Объект страсти замечен Часть 1

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Глава 1

Редко встретишь людей, которым бы нравилось жить в мегаполисе. Но для меня было счастьем переехать из убогого, грязного пригородного района с его хроническими двумя сотнями преступлений в неделю поближе к центру. Я ненавидел ту школу. Мой образ старательного пай-мальчика никак не вписывался в классе грубых озлобленных детей пьяниц и уголовников. Подстраиваясь под них, разговаривая с пацанами в той же отвратительной нарывистой манере «слышчёкаво», я не был изгоем, но в той же мере не был и «своим», поэтому изо дня в день меня съедало одиночество. Одиночество маленького латентного педика.

Новое окружение, новая школа, новый класс — новый этап в жизни, кажется, что сам вдруг становишься свежим и новым. Я волновался, шагая по чистенькому школьному коридорчику, бегая глазами по дурацким голубым облачкам, зачем-то намалёванным на серо-жёлтом фоне стены; подойдя к толпившемуся классу, по заинтересованно обращённым ко мне взглядам сразу понял, что попал по адресу. Слету по выражению лиц ребят, по движениям, по «в меру приличному» стилю одежды можно было сказать, что класс дружный и с математическим уклоном. Немногочисленные девочки, приняв самые лучшие позы, демонстрирующие их индивидуальность и независимость, с жеманным выговором начали атаковать меня вопросами типа «как тебя зовут?» и «откуда ты к нам перешёл?».

Парни солидно держались поодаль. Мне хотелось тут же всех их по очереди облапать и перещупать, не хотелось кокетничать с девочками, но приходилось зубоскалить и с уверенным видом строить из себя эдакого казанову. Только когда прозвенел звонок и к кабинету приковылял дядька-учитель, настала приятная часть мероприятия — осматривание мужской части класса для выявления потенциальных жертв моей страсти.

Высокий голубоглазый кудрявый блондин. Баскетболист. Мужлан. Не в моём вкусе. Мальчик русский обыкновенный. Не красавец, не урод. Предположительно средних способностей. Накрайняк. Мальчик пухлый зубастый. Эээ, нет. Не поймёт. Мальчик русский обыкновенный два. Посимпатичнее первого. Эх, таких мальчиков так сложно представить геями! Следующий. Мальчик-гот лохматый худенький. Чёрные шмотки, брови в серёжках. Возможно, возможно. Они, бунтовщики против общественной морали, часто открыты к новому… опыту. Мальчик-натурал ярковыраженный. Симпатичный. Развязный, нагловатая самодовольная мина, прикид а ля рэппер. Не хватает слогана на майке «Девки, пиво, MTV — подключайся!». Печально, но по первому впечатлению мужская часть класса всецело принадлежала тем самым 90% людей.

Как новичку пришлось сесть на камчатку — видно всех, только в неудобном ракурсе. Те, чьи лица можно было разглядеть, мне не понравились, а незнакомые спины меня не возбуждают.

Был урок физики. Cтрогий дядька-физик спросил моё имя и, не отвлекаясь на приветствия, перешёл к уроку. Пришлось заниматься, собственно, физикой. Первых двадцати минут мне хватило, чтобы понять, что я кретин, что бывшая физичка тупая распиздяйка из пед. училища и что данная наука не то, с чем бы мне хотелось связать жизнь. Тему того урока я уже проходил ранее и слушал объясняемую теорию с пониманием, но когда физик дал «быструю задачку для тренировки»… ответ дали, сразу как только я врубился в условие. Затем были две задачки «посложнее» и «сложная» на дом… её ответ так и остался неразгаданной загадкой. Под самый звонок учитель продиктовал «небольшую задачку»: под каким углом нужно наклонить дорогу с заданным углом поворота, чтобы машина с заданной массой на заданной скорости могла развернуться?

