Нарушение границ Часть 2 наши реалии

После случая в туалете они очень сблизились, даже ближе, чем хотелось бы: чтобы не было никаких проблем, она дала ему копию ключа от своей квартиры, чувствуя полное доверие и покорность Марка. В субботу днем он пол дня ожидал в ее квартире, пока она вернется домой. Делать было нечего, поэтому он приготовил блюдо, которое она попросила сделать, чтобы, не теряя время на готовку, они могли сразу заняться их любимым делом. Хотя Марк ненавидел готовить еду, тем более в одиночестве, но продолжение и весь вечер с ней в постели, компенсировал те два часа, которые он тратил на готовку.
Марку больше не приходилось задумываться о границе между ней как учителем и ним как учеником, скорее всего потому, что она овладевала его головой в любой момент, даже когда ее не было; ведь когда ее не было, он думал только о ней и мечтал, чтобы она была рядом с ним. Так что, с ног до головы, в особенности в паху, он отдался ей, как покорный слуга. И его охватило счастье от привязанности к ней и от того, что она также была одержима им и его членом каждый день, когда она видела его и оставалась одна с ним в ее квартире, не боясь, что кто-то может увидеть их.
Еще ни разу не ночевал Марк у нее в субботу, хотя уже долгое время приходил к ней; наверное, потому что Света не хотела делать

из их отношений что-то непристойное и извращенное, а ночевка Марка с ней как раз и подразумевало то непристойное и извращенное. Марк сильно негодовал от ее табу, злился на нее в уме, когда оказывался на улице субботним вечером после хорошего секса; она словно пыталась выгородить его от себя, хотя он не замечал, что она пытается скрыть какую-то тайну, которая уже и так нарушает их спокойное время. Но терпение, которое он держал целый месяц, лопнуло после того, как он заметил, что во время обеда она сидела с учеником из параллельного ему класса, хотя никогда не подразумевалось, что ученик или ученики могли сидеть за одним столом с учителями во время обеда; Марку показалось, что, даже несмотря на короткую продолжительность их секретной любовной жизни, между ними уже образовалась какая-то дыра и Света уходит с каждым днем все дальше и дальше от него. Поэтому теперь, когда последний раз он сдержался от разговора с ней насчет его поведения, он решил, что ему стоит либо поговорить насчет того, что он видел в столовой, либо остаться по ее согласию на ночь, как это иногда делают пары, когда становятся ближе друг к другу, если появляется очень хороший шанс.
Для хорошего вечера уже все было готово: Света шла домой, были готовы макароны, открыто вино, чтобы оно надышалось до ее прихода, он был одет прилично; и во всех комнатах горели крохотные свечи, в таком количестве, что освещали каждый уголок комнаты, даже при полной темноте в зимней вечерней улице. В замке двери послышалось шорканье, и Марк вышел в коридор с улыбкой, что она наконец пришла. Она была прекрасна. Ее волосы стали мокрыми, пока она шла по лестнице и снежинки растаяли, оставшись в виде маленьких сверкающих от огней свеч капель; на ней была норковая шуба, как у какой-нибудь аристократичной дамы с темно-красной помадой на губах и вуалью на лице; она пару раз тихими стуками потоптала небольшими по размеру сапожками, чтобы снег слез с подошв. Ее глаза засверкали, когда с коридора она увидела многочисленные свечи на кухне, а затем обратили на Марка, держащего руки, словно прислуга.
— Ой, привет! Ты чего это тут утроил… такое романтичное? — спросила она и подошла к нему поцеловать в губы. — Неужто хочешь предложение мне сделать.
— Посмотрим, — сказал он, улыбаясь и помогая ей снять шубу. Когда она принялась снимать сапоги, то он предложил настойчиво ей помочь и сел на колени, что расстегнуть застёжки и оголить ее прекрасные ножки в темных колготках, до которых ему не терпелось прикоснуться.
— Ты чего такой прислужливый сегодня?
— Я ведь всегда такой был.
— Ну, не говори так. Ты меня оскорбляешь. Говоришь, словно я твоя владелица.
Его это слегка насторожила, но он не понял, почему.
— Давай пройдем на кухню, — предложил он ей.
— Нет, подожди, мне надо смыть косметику и переодеться.
— Но мне и так нравится.
— Ну, ты же меня знаешь. Не могу что-то делать дома, пока я в одежде уличной. Хорошо? А пока ты можешь еще что-нибудь приготовить.
— Но блюда уже остывают.
— Я быстро, не бойся.
Но он прождал ее тридцать минут.
— Какая красота! Ты у меня такой романтичный! — сказала она, зайдя на кухню в том платье, что одела на их первое занятие.
— Мда, твое «быстро» длилось тридцать минут.
— Ты же понимаешь, женщины.
— Мне нравилось, как ты была одета и в начале.
— А мне не нравилось.
— Может быть, ты могла пойти хоть раз мне навстречу?
— Что ты как маленький? Что с тобой?
Он не решился ответить.
— Как тебе? — спросил он после того, как она принялась за еду и за вино, которое он вытащил по ее просьбе.
— Все очень вкусно! Хотела бы, чтобы ты каждый день готовил.
— Ну уж нет.
— Давай! У тебя так хорошо получается. А омлет у тебя хорошо выходит?
— Этим я занимаюсь уже целых восемь лет. А что?
— Ну вдруг, я попрошу, чтобы ты сделал мне омлет на завтрак?
— Не понял.
— Да, не бери в голову. Просто так сказала.
— Ну может быть, я тебе завтра сделаю омлет?
— В смысле, ты хочешь завтра утром прийти и приготовить его?
— Нет, в смысле, что я мог бы остаться у тебя на ночь, а завтра, проснувшись, приготовить его.
— Марк, мы же с тобой уже обсуждали это.
Марк хотел было продолжить разговор, насчет этого, но решил, что если он пойдет дальше, то станет плохо, а может и того хуже.
— Как тебе новая тема?
— По математике?
— Ага.
— Ну, было понятно.
— Или ты опять смотрел на мою попу?
Он засмеялся. И она сказала это с улыбкой, которой ему так не хватало целый день.
— Ну и твоя попа достойна внимания.
— Я знаю. Но тебе было все понятно?
— Да, все было понятно. Особенно, с твоей попой.
— Ну хватит, — сказала она смущенная, — это же шутка была.
— Да я же тоже пошутил.
Ей стало хорошо с ним, и она положила руку на его и слегка погладила. Он тоже взял ее, посмотрел на нее и улыбнулся, от чего ему стало еще легче и счастливее.
— Мне неудобно есть левой рукой, — сказал он, когда она принялась есть дальше.
— Ой, прости.
Они все доели и пошли в гостиную, где также все освещалось десятками свеч. На диване она смотрела в смартфон, лежа головой на его ногах, а он сидел и читал книгу.
— Как тебе вот это платье?
— Очень красивое.
— Думаешь, на мне оно будет хорошо смотреться?
— На тебе все всегда смотрится хорошо.
— Не ври, помнишь, что ты сказал о той юбке?
— Нет, ну тогда она была просто ужасной. Оно бы ни на ком не смотрелось хорошо.
— Все равно, я думаю, что ты врешь.

Она посмотрела на него, опустив журнал, и, взяв за его футболку, потянула к себе, чтобы поцеловать его. Ему показалось, что это будет легкий поцелуй, но когда он потянулся сесть обратно, то почувствовал, что она не отпускает его. Он принял ее настойчивость и с поцелуями начал гладить ее волосы, ее лицо, ее шею, ее грудь, ее живот и талию. Она также села, чтобы было удобнее, и положила руку ему на плечо, затем также начала опускать, но не остановилась на животе, а пошла дальше и начала сжимать его медленно твердеющий бугорок под джинсами; а он, почувствовав, что она сделала первый шаг, начал делать и свои шаги, сжав ее грудь и прижав ее голову к себе, чтобы поцеловать еще сильнее, словно от силы поцелуя зависело и его сексуальное возбуждение. Но так и было. Его член начал крепнуть быстрее, так что Света должна была его вытащить, чтобы ему не было плохо внутри и ей было удобнее его вытаскивать. Когда она увидела тот покрытый венами член и почувствовала нежную гладкость кожи члена, а не липкость и пот, как это обычно бывало, когда Марк не принимал душ по нескольку дней — , то оказалась во власти мощи его члена и, перестав целовать Марка, наклонилась и начала лизать снизу ствол, сидя на коленях на диване.
Но она почувствовала, что так слишком неудобно лизать член, тем более, что ее любимые яйца из-за своих размеров не могли вылезти через маленькую ширинку твердых джинсов, так что, сняв его джинсы и трусы и сев на колени между его раздвинутых ног, она оказалась довольна, чтобы начать членообрабатывание. sехytаl.соm Для начала ей нужно было поздороваться с яичками, которые она не видела в таком свежем и сладком виде очень долгое время: она облизнула их, поиграла с ними во рту, а затем сжала в руке, чтобы кожа мошонки покраснела, и Марк зажмурил глаза от боли, что она сильно любила, ведь он тогда был похож на маленького мальчика. Затем в очереди стоял ненасытный ствол, с которым у нее всегда были проблемы из-за размера: для начала она облизывала обильным количеством слюны, словно образуя скользкий слой, чтобы губы не сильно цеплялись за кожу, и заводила розовую головку в рот и, как с мороженным, медленно вытаскивала, натягивая крепко сжатые губы.
Эта операция выполнилась несколько раз, а когда закончилась, то на очереди оказывался уже весь член. Она сосала медленно, нежно, поворачивая голову немного в сторону, когда спускалась вниз, и иногда посматривала на Марка, который совершенно потерял связь с реальностью; спустя пару минут ее движения стали активнее, что даже слюна, которой Света смазывала ствол, начала хлюпаться и слегка пениться, а оставшуюся без внимания рта часть ствола она дрочила двумя руками. Но она сама чувствовала, что этого недостаточно для Марка, потому что она никогда не могла довести его до оргазма одним минетом, но, как она однажды заметила, будучи совершенно увлеченной, Марк не мог устоять, когда у нее получалось засунуть его член в самое горло.
— Марк, — сказал она.
— Да, дорогая?
— Хочешь «глубокую глотку»?
— Конечно.
— Тогда расслабь.
— Хорошо.
— Ну же, расслабляй.
— Да я расслабил.
— Он у тебя все равно слишком твердый.
— Надо просто немного подождать.
— Ладно, давай подождем.
— Ты серьезно?
— Ну ты же хочешь «глубокую глотку»? а я не могу, если он у тебя не мо жет изогнуться.
— Знаешь, многие женщины тебе бы позавидовали, что у твоего партнера настолько большой и твердый.
— А ну повтори, — сказала она и чуть не раздавила его яйца.
— Прости, просто. Да,

Category: Вагинальный секс