Кузина

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Кузина
Категории:
Гомосексуалы
Потеря девственности
Бисексуалы
Подростки
Классика
Инцест

— Нет, но… Колетт!..

— Да брось, что тут дурного!.. Правда, зайчик? Вот, посмотри!..

Сидя в кресле-качалке напротив своего кузена, за столом, где мы пили кофе, она снова преспокойно задрала до пупка муслиновый пеньюар, демонстрируя свою абсолютную наготу.

— Ну! Ведь хороша? — бросила она парнишке, который вместо ответа только разинул рот.

— Да ты совсем спятила! — возмутился я. — Это же сопляк, который все еще сидит у мамочки под юбкой…

— Вот именно! Значит, должен был давно ее увидеть! Нет?.. Мамочка тебе показывала?

— О! Колетт! — отвечал юнец, весь красный, с горящими глазами. — Как бы я осмелился ее попросить!

— Так, значит, ты видишь ее впервые?..

— Нет, конечно, я видел это у девчонок, но у них там не было столько волос!.. Ах, какая!..

— Ну так подойди поближе и погляди, как она устроена!..

— Ладно, хватит, Колетт! Опусти свои тряпки! Это отвратительно!..

— Зануда! Мне нравится показывать свою пизденку… Смотри, малыш, — продолжала она, откидываясь на спинку кресла и широко раздвинув ноги, обтянутые шелком. — Ну как? Разве она не прелесть, моя ангорская киска? Не стесняйся, погладь ее!

Не заставляя себя дальше упрашивать, Рене встал на колени у ног моей любовницы, среди кружевной пены оборок ее пеньюара. Его рука — почти девичья, как и его лицо, обладающее пагубным очарованием андрогина, — принялась гладить и ласкать нежную шерстку.

Я снова вмешался. Конечно, мы условились, что ревности не будет в наших отношениях, но все же… вот так, на моих глазах…

— Колетт, это уж чересчур!.. Ты заставляешь его возбудиться, и что потом?

— Наоборот, это он меня здорово возбуждает! Ну давай, малыш, потискай ее хорошенько… Это ведь так приятно, правда?.. Такой густой мех!.. А как он блестит на солнце!..

Она повернулась вместе с креслом, и солнечный луч, пронзив клубы сигаретного дыма, осветил бахрому на ее лобке.

— О! Потрясающе! — выдохнул юнец, завороженно разглядывая этот золотой факел, пылающий на лилейно- голубой плоти.

Его пальцы погрузились в мелкие завитки, запутались в этих золотых колечках, затем медленно скользнули по нежной коже живота и раздвинутых ляжек.

— А теперь, — сказала Колетт, — слегка потрепи мою киску по мордочке!.. Раскрой ее губки, там, под шерсткой… Ты что, не умеешь?.. Большими пальцами… раствори… Спорим, они уже совсем мокрые! А он порозовел, мой бутончик, скажи? Маленький развратник… Кажется, ты уже лакомишься вовсю!.. Понюхай меня здесь!..

Выставив себя напоказ на самом краешке кресла, выпятив живот и приблизив заросший волосами клинышек к самому носу юнца, Колетт наслаждалась сладострастием своей бесстыдной позы и удовольствием отдавать себя на съеденье изголодавшемуся девственнику.

Ошалевший от такого невиданного счастья, он по- прежнему стоял на коленях между ногами Колетт, пожирая глазами прелестный алый бутон, который слегка расплющивался под его пальцами.

Моя проблядь млела от собственного распутства.

— Да, смотри, — мурлыкала она, — смотри хорошенько… это доставляет мне наслаждение… Это ведь свинство — показывать тебе мой бутон, который у твоей матушки столько раз распускался… этот хорошенький бутончик, с таким миленьким устьицем там, внизу?.. Нагнись… Ну же, посмотри на него!

Она закинула ногу на плечо Рене и повернулась на бок, чтобы он увидел бороздку между ягодицами, и раздвинула ее пальцами, обнажая розовато- смуглую кожу внутри.

— Поцелуй, дорогой… Поцелуй эту маленькую заднюю дырочку!..

Он припал губами к глубокой расселине и принялся целовать ее под звонкие раскаты смеха Колетт. Потом она снова повернулась на спину, по- прежнему не сдвигая бедер.

— А теперь, миленький, сыграем в кошки- мышки, идет? Ну- ка, полижи ее своим кошачьим язычком!

