошло пять, десять, пятнадцать минут, а Расим из ванной не выходил, и Димка, вслушиваясь в доносящийся из-за двери шум воды, невольно подумал, чувствуя лёгкое возбуждение от пришедшей мысли: «тоже, наверное… тоже там дрочит сейчас — как я» — и, так подумав, это предположив, Димка, не зная этого наверняка, оказался прав: Расим, стоя в ванной под струями тёплой воды, в самом деле торопливо мастурбировал…

Расим, как и Димка, дрочил п и п и с… вообще-то, Расим это делать не собирался — в мыслях у него этого не было, но когда, закрывшись изнутри в ванной, он снял свои плавки-трусики, член его, тут же игриво воспрянув, сам по себе запросился в кулак, — стоя на том самом месте, где всего полчаса назад до него стоял мастурбировавший Димка, Расим торопливо сновал кулаком, точно так же, как Димка, напряженно ссутулив плечи, чуть разведя напряженные, полусогнутые в коленях ноги… конечно, ничего необычного в этом не было: приходя из школы, Расим занимался этим дома, потому что дома в это время никого не было, иногда он делал это вечером, перед сном в постели, иногда, как теперь, мастурбировал в ванной, принимая душ…

Покажите того, кто не делает это — не дрочит — в пятнадцать лет! Но, в отличие от Димки, Расим это делал от случая к случаю, нерегулярно, не больше двух раз в неделю, и делал он это только тогда, когда возникала необходимость снять, сбросить скопившееся напряжение, — если для Димки его мастурбация перед сном была абсолютно естественным, совершенно закономерным завершением дневных мыслей, мечтаний и чаяний, и Димка, предаваясь мастурбации, занимался этим с упоением, каждый вечер проигрывая в воображении целые сериалы, то для Расима это занятие было в первую очередь обусловлено потребностью снять напряжение и потому являлось скорее физиологическим, чем сексуально-чувственным — даже каких-то излюбленных, из раза в раз возникающих сюжетов, как это бывает у большинства парней, у него, у Расима, не было…

Вот и теперь в воображении Расима, торопливо снующего кулаком, картинки мелькали хаотично, быстро, без всякого мысленного смакования; пару раз в воображении Расима всплыл Димка — возник таким, каким Расим его видел в это утро, когда с него слетело полотенце… красивая фигура, солидно свисающий вниз толстый и длинный, на сардельку похожий член цвета кофе или какао, на треть разбавленного молоком… но Д и м а был вне того действа, каким сейчас занимался Расим, он был за пределами этого действа, и потому, работая кулаком, Расим на Димке своё внимание осознаваемо не зафиксировал, — как всегда, оргазм накатил неожиданно, сладко кольнул-ущипнул в промежности, и струйка спермы, вылетев из члена — шлепнувшись Расиму под ноги, тут же поползла, смываемая водой, к круглому отверстию слива… всё, — будто и не было ничего! . .

Расим, вдруг подумав, что он зависает в ванной уже порядочно — что Дима, наверное, его ждёт, наскоро ополоснул теряющий твердость член и, закрутив воду, тут же начал торопливо вытираться.

До завтрака оставалось пятнадцать минут; к ужину накануне опоздали братья-близнецы и, конечно же, опоздала девушка Петросян, которая вышла из лифта, уткнувшись, как дурочка, в свой навороченный телефон, а потому Зебра десять раз повторила-предупредила, чтобы к завтраку никто не опаздывал — что утром ждать никто никого не будет. Димка был уже одет — он смотрел на Расима, торопливо застёгивающего пуговицы на рубашке, и сердце Димкино снова плавилось от неизбывной нежности.
.. «пятое время года» — вдруг подумал Димка, глядя на Расима; эти три слова пришли ему в голову месяц назад — вдруг возникли в голове сами собой, непонятно к чему и зачем, — был конец сентября, стояла сухая, сказочная осень, Димка умышленно задержался в школе, чтоб пацаны ушли без него, и потом сам пошел домой не короткой дорогой через дворы, а, сделав небольшой крюк, пошел через сквер…

Деревья — на фоне осеннего, уже не теплого, пронзительно голубого неба стояли, как золотые, и золотыми казались шуршащие под ногами опавшие листья, — Димка шел по аллее, устланной листьями, думал о Расиме, о своей любви, о том, как нелепо устроен мир, в котором он, Димка, не может во всеуслышанье прокричать, как он любит, как страстно и нежно он любит парня по имени Расим… вот тогда-то — там, в полыхающем золотом парке — и возникли вдруг в Димкиной голове эти три слова: «пятое время года»… три случайных слова, — глядя, как Расим, стоя к нему задом, торопливо заправляет в джинсы рубашку, Димка с удивлением подумал, что слова эти, ни с чем не связанные, совершенно случайные, странным образом не забылись, не вытиснились из памяти, а снова возникли в голове — непонятно к чему…

— Дим, ты тепло оделся? — Расим, оторвав взгляд от полки, где были сложены его вещи, оглянулся на Димку, не зная, что ему надеть; Расим взял с собой два пуловера: один пуловер был яркий, в крупных, наезжающих друг на друга разноцветных квадратах, а другой был однотонный, приглушенно-желтый, словно излучающий невидимую теплоту.

— Ну, не знаю… нормально оделся — как обычно, — отозвался Димка, подходя к Расиму. — А в чём проблема?

— Этот надеть? — Расим, торопясь, сдёрнул с полки аляповый пуловер. — Или этот… — он сдёрнул с полки второй пуловер. — Ты как думаешь?

