Мотель Бейтсов Часть одиннадцатая из рассказов брата

ВНИМАНИЕ! Данными СТРОКАМИ, я ЗАПРЕЩАЮ публикацию ВСЕХ своих произведений на других ресурсах, кроме еrоmо. соm, БЕЗ упоминания моего никнейма ИЗРАЭЛЯ. Моё разрешение можно получить, написав мне в личку.
Вера. Четвёртое июня
Утром мужчины похмеляются традиционно — клин клином вышибают. А мы, накормив питомцев, едем в город. Всего лишь второй мужчина, осматривающий мою девочку, лазающий в ней пальцами, но мне стыдно, я краснею до самых пят. Вставив пальцы в меня, второй ладонью надавливает на матку, ощупывает её. Мне кажется он извращенец — ладонь внутри то так повернёт,

то эдак, а я-то… Я возбуждаюсь. Я очень… возбудилась… Надавив нижней челюстью на верхнюю, так сильно сжимаю зубы, что в висках начинает пульсировать кровь.
Он едва успел снять перчатку, а я уже оделась, поправила платье. Жду вердикта.
— Вера Николаевна, вы будете хорошей роженицей — у вас широко расположены тазовые кости. — Я улыбаюсь на четверть окружности головы. — Удачи вам!
Процедура с мамой длилась дольше. Мои грешные мысли — мама также возбудилась, трахнула врача, он убрал спираль, возбудился, трахнул мамочку… Судя с каким видом, мама вышла из кабинета, всё так и было.
— Больно, однако. Приросла спиралька за десять лет к плоти… Тампон дай, надо заткнуть, чтобы не перепачкать всё.
Успеваем к обеду доехать домой к Вашакидзе. Фура наша стоит у построенного кафе. Оказывается, Шота отдаёт нам остатки стройматериала, бетономешалку и бур для бурения ям под бетонные сваи. Два б/ушных холодильных ларя еле впихнули в оставшееся пространство. Папа осматривает агрегаты Вольво, чтобы одним прыжком доехать домой. Вечером получаю письмо на ящик. Вера.
«Я приеду к вам жить! Это не Даниил, а чёрствый истукан!!!
Но обо всём по порядку. Как и говорила, сегодня утром я полностью выздоровела. Быстро навела блеск в доме, поменяла шторы на летние, пропускающие синие лучи. Приготовила три салата, мясо по-французски. Купила две бутылки вина и коньяк. Надеваю его любимый деловой костюм, в котором он посылал меня на собеседование в одну фирму. (Естественно в белье, под которым естественно всё сияет!)
Встречаю его величество у дверей, объявляю праздничное застолье. Хочет поцеловать меня в щёку, но я подставляю губы. Идёт купаться, переодеваться. И вот ОН, кульминационный момент. Беру бокал за ножку и произношу:
«Даня, я люблю тебя!»
И что ты думаешь? Неправильно ты думаешь, Верочка, ой неправильно!
«И я тебя люблю… , ДОЧЕНЬКА!»
Я посчитала что он оглох. Мало ли что там на рынке случается.
«Даня, я люблю тебя как мужчину!». — Говорю чётко и ясно. Тут нет никакого двусмыслия. — девушка хочет мужской любви. Ясно и просто.
«Я люблю тебя как ОТЕЦ ДОЧКУ!».
«Ты мне не ОТЕЦ!». — Кричу ему. «Ты мой мужчина!».
И всё! Мясо и салаты на полу. Я лежу в спальне.
Подожди меня в Тюмени, поедем к тебе вместе. Я сейчас прозвонила фирмы. Автобус из Омска до Тюмени выезжает в пять утра, в десять буду рядом с тобой, моя любовь.
Пошла собирать шмотки. Пусть живёт один!».
Пишу ей ответ:
«Видимо после болезни ты плохо соображаешь. К чему истерика? Ты достаточно взрослая, должна была пойти по второму пути!
Надо было сесть за стол, выпить за здоровье, обсудить дела на его работе. Может у него проблемы? А ты… !
Ты ему сказала о том, что знаешь о нём? Ты дала ему время взвесить твоё знание? НЕТ!
ТЫ ЗА НЕГО ПОБОРОЛАСЬ? НЕТ!
Ты доказала ему что достойна его любви?
Всё нет, нет, нет… Ты разве НЕТ? Ты — ДА!!! Марш сейчас же к нему. Он поймёт твоё состояние, простит выходку с ужином. Удачи!»
Дарья. Четвёртое июня.
«Господи! Всемогущий Господи, благодарю Тебя за лёгкие испытания, посылаемые на нас с сестричкой. Молю не менять промысла Твоего! Даруй здравие и покой всем людям. Поучаствуй в судьбе безбожниц Ми и Лан».
Сегодня я проснулась первая, помолившись сидя на диване, пошла во двор. Роса омыла мои ступни, пробудила окончательно. Омыв межножье, почистила зубы. Как странно, почему в ските ни у кого зубы не болели? А Ника говорит, что могут заболеть, если не чистить. Ах, да! Господь ведь научил нас жевать живицу сосновую. Но паста, вкуснее и запашистее.
Скотина мычит, блеет. Надо будить Настю, хватит ей нежиться. Ника грешница положила голую ногу на мужа моего. Мне тоже хочется так провести ночь — в объятиях мужа, слушать как бьётся его сердце.
Верный, ты тоже проснулся?
— Настя, солнце уже встаёт. — Я только касаюсь её, как она подскакивает и смотрит себе меж ног. Я тоже вижу, что из неё вытекает благодать, сок. — Сон бесовской приснился?
— Разве с мужем это бесовщина? — Она потягивается, грешно оголяя сиси. — Вчерашняя баня приснилась. Будто муж мой и мама ласкают меня… , там… Муж даже пил мои соки. Как котёнок лакал. Ой, грешница я! Господи, покарай рабу свою.
Беглянки видимо спали тревожно, лица их испуганные, уставшие. Потерпите, мои хорошие, я помолилась за вас. Мой Бог вам поможет.
Пока Ника готовит утреннюю трапезу, я призываю девушек доить коров и коз.
У вьетнамок руки сильные, пока я доила одну корову, они успели справиться с тремя. Настя подоила коз, кормит индюков. Потом поднимаем вчерашнее молоко из ледника, взбиваем в масло. Часть обрата оставляем на хлеб, остальное приходится спаивать животным. Надо сказать мужу, что нужны сырные дрожжи. Масла и так много, можно продавать.
Завтракаем опять рано, ещё до отъезда постояльцев. Паша и Ника идут их провожать, а мы убираем в доме.
Я с мужем гоню стадо на пастбище. Может он позволит мне поговорить с ним о мироздании. Мне нужно узнать каким дровами, топит Господь печь на Солнце, раз. Почему космонавты не падают на Землю, два. И, самое главное — за какой завесой у Господа его дом.
— Смотри. — Говорит муж.
Переворачивает ведро, и вода начинает проливаться. Затем быстро вращает его, дно иногда смотрит в небо, но вода не проливается.
— Попробуй сама. Ты справишься, тут на донышке всего лишь.
Я повторяю за ним. Вода не проливается.
— Это на воду воздействует центробежная сила, прижимающая воду ко дну. Космонавты полетели на быстром транспорте, именуемым…
— Ракета…
— Она развила очень большую скорость. Вынесла людей в безвоздушное пространство. Они там продолжают летать вокруг Земли с той скоростью, какую развила ракета. Эта скорость оберегает их от падения на Землю, но притяжение планеты не отпускает их дальше в космос. Чтобы улететь дальше от Земли, нужно приложить дополнительные усилия ракеты. Чтобы вернуться, нужно затормозить.
— Как Господь топит печь на Солнце?
— Он доверил это всё тому же закону всемирного тяготения. Большие массы вещества, сжимаясь разогреваются до высоких температур. Жар до того сильный, что близко к Солнцу не подлетишь — сгоришь. И гореть печь на Солнце будет ещё миллионы лет.
— Я потом додумаю. Космонавты видели тот занавес, за которым…
— Бога никто не видел и не увидит. Потому что Он находится в душах людей. В тебе, во мне, в Насте, в Ми и Лан. Только разные люди по-разному относятся к Богу в душе… Я копаю, а ты отнеси вёдра домой и займись делом.
— Я принесу тебе воды через час.
Не поцеловать мужа я не могла. Вкусно!
После обеда мы все носили столбы на пастбище. Вроде не выше меня высотой, а тяжёлые. То, что Паша нёс один, мы носили по двое. Получилось всего девять столбов отнести, потом муж сжалился, позволил полежать на травке. Беременной Нике Паша наказал работу по дому.
Я вновь остаюсь с мужем, держу столбы, а он закапывает. Видно, что он вспотел, устал. Как, впрочем, и я.
— Много ли людей на Земле?
— Более семи миллиардов.
— Миллиардов? Это сколько?
— Возьми прутик, напиши самое большое число известное тебе.
Я вывожу 999.
— Это девять сотен и ещё без единицы сотня — девяносто девять.
— Напиши единицу и три нолика к ней… Это число называется тысяча. Оно следующее за твоим… Если к твоим девяткам приписать три нолика, получится… ? — Девять сотен… Девяносто девять… тысяч?
— Умница! Если к нему прибывать одну тысячу, то получится… , напиши единицу и шесть ноликов… , миллион.
— Если напишу три девятки и шесть ноликов… получится девятьсот девяносто девять… миллионов. Если к этому числу прибавить один миллион…
Я пишу прутиком единицу и девять ноликов.
— Это и будет миллиард.

— Чем же Господь кормит такую прорву людей?
— Многие голодают, умирают от недоедания. Многие жируют — им подавай особенные блюда. Но пока Земля справляется с прокормом такого количества людей.
— Значит наша планета огромна? Сплошная твердь?
— Суши всего лишь треть от всей поверхности… И сейчас я ещё покрою её влагой.
Муж мой достал и портков… пенис. Собрался писнуть.
— Паша. Я хочу посмотреть… и подержать его. Не сильно грешу я?
— Если мне это не противно, если ты этого хочешь, значит не грешно. Возьми его ладошкой.
— Мягкий, но горячий. Просто держать?
— Да, просто. Я могу даже не держать его, но омочу ноги.
Паша начал пискать. Ладошкой я ощущаю, как там течёт влага. Она бежит из той же самой дырочки, из какой вчера исходило семя. Господи, как Ты мудр и велик. Писка наконец иссякает. Паша вынимает пенис из моей ладони. Зачем-то потряс. Хи-хи! Как тряпочку с крошками со стола.
Паше кто-то звонит. Потом муж звонит Нике, говорит, чтобы беглянки спрятались.
— Повели скот домой. Там Андрей подъедет скоро.
— Паш, я хочу управлять машиной. Это ведь просто. Не то что лисапедом.
— Моя ж ты любопытная. Хорошо, сейчас разберёмся с Андреем, потом покатаемся с тобой.
Я «его». Всего одно слово, а как приятно! Мы только догнали скот, как приехал Андрей.
— Беглянок не видел? — Спрашивает сразу.
— И тебе не хворать. — Отвечает муж мой.
— Извини. Здравствуй. Следак втык получил. Наше начальство на меня наехало. Заставляет опрашивать население. Но ты ведь сообщишь?
— А если увижу, тебе звонить или ноль два?
— Лучше на сто два звони. Чего сам хотел то?
— Да вот хочу стоянку приличную для фур сделать. Как участок арендовать?
— Кстати, вам можно оформлять гражданство. А потом как граждане страны. вы имеете право на долгосрочную аренду бесхозных

Category: Лишение девственности