Рене приблизил свое бледное личико херувима к густой блестяшей поросли и прижал свои губы к половым губам Колетт, которая нажатием указательного пальца заставила свое влагалище стать ярко- алым.

— О! Как хорошо пахнет! — словно в бреду прошептал он.

Несмотря на собственное сильное возбуждение, я все же почувствовал укол ревности из- за всех этих знаков расположения, зашедших слишком далеко.

— Ну так что, — не выделржал я, — ты хочешь, чтобы он тебя выеб прямо здесь, у меня под носом?

— Кой черт! Спросил тоже… — самоуверенно бросила Колетт, не отрывая глаз от кудрявой белокурой головки, которая поднималась и опускалась между ее ногами. — Само собой, пусть он меня выебет! Чем сидеть просто так, раскачал бы его!..

Я взбесился.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Разогрей его, говорю тебе! — приказала Колетт с той запальчивостью, которая появлялась у нее всякий раз, когда кто- то сопротивлялся ее причудливым капризам. — И потом, потискай его зад… он, должно быть, прехорошенький… это тебя развлечет.

И, как всегда, моя страсть к этой восхитительной шлюхе заставила меня уступить ее требованию. Стараясь не мешать Рене в его упоительном занятии, которое уже исторгало прирывистые вздохи из груди Колетт, я стянул с него брюки и был приятно удивлен белизной и округлыми очертаниями его ягодиц, так что даже не нашел в себе достаточно жестокости, чтобы мять и тискать их.

— Черт возьми! — радостно воскликнул я. — Да у него жопа, как у девчонки!

— Ну вот, сейчас его и выебешь в жопу! А пока погладь ему хуй… это меня возбуждает!

«Это меня возбуждает!» — как часто я слышал от нее эту фразу, отметающую всякие возражения. И вот я принялся одной рукой лапать задницу хорошенького кузена, тогда как другая нащупала то, что полностью излечило меня от зависти и вызвало извращенное чувство обладания существом «третьего пола». Его член оказался коротким и куцым, и я еще больше укрепился в своей иллюзии, когда мой палец скользнул к его безволосому заднему отверстию.

— Лижи!.. Лижи хорошенько!. — приговаривала Колетт. — Кончик языка повыше… Найди… Ты разве не чувствуешь моего бутончика?.. Да… здесь… вот так… чуть посильнее… Ах! Ах! Чудесно!

Колетт закинула левую ногу, словно хомут, на шею кузена и лениво откинулась на спинку кресла. Сцепив руки на затылке, она медленно покачивалась, отчего ее разверстая пизда поднималась и опускалась под ударами языка Рене.

— О, да он хорошо справляется, негодник! Ах, как здорово он сосет…

Обычно Колетт кончала очень быстро.

— Быстрей… еще быстрей!.. засунь мне палец в заднюю дырку!.. Ах!.. Ах!..

Она задергалась животом.

— Ах! Вот сейчас!..Сейчас!.. — простонала она, не размыкая ног, обхвативших шею Рене.

В тот самый момент я почувствовал, как его чахлый отросток вздулся, и несколько горячих капель упало мне на руку. Юнец зашатался.

— Скорее, вставь мне, — умоляла Колетт, привлекая его к себе со всей силой неистового желания. — Ну давай, малыш, я вполне достойна забрать твою девственность!

Но член Рене поник мятой тряпицей.

— Что?.. Ты уже кончил?.. Ты не мужчина! — с насмешкой воскликнула Колетт.

От такой несостоятельности моя ревность совершенно испарилась.

— А ты чего хотела? — спросил я. — Вздумала ебаться с мальчишкой, у которого в яйцах только жиденькое молочко!..

— Да нет, вовсе нет! — упрямилась блядища. — Я хочу, чтобы он меня выеб у тебя на глазах… Ну что, маленький мой, выебешь меня? Ну же, взбодрись! Вот увидишь, как это сладко — засунуть свой хуечек в женскую пизденку! Раз уж ты не осмелился попросить этого у мамочки, я сама тебя угощу!.. Только взбодрись, дурачок… Прежде всего мы с тобой разденемся догола!

И тут же ее пеньюар соскользнул на пол, а вслед за этим Колетт в мгновение ока раздела Рене, покуда я, в свою очередь, облачался в костюм Адама.