Следующий урок, литература, был в этой же комнате, и нормальные люди — в жопу задачку — снялись на перемену.
Не изменив положения, задачку остались дорешивать два ботаника: на первой и на четвёртой партах. Я специально встал у доски, чтоб заценить обоих. С первой парты — чистый заботан: угловатый, круглые очки, неопрятно одетый, рубашка заправлена в брюки. Такие меня раздражают. Меньше, чем сраные бритоголовые хулиганы, но всё-таки. «Эй, ботяра, тебя ждут горячие грузины!» — рассмеялся я про себя. Тем временем второй, дорешав «небольшую задачку», видимо, для него она была до элементарности небольшой, убрал физику, достал литературу. Я посмотрел в его сторону, и не успел про себя сказать: «Эээ, зауканище!» — он развернулся ко мне лицом и… провалиться мне на месте.

Внутри всё так и обожгло. Я никогда не видел таких красивых глаз: совсем девчачьи, по-азиатски раскосые, огромные и глубокие, как два озера, чёрные — казалось, радужной оболочки у глаза не было, был только огромный зрачок. Вместо запланированной фразы в башке пронеслось: «Объект страсти spotted (замечен) «. Офигевший, я вышел из класса, отвечая невпопад на очередь вопросов снова вдруг заметивших меня одноклассников, машинально обратно сел за парту по звонку, и очнулся только от громкого цоканья каблуков вошедшей в класс учительницы литературы. В остаток дня ничего вокруг не было, кроме мальчика-азиата с девчачьими глазами.

Почти на всех предметах объект страсти сидел очень удобно для моего обозрения (и как я его не заметил на первой физике!) . Его звали Женя Тен — я и без фамилии догадался, что он кореец. Сильно размешанный кореец, третьего-четвертого поколения: его волосы были не чёрные, а каштановые — с первого взгляда вроде как неправильно раскрашенные, потому что были чисто азиатскими по структуре: прямые, крепкие и как-то особенно пушистые и мягкие. У него было довольно узкое лицо, нижняя часть его немного выдавалась вперед, и все его составляющие были маленькими, кроме глаз, и чётко очерченными: хорошенький прямой носик, острый подбородок, ушки, чуть заострённые, корейские губки. Корейцев я отличаю от других азиатов главным образом по губам: когда они сжимают губы, у уголков рта образуются характерные складки, а когда улыбаются, верхняя губа становится дугообразной и обнажает верхний ряд зубов. В комбинации с ровными зубами и чудесными жениными глазами, которые он опускал или томно отводил в сторону, когда улыбался, эта улыбка с ума меня сводила. Он часто улыбался. Женя был невысокий, стройный, очень пластичный — все его движения были хореографически выразительными и быстрыми, походка у него была такая же: быстрая и мягкая.

Я часто украдкой ласкал его глазами, идя сзади, или на физ-ре. У него были длинные для парня волосы, длины женской короткой причёски, но не не в силу стиля, а затем, что за своим внешним видом он почти не следил: мог неделю ходить с незашнурованным ботинком, одевался крайне небрежно, носил одну и ту же одежду по три-четыре дня подряд, которая никогда не бывала глаженой. Единственное, он пристрастно следил за ногтями — не у всякой девушки встретишь такие ухоженные ногти. Даже носил в пенале профессиональную пилочку о двух концах с разной силой шлифовки, над которой не уставали угорать девочки. Вообще, мне кажется, что с его женоподобной внешностью плюс эта странная повадка его бы непременно заклеймили в педики, если бы он не снискал себе репутацию умника-всезнайки.

Если очкарик с первой парты действительно оказался зубрилкой, Женя был именно умником. Он любил помогать (в том числе прямо во время контрольных) , объяснять и давать советы — всё это он делал без поучительной интонации в голосе, без нотаций, и сам охотно прислушивался к чужим решениям, не отказывался от помощи (обычно в виде «стопудово правильных» шпор) . В то же время если был в чём-то уверен, то с пеной у рта доказывал свою правоту, пока «оппонент» не сдавался словами «верю, верю, только отвали!».
На уроках он всегда внимательно слушал и конспектировал учителей, задавал вопросы «в тему», чем некоторым из них очень льстил: например, учительница мировой художественной культуры и искусства, к предмету которого большая часть класса относилась крайне наплевательски, не отрываясь смотрела в его сторону, и казалось, рассказывала материал только для него.

