Одиссея 2300-х Глава восьмая

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Она танцевала здорово. И мы так увлеклись этим, что Крю, уже пьяный, заснул, сидя со стаканом в руке, а Вилька стянула с себя платье, оставшись в том, что мы между собой называли «второй кожей» — таком модном белье, которое вроде как есть, а вроде как и нет.

Не так важно, кто первый начал, но через минут пять после того, как Вилька притушила свет, мы целовались. Руки наши, сначала боязливо, а затем все смелее исследовали наши тела, вздрагивая при встрече на перекрестке ощущений. К моему удивлению, Пепе сама потянула вниз лямки своего платья, давая моим рукам глубже с боков нырнуть в проём платья в поисках грудей. И я их нашёл. Такие упругие, напряжённые, с уже каменными сосками.

— Ты не спеши. — Она прижималась ко мне всем телом, затрудняя движение рук. — Не спеши. Мы всё успеем.

— Ты такая, что не могу не спешить. — Я, действительно, испытывал сейчас такой прилив желания, что мог бы не только её, но и Вильку, да ещё и эту плаксу Кэтрин, вертлявую хохотушку Пэт, отваливших со своими парнями от Крю, заставить выть. Так я себя чувствовал, прижимая её к себе, подведя руки под девственно чистую попку, ещё не испытавшую тяжесть мужского тела, сладкого сока возбуждения и спермы.

— Мне немного страшно. — Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от накатившей на неё волны удовольствия. Это мои губы приласкали её бусинки на кончиках острых грудей.

Пепе, подружка Вильки, приехала всего два дня назад. Она учится там же где и Вилька, но на курс младше. Её фигурка подростка с грудью, чуть больше первого размера, немного контрастировала с длинными ногами, уже такими гладенькими, аппетитными. Которые хотелось не только видеть, но и трогать, как и её уже наливающуюся попку. И, вообще, она, каким-то трудноуловимым ореолом, притягивала глаза, вольно и не вольно выворачивая головы мужчин. Даже Вилька толкнула меня в бок, видя каким взглядом я сопроводил подружку. Нет, она не ревновала, просто слишком откровенно я смотрел на Пепе.

— Какой сегодня хороший день. — Она копалась в холодильнике, отбрасывая тень, изломанную зигзагами и рытвинами песка. Голой ходить передо мной она не хотела, отчего загорать отходила подальше от нас. Мы вытащили её на второй день пребывания в гостях у Вилькии. — И вода так прогрелась. Не то, что у нас. — На её планете лето было коротким, но жарким. Загорать можно было сколько угодно, а вот вода не успевала прогреваться. — Пальца в воду не сунешь.

— И пиявок нет. — Вставил я.

— Да. — Вилька перевернулась на бок.

Горячие точки сначала капали мне на кожу живота, а потом заструились горячим потоком, спускаясь всё ниже и ниже, стуча песчинками по волоскам, самому члену. Вилька развлекалась.

— Слушай, Нико. Тут у меня к тебе просьба будет. Даже сказать

— Да? — Я поймал её руку водящую пальчиком по члену. — Чего замолчала?.

— Пепе — девственница. — Она выкрутила руку, прихватила член, прижала к животу. — Она очень волнуется по этому поводу.

— Да? А чего волнуется? — Я погладил её бедро. Какая у неё кожа! Или просто мне её хочется после дня перерыва? — Не знает, как потерять?

— Да. — Она налегла на меня грудью, закрыла солнце. — Ты сможешь это сделать?

— Что? — Признаться надо, что моё сонно — игривое состояние сразу соскользнуло в никуда. «Мужчина славен не тем, сколько у него женщин было, а сколько девственниц он сделал женщинами». Такое выражение ходило у нас среди парней. И сейчас, у меня в голове стояло только это. А также что Вилька шутит. Как всегда, грубо, немного снисходительно.

— Ты сможешь помочь Пепе? — Она не шутила, если судить по голосу. Я прищурился, рассматривая нависшее лицо. Вроде, не похоже, что шутит.

— А? — Что сказать, даже не знаю. Внутри всё скачет, в голове шум, спермотозавры в яйцах суматошно засуетились.

— Она поедет со мной к Крюгеру на вечеринку. — Волосы щекотали мне плечо, запах горячего девичьего тела лился в ноздри, вызывая нормальную реакцию молодого организма. — И мы останемся там ночевать.
И ты тоже.

— А Крю, как же?

— Крю напивается как лошадь. Знаешь ведь. — Живя у нас Вилька, вместе со мной, проскочила всех окрестных и уже знала, кто, что, как. Даже открыла мне новость, что Ступа, застенчивый мальчик в очках, подживёт с младшей Клаудии, общепризнанной местной красавицей.

— Ну, да. Есть такое. — Я сел, бросил взгляд на фигурку Пепе, видневшуюся на песке. — А она знает?

— Нет. — Вилька стала валить меня на песок, давя грудью. — Ой, не надо. — Это мои пальцы нырнули ей между ног. — Не надо. — Замерев, она позволила погладить себя, а потом вновь спросила чуть изменившимся голосом. — Ты как?

— А что тут такого? — Мне не хотелось, что бы Вилька увидела моё волнение. Вилька первая моя женщина, вообще. И девственница это было новым испытанием для моего маленького помощника. Не знаю почему, но мне страшно хотелось попробовать это с девственницей. Если такая, вот, возможность есть. И оттого и я, и мой маленький помощник волновались очень сильно. — Ты просишь, я сделаю. Только

— Что только? — Она стряхивала песок с внутренней стороны бедра, и застыла в этой позе, внезапно напрягшись.

— И ты будешь с нами. — Смело сказал я, первое, что пришло в голову. В следующую секунду я похолодел от своей смелости.

— Слушай, а ты случайно не того? — Она отряхнула ладони, вновь подняла голову, тряхнув непослушными волосами. — Не перегрелся?

— Ну, тогда не знаю. — Протянул я, превращаясь в кусок льда от своей наглости.

— Ты, главное, согласен? — Ох, что она там придумала? Я же вижу, что придумала.

И вот, сейчас, я, медленно стаскивая лямки платья, пощипываю горячими губами не менее горячую ласковую кожицу груди, наслаждаясь тем, КАК она реагирует. Ей и щекотно, и приятно, и немного стыдно, наверно. Ведь, я первый кто целует ей грудь.

— Чуть сильней. — Это губы вновь завладели соском правой груди. — Потяни. — Это обычно так говорит девственница при первом разе?

— Пепе, замок. — Вилька развалилась в кресле, разбросив ноги на подушки подлокотников, демонстрируя все свои прелести, рельефно выступавшие в приглушённом свете. — Платье не снимете.

— А мы и не будем снимать. — Неожиданно ответила низким голосом Пепе. — Ох!

— Не снимая? — Я оторвался от груди, запустил руки по платье.

— Я сейчас. — Вилька сорвалась с места, подскочила к Пепе, щёлкнула чем-то.

— Я бы сама. — Пепе улыбнулась. — Сама.

— Ну, и я бы смог. — На мои руки упали складки платья, шурша тканью. Что за привычка у девчонок одевать какие-то немыслимые платья?

— Да? — Пепе посмотрела мне в глаза.

— Ой! — Это уже я. Пальцы её обхватили мой член, как обхватывают черенок лопаты, уверенно, плотно, но нежно. Когда она успела нырнуть мне в штаны? — Я ремень расстегну?

— Снимай. — Вилька теперь была на моей стороне, возилась с ремнём, заставляя биться сердце всё сильней. Вот, что она придумала! И от этого я очень сильно возбудился. Даже стал хватать воздух ртом. Не участвуя сама в играх, эта хитрюга раздевала нас. Так, что она будет дальше делать?

Крю повернулся на бок, всхрапнул. Мы тихо хихикнули, отчего градус напряжения вокруг нас стремительно взлетел, но расслабил всех нас. Я стряхнул платье с рук, помог Вильке стянуть с себя трусы, представ перед Пепе с торчавшим членом. Она, прикрывая грудь скрещёнными руками, шагнула назад, словно собиралась удрать наверх.

— Шкура! — Вилька метнулась в сторону, вытаскивая валявшуюся в углу шкуру, на которой мы валялись минут десять назад. — Сюда!