— Ах, какой прелестный мальчик! Ей- богу, как он сложен! — в восторге воскликнула она. — Эта тонкая кожа, округлые бедра,а ягодицы!.. Нет, право же, вот это ягодицы! Как он выпячен, этот задик! Ах! Прямо для моего годмише!..

Она …теребила и похлопывала Рене, водила пальцем между его ягодиц и щекотала темное отверстие, вертела мальчишку во все стороны своими хищными руками, которые жадно добирались до всех его прелестей.

Я посмотрел на тонкий прямой силуэт Рене, вырисовывающийся в зеркале. Казалось, он сам получает удовольствие, созерцая свое женоподобное изящество.

— Ох! Воистину — услада педераста! — повторяла Колетт, сияющая как никогда. — Настоящая девчушка… и хуечек в придачу! Я даже нахожу некое сходство с Клодиной, ну знаешь, той девчонкой, которая в пансионе ебла меня своим клитором… Но только нужно, малыш, чтоб эта штука была у тебя потверже! Вот увидишь, как я подниму ей настроение!

Колетт пригнула Рене к креслу и отвесила ему несколько хороших шлепков по ягодицам, отчего те тотчас же ярко порозовели. Она понемногу входила в азарт, возбуждаясь от подергиваний хорошенького зада под градом увесистых шлепков.

— Ох! Эта жопка! Эта жопка! — восклицала она. — Так бы ее и съела!

Она опустилась к Рене и укусила его в нежную плоть ягодицы, а затем ее язык скользнул в расселину. Рене тихо замурлыкал от этой возбуджающей щекотки.

— То- то же, поросенок, сразу ожил!.. Покажи, как ты возбудился!

Рене поднялся и повернулся к ней, так что его член оказался на уровне ее рта.

— О, какой славный росточек! А теперь, малыш, посади- ка его мне в рот!

Рене напряг мышцы живота и просунул член между раскрытыми коралловыми губами Колетт. Тогда приблизился я и, обхватив Рене за талию, сунул ему в руку свой член. Не дожидаясь моей просьбы, Рене принялся за дело с легкостью и умением, свидетельствовшим о давней привычке.

Придя в восторг от его искусства, я воскликнул:

— Честное слово, даже у тетушки Монпарно не такие нежные руки!

— Эй, педик, только не кончай! — вмешалась Колетт. — Я хочу, чтобы ты ему вставил!.. Не правда ли, душка, — обратилась она к Рене, — ты ведь дашь ему попользоваться твоим задиком?

— О, конечно! — запросто согласился тот.

— По этой части ты тоже девственник?

— Ну я бы этого не сказал, хотя брат Эпагат уверяет меня, что держался берегов и не заходил на глубину.

Это бесхитростное признание рассеяло мои последние сомнения.

— Отлично, кузен! – воскликнула Колетт, разражаясь смехом. – Итак ты получишь двойное удовольствие, лишившись разом и той и другой невинности! То- то мы с тобой развлечемся!

В своей извращенной фантазии, находящий особо утонченными самые неудобные позы, она опрокинулась спиной на красный атласный пуф, очень низкий, но достаточно широкий, чтобы вместить ее роскошные формы. Болтая в воздухе руками, изогнувшись так, что остроконечные груди наполовину оказались за пределами ее ложа, свесив голову, Колетт выставила мраморный живот между сладострастно раскинутыми бедрами, которые она, согнув, прижала к его бокам.

— Ну давай, херувимчик, отъеби меня!.. Смотри, как я ее тебе подставила, мою пизденку!..

Я оттолкнул мальчишку резким ударом по его замечательным ягодицам, наполовину развернутым, забрал из его руки свой член и засадил в самую середину заросшей волосами борозды.

— Ну вот, сейчас устроим хорошую встряску твоей заднице! – сказал я.

Мой елдак с легкостью проник в его дыру, но Колетт не удержалась от тревожного вскрика.

— А пока не шевелись, — добавил я, — потому что я хочу забить тебе свой кол в жопу поглубже.

Я согнул мальчишку пополам и пошире раздвинул ему ножки.

— Ну- ка отклячь задницу как следует… еще… по- собачьи…

Его круп изогнулся, образовав восхитительный округлый выступ, я развел его розовые ягодицы, головка моего хуя вклинилась в узкий проход, и я начал ритмично подаваться вперед.

— Держись, Рене, я пробуравлю в тебе дыру размером в десять су…

— Ай! Ай! – завопил юнец, под мощным напором моего лома.

— Еще чуть- чуть, старина… держись!..

Со второго захода я проник в него полностью, не обращая внимания на вопли. Затем я втолкнул его между бедер моей любовницы и ухватился за них.

— Ну вот, тебя лишили невинности, отымев сзади, — сказал я. – А сейчас выеби ее сам, и я постараюсь, чтобы мы действовали слаженно.

— Да, иди ко мне, — выдохнула Колетт, обхватив его шею руками. – Окажи мне эту любезность, мой милый… Ведь он такой хорошенький, мой бутончик… правда, очаровательный бутончик у твоей кузины?..

Она положила одну ступню на плечо Рене, который, прижавшись к ее животу, двумя руками вцепился снизу в ее ягодицы.

Мой член по-прежнему оставался в узком проходе юношеского зада, и я содомировал мальчишку в том же ритме, в каком он двигался туда- обратно, ебя мою любовницу. Но, раздосадованный тем, что мальчишка оспаривает у меня прелести моей любовницы, я готов был едва ли не разорвать ему задницу; и вскоре начал загонять хуй в него с такой яростью, что юнец заплакал от боли.

— Ну же, давай, еби ее!.. – повторял я сквозь зубы, стиснутые от нарастающего возбуждения. – Еби мою блядищу! Ты что, не видишь, как она хрипит, как она ждет, чтоб ты ее уделал!

В самом деле, Колетт уже билась в судорогах оргазма. Ее живот подпрыгивал, розовые бархатные туфельки, скрещенные на затылке Рене, дергаясь, задевали меня по лицу и усиливали мою распаленную похоть, словно Колетт своим наслаждением бросала мне вызов.

— Давай же, давай! – восклицала она, чередуя слова и стоны удовольствия. – Давай, зайчик мой, орудуй своим хуечком! Втыкай его, втыкай!.. Ах! Ах!.. Потрись им о краешки, малыш… о краешки… о, как хорошо!.. Ах!..

С удвоенной энергией вонзая член в зад несчастного педика, я закричал ей:

— Шлюха! Блядища! Течная сука! Давай кончай!

— Да! Да! Твоя шлюха!.. Скажи ему, что я твоя шлюха!

— Публичная девка! Я тебя заставлю ебаться с целым полком!

— Да! Да! У тебя на глазах!.. О! О! Я кончаю! Давай, малыш, толкай… Ах!.. Ну кончи же!

Она корчилась, тщетно ожидая, что Рене разделит ее удовольствие; затем, освободив влагалище, принялась осыпать кузена градом ударов в отместку за разочарование в его мужественности.

— Да у тебя и спермы-то нет! – воскликнула она.

Еще миг – и я бы кончил. Вместо этого я резко вытащил член из задницы Рене и, оттолкнув незадачливого ебаря, вцепился в бедра Колетт. С диким остервенением ревности, бушующей в крови, я пронзил ее своим острием. Мое неистовство заставило ее буквально заржать от восторга и затрястись всем телом.

— Спермы тебе захотелось, шлюха? На, получи!

Когда я полностью ее отъебал, то поднял ей зад над сиденьем и поставил Рене на колени между ее ногами, уткнув ртом в ее пизду, всю в пене. И пока он вылизывал горячую щель, залитую потоками спермы, я еб его сзади и на сей раз осчастливил семяизвержением.

Свежесть и красота этого юного тела, почти бесполого, иллюзия извращенноо соития с девчонкой, переодетой в мальчишку, необычайная хрупкость его члена, который я подергивал за головку, и, наконец, возбуждение Колетт, вызванное этим зрелищем, и ее бурный восторг доставили мне совершенно исключительное наслаждение.

— Ну что, радость моя, — спросила Колетт у Рене, когда, одевшись, мы втроем снова уселись за кофе, — как тебе понравилось ебаться через зад?

Его прекрасные голубые глаза, слегка утомленные, лучились прежней наивностью, и на очаровательном лице отразилась внезапная стыдливость Евы после грехопадения, когда он ответил:

— Знаете, кузина, мне бы гораздо больше хотелось быть девочкой, чем мальчиком!

Пишите отзывы на drunkup@mail.ru

C огромным удовольствием их прочту и отвечу.

[/responsivevoice]

Category: Бисексуалы