На костре Часть 3

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Сережка был в том редком настроении и состоянии, когда он был чрезвычайно болтлив и энергичен, это притом, что в обычном состоянии он неразговорчив и молчалив. Честно говоря, я очень люблю, когда он такой. Сейчас он дошел до этой кондиции, и, видно, именно мое появление и спровоцировало такую метаморфозу в нем, потому как остальные, кто был рядом, в том числе и Лена, Саша, Миша и сам не знаю кто, наблюдали за ним с явным удивлением. Я был несколько смущен таким фактом внимания с его стороны, а больше тем, как другие за нами наблюдали. Я-то был уже практически трезв, все-таки сколько времени прошло с тех пор, как я уехал. А Сережка все не унимался и плясал вокруг меня, предлагая то одно блюдо, то другое, наливая стакан за стаканом и неизменно провозглашая громко тост: «За нас с тобой!» Я решил, что после следующего «За нас с тобой!» криков «Горько!» нам уже не избежать и решил перехватить у него инициативу.

— Слушай, я слышу там гитара играет, пойдем Сереж, может сыграешь что-нибудь из нашего?

— Блядь, конечно, пойдем! Сейчас мы такое забацаем! Давай начнем с Летова! (Заведи себе русскую виртуальную любовницу-давалку! — добрый совет)

— Давай!

Дальше пошла банальная пьянка, и я сам поднимал стакан все чаще и чаще. Помню, мы много пели, играли на гитаре, потом стояли у костра, а Сережка обнимал меня за плечи и все повторял: «Я так рад тебя видеть! А ты? А ты не рад, что ли?»

— Да рад, я рад! Вот привязался-то!

*****

В какой-то момент я пошел в лес пописать. Сережка увязался за мной.

— Сереж, я сейчас приду, мне поссать надо.

— Я с тобой, я тоже хочу.

Пошли вместе. Мы отошли на несколько шагов и я собирался уже расстегнуть ширинку, когда Сережка сказал (Красивая голубая любовь! — прим.ред.)

— Нет, здесь очень близко, сейчас сюда девочки придут писать. Пойдем дальше.

— Смотри, заблудимся в лесу.

— Со мной не заблудишься, не боись!

И он повел меня вглубь леса. Какое-то подозрение возникло в моем пьяном мозгу, но тут же пропало. Мы прошли еще немного и, наконец, Серега остановился и стал расстегивать ширинку. Я встал недалеко от него и стал делать то же самое. Я долго терпел и теперь долго сливал все, что выпил до этого. Когда я уже заканчивал, я вдруг почувствовал, что он стоит прямо за мной. Не отвлекаясь от процесса, я повернул к нему лицо, чтобы посмотреть, что он затеял. А затеял он, видимо, самое неприличное. Потому что, как только я повернул к нему голову, он резко вплотную подошел ко мне, обхватил меня за талию и притянул к себе. Я как раз закончил писать, а то от рывка непременно облил бы себе туфли и штаны.

— Сереж, ты чего, а?

Это все, что я успел спросить, потому что мой рот тут же заткнуло что-то теплое и мягкое. Оно проникло мне за зубы и стало теребить мой язык. Когда я осознал, что это был его язык, у меня закружилась голова. Нет, не от того, что это было незабываемо, восхитительно, что я был на седьмом небе от блаженства и вообще это было райское наслаждение. Я в принципе не очень люблю целоваться. Голова у меня закружилась от того, что я все понял, понял тут же, и от этого открытия мне стало плохо — он сам впервые в жизни меня целовал и целовал взасос, а это означало лишь одно — он сдался. После 15 лет борьбы с собой и со мной он сдался и сейчас дал мне это знать таким вот совершенно недвусмысленным способом. Ведь натурал может позволить дать парню в рот, может даже по пьяни трахнуть парня, это все не в счет. Это сиюминутная похоть, когда тебе все равно где и все равно с кем, хоть с бараном. А вот поцеловать парня для натурала это ниже параши! Поцелуй намного интимнее, чем минет, римминг и анальный секс вместе взятые! Только поцелуем ты можешь передать самому дорогому и любимому человеку все свои чувства, все свои тайны и мысли.
Это было сигналом к действию с моей стороны — я побежден, я твой, делай со мной все, что хочешь! И как бы в подтверждение этого его руки обвили меня спереди, спустились вниз, на мой неубранный в ширинку член, и стали его ласкать, поглаживать, нежно оттягивать вниз и вверх, а потом его правая рука ушла прямо ко мне в штаны, благо они были на резинке, и схватила меня за яйца, а левой он начал дрочить мне член, который уже медленно, но верно начинал вставать. Если бы я не был так пьян, я бы сказал, что я весь ушел в член. И, наверное, тут же кончил бы. Но по причине моего алкогольного опьянения средней тяжести, могу сказать, что мне было очень приятно. Я решил, что раз так, то можно, наверное, сразу брать быка за рога, развернулся к Сережке и тоже схватил его за член, который он не успел убрать. Но это позже, а сейчас я хотел другого. Я нежно положил свою руку ему на шею и слегка надавил вниз и к себе. Он все понял и, не сопротивляясь, встал на колени и тут же, без предупреждения, неумело схватил ртом мой уже полностью вставший член. Хочется сказать — я аж вскрикнул! Но скажу по-другому, я охуел! Ощущения от того, что самый любимый человек на свете взял у тебя в рот, не поддаются описанию. Сам факт, что Сережка сосет мой член — пусть неуверенно, пусть неумело, задевая зубами и покусывая его (это не страшно, научу!) — уже сводит меня с ума! Этого не может быть! Этого не может быть, потому что этого просто не может быть! Но это было на самом деле. Сережа осмелел и спустил с меня штаны до колен, после чего взял меня руками за ягодицы и стал насаживать свой рот на мой член. Я смотрел на это великолепное захватывающее зрелище свысока, — хотя и было темно, но луна достаточно хорошо освещало все, что происходило внизу, — и не мог налюбоваться. Я схватил Сережу за голову и стал просто трахать его в рот, нисколько не заботясь о том, что я могу сделать ему неприятно или спровоцировать рвотный рефлекс. Но то ли он был слишком пьян, чтобы протестовать, то ли он был готов к такому повороту событий, но он не сопротивлялся. Невероятные ощущения от порхающих бабочек в паху и теплого мокрого желе, полностью захватившего и поглотившего мой член, постепенно поднимались вверх к животу, пробирались по коже щекочущими ниточками и расходились выше по телу, по соскам, по груди, и, наконец, они ворвались в мозг тысячами струями блаженного фейерверка, и тут же молниеносно устремились обратно вниз и вырвались прямо Сережке в рот, полностью опустошив меня. Когда я кончил кончать, я понял, что кричу и замолчал. Сережка сидел на земле и руками вытирал то, что вытекло на губы и подбородок и сглатывая остатки спермы, которые он не смог выплюнуть.

— А ничего так, есть можно, если голод наступит, только я бы добавил еще какой-нибудь ароматизатор, ну, хотя бы клубничный.

— Я предпочитаю ванильный.

— А? Что? Ванильный? Так у меня сегодня как раз такой, хочешь попробовать, Дим?

— С удовольствием!

Теперь мы поменялись местами — он встал, а я сел перед ним на колени. Член его так и был снаружи, поэтому мне оставалось только расстегнуть ему джинсы и спустить их до колен, чтобы не мешались. Я осторожно приблизился к его паху и лизнул блядскую дорожку! О, что это была за дорожка! У него вообще практически не было волос на теле, он был весь гладкий, как я всегда называл его — атласный, а в этом месте на ровном фоне белой гладкой атласной кожи был ровный тонкий след маленьких завивающихся волосков, который не спускался с живота вниз, как у других, а, наоборот, поднимался от лобка вверх, к животу и там терялся, уходя в пупок. Я стал буравить языком его пупок, пытаясь понять, куда ушла дорожка разврата, а затем спустился вниз и облизнул член. Он уже почти встал — красавец, около 16 см, он дергался у меня перед глазами, пытаясь встать и отчаянно прося помощи у меня. Я не мог бросить его в беде и так же, как раньше Сережка, сразу взял его целиком в рот.
По тому, как он резко стал расти у меня во рту и стучал мне в небо, я понял, что сделал все правильно. Правой рукой я подхватил снизу его яйца и стал их нежно поглаживать, а левую руку просунул дальше между ног и нащупал дырочку безымянным пальцем. Тем временем Сережка схватил меня за голову — видимо, решил отомстить — и стал яростно долбить меня членом в рот и в глотку. Не скажу, что я был в восторге от этого, так как дышать было нечем и периодически хотелось блевануть, но я старался держаться. Пальчиком я прорвался в его тугую дырочку и стал аккуратно двигать им внутри, стараясь нащупать простату. Сережа стал убыстряться, я тоже все быстрее и быстрее двигал пальчиком у него внутри вдоль простаты, пока он не замычал и стал просто стучать по мне клювом как дятел. Я почувствовал, как его сфинктер туго сжал мой палец и тут же Сережка зарычал и мне в горло стали биться струи, одна за другой, мне даже глотать не надо было, они сами стекали внутрь в глотку. Но я отодвинул Сережку немного от себя, и последние брызги попали мне в рот. Он вытащил член и, тяжело дыша, сел прямо голой попой на землю. Я облизнулся.

— Подлец! Ты меня обманул! Никакого ванильного вкуса у тебя нет!

— Да? А какой же?

— Не пойму, то ли пивной, то ли водочный. Но одно скажу точно — он алкогольный, потому что я еще больше опьянел.

— Может, пьяная вишня.

— Ага, пьяная, но не вишня, скорее маслина. Ты маслины ел?

— Их там полно на скатерти, очень удобно закусывать, когда жрать уже не хочется, а закусить надо.

— Ну вот, значит у тебя вкус пьяной маслины. Не самый приятный, должен сказать, но хорошо уже, что ты не закусывал селедкой.

— Блядь, что мы обсуждаем? Охуеть!

— Мы обсуждаем вкус твоей спермы, а до этого обсуждали вкус моей. Ладно, не дрейф, одевайся, а то простату застудишь.

Он встал и надел джинсы, застегнул ширинку и ремень и поправил бушлат. Я оделся еще раньше, пока мы разговаривали. Я не знал, что он сейчас чувствовал, и не знал, как теперь себя вести с ним — так же как раньше или как-то по-другому. Но если по-другому, то как? Я понимал только одно — сейчас произошло то, что полностью поменяло наши отношения. То, что он раньше позволял мне иногда брать у него в рот, а однажды трахнул меня по пьяни, впоследствии объясняя, что ему просто интересно было попробовать, это одно. Но то, что он сам по собственной инициативе отсосал у меня, это совсем другое. Это все меняет. И скорей всего он сам еще не знает как себя вести теперь со мной. Все это промелькнуло у меня в голове за какие-то секунды, и я решил пока не показывать вида, что я в шоке и все такое, а пусть само все как-то решится.

— Ну что, пойдем к костру, Сереж?

— Не знаю, ну да, пойдем, а куда еще?

— Ну, если хочешь, мы можем домой поехать. Иван нас отвезет, а потом сам всех развезет.

— Нет, пойдем к костру, я хочу выпить. Там видно будет.

— Ну, пошли, как скажешь.

*****

Когда мы вернулись на костер, народу стало еще больше, и веселье было в самом разгаре. Мы опять стали пить и петь. Сережка вроде отошел от шока, и снова стал болтливым и неугомонным, только теперь, когда он хватал меня за руку, чтобы потянуть за собой выпить, или касался меня рукой, давая прикуривать, он делал это как-то по-другому. Не то, чтобы нежно, но особенно. Так касаются друг друга люди, которые знают о себе что-то такое, чего не знают другие. Так касается неуклюжий подросток своей девушки в метро, — и по этому касанию ты точно знаешь, что они уже спали вместе, и у них нет никакого табу в сексе, они уже все попробовали и считают себя взрослыми, и смотрят на других ровесников свысока.

Когда мы пели очередную песню, я видно вырубился, потому что, когда открыл глаза, уже светало, а народу было намного меньше.
Я с трудом встал и осмотрелся. Сереги нигде видно не было. Ивана тоже. Подошел к столу, налил газировки и выпил. Уф, вроде полегче стало. Где Серега? Увидел парня, с которым много пили и пели, но как его зовут, не помню.

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы