Папа и клистир или уик-энд по-русски Часть 2

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Случилось это примерно месяца через два после моего восемнадцатилетия.

В тот день я лежал у себя в комнате на кровати, и, замирая от страха, читал газету с объявлениями о знакомстве. Помимо обычных, гетеросексуальных, там были и гомосексуальные предложения (в и-нете я, почему-то, объявлений от геев нашего города не нашёл) . В коридоре послышались шаги — это был явно отец, и направлялся он явно в мою комнату. Я с ужасом отбросил газету в сторону. В ту же секунду дверь распахнулась. «Что читаешь? — скучающим тоном спросил папа, но я делал вид, что читаю уже институтский учебник. — А, учебник. (папуля уже было отвернулся, но тут взгляд его упал на ту самую газету!) . А это что ещё? . . ЧТО??? Дём, я не понял — ЧТО ЭТО?!» Побелев от страха, я начал сбивчиво объяснять, что я смотрел объявления девушек, но папа не поверил — «Девушки? А почему страница открыта, где одни мужики только?!». Отец сел напротив меня в кресло, и долго молча смотрел на меня испепеляющим взглядом. Потом поднялся: «Я давно подозревал! Снимай штаны, пороть тебя буду! . . »

Исполосовав мою попу чуть ли ни до крови, папа вышел из комнаты, как мне показалось, в состоянии растерянности. Но через день — вернулся. «Так, Дёмчик, не перебивай, слушай меня внимательно. Я долго думал, что с тобой делать. Обычная порка тут не поможет. Тут по-другому надо. Я придумал, короче. (всё это папик говорил очень серьёзно, опустив глаза вниз) . Мне. мне придётся. я подчёркиваю — ПРИДЁТСЯ в задницу тебя вы.ть. Ты ж не пробовал с мужиками ещё, так ведь? Ну я так и думал. Вот. А я вы.бу тебя — и ты поймёшь сразу, как это неприятно, и больно. И не захочешь уже мужиков никаких. А потом — выпорю тебя, чтоб у тебя условный рефлекс выработался: МУЖИК — ЭТО БОЛЬНО, ПЛОХО, НЕЛЬЗЯ ЭТО. Но главное — это чтоб ты сам понял, что нельзя это делать, что извращение это. И чтоб ты сам исправиться захотел. Хочешь я помогу исправиться тебе? Таким вот способом?». В голове у меня помутилось. То, о чём я так долго мечтал, сделает со мной сейчас МОЙ ПАПА?! … Конечно же, мне было очень страшно. Но я, несмотря на это, согласился.

После этого отец долгое время вообще не подходил ко мне. Мы только обменивались иногда дежурными фразами — но не более того. А подошёл ко мне где-то через неделю. мой родной брат. Он был старше меня на целых девять лет, давно уже жил отдельно, и приехал в гости, когда родителей не было дома.

-Слушай, Дёмчик. А правда. что отец в жопу е.л тебя? — спросил он прямо с ходу, усевшись рядом со мной в гостиной на диване.

-Откуда ты знаешь??? — даже поперхнувшись от неожиданности, проговорил я.

-Да он мне сам по пьяни рассказывал, позавчера, блин. Так напился — сам уже и не помнит, наверное. — брат усмехнулся. — Слушай, ну раз ты это. петушок уже, давай я тебя — ТОЖЕ, а? Ну что тебе стОит-то? От тебя не убудет ведь уже, а я ещё не пробовал ни разу с. петушками.

Я сидел, не зная, что ответить.

-Клизму надо сначала поставить, да? Чтоб говном не измазаться. Мне отец рассказывал. Да ты не бойся, я пороть не буду тебя, наказывать. Мы не скажем никому вообще. Раздевайся.

Я обречённо разделся.

.С тех пор брат ещё несколько раз приезжал к нам, но мы делали вид, что ничего не произошло, и ничего между нами не было. Родители, похоже, ни о чём не подозревали.

Но отец продолжал ещё иногда меня наказывать — вырабатывал у меня «условный рефлекс», когда ему казалось, что я опять мечтаю о мужчинах. В то время ни я, ни папа ещё не научились говорить открыто о своих желаниях.

Утром следующего после отъезда мамы дня я встал раньше папы. Умывшись, и сделав в туалете свои делишки, я — прямо голый — надел на себя женские, на высоких каблуках, туфли, пояс с чулками, кружевной маленький передник, и отправился на кухню. Папочка любил, чтобы я — в редкие дни наших «полноценных» свиданий — готовил ему завтраки именно в таком виде.

Мы долго не могли признаться друг другу, и самим себе в своих чувствах, но однажды оба напились, и. В тот день папуля впервые попросил меня одеться так — оказалось, что он давно уже приобрёл для меня эту униформу служанки, но никак не мог решиться предложить мне поиграть с ним в открытую. В дальнейшем мы часто играли с папиком, используя этот костюмчик. По обоюдному желанию — папа никогда не заставлял меня ублажать его силой. Папуля вообще почти всегда был очень добрым и ласковым со мной. Однако с другими взрослыми мужчинами он общаться мне категорически запрещал: «Узнаю — выпорю!». Не ревновал отец меня только к моим ровесникам, и к девушкам.

Я приготовил папе всё так, как он любил — поджаренные тосты, яичницу, и крепкий кофе.