— Этот! — Димка, почти не задумываясь, кивнул головой на однотонный, матово-желтый пуловер, и лишь в следующее мгновение, уже проговорив, сказав «этот», Димка совершенно отчетливо вспомнил, что именно в этом пуловере Расим был в школе в тот самый день, когда его, Димку, потянуло в сквер — вдруг захотелось пройтись по усыпанным листьями аллеям… ёлы-палы!»Пяток время года… ну, бля, дела! Просто мистика какая-то… » — чуть ошарашено подумал Димка, вопросительно глядя на Расима.

— Ну, я тоже так думаю… этот надену! — по-своему истолковав вопрошающе устремлённый на него Димкин взгляд, мгновенно согласился Расим, швыряя аляпистый пуловер назад на полку.

Они уже выходили из номера — Расим уже открыл дверь, когда Димка неожиданно проговорил:

— Стой, воротник поправлю…

Делая вид, что он деловито поправляет на Расиме воротник рубашки, Димка прикоснулся к шее тут же замершего Расима… пальцы Димкины прикоснулись к шее, и Расим невольно зажмурил глаза от внезапного, щекотливо-приятного удовольствия, чуть откинув назад голову, чтобы Димке было сподручней воротник поправлять… в удовольствии, что мгновенно ощутил Расим, если и было что-то чувственное, то Расимом оно ещё совершенно не осознавалось как чувственное, а было… было просто чуть щекотно и необыкновенно приятно, что Димка о нем, о Расиме, заботится! Так не всегда позаботится о брате младшем брат старший, как заботился о Расиме Димка… ну, и кому это не будет приятно?

— Чего ты лыбишься? — проговорил Димка, чуть встряхивая, разглаживая отвороты рубашки — ощущая пальцами тёплую, нежную кожу на шее Расима.

— Щекотно… — отозвался Расим, терпеливо дожидаясь, когда Димка поправит-расправит на нём воротник.

— Идём… а то Зебра сейчас нам обоим сделает «щекотно» — по самое никуда! — хмыкнул Димка, от которого не ускользнуло, с какой готовностью Расим остановился, чтобы он, Димка, поправил на нём воротник.
.. член у Димки в плавках, пока он «поправлял» на Расиме воротник, сладостно заныл и даже начал медленно увеличиваться в размерах, но член был стиснут, прижат к мошонке узкими плавками, и потому у Димки никакого беспокойства это не вызвало — стояк, если б он и случился, был бы всё равно незаметен.

Опоздала снова девушка Петросян, и «по самое никуда» Зебра, пока они шли на завтрак, перемещаясь из холла в ресторанный зал, вставляла Лерке, всеми силами изображавшей их себя девушку эмо; а за пару минут до этого, когда все уже были в сборе — когда, возмущаясь между собой, все ждали в холле неадекватную Петросян, случилось нечто такое, что Димку не только озадачило, но отчасти даже смутило… Сначала к Димке подошла-подрулила Светик, или, как её называли в классе близкие подруги, Светусик — одна из тех трех девчонок, в чьём номере он накануне вечером просидел, убивая время, без малого два часа, — подрулила, игриво глядя Димке в глазки:

— Привет, Димочка! Ну, как тебе спалось на новом месте? Говорят, что сон, который человек увидит на новом месте, обязательно сбудется…

— Точно? — Димка, мгновенно подумав о с в о ё м сне, мечтательно улыбнулся, без труда подыгрывая Светику в плане в о з м о ж н о й взаимности. — Ты меня, Светик, обнадёживаешь…

— Даже так? — Светик обольстительно стрельнула глазками. — Это что же, Димочка, тебе снилось? Ты меня, Димочка, заинтриговал…

— Давай, на ушко скажу… чтоб никто не слышал, — понижая голос, игриво проговорил Димка, и когда Светик с готовностью подставила Димке ухо, он, едва слышно выдыхая одно-единственное слово, умышленно обдал ухо Светусика щекотливо горячим дыханием: — Ты…

— Ой, Дима! — негромко взвизгнула Светик, ощутив, как ухо её полыхнуло горячим жаром близких Димкиных губ. — Врешь ведь… — отстранилась она от Димки, чтоб немедля увидеть его глаза. — Дима, врешь? — повторила Светик ещё раз, не зная, верить ей или нет.

— Зачем мне врать? — Димка пожал плечами.

— Ну, не знаю… бывает, что мальчики девочкам врут, — игриво проговорила Светик, всё ещё силясь определить, правду ей Димка сказал или нет.

— Это, Светик, плохие мальчики, и врут эти мальчики нехорошим девочкам… нас это, Светик, никак не касается! — Димка, говоря это, игриво закусил губу.

— Точно? — засмеялась Светик; «врёт… всё он врет!» — подумала она, и всё равно ей было приятно.

— Однозначно! — подражая голосу известного своей беспринципностью шоумена от политики, подтвердил-проговорил Димка… впрочем, кто там у них, в их политике, принципиальный — кто там не шоумен? Не про клоунов речь… разговор с Светусиком Димку и прикалывал, и веселил, но совершенно не возбуждал — не вызывал в душе ни малейшего шевеления.

— Надеюсь, Димочка, это был эротический сон? — игриво засмеялась Светик, вновь застреляв, заегозив глазками.

— Это, Светик, был очень… очень эротический сон! Просто супер! — с чувством проговорил Димка, невольно подумав о Расиме… и оттого, что он, говоря про сон, подумал про Расима, слова его прозвучали настолько искренне, что Светик вновь растерялась, не зная, верить ей или нет в то, что она сегодня Димке снилась.

— Ой, Дима… ты меня пугаешь! — изображая испуг, Светик округлила глаза. — Даже не знаю, как теперь быть…

[/responsivevoice]

Category: Подростки