Первая женщина Часть 1-1
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Субботник в школе — это когда все чистят, убирают и оттирают. Учителя и завуч заранее «разбирают» школьников, кого — на спортплощадку, кого — на газоны, кого — в классы. Меня «застолбила» учительница географии, природоведения и биологии, Виктория Петровна (ясное дело, имя-отчество я в рассказе изменил) .
Кругом — весна, сугробы превратились в жалкие, неряшливые холмики грязного снега пополам с мусором. Воздух свеж, как чистое полотенце. Во дворе мои одноклассники с веселым энтузиазмом разбивали слежавшийся снег, сгребали граблями накопившийся за зиму мусор — пивные бутылки, пластиковые пакеты, какие-то бумажки. Виктория Петровна (дальше — просто Вика, я могу ее так называть) быстро и деловито принялась открывать двойные рамы громадных окон кабинета. Ага, где там! Внутренние рамы открылись без труда, а вот наружные то ли примерзли, то ли присохли, то ли рассохлись, но, так или иначе, ее усилиям не поддавались.
Одета Вика была в плотную черную водолазку с высоким «горлом» , джинсовую темно-синюю юбку и плотные черные колготки. Как любой мальчишка в моем возрасте, я много внимания уделял ножкам своих одноклассниц, ножкам своих учительниц (которые помоложе и посимпатичней) , и могу заверить, что ножки Вики-географички в мужском клубе нашей школы котировались на уровне «ого-ого!» Лет ей на тот момент было примерно 30 — 32, короткая стрижка с завивкой «а-ля Алиса Фрейндлих» , густые темные волосы, правильные черты лица, ярко-синие глаза. Ее можно было бы назвать «обворожительной» , если бы не мое подчиненное (я — ученик, она — педагог) положение. Поэтому для себя я ее обозначил как «симпатичная» , хотя, если честно, она была «желанная». Вот только я в то время даже под дулом пистолета не признался бы в этом. Даже самому себе.
Ее тонкие руки, обтянутые трикотажем, так откровенно беспомощно дергали и тянули ручки внешних рам (сейчас принято говорить — стеклопакетов) , что я волей-неволей предложил помочь. Ну, не может нормальный мужчина, если он мужчина, а не педик, стоять и равнодушно смотреть, как женщина тащит какие-то тяжести или пытается, вот как в моем случае, сделать что-то, что ей не по силам.
— Ой, Женя, спасибо! Попробуй, у меня сил никаких нет, а стекла нужно вымыть.
Вика отступила, устало сдувая со взмокшего лба кудряшку своей завивки. Если бы она знала, как выглядит в этот момент ее грудь! Она запыхалась, и при каждом вдохе два волшебных мячика рельефно поднимались, натягивая вязаную ткань водолазки, и две твердых «кнопки» обозначали ее сосочки.
Кстати, я думаю, прекрасно она знала, как выглядела ее грудь. Боле того — ее грудь выглядела именно так, как она того хотела.
В классе я не выделялся особо, учился хорошо, но на первые роли, что называется, не лез. Играл за школу в хоккей, а для себя занимался дзю-до в спортклубе. К девятому классу вымахал под метр восемьдесят, не то, чтобы «амбал» , просто средний, крепкий парень.
Сейчас я думаю, что сразу «срубил фишку». А может, и нет. С женщинами всегда так: проще десять противопехотных мин обезвредить, чем поцеловать одну девчонку.
Короче. Я без особого напряга открыл все пять окон. Вика сзади восторженно ахала — мол, какой я сильный и т. д. А теперь, заявила она, нужно вымыть стекла. Святое дело! Кто бы спорил, но не я.
— Женя, я боюсь. Подержи меня, пожалуйста, пока я стою на подоконнике.
«Подержи меня» — это как?!? Ясное дело, мы периодически тискали девчонок на всяких танцах-шманцах-обжиманцах, но при этом неукоснительно соблюдался неписаный закон: девочка прогоняет прочь твои руки, если ей что-то не нравится, и — самое главное! — девочка никогда не просит ни о чем кавалера. Нет кавалера? Извини, дорогая, это значит только то, что ты — уродина. До свиданья.
А тут Вика сама просит ее «подержать».
Как? Оказывается, легко.
Она встала на подоконник.
— Держи меня крепко! — она подхватила мои ладони и повела их вдоль своих бедер вверх, задирая твердую синюю юбку. — Держи крепко вот здесь! А то я упаду!
Под моими пальцами оказалась нежная талия женщины — тонкая кожа, тонкий аромат и тугая резинка от ее колготок. Можете понять, что я чувствовал.
: Вика домыла стекло, выжала тряпку и обернулась ко мне.
— Лови меня!
Она нагнулась и оперлась ладошками мне на плечи.
Рраз!
Ее грудь съехала сверху вниз по моему лицу, ее юбка оказалась задранной вверх — благодаря тому, что я крепко держал ее за талию. Ее лицо оказалось в точности напротив моего: я был выше ее ростом, но она была обута в аккуратненткие «учительские» босоножки: 12 сантиметров каблук, изящная колодка, тонкие ремешки — не подкопаешся.
— Ой! — старинный женский прием, я, мол, нечаянно. Я осторожно приземлил Вику к себе на колено — больше было просто некуда.
— Спасибо, Женя, — Вика смахнула несуществующую пылинку с обнаженного колена — в колготах, естественно. — Ты такой сильный! (Внимание! На эти слова мужчины покупаются в легкую!) Что это?
Она как будто бы нечаянно обнаружила, что у меня есть член. Ясное дело, он у меня уже стоял столбом, а она типа и не догадывалась, и тут вдруг — подумать только! — прижавшись к нему животом, «удивилась» и «испугалась». Впрочем, «испуг» ее выразился своеобразно: одной ручкой она сжала член сквозь брюки, а второй нежно и быстро пробралась внутрь, и мой ствол ласково, но по-хозяйски обхватили тонкие женские пальцы.
Должно быть, вид у меня был еще тот, потому, что Вика, не выпуская из руки член, коснулась пальцами моих губ и сочувственно спросила:
— У тебя еще не было девушки, правда?
Отвечать я не мог, да этого и не требовалось — и так все было ясно. Она высвободила из юбки низ водолазки и взяла своей узкой ладошкой мою правую руку.
— Хочешь потрогать вот здесь?
Не дожидаясь моего согласия, Вика подсунула мою ладонь под водолазку и положила себе на грудь. Я, конечно, знал, что женщины носят бюстгальтеры, поэтому то, что я ощутил под рукой, заставило меня просто задохнуться. У Вики не было бюстгальтера; ее грудь туго обнимал нейлоновый «чулок».
— Сожми посильнее! — чуть слышно попросила она. Ее пальцы едва заметно обозначили на моей ладони, чего она хочет. Я сжал ее упругую, твердую грудку и услышал тихий стон — стон кончающей женщины. Она крепче сжала мой член и коротко вздрогнула, закрыв глаза и покусывая губы. Честно сказать — я испугался, что сделал ей больно, и попытался отстраниться, но она мягко меня удержала. Не открывая глаз, она заправила себе под свитер вторую мою руку, на левую грудку, а затем обняла меня рукой за шею и безошибочно нашла губами мои губы.
Бог ты мой! Я, конечно, уже не раз к тому времени целовался с девчонками. На танцах в уголке, в подъезде, в парке возле дома. Но куда там было моим молоденьким партнершам, которые сами ничего толком не умели! Между «озабоченными» парнями ходили шепотки, что мол, Галка целуется лучше Наташки, а Юлька — лучше Аньки, а вот Элька Меньшикова, известная на всю школу оторва, типа умеет «целоваться с языком». Что это значит — «с языком» — никто точно сформулировать не мог, потому, что пацаны все были сами зеленые, как весенняя травка. Так что базар оставался голым и беспредметным базаром. Я же всю жизнь испытывал инстинктивную брезгливость к любым сплетням и пересудам, так что даже и не прислушивался, кто там что «умеет» и «не умеет».
Но поцелуй Вики просто оглушил! За ней был опыт взрослой женщины, за ней была вкусная, мягкая помада, за ней было желание одинокой «разведенки».
Ее губки, зубки и язычок так самозабвенно ласкали мой рот, что мне оставалось только не мешать ей и позволить вытворять с моими губами все, что ей хочется.
Я не знал тогда, что значит «кончать». Уж не прогневайтесь: мальчик-с. Но под ее губами и руками, сжимая твердые комочки ее грудей, понял — вот сейчас я кончу.
— Подожди, — одними губами выдохнула Вика, чуть отстраняясь от меня. Я чуть не застонал, когда она выпустила из пальцев мой член. Мелькнула дурацкая мысль — «вот и все!». Ага, как бы не так.
Одним грациозным движением она стянула водолазку. Вот это да! Две ее прекрасных, высоких дыньки туго обхватывала такая необычная полупрозрачная штука. Это сейчас я знаю, что такая «штука» называется топик. Не обращая внимания (а может быть, тайно наслаждаясь) на мое тихое восхищение, Вика расстегнула юбку и уронила ее вниз, а затем переступила ножками, выходя из нее. Я уже не мог думать ни о чем; красивая, взрослая женщина, учительница, минимум 45 минут в день бывшая нашей хозяйкой, стояла передо мной полуобнаженной. Топик не столько прикрывал, сколько подчеркивал грудь, а ноги и живот обтягивали плотные черные матовые колготы. Картину дополняли кремового цвета босоножки на высоком каблуке-шпильке. Ума не приложу, как женщины умудряются ходить в такой обуви. Причем эти каблучки нас, мужиков, просто гипнотизируют.
Меня страшно тянуло потрогать ее там, между ног. А если можно, то и поцеловать. Вика словно услышала меня (а возможно, она просто знала, как ведут себя в таких случаях мужчины) .
— Присядь, — она слегка надавила пальцами мне на грудь, и я сел на край парты. — Потерпи!
Сжав коленки и изящно отведя их в сторону, она присела передо мной и в два счета расстегнула мне ширинку. Член, твердый, как оглобля, вымахнул наружу; тонкими пальчиками она помогла выбраться из трусов моей напрягшейся до предела мошонке, как-то умоляюще посмотрела на меня, словно прося прощения, и аккуратно, как пирожное, взяла в рот мою головку.
Я сейчас рехнусь, — подумал я. Этого быть не может, потому что не может быть никогда. Я, видно, заснул на уроке, и меня сейчас разбудит учитель, да не как-нибудь, а каким-то особо обидным способом. Бывало такое, чего уж там. Вечером два часа проведешь на татами — наутро вырубаешься на уроке, как бракованный выключатель. Особенно если урок скучный и неинтересный.
Но сон не кончался.
Вика не торопясь, нежно облизнула головку, подержала ее за щекой, подразнила язычком уздечку, чуть-чуть, на грани боли, прикоснулась к обнаженной головке зубками — и погрузила член в себя до самой мошонки!
[/responsivevoice]
Category: Подростки