-А. доченька. доброе утро! … (войдя в кухню, папуля поцеловал меня в щёку, и широко улыбнулся) . Завтрак на столе уже? Умничка!

Он похлопал меня по голой попке. Потом достал из кармана маленькую спринцовку, наклонил меня над столом, и впустил мне в дырку немного ледяной воды. Я сладострастно застонал и задвигал ягодицами. Открыв холодильник, папа достал из морозилки ледышку, обсосал её, чтобы сгладить острые края, и засунул мне в жопу. Я весело взвыл, и запрыгал на одном месте, стуча каблучками по полу.

-Это авансик опять небольшой тебе, — улыбнулся отец, — ща поем, и на природу поедем.

.Гараж находился прямо во дворе нашего дома, и меньше чем через полтора часа мы с папой уже сидели у костра, в пригородном лесу, и жарили шашлыки с картошкой. Дома я одел спортивные брюки и футболку прямо поверх своего эротического костюма, а теперь — снял их, и, напялив обратно вместо кроссовок туфли, намазал яркой малиновой помадой губы и сосочки.

-Папуль, Вы должны будете сегодня наказать меня ещё раз, — допив шампанское, и потупив глаза, сказал я.

-За что, козочка моя?

-Я изменил Вам всё-таки один раз, со взрослым мужчиной. (я имел в виду брата) . Только я не могу Вам сказать, с кем. Не требуйте от меня этого, пожалуйста. Лучше выпорите меня посильнее — ну, сильнее, чем если бы я сказал Вам, кто это.

Папочка задумался.

-Ну ладно, девочка моя. Это хорошо, что ты сама призналась. Но я надеюсь, ты не собираешься больше изменять мне с мужчинами, да? Ну вот и хорошо. Но наказать я всё равно должен свою нехорошую девочку! Сейчас мы шашлычков поедим, и я больно отстегаю тебя по попочке, и вы.бу мою сладкую шлюшку — в ротик, и в твою развратную сладкую дырочку.

Минут через двадцать я уже стоял на четвереньках со связанными руками, оттопырив попку, и отчаянно, во весь голос, орал:

-Ай! Папочка! Не надо!!! Я не буду изменять больше! Пощадите! Ау! Аааааааа!!! …

Ремень обрушивался на мою истерзанную задницу с чудовищной силой, и я дрыгался и заливался слезами, как сопливый мальчишка (а вернее — девчонка) . Вскоре пошёл слепой летний дождь, и по моей попке, помимо отцовского ремня, забарабанили тугие мощные струи воды. Ремень вскоре намок, и от этого папины удары получались ещё тяжелее.

-Ну ладно, грязная моя похотливая шлюшка, — сказал, наконец, отец, — перерывчик сделаем. Ползи вон туда, вон под ту ветку — видишь?

Я послушался, и подполз под нависавшую над полянкой крепкую дубовую ветку. Дождь прекратился так же внезапно, как и начался.

Запястья мои уже были связаны. И папа, связав мне щиколотки, крепко стянул мне руки и ноги вместе — так, что я оказался уже максимально обездвиженным, и абсолютно беспомощным. Перекинув длинную верёвку через ветку, отец привязал один её конец к моим скрученным вместе конечностям, и потянул за другой. Постанывая, я постепенно поднялся примерно на метр над землёй. Папик привязал свободный конец к какому-то торчавшему из земли корешку, и похлопал меня по раздвинувшимся ягодицам:

-Сейчас мы ещё раз попочку твою помоем, доченька.

Взяв в руки спринцовку, и канистру с водой из багажника, он смазал мне дырочку кремом, и воткнул туда на всю длину наконечник, придерживая меня за яйца. Я не мог не то что сопротивляться — даже просто пошевелиться было почти невозможно! Единственной моей свободной от верёвок «конечностью» оставался член (яички, кстати, папа тоже перетянул шнурком) — и он быстро поднимался, увеличиваясь в размерах. Дрянная маленькая шлюшка ощущала над собой полную, безраздельную власть сильного активного мужчины! . .

Залив воду, папочка заткнул свою «доченьку» анальной пробкой, и, снова взявшись за ремень, принялся раскачивать беспомощное хрупкое тельце на верёвке. Отлетая от него, я пару раз ощутимо стукнулся затылком о ствол дерева, а подлетая к папе — получал жестокие удары ремнём по заду. Сил на то, чтобы кричать, у меня уже не было, и я только тихонько скулил и постанывал — но терпел, зная, что я заслужил это своим блядским, недостойным поведением.

Вынув пробку, отец начал стегать меня, пытаясь попасть ремнём точно в район ануса, и перебить хлынувшую оттуда грязную струю. И тут я бурно, ярко кончил, задёргался на верёвке всем телом, и издал громкий, протяжный вопль! . . Я всё ещё продолжал качаться по инерции, и папа пару раз промазал, попав мне по мошонке — отчего я отчаянно взвыл, и прокусил себе губу до крови.

-Папочка, пожалуйста! Миленький!!! Ну не надо! Прости свою глупую козочку! . .

-Ну ладно, хватит с тебя, шлюха. Ты своё получила. Надеюсь, это станет для тебя хорошим уроком. Не будешь изменять своему папочке больше.

Отец спустил меня с дерева. Мне предстояло удовлетворить все его изощрённые сексуальные потребности. И от осознания этого, от ощущения собственной развратности и беспомощности, по всему телу у меня разлилась тёплая приятная волна возбуждения.

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы