Хелен Часть 2 в Бендерах

В зале было тихо, вокзальный шум сюда почти не доносился. Я сидел, чувствуя кожей дыхание девочки и прислушиваясь к биению двух сердец — гулкого уханья своего и стрёкоту её маленького сердца, словно пытавшегося достучаться до меня сквозь толщу одежды. Я разомкнул кольцо её рук у себя на шее и поднёс к губам узкую холодную ладонь. Хелен подняла глаза, бывшие сейчас так близко от моего лица. Две фиалковых вселенных смотрели на меня, а я чувствовал себя космическим кораблём, железное тело которого сотрясает предстартовая дрожь. Ещё несколько мгновений, и из полированных дюз вырвется ревущее пламя. Гром огласит окрестности, и сверкающая громада ракеты устремится в бездонные глубины космоса, зовущие меня, чтобы принять в свои объятия и поглотить навсегда.. Странное дело, но эти околокосмические ассоциации потом часто преследовали меня в похожих ситуациях. По-фрейдистски всё объяснялось довольно просто, но почему именно ракета, думал я. Не поезд, въезжающий в тоннель, не нефтяная качалка, в конце концов.. Я оторвал ладонь Хелен от своих губ, пытаясь вернуть мысли в рациональное русло. Девочка выжидательно смотрела на меня. -Пойдём, — сказал я, вставая. Хелен вскочила и тут же вцепилась в мою руку повыше локтя, словно испугавшись, что я оставлю её здесь одну.Прижавшись друг к другу, как сиамские близнецы, мы вышли из зала, спустились по лестнице и, пройдя через вокзальный вестибюль, оказались на улице. По дороге Хелен меня о чём-то распрашивала, но я лишь неопределённо мычал сквозь сжатые губы, прикидывая, как я проведу девчонку на территорию воинской части. О том, чтобы пройти через охраняемый КПП, не было и речи. Решение, впрочем, пришло довольно быстро и оказалось на удивление простым. Я вспомнил, что гостевой домик, в котором мне отвели место для ночлега, был, как бы, продолжением забора и окнами выходил на улицу. Проникнуть в часть через ограждение было невозможно — поверху тянулась колючая проволока, но если я войду через проходную, а затем втащу Хелен внутрь комнаты через окно — проблема проникновения на режимный объект будет решена. «Странно, что на окнах гостевого домика нет решёток», — подумал я, тут же списав эту недоработку на общий бардак, царивший в вооружённых силах великой страны перед её кончиной. Свернув с мостовой, мы поднялись на небольшой холм, где располагалась воинская часть. Хелен к тому времени совсем замёрзла и, перестав болтать, молча отмеряла пространство гротескно широкими шагами, пытаясь попадать в ногу со мной. Её скрюченная ладошка, державшая меня за локоть, посинела, зубы начинали выбивать дробь. Для балтийского ноября девочка была одета слишком легко. -Потерпи, сейчас согреешься, — обнадёживающе сказал я, оставляя Хелен под окнами своей комнаты. -Стой здесь и жди меня, — добавил я, устремляясь в сторону КПП. А уже через пару минут втягивал девчонку через распахнутое окно внутрь — туда, где было тепло и сухо, где не было престарелых половых извращенцев, где в холодильнике стояла початая бутылка водки (я подумал, что это сейчас не повредит нам обоим), а в ванну можно было набрать горячей воды.. Пока Хелен стояла посреди комнаты и озиралась по сторонам, изучая обстановку, я прошёл в ванную и открутил до упора кран с красным кругляшком, затем отрегулировал температуру воды градусов до сорока. Вернувшись, я застал девочку, с поджатыми ногами забравшуюся в глубокое кресло. Сброшенные кроссовки валялись на ковре. Я поднял их и выставил в прихожую. -Ты здесь живёшь? — Хелен обвела рукой пространство. А я вдруг подумал, что ничего ведь не рассказал ей о себе. Она понятия не имеет, кто я, чем занимаюсь, почему мы проникли сюда таким, мягко говоря, необычным способом. Эта несчастная девочка, пару часов назад и не подозревавшая о моём существовании, вот так запросто доверилась мне, случайному человеку. А если бы ей встретился маньяк? От этой мысли меня передёрнуло.. -Живу. Временно. Я приехал в Ригу по делам, — торопясь, стал я порциями выкладывать информацию о себе, словно пытаясь убедить Хелен в том, что не опасен. На столике, рядом с её креслом, тем временем появились водка, хлеб, сыр и колбаса, недопитые-недоеденные мной со вчерашнего дня. Когда, набегавшись по инстанциям, я вернулся сюда и, с чувством выполненного долга, попытался закатить одинокий пир. (Я его, собственно, и закатил — первая бутылка, пустая, валялась где-то под кроватью). Кроме того, на столе имелся стандартный гостиничный набор — два гранёных стакана и графин с водой на стеклянном подносе. Наполнив стаканы до половины, я протянул один из них девочке. -Пей, тебе нужно. Иначе заболеешь, — сказал я и, с другим стаканом в руке, продолжал стоять над креслом со свернувшейся в нём калачиком девочкой, словно контролируя процесс. Хелен взяла стакан обеими руками и понюхала, сморщив личико от отвращения. «Девчонка-то не слишко испорченная», — подумал я. Знавал я её ровесниц, способных не то, что стакан — поллитра из горлышка опрокинуть в себя, не моргнув глазом.. -Пей, — повторил я уже мягче. Взял с тарелки ломтик колбасы и уселся напротив, на застеленную синим солдатским одеялом кровать. Хелен послушно поднесла стакан к губам и выпила водку неторопливо, как воду, до дна. Поставила стакан на стол, запихнула в рот кусок сыра и стала жевать, зажмурившись, как кошка. Я молча смотрел на неё. Прожевав, девочка открыла глаза, влажно заблестевшие. Лицо её моментально зарумянилось. Я выпил свою водку и вспомнил про ванну, должно быть, уже наполненную горячей водой. -Хелен, иди в ванную, залезь в воду и погрейся, — сказал я. Одежду повесь на сушилку, а полотенце увидишь на вешалке, окей? Она кивнула и, соскочив с кресла, просеменила из комнаты, мягко ступая на носках, как начинающая балерина. Выпустив наружу шум льющейся воды, открылась дверь в ванную, затем звук снова стал приглушённым. Я переместился с кровати в кресло Хелен. Продавленная подушка ещё хранила тепло её маленькой попы. В воздухе витали едва различимые запахи детской кожи и волос. Я налил и снова выпил. Протянув руку влево и вверх, нашарил на холодильнике тяжёлую стеклянную пепельницу, сигареты и зажигалку. Спустил этот набор на стол, прикурил и выпустил сильную струю дыма в сторону люстры, чей свет тут же стал матовым. Внезапно взгляд упал на куртку, которую Хелен сбросила на пол, не дойдя до ванной. Непосредственная девочка, эдакая ходячая стихия. Я поднялся и подобрал куртку, чтобы повесить её на спинку кресла, при этом рука моя нащупала в нагрудном кармане твёрдый прямоугольник. Я достал на свет божий паспорт, тогда ещё серпасто-молоткастый и, судя по внешнему виду, совсем новый. Бросил куртку на кровать,

опустился в кресло и стал изучать этот, неожиданно свалившийся на голову, а вернее, упавший к моим ногам, компромат на новую знакомую. «Жебрюнайте Хелен Яновна.. Место рождения — Рига.. Дата рождения..» А ведь не соврала девочка. И про возраст, и про латышские корни. Мне вдруг стало стыдно. Заподозрил её во лжи, а она — вон, в ванной плещется. Доверилась тебе, говнюку.. В ванной, на самом деле, никто не плескался. Погружённый в свои мысли, я забыл о существовании реальной Хелен. И вспомнил лишь тогда, когда услышал за стеной голос девочки: -Да-а-ай мне! Больше, чем просто любо-о-овь!! Да-а-ай мне! Больше, чем страсть, что прохо-одит, словно бо-о-оль!! «Ария», 88-й год, — машинально отметил я и подумал, — ничего себе вкусы у девчонки. Да и вообще молодец.. И честная, и музыку правильную слушает в свои 18..» «Парень, остановись, — отозвался другой я, — ты о ней так, как будто в жёны наметил. Не налегай на бухло, ещё весь вечер впереди.» Я вернулся в реальность и даже головой затряс, чтобы застолбить своё местоположение. Смял окурок в пепельнице.. -Э-эй! — вдруг донеслось из ванной. Голос Хелен звучал гулко, отражаясь от кафельных стен. -Э-эй! Иди сюда! «А ведь она не знает, как меня зовут, — подумал я. — Дела-а..» В ванной, куда я вошёл, притворив за собой дверь, было душно. Запотевшее зеркало висело над раковиной, словно лист матово-белой фанеры. По кафелю стекали струйки конденсата. Одежду Хелен заткнула за никелированный змеевик сушилки. Мне бросились в глаза носки, застрявшие в изгибах скомканных джинсовых штанин. Детские носочки в жёлто-голубую полоску, с какими-то коричневыми медвежатами поверху. Пятка одного тз носков была протёрта до дырки. -Иди сюда! — Я посмотрел вниз. Хелен лежала в прозрачной воде, вытянув ноги и положив их на противоположный бортик. Руки её были сложены на животе, мокрые короткие волосы задиристо торчали в разные стороны, как рожки маленького чёртика. Вода доходила Хелен до груди. Совершенно плоской, на которой крупные, набухшие, как вишни, тёмно-коричневые соски, выглядели чем-то инородным. -Иди сюда, — в третий раз позвала меня девочка. В голосе её слышались задорные полупьяные интонации. «Гори оно всё синим пламенем», — обречённо подумал я. Сбросил на пол то, что на мне было и, оставшись в одних трусах, занёс ногу над бортиком ванны. -Ну-у.. — протянула Хелен обиженно, — а это? — и ухватила меня за резинку. -Ладно, ладно, — пробормотал я, возвращая вздетую было, ногу, в исходное положение. Затем стащил трусы, шагнул в ванну и утопил седалище в горячей воде. Я сидел напротив Хелен, ноги мои упирались в стенку под мышками девочки, колени торчали из воды. Свои ножки Хелен положила мне на грудь и плечи, больше их деть было просто некуда. Тело её просвечивало сквозь призму воды желтизной, впрочем, возможно, что это лампа над дверью ванной создавала такой эффект. -Водка ударила в голову. Немножко.. — смущённо сказала Хелен и рассмеялась. А затем, без всякого перехода, огорошила меня откровением. -Я, вообще-то, ещё девственница, прикинь? Двойная целка. Поссать, блин, не могу нормально, только начинаешь — она жужжит. «Плёнка в уретре? Наверное, такое возможно, — подумал я, не будучи специалистом в данной области. -В любом случае, раз уж она дожила с ЭТИМ до своих лет, то ЭТО не смертельно». Тут я почувствовал, что наш, едва начавшийся, вербальный диалог перерастает

Category: Миньет