— А куда же ещё? — Вилька сама возбудилась. Вон, пятнышко как отчётливо расползается! Пепе поджала губы, протянула мне руку. — Не бойся. Я сам боюсь.

— Ты? — Она не спросила, а выдохнула. Мы уже упали на мягкий мех, сплетясь в узел, где руки, испуганными тенями метались по телам, изучая все складки, бугорки, выемки.

Она была шёлковой. Правильней сказать, кожа и её волосы были шелковыми, нежными
и дурманящее пахнувшими. Трусики, только обозначавшие преграду между нами, её руки сняли сами, задевая торчавший и готовый к действиям член.
Не останавливая движение её рук, я нырнул ниже, губами ухватывая складочки, попадавшиеся на пути к треугольнику между ногами. Несколько мимолётных вздохов, касаний губ и волоски на лобке, горячем, остропахнувшем, зашевелились под моим дыханием. Они, волоски на лобке, были такими же шёлковыми, ласковыми, как её руки, теребившие теперь член. То потянет, то закатит головку, то пробежит паучком подушечками пальцев вдоль члена.

— Дай. — Вилькина рука подхватила комочек трусиков, скользивший по ноге Пепе. Нет, больше терпеть не могу! Руки сами развернули дрожавшую то ли от страха, то ли от нетерпения девушку, раздвинули ноги.

— Не так быстро! — Она подобралась, но я уже лёг между ног, касаясь одеревеневшим членом внутренней части бедра.

— Мы не торопимся. — Я поцеловал её. Нежные губки ответили мне, страстно, как в последний раз. Хотя, откуда я мог знать, как целуются в последний раз? Просто сравнение пришло в голову.

— Не волнуйся. — Это она кому? Вилька легла рядом, возясь со своими трусиками. Когда она лифчик успела снять? — Просто слушай своё тело. Помнишь как тогда? — Это когда тогда?

— Я не боюсь. — Руки Пепе не останавливались, выделывая что-то невообразимое с моим членом. — Очень не боюсь. — Нет, я сейчас сам. — А больно будет?

— Пепе. — Вилькина рука легла на грудь Пепе, перед мои лицом, закрыв кружочек приземления моих губ. Она пощипывает её соски? А! Чего тянуть?

Член, обхваченный пальцами Вильки, промахнувшись, сначала уткнулся в плотный и мокрый участок между ног. Пепе двинулась чуть вверх, оттолкнувшись ногами, явно уклоняясь от посещения моего красавца. Я прижал её к себе рукой, заведённой за спину, ощущая биение её сердца, пульсировавшего в сосках. Девочка попыталась вырваться, но головка уже двинулась по губкам вверх, усиливая давление.

— Нет! — Какие тут могут быть «нет»? Почувствовав углубление, головка нырнула сама туда, следуя простому закону физики — есть свободное пространство? заполняй его! Пепе вцепилась в мою спину пальцами, стала сводить ноги, зажимая между ними меня. — Нет!

— Дурочка! — Вилька уже стояла на четвереньках над нашими с горящими глазами и не менее выразительно напрягшейся грудью. — Расслабься.

— Не бойся! — Как же там дальше? Головка уже протиснулась в сжимающуюся щель, заставляя мускулы уступать напору. Я налёг ещё сильней. Головка сплющилась, протискиваясь в ещё более тесное пространство, а потом рванулась вниз. Вмиг мой член вошёл наполовину в неё, заставив меня чуть притормозить. А где же она? Девственная преграда межу миром подростка и взрослой жизнью?

— А-а-а-а! — Пепе вытянулась струнной, раскидывая, вместе с тем, ноги в сторону. Я налёг сильней, дальше протискивая член. Только когда я почувствовал, что дальше я не могу протиснуться, а яйца упираются во что-то огнедышащее и мокрое, стало понятно — я вошёл в неё полностью и где-то в пути ЭТО и произошло. — Сильней!

— Сильней? — По рассказам парней это для многих девушек болезненное действие. А тут? Сильней! Руки обхватили меня за бедра потянули вверх. Вилька? Дёрнув задницей и освободившись от рук, я вновь налёг на неё.

— Да! — Пепе открыла глаза, зажмуренные до этого, когда моё лицо оказалось в сантиметре от её лица. Какие глаза! — Отдери меня так, чтобы я выла! — И это девственница? — Вилька, жми!

Палец проскользнул по моими пальцами, повергая меня в оцепенение. Он явно направлялся в сторону сжатых половиной аппетитных половинок задницы Пепе. Это что?

— Двигайся! — Пепе завозилась подо мной. — Двигайся!

— А ты девственница ли? — Я не спросил, выдохнул, вгоняя в неё член.

— Тут, да. — Она захохотала, видя моё изумлённое ответом лицо. — А теперь нет. — К другому пальцу Вилькии присоединился второй. Эй! А кто мой зад там щупает, словно челнок, выделывая круги перед посадкой? Эй, мой зад это мой зад!

***

От этого ужаса я открыл глаза. Нет, Пепе была в реальности, и было всё у Крю, и Вилька тоже своё получила. А вот покушения на мой зад — это уже фантазия моего сексуально озабоченного мозга.
На коленках в кресле стояла Валерия, смотревшая в иллюминатор на местность, отсвечивая ровными половинками своей попкой. Без трусиков? Я похлопал глазами. Нет, одела. Только такие прозрачные, что их словно нет. Когда и где успела купить? А чего так трясёт? Трейлер выезжал на обочину, трясясь на каких-то неровностях. Я проспал так долго, что проспал отъезд?

— Доброе утро. — Я потянулся, чтобы сбросить напряжение этого сновидения, явно с нехорошим концом для меня, если бы оно продолжилось.

— Привет. — Она, не поворачиваясь, пошевелила в воздухе пальцами руки. — Проснулся? — Вот сейчас бы её, вот так! Не опуская на пол!

— Ага! — Я приподнялся, накрыл нижнюю часть тела одеялом. Член стоял торчком, показывая свою готовность к подвигам. Мало ему, мало одной Софии. А может быть, это таблетки курса реабилитации, прихваченные с собой, так действуют? — А что там случилось?

— Эй! — Внизу что-то грохнуло, почувствовался какой-то противный запах. — Нико! Вставай! Нужна помощь. У нас вылетела одна опорная шина. Нужно поставить.

— Я сейчас! Иду! — Вскочить с кровати, натянуть на себя шорты, майку — дело секунды. А член? Ладно, чего стесняться после того, что было? К тому же, его не так просто уложить обратно.

— Иди вниз! — Валерия повернулась ко мне, обняла, поцеловала в губы, мягко прихватила тонкими пальчиками член. А потом толкнула в грудь, отправляя к Ло, который уже гремел вытаскиваемыми инструментами, каждый раз чертыхаясь, когда какой-нибудь из них бухал по металлической крышке шкафа. Вот, пойми после этого женщин?

***

Верхнюю прогулочную палубу нельзя назвать самым приятным местом на этом судне, но просто так лежать, закутавшись в тёплый плед, наблюдая за серебряными точками, снующими вокруг большого квадратного сооружения в сером пространстве космоса, было приятно. Наш грузопассажирский рейс сделал остановку у очередной станции, висевшей на орбите мрачной планеты с аммиачной средой, в которой плавали автоматические фабрики. Автоматические фабрики заготавливали как чистый аммиак, так и делили его на фракции, вырабатывая полуфабрикаты для последующего использования в производстве столь необходимых Конфедерации товаров. Через какое-то время они тихо тонули, давая место новым фабрикам. Пару таких, наш рейс, как раз, и привёз на замену. Даже несмотря на такие расходы по добыче, станция только росла, отмечая точками сварок места надстраиваемых помещений. Что означало, что Конфедерации это выгодно, приносит хорошую прибыль. Иначе стали бы они держать тут станцию, тратя деньги на поддержание, увеличение многоблочного сооружения, обеспечение такого количества жителей станции? Автоматы дешевле.

Моё созерцание космической суеты вещь и вынужденная, и результат моего волевого решения. Отключившись от очередного сеанса ощущений, я осмотрел каюту, посмотрел на себя в зеркало, заглянул в шкаф. Нет, надо гулять. Иначе, к концу полёта превращусь в «ночную тень». Я видел одного такого. Тощий, какой-то невнятного вида, с глубокими синяками под глазами. Нет, я не хотел быть таким. Поэтому, отложив аппарат, немного посидел в парной, и, разморенный, поднялся сюда, на прогулочную палубу. Где гуляют пассажиры, отдыхают члены экипажа, кипит своя жизнь, отличная от жизни на служебных палубах и в секторах. Спокойная и размеренная, она убаюкивала, затягивала темнотой сцены под названием космос, испещрённой точками каботажных судов, буксиров, кубом станции. Я задремал своим сном, пряча лицо в складки пледа. Хотя на палубе было тепло, но меня немного морозило, отчего казалось, что плед именно то, что мне не хватало. А может быть надо полежать в каюте? Наверно. Но мне хотелось полежать тут. Посмотреть на какое-нибудь движение, сменить обстановку. Через пару часов, судно двинется …

дальше, на палубе появятся новые пассажиры, бары всколыхнутся от волны новичков, которых ведёт желание выпить, а деньги им давят карман. Всё знакомо, всё понимаемо.
Ощущения капитана уже позволили мне многое понять, совершенно по-другому смотреть на окружающий меня мир, людей. Например, вот этот в куртке-хамелеон. Член команды проигравшийся вдрызг. Как я это понял? По его поведению. Вот, он нервно крутит на пальце номерок из казино, глотает одну за другой порции алкоголя, кому-то набирает по внутренней связи. Ищет у кого занять. Извини, тебе придётся самому выкручиваться. Никто не даст тебе взаймы. Или вот эта красавица, севшая у самого окна. Спокойная, женщина чуть медлительно помешивает сахар в кофе, обводит взглядом сидящих в этом кафе, переводит взгляд на транслируемое изображение какой-то передачи, вновь начинает скользить взглядом вокруг. Словно думает о чём-то. Либо одинокая пассажирка в поисках попутчицы или попутчика, считай секса, либо женщина из команды в поисках секса. Собирая меня в эту командировку, все наговорили всякого про нравы, царящие на этих транспортно-пассажирских суднах. Но, до сих пор, я не видел ни порок членов команды за провинности, ни оргий в коридорах пассажирских палуб, ни ещё чего-то такого — из рук вон выходящего. Враньё всё это, досужие сплетни, живущих на планетах. Им не понять устройства и обстоятельства жизни на кораблях, судах. Теперь-то я это знаю точно, как на судах идёт жизнь, какие тут царят нравы. Иногда жестокие, не спорю, но тут по-другому нельзя. Космос не позволяет абы как бы.

Стоп! Я оживился от внезапно проскользнувшей мысли. Она, эта пассажирка или член команды, ну, эта женщина в стекле кафе, очень похожа на Фантазию. Ту самую Фантазию из истории переживаний капитана. Я присел, делая вид, что поправляю плед, а сам уже с другого угла рассмотрел женщину. Похожа, и очень даже. Откинувшись спиной на жёсткую подушку лежака, я прикрыл глаза, но оставил маленькую щелочку для наблюдения за ней. Конечно, клоны или там биологические механизмы живут и сохраняются столько времени, сколько заложено в программе их создателями. (Порно рассказы) А так как старший врач был сам себе на уме, то он мог нарушить существующие правила программирования. А что? Если законы Конфедерации ему были не указ, то и существующие ограничения по программированию клонов, биомеханизмов тем более не могли его удержать от соблазна сделать себе вечно молодую подружку.

Женщина допила кофе, неспешно вышла из кафе, остановилась полюбоваться видом. Эх, села бы она рядом! Точно бы узнал Фантазия это или нет. Как? М? Наверно, спросил бы про капитана. Или нет. Спросил бы про создателя. Точно среагирует!

Она села рядом. Просто подошла, взяла в автомате два пледа, улеглась на лежак. Я, конечно же, «проснулся». Мы обменялись улыбками, высказывая расположение друг к другу и невыраженное согласие на нарушение личного пространства. Она ведь легла в нескольких сантиметрах от меня. Протяни руку и её грудь в моей руке.

— Красиво, не правда ли? — Я решился завязать разговор. Не упускать же такую возможность? — Вот, лежу, смотрю. Красиво.

— Красиво. — Она, улыбаясь, поправила волосы, обдав волной волнительного запаха. Где-то это запах я уже чувствовал!? — Такое приятное зрелище. Каждый раз смотрю на эту картину с удовольствием. Есть что-то в этом мелькании на фоне чёрного космоса, планеты. Жизнь в экстремальных условиях — разве это не будоражит кровь?

— Но кроме этого есть другое, что будоражит кровь. — Я шагнул вперёд, и останавливаться теперь мне было не с руки. Эх! Была, не была! — Разве женщина с её загадками, можно сказать вселенной, которую трудно познать и за сто лет, не является самым ценным и волнующем кровь не менее, а даже более, чем жизнь в космосе?

— А вы философ-романтик. — Она протянула фразу, внимательно смотря мне в глаза. — Меня зовут, — Ну, как тебя зовут?! Ну? — Виллария. Инспектор по делам незаконного распространения продукции псико.

Псико — это и есть ощущения, переживания, встряска, ускоритель, акселератор, кувалда, змейка, клизма, сито и ещё с десятка два названий того, чем я наслаждаюсь в тишине каюты.
Мда, какие только знакомства не бывают во время пути!

Она оказалась интересной собеседницей. Незаметно для себя мы перешли на ты, а потом перешли в бар, а из бара прямиком направились ко мне в каюту. Вёл я к себе её спокойно. Аппарат был убран, капсулы с информацией надёжно спрятаны среди вещей. А ей, похоже, нужно было только то, что и мне. Секс.

Каюта с охотой распахнула перед нами дверь, быстро создала уютную атмосферу, притушив свет, включив тихую музыку. Вила, а именно так теперь я её называл, молча стянула с себя платье, щёлкнув немыслимыми застежками за спиной, стала стягивать нижнее бельё медленно, заставляя биться моё сердце так часто как это, вообще, возможно. Не отрывая глаз от меня, она скатывала трусики в тонкую полоску, постепенно открывая правильные линии лобка, лохматые волосики на лобке, выкрашенные в два разные цвета. А потом остановилась, застыв со снятыми трусиками на коленях. Словно хотелоа что-то сказать. Чуть наклонившаяся Вила, оттопырившиеся груди с розовыми кружочками и такими же розовыми сосками, запах жаждущей секса женщины ударили мне в голову почище кувалды. Я помог скатать эту ниточку дальше, одновременно занявшись её грудью. Чуть вспотевшие, солоноватые, источающие аромат, от которого всё кружилось вокруг меня, они были превосходными. Как был превосходный её плоский живот с чуть выпирающим низом, на котором виднелась эта двухцветная клумба из волос. Наше молчаливое изучение друг друга на кровати, жаркие поцелуи, ласки только увеличивали наше притяжение друг к другу. Наконец, она откинулась на спину, поправила волосы, встрёпанные при близком знакомстве с мои помощником, облизнула губы, хрипло прошептала:

— Ты готов? Я уже. — Как-то так по-деловому?

— Я готов с того момента как увидел тебя. — Я не врал. Одна картинка из переживаний капитана, ощущения того, что испытал он, завертели во мне механизмы, конечном результатом работы которых должна было стать именно это. Она лежит на кровати, расставив ноги, гладит меня по бёдрам, а я нависаю над ней, поглаживая головкой её горячие, влажные губки «начала вселенной».

На удивление вход оказался очень узким. Головка сначала уткнулась в упругое горячее и влажное кольцо, член чуть изогнулся, вызывая у меня желание с силой войти в неё. Она, чувствуя это, обхватила горячей ладошкой изогнувшийся член, направила головку прямо в створ «ворот начала», придержала, придавая нужную направленность. Я налёг со всей силы, вылизывая её сосок, головка, оставляя кожицу позади, проскочила это упругое кольцо, двинулся в жаркую глубину, раздвигая теснины. Вил застонала глухо, протяжно, показывая всем своим видом, что получает удовольствие от этого. А дальше я уже не отпускал её из своих рук, а она не вырывалась, улавливая каждое моё движение, каждый мой вздох. Даже когда член выскочил из неё, ткнулся нетерпеливо в коричневый пяточок ануса, она потянула за обе половинки попки, позволяя ему нырнуть туда.

Кончила сначала она. От простого поцелуя в подмышку. Выгнувшись в дугу несколько раз, она разжала сомкнутые губы, громко закричала, мелко трясясь от оргазма, бившего её. А затем затихла, обхватив меня руками, уткнувшись головой в моё плечо. Я старался кончить именно сейчас, когда она такая, послушная. Ну, нравится мне такая послушность. И кончать в такую послушность мне очень нравится. Кончать бурно, выливаясь полностью. И не важно, что она уже остывая, принимает меня. Не важно. Важен этот момент. И я кончил. Бурно, с вдавливанием её в кровать до боли в мошонке. Руки её, поддерживающие меня, обдавали такой лаской, что невольно я ухнул фразу «детей сделать тебе хочу». После чего она обхватила меня ещё крепче, удерживая несколько минут в плену её рук, бедёр, коленок, сжимавших мою талию. Член, выскользнув из теснины её вагины, следуя за мной, укладывающемуся рядом с ней, проскользнул по её животу, оставляя за собой мокрый след.

— Ты почувствовал, что я хочу детей? — Она отпустила меня, прижалась ко мне, как ластящаяся кошка. — Я так хочу детей! Давно хочу. Сегодня, вот, с утра решила, что романтика, первого же романтика встреченного на этом судне, уведу к себе. А потом, будь, что будет. У нас же, сам знаешь, строго с этим. — Действительно, у госслужащих были определённые ограничения. В том, числе беременность в течение первых двух сроков службы. Значит, Вил не так давно в этой службе. Максимум шестой год.

— Мне просто показалось, что беременность тебе к лицу. Я даже представил, как ты в солнечный день идёшь по улице с животом. — Я улыбнулся. Настроение было превосходным. Голова летела куда-то, заставляя пальцы поглаживать мокрые губки, щекотать волоски на лобке. — Красота!

— У меня кончается в следующем году второй срок. — Она повернулся ко мне спиной, давая обнять себя со спины. Одна рука подхватили её грудь, другая нырнула к клумбочке на лобке. Вил замурлыкала, а не заговорила. — Было бы здорово из этой командировки приехать беременной.

— А муж? — Кольцо на её правой руке только сейчас привлекло моё внимание. — Что муж скажет?

— Муж? — Она чуть повернула голову, посмотрела на меня. — Будет рад. Это же будет его ребёнок. Ведь только женщина знает от кого ребёнок у неё. — И через секундную паузу, чуть подхихикивая. — Ну, как правило, знает.

Расстались мы только глубоко вечером по бортовому времени. А за три часа до этого, решив уйти, она, пошатываясь от усталости, одевалась медленно, демонстративно натягивала все свои чулочки, какие-то плёночки лифчика, трусиков, словно дразнила меня. А я после трёх раз уже не мог, а хотел. Эх! Ещё бы разок! Погрузиться в неё, услышать её стон, почувствовать в руках волны оргазма, прокатывающиеся по её телу! Стоп! У меня же было одно средство! Я чуть ли не спрыгнул с кровати, рукой залез в кармашек сумки, нащупал край круглой баночки. Ну, Вила держись! Если после этого ты не забеременеешь, тогда космос не космос, а древние были дураками! Я глотнул для верности две таблетки, повернулся к уже одетой Виле.

— Знаешь. — С чего бы начать? — Мне кажется, что мы ещё не закончили наш разговор о детях. Давай, продолжим?

— Да? — Она указала пальцем на висящий член. — А ты сможешь?

— А ты попробуй! — В тон ей ответил я, шагнул к ней, завёл руку за затылок, потянул её вниз. — Спроси у него сама.

— Сейчас спрошу. — Она опустилась на колени, взяла член в руки, закатала кожицу, оголив головку, лизнула её. — Ну, что? Говорить будем? — Интересно, а как она ведёт допрос? Попавшихся ей с ситом?

Член встрепенулся, отозвавшись волной на её прикосновение. Она снизу удивлённо посмотрела на меня, радостно ухмыльнулась, а потом засосала его так, словно это был леденец. Через пару минут член занял всё пространство её рта. Нет, древние всё-таки знали толк в этих делах! Я стал стягивать с её плеч лямки платья. Раздевать женщину, с которой у тебя будет секс, самое приятное занятие для мужчины!

Автор: Zadirai-ka (http://sexytales.org)

[/responsivevoice]

Category: Классика