Были только два предмета, которые он не уважал: информатика и английский — этими вещами он увлекался как хобби, школьный курс для него был слишком лёгок. Он был компьютероманом, занимал места на внешкольных олимпиадах по информатике (на школьные не ходил из принципа) , отлично знал несколько языков, всегда со вкусом делал декоративную мишуру, которой обучают в гуманитарных классах, которой любят кичиться неудачники: вот, типа, java, php… Информатику вела ужасно тормознутая тётка, и Женя часто издевался над ней: за минуту набивал предложенное задание на C++ вместо изучаемого в школе паскаля и остальные девятнадцать минут, на которые было рассчитано выполнение задания, морочил ей голову: мол, какая разница — работает же! По-английски он говорил свободно и почти без русского акцента. Вожделенно смотря, как он облагораживает ногти своих изящных длинных пальцев вместо перевода текста, я напевал про себя: «I m too sexy for your party, too sexy for your party… » Секси. Я следил за моим секси не отрываясь.

Глава 2

К Жене трудно было втереться в доверие, он не заводил друзей, полностью устроенный тем, что одноклассники его используют исключительно как справочное бюро с техподдержкой. Я начал дёргать его помочь мне по поводу и без, причём чаще всё-таки без, пока окончательно не зарекомендовал себя как «тормознутого, но интересующегося» в его глазах. Меня поражала его наивность: он любой вопрос воспринимал всерьёз.

Любая девочка давно бы просекла, в какой Рим ведут дороги, но он в упор не замечал моего переполненного половым желанием взгляда, что я выбираю наиболее уединенные места для следующего «урока», что слишком близко к нему размещаюсь, что «случайно» трогаю его и глажу по коленкам, волосы его нюхаю. Я старался задавать вопросы, на которые ему бы было интересно отвечать, делал вид, что мне самому чудовищно интересно слушать о вещах, которые показались бы моим бывшим одноклассникам словами чужого языка. Когда он увлекался рассказом, его можно было прощупывать насквозь — ничего не замечал.

Один раз во время «окна» в расписании мы сидели друг напротив друга за столиком в читальном зале школьной библиотеки. Я спросил его что-то ужасно интересное: не то про установку какой-то офисной программы в какой-то юникс, не то про гражданскую войну. Он с упоением «раскрывал сабж». Столик был узкий, шириной с парту. Даже если сидеть прямо, прижавшись к спинке стула, коснёшься коленкой коленки человека напротив. Я, конечно, сидел на краю стула, развалясь, раздвинув ноги и выпрямив их вперед. Его коленка щекотала мне яйца, и я периодически подавался вперед, тыкаясь в неё членом.

«Какой он всё-таки красивый! Трахнуть бы его, » — я наблюдал, как двигаются его розовые губы. Я представил, как он стоит передо мной на коленях и сосёт, сладострастно прикрыв свои прекрасные тёмные глаза. Мозги помутились, я опустил руку под стол, расстегнул молнию своих мешковатых джинсов и начал дрочить сквозь трусы. Член быстро встал, но я боялся наращивать темп: заметит ещё. Я отпустил свой хуй, положил рабочую руку на стол и сжал ею женину ладошку. Я был совсем готов предложить ему напрямую…

Но тут прозвенел паршивый звонок! Ко мне мигом вернулся трезвый рассудок, я с досадой отпустил Женину руку, кисло на него посмотрев, как вдруг, как будто откуда-то сверху, он произнёс спасительную фразу: «Хочешь, после школы зайдём ко мне домой — покажу!» Конечно, хочу.
Покажи!

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы