Люська в Самаре

— «Всё, уходят лучшие годы, а что в этой жизни видела? Правильно Ирка говорит. Надо, как она… и мужики будут ценить!», — с горечью думала Люська, располагаясь на задней площадке трамвая. — «Тридцать лет, страшно подумать! Молодость прошла, скоро никто не посмотрит в мою сторону…», — оставаясь под впечатлением разговора с подругой, неслись мысли в голове. — «Грудь обвисла, бедра, как у старой бабки…», — с отвращением подумала, вспомнив, как утром рассматривала отражение в зеркале, стоя в одном нижнем белье. — «Один раз в жизни купила красивые трусики и бюстгальтер, так он чуть не съел!» — «Зачем они тебе? Куда ты в них будешь ходить? Шлюхи так одеваются! Завела уже кого-то, сучка?» Его слова обидно ранили душу: — «Мысли никогда не было изменить, а он такое говорит!» Выйдя рано замуж девственницей, Люська оставалась верной и хорошей женой. Только одного мужчину знала она — мужа! Трудно представить, что кто-то другой может ласкать, трогать её тело. Нет, она такого никогда не допустит, не даст никому ни малейшего повода! — «Как он не понимает, что в нём ощущаю себя нормальной женщиной! Даже на работе не стыдно переодеться», — чувствуя, как приятно ласкает кожу ажурная ткань нижнего белья. — «Жизнь, заканчивается, всё лучшее осталось в прошлом…» — «Девушка, какие у Вас красивые глаза, но почему такие грустные? Вы меня простите за бесцеремонное вторжение…», — раздался приятный мужской голос. Людмила вздрогнула от неожиданно прерванных мыслей. К ней никогда и никто не приставал на улице, да и она бы не позволила. Жена, мать двоих детей, зачем нужны ей такие знакомства? Она с пренебрежением посмотрела на рядом стоящего парня, всем видом показывая бессмысленность приставания. На неё смотрели ласковые, добрые глаза. — «Тоже мне, супермен!», — с неприязнью пронеслась мысль, и недоуменно скривила, чуть подкрашенные розовой помадой пухленькие губки. — «Идиот какой-то…» — «Ваш билетик?», — неожиданно над ухом раздался голос контролёра. Внутри всё сжалось, сердце бешено застучало, покраснела, как рак: — «Дурочка, билет не купила! Какой позор!» Паника охватила нежное создание, но не успела Люська опомниться, как парень платил за неё штраф. — «Вы меня простите, задумалась,…сколько я Вам должна?», — произнесла, стыдливо опуская глаза, как только контролер вышел на остановке. — «Мелочи, такой красивой женщине рад сделать хоть что-нибудь приятное» — «Нет, нет, сколько?», — засуетилась, расстегивая сумочку. — «Успокойтесь, закройте сумочку. Я у Вас денег не возьму!», — произнес, кладя ладонь на её ручку. От прикосновения Люська вздрогнула, но не оттолкнула руки, не оставляя попытку достать кошелек. — «Будем считать, что Вы мне сделали подарок в день рождение!», — крепче сжимая ручку, продолжал парень. Она недоуменно подняла на него карие глаза: — «Вы меня обманываете!» Но через мгновение перед ними была страничка паспорта, подтверждающие правдивость его слов. — «А почему Вы не празднуете?», — глупо, не найдя, что сказать, произнесла женщина. — «Вы уже знаете, как меня зовут. А как Вас?», — не отвечая на вопрос, спросил он. — «Люся», — не зная почему, произнесла имя неизвестному мужчине, и сразу начала ругать себя за это. Через пять минут она знала о нём всё. Он молодой специалист, приехал в их город по распределению, окончив институт, снимает однокомнатную квартиру, не женат, друзей здесь практически не имеет. — «Люсенька, родился я в семнадцать тридцать пять, то есть через полчаса. Прошу Вас составить мне компанию, отметить эту славную дату, а то как-то одному не очень… Кафе, ресторан?», — закончил повествование о себе. От предложения она не возмутилась, не заявила категорично — нет! Незримая ниточка протянулась от него к ней, ей показалось, что они старые знакомые, встретившись после долгой разлуки. Общение с ним было приятно! Что-то подкупающе волнующее было в его образе. Давно так мужчина не смотрел на неё, не разговаривал, ловя каждое её слово. — «Ой, Вы знаете, мне надо домой,… да и не люблю… рестораны…», — произнесла Люська, думая о том, что кто-нибудь из знакомых может увидеть в компании мужчины, а потом,…даже страшно подумать. Муж такой ревнивый, а если дать малейший повод, то…от ужаса сжалось нежное женское сердце. — «Давайте тогда зайдем ко мне домой. Или Вы боитесь?» — «А чего мне боятся?», — возмутилась, вспомнив, как плакала ночами, ожидая мужа с очередной вечеринки с друзьями. — «Зайду на часик, страшного ничего нет. Что я, рабыня какая-то подневольная, правильно Ирка говорит…», — внутренне решила, не понимая себя, но он её упрашивал ещё несколько минут, а она делала видимость деликатно отказать. — «Вот и моя остановка, идемте?», — не столько спрашивая, сколько утверждая, произнес он, когда трамвай остановился, и двери начали медленно раскрываться. Люська решительно сделала шаг в след за ним, не чувствуя никакой угрозы, только какое-то приятное, щемящее чувство в груди. Он подал руку, помогая сойти со ступеньки, вызвав чувство восторга. Маленький, еле заметный огонек зажегся в женском сердечке. — «Что Вы, что Вы. Я сама», — но с благодарностью протянула маленькую ручку, принимая ухаживание. — «А Васька даже сумки не возьмет. Идет рядом, а я как лошадь навьюченная», — с обидой подумала о муже. Бакалы зазвенели, прохладная, шипящая влага разлилась по телу. Она почувствовала, как приятно закружилась голова, мысли терзавшие душу целый день куда-то отошли на задний план, уступив место горящим взорам, постоянно ощущающим на своем теле, этого приятного молодого человека. Она без умолка болтала о себе, раскрывая все тайны, совершенно не задумываясь, что перед ней мужчина, с которым совсем недавно познакомилась, а не её лучшая подруга. — «С Иркой я так не смогла бы поговорить», — пронеслось в голове, чувствуя нежное, доверительное отношение к Сергею. — «Такой симпатичный мужчина, а не лезет, не пристает, даже намека не сделал на интимную близость», — то ли с благодарностью, то ли с сожалением кольнула глубоко в сердце. — «Люсенька, давайте выпьем на брудершафт и перейдем на «ты»!», — неожиданно предложил Сергей. Улыбнувшись, она протянула бокал навстречу, губы слились в поцелуе. Дрожь, мелкая дрожь пробежала по его губам, Люська с восторгом почувствовала, как он умирает от прикосновения к ней. И сразу же мягкая, теплая рука коснулась груди, нежно лаская через тонкую ткань. — «Сережа,… не надо…», — прошептала, с сожалением понимая, что он выполнил просьбу, да и она никогда не решиться изменить. — «Ты такая красивая,…никогда не встречал таких красивых женщин…», — отстраняясь, шептали его губы. Сердце сжалось, томно застучало, неизведанное чувство наполнило душу: — «Ой, какой он…» Они поднимали бокалы, находя каждый раз тосты, за который нельзя было не выпить. — «Сережка, ты меня так споишь! Как я домой пойду, муж съест!», — засмеялась, когда он открывал очередную бутылку шампанского, совершенно не задумываясь о последствиях коварного напитка. А он все говорил и говорил красивые слова, возвеличивая, поднимая на недосягаемую вершину женщину. Или от его слов, или от духоты летнего вечера, Люська, расстегнула пуговку блузки на груди. Краешек ажурного бюстгальтера, телесного цвета, туго обтягивающий тело, как-то сразу бесстыдно сверкнул в разрезе ткани, бросился ему в глаза. — «Люсенька, у тебя такая красивая, соблазнительная грудь! Наверное, всё бы отдал на свете, чтобы увидеть хоть краешек её!», — словно загипнотизированный, прошептал он. Она улыбнулась, промолчала, наклонилась, тянясь за конфетой, позволяя лучше рассмотреть красоту груди, обтянутой полупрозрачной тканью, так бесстыдно появившейся в разрезе декольте: — «Какой милый мальчик. Как мне хорошо с ним…» Они продолжали говорить ни о чём, а она, изнывая от жары, взявшись за краешек блузки начала махать, словно веером: — «Ой, как сегодня жарко. У тебя нет вентилятора?» — «Люсенька, к сожалению нет. Можешь снять её, я не буду на тебя смотреть! Можешь завязать мне глаза» От этих слов, Люська засмеялась, на секунду представив, что она сидит обнаженная по пояс перед мужчиной, приятная тянущая

истома заныла в животике: — «Нет,… Сереженька,… я потерплю…» Слова прозвучали с каким-то сожалением, тайной надеждой для него и он, не давая ей опомниться, выйдя в коридор, вернулся с завязанными шерстяным шарфом глазами: — «Можешь снимать,… я не смотрю!» Она хохотнула его выходке, поколебавшись секунду, начав расстегивать пуговки блузки: — «Ну, если так,… то снимаю! Только не подсматривай!» Одна, вторая, третья… Тонкая ткань медленно расходилась в стороны, обнажала грудь в полупрозрачном, ажурном бюстгальтере. Никогда в жизни Люська не раздевалась перед чужим мужчиной. Пусть у него завязаны глаза, пусть он никогда не увидит её грудь, прикрытую нежной тканью, но сама близость, кружили голову, словно женщина собиралась прыгнуть с большой высоты, как тогда в юности, совершая первый и последний прыжок с парашютом. Блузка, словно белоснежный купол, опустилась на край дивана, оставляя обнаженной женщину по пояс. — «Люсенька, ты, наверное, сейчас ослепительно красивая!» Он придвинулся ближе, рука коснулась оголенной спины, мелкие мурашки побежали по телу. — «Дура, сейчас начнет приставать! Ему только этого и надо было…», — испугалась, хватая в руки блузку, собираясь вскочить с дивана, ругая себя за опрометчивое поведение. Но он убрал руку так же неожиданно, как и дотронулся: — «Люсенька, какая у тебя изумительная кожа. Прости, что коснулся, не мог совладать с чувствами. Твоя красота делает меня безумным, опьяняет, кружит голову!» Она промолчала, улыбнулась, удивляясь пугливости, страх отступил, стало легко на сердце, чувство доверия к этому милому молодому человеку снова потихоньку наполняло его. — «А он младше меня на пять лет…», — почему-то с сожалением подумала женщина, поправляя грудь под бюстгальтером. Они опять весело болтали. Люська совершенно забыла, что сидит в юбочке и бюстгальтере перед мужчиной, казалось это совершенно нормальным, естественным явлением. На душе было легко и свободно. Нежные, кратковременные, вроде бы случайные, прикосновения его рук, больше не пугали, оставляя

Category: Измена