Домия

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Домия

Категории:

Экзекуция

Остальное

Лесбиянки

СЮЗАН СУЭНН

В кармане Говарда Фейбиана нашла визитку с одним единственным словом.

Домия.

Золотое тиснение, бумага отличного качества. Она перевернула визитку. На обратной стороне увидела адрес: 14 рю Сен-Оноре.

Значит, у Говарда появилась пассия. Этого следовало ожидать. Слишком часто он в последнее время опаздывал на их свидания, а отговорки становились уж очень неубедительными. Фейбиана вскинула подбородок. С зеркала на нее глянули глаза, сверкающие холодной яростью.

Фейбиана знала, что она хороша. Чертовски хороша. Белоснежная кожа, модно подстриженная челка. Неброский макияж, подчеркивающий форму глаз, полные губы, подведенные розовато-коричневым карандашом. Ни единой морщинки на лице, высокая упругая грудь, длинные стройные ноги. На улицы мужчины постоянно оборачивались ей вслед. Говард знал, как они смотрят на нее, с жадностью и сожалением. Ему это нравилось. Потому что принадлежала она не им.

Вся ее красота предназначалась только ему. Так зачем ему понадобился кто-то еще?

Он позвонил чуть раньше, чтобы отменить их встречу за обедом. Голос его, записанный автоответчиком, звучал нарочито радостно.

«Извини, дорогая, вынужден задержаться на работе допоздна. Завтра заскочу к тебе пораньше. Поедем завтракать в наш любимый ресторан. Не возражаешь?»

Фейбиана смяла визитку, швырнула на пол. Она очень даже возражала!

Хотела, чтобы Говард «работал» с ней, а не с этой Домией. Домия. Похоже, итальянка. Наверное, шлюха высшего класса. Молоденькая, готовая на все, лишь бы ублажить его. Знающая, когда надо застонать. В молодости итальянки, конечно, писаные красавицы, зато они быстро толстеют, злобно подумала она. Спасибо макаронам и жирным соусам.

В ярости Фейбиана начала натягивать черное шелковое платье поверх дорогого кружевного белья, которое так нравилось Говарду. Но сбавила темп: платье рвать не хотелось. Говард того не стоил. Она надела черные ботиночки, отбросила назад длинные черные волосы, схватила их на затылке заколкой, заново подкрасилась. Уже по-другому.

Напудрилась светлой пудрой. Подвела глаза черным карандашом, накрасила губы помадой цвета зрелой вишни. А несколько мгновений спустя с треском захлопнула входную дверь и сбежала по ступенькам, с развевающимися полами черного бархатного пальто.

Пока такси ползло в транспортном потоке, Фейбиана смотрела в окно. На витрины магазинов, на шпили и башенки кафедрального собора. Нравилось ей это красивое здание с готическими арками.

Нужная ей улица располагалась в Латинском квартале. Фейбиана поморщилась, Говард всегда относил себя к богеме.

— Остановите здесь, пожалуйста, приказала она водителю.

— Мне вас подождать? — спросил он. — Красивой женщине ходить здесь одной небезопасно.

— Нет, благодарю вас, — она оставила ему щедрые чаевые: забота молодых и красивых дорогого стоила.

Вдоль улицы росли деревья. По ливневыхм канавам к канализационным решеткам текла вода, таща за собой разный мусор. Смятые сигаретные пачки покачивались на мелкой ряби, словно настоящие корабли. Пахло дождем и выхлопными газами. Привычные городские ароматы. Дома стояли вплотную друг к дружке, окна прятались за закрытыми ставнями.

Фейбиана свернула в переулок, освещенный одним единственным уличным фонарем. Стук ее каблучков по мощеному тротуару разносился по притихшей округе. Она пугливо обернулась, уже жалея о том, что отпустила такси. Да нет, бояться ей нечего. Это все нервы. И Фейбиана зашагала дальше. И вскоре поравнялась с домом с цифрой 14. Над дверью горела небольшая неоновая вывеска.

«Домия».

Фейбиана громко рассмеялась. «Домия» — это клуб, не женщина. Тогда почему такая секретность? Если она и колебалась, то лишь мгновение. Какого черта, не зря же она тащилась сюда. Фейбиана толкнула дверь и переступила порог.

Ее встретил густой сумрак. Лишь кое-где у затянутых красным бархатом стен теплились свечи. Ароматный дым заполнял зал. За столиками, расставленными вокруг круглой сцены, сидели в основном мужчины.

Две женщины, молодые и красивые, устроились на высоких стульях у стойки бара. Одна в сетчатом боди и короткой кожаной юбке, вторая — в платье «стрейч», таком узком, что оно облепляло женщину как вторая кожа. Обе, чуть улыбаясь, окинули ее удивленными взглядами.

Фейбиана, ответила сухой улыбкой. Огляделась. Говарда не заметила. Наверное, решила она, он придет позже, после работы или какого-то другого своего занятия.

Клуб ей понравился. С одной стороны, атмосфера роскоши, с другой — запах разврата. Должно быть, решила она, чуть позже на сцене покажут стриптиз. А может, и секс-шоу. Грустная парочка будет прыгать друг на друге и потеть под ярким светом «юпитеров». возбуждало сие не больше, чем кусок говядины в лавке мясника. Дешевка.

— Ты начинаешь стареть, Говард, — прошептала она себе под нос. Ей не терпелось увидеть его, посмотреть ему в глаза. На этом она надерет немало очков. Ему придется долго ползать перед ней на коленях, прежде чем она соблаговолит простить его.

В клуб вошли мужчина и женщина. Фейбиана уловила аромат дорогих духов, блеснули драгоценности. Бриллианты, изумруды. Судя по всему, настоящие. На женщине роскошное платье, наверняка эксклюзивная модель. Полоски кожи, черная сетка. Платье это скорее обнажало, чем прикрывало тело. Должно быть, от Готье. Потом пришли несколько мужчин, все в деловых костюмах, сидевших на них, как влитые. Одного из них Фейбиана узнала. Известный издатель. Она видела его фотографию в журнале.

Ей не хотелось, чтобы Говард сразу заметил ее, поэтому она соскользнула с высокого стула у стойки и направилась к столику в темном уголке. Но по пути кто-то схватил ее за руку, развернул лицом к себе. Она увидела молодого красавца, затянутого во все черное. В ушах блестели большие золотые кольца, в носу — маленькое. Волосы он стриг очень коротко.

— Ты опоздала. Я уже начал нервничать, — она не успела произнести и слова, как он увлек ее за собой. — Сюда, быстро.

Заинтригованная, Фейбиана последовала за ним за портьеру. Ее это вполне устроило. Еще бы, она могла наблюдать за залом, а вот Говард увидеть ее не мог. Зачем ее сюда привели, Фейбиану особенно не интересовало. Происходящее ей явно нравилось.

Красавец вел ее узким коридором, в котором пахло пылью и масляной краской.

Скорее, — он открыл дверь, прокричал. — А вас меньше десяти минут. Энди просит устроить действительно классное шоу. В зале будут люди с деньгами.

На мгновение Фейбиана заколебалась. Сейчас она могла все объяснить. И уйти. Но она промолчала. Переступила порог и увидела блондинку с пышными волосами, сидевшую перед зеркалом. Ее брови удивленно прыгнули вверх, когда Фейбиана сняла и повесила пальто.

— Ну, ну. Обычно они присылают не таких. Но ты мне нравишься. В тебе чувствуется класс. В агентстве ты новенькая?

Фейбиана улыбнулась, по-прежнему не понимая, что к чему.

— Да.

Но ее сердце учащенно забилось. Почему нет? Говард хотел новых …впечатлений. Он их получит.

— Я — Нэнси. Прихорашиваться будешь? Мне зеркало уже не нужно.

— Благодарю. Я — Фейбиана, — она села перед зеркалом, подкрасила губы, попудрила нос.

Она старалась не смотреть на Нэнси, но эта высокая красавица так и притягивала взгляд. Полоска кожи, оставляя открытыми ее большие груди, соединяла высокий воротник, оттенявший лицо сердечком с широким поясом. Вторая полоска, нырявшая в промежность, прикрывала лобок. Восхищали и мощные бедра.

Когда Нэнси подняла руки, чтобы закрепить на лице черную кожаную маску, одновременно приподнялись и большие, упругие груди. Красно-

коричневые затвердевшие соски Нэнси посыпала каким-то блестящим порошком. Соски нацелились прямо на Фейбиану, словно требовали, чтобы их пощупали или поцеловали.

У Фейбианы екнуло сердце, когда она встретилась взглядом с отражением Нэнси в зеркале. Та понимающе улыбнулась, натянула высокие черные сапоги, начала из зашнуровывать. Фейбиана улыбнулась в ответ, ее зубы задрожали в предчувствии чего-то удивительного.

— Постарайся сохранить это выражение лица, — подала голос Нэнси. — Оно тебе очень подходит. Невинность в сочетании с многоопытностью. Им это понравится. Наша задача — показывать им что-нибудь экстравагантное. Настраивать на нужный лад. А потом последует обычный набор.

Последним штрихом ее наряда стали длинные, до локтей, перчатки.

— Готова?

Фейбиана встала, повернулась к Нэнси. Ее сердце учащенно билось. Она вдруг поняла, что понятия не имеет, чего от нее ждут.

— Я буду тебе подыгрывать, — с деланной уверенность ответила она.

— Естественно, будешь. А я с радостью тебе все объясню, — наклонившись, она скользнула губами по губам Фейбианы.

Фейбиана шумно сглотнула. Кончик языка Нэнси, твердый и мускулистый, на мгновение проник в ее рот. Раньше целоваться с женщиной ей не доводилось, и она еще не могла сказать, нравится ей это или нет.

— С большой радостью, — добавила Нэнси, закрепив на шее Фейбианы ошейник с поводком.

— Я… подожди, — запротестовала Фейбиана.

— Замолчи. Нам пора.

Как только они вышли на затемненную сцену, заиграла музыка. Нэнси вскинула подбородок, расправила плечи, выпятила грудь. Лицо посуровело. Она резко дернула за поводок, едва не сбив Фейбиану с ног.

Фейбиану происходящее повергло в шок. Она ничего подобного не ожидала. Ее охватил страх, к которому вдруг подмешалось нарастающее возбуждение. Смесь получалась гремучая. Два прожектора осветили середину сцены. Зал же погрузился в полную темноту. Фейбиана не видела, сидит ли Говард за одним из столиков. Впрочем, ее это уже и не интересовало. На первый план вышло совсем другое.

Нэнси подвела ее к большому черному кожаному креслу и стойке из кованого железа, на которой висели какие-то предметы. С потолка свисала трапеция с наручниками.

— Встань на кресло, — приказала Нэнси. Фейбиана замешкалась и тут же получила два звонких шлепка по ягодицам.

Ахнула, и забралась на кресло. С немалым трудом: мешало узкое шелковое платье. Нэнси приказала ей поднять руки, затянула на запястьях кожаные наручники. А потом поднимала трапецию, пока Фейбиана не вытянулась в струнку, касаясь кресла лишь кончиками пальцев. Ее высокие каблуки оставили вмятины на черной коже.

Не прошло и минуты, как напряжение в руках и ногах перешло в боль.

— Пожалуйста, — прошептала Фейбиана, — опусти трапецию ниже.

— Значит, тебе не нравится, — Нэнси рассмеялась и не торопясь начала закатывать подол платья Фейбианы, обнажая ее стройные ноги в ажурных черных чулках, треугольник кружева на лобке, кружевной пояс, на котором держались чулки.

Фейбиана едва подавила крик, когда подол платья превратился в плотный валик на талии. Нэнси развернула ее и теперь она смотрела на задник сцены, демонстрирую аудитории свой круглый зад, разделенный полоской черной материи, которая по зазору между ягодицами ныряла в промежность.

Фейбиана чувствовала, как растет напряжение в зале. Тишина оглушала. Она услышала, как кто-то чиркнул спичкой. А мгновением позже вздрогнула от еще одного шлепка.

За ним последовали второй, третий четвертый… При каждом Фейбиана дергалась, прикусывала губу, вертела бедрами, в тщетной надежде увернуться. Ей вспомнилось, как в школе для девочек, где она училась, ее вызвали к кабинет директрисы и высекли за какое-то мелкое нарушение. Вспомнилось, как она притворно всхлипывала, пытаясь скрыть тот факт, что наказание доставляет ей несказанное удовольствие.

Забытые ощущения вернулись: Нэнси шлепала ее, тем самым превратившись в суррогатную директрису. Каждый шлепок вызывал ответный импульс удовольствия в ее «киске». И когда Нэнси закончила показательную порку, Фейбиана обвисла, опершись коленями в спинку кожаного кресла.

Нэнси тем временем наклонилась, ухватилась за правую лодыжку Фейбианы, высоко забрала ногу, неторопливо расстегнула молнию, сняла ботиночек. Проделала то же самое со второй ногой, аккуратно поставила ботиночки у кресла.

Через нейлон чулок Фейбиана чувствовала, какое мягкое и податливое кресло, совсем как человеческая кожа. Ягодицы ее тем временем горели огнем. Сочетание этих ощущений вызвало новый прилив возбуждения.

Нэнси закатывала платье все выше, сняла его совсем, для чего ей пришлось на несколько мгновений снять наручники. После этого развернула Фейбиану лицом к зрителям, стянула вниз чашечки кружевного бюстгальтера и выпростала груди, которые не обвисли, а нацелились на зрителей, спасибо жесткому валику бюстгальтера под нижними полукружьями.

Слова протеста застыли на губах Фейбианы: она уже знала, что слушать ее Нэнси не станет. Даже мольбу пропустит мимо ушей. Пальцами, затянутыми в черные, блестящие перчатки, Нэнси погладила груди, наклонилась, чтобы пососать соски. Фейбианна почувствовала, как промежность увлажнилась и полыхнула огнем. На мгновение она закрыла глаза, не в силах подавить сладострастный стон.

Теплые губы Нэнси несли с собой наслаждение. Которое только усиливалось при мысли о том, что посетители клуба не могут оторвать от них взгляда. И тут глаза Фейбианы широко раскрылись: пальцами Нэнси начала пощипывать соски. А когда убрала руки, с губ Фейбианы сорвался горестный вздох. Пощипывания вызывали те же приятные ощущения, что и шлепки по ягодицам.

А Нэнси уже охаживала груди Фейбианы легкими ударами плети. Удары эти быстро превратили соски в твердые башенки. Каждый посылал в «киску» сладострастный импульс. Она выгибала спину, подставляя груди под плеть. Таких удивительных ощущений она не ожидала. И чувствовала, как глаза наполняются слезами благодарности.

Губы Нэнси изогнулись в довольной улыбке, в прорезях черной маски блеснули глаза. Она притянула руку и рывком сдернула из-под пояса миниатюрные трусики, клочок кружева, прикрывающий лобок.

Ухватилась за темный треугольник волос, потянула на себя с такой силой, что Фейбиана едва подавила вскрик боли. Ах, как ей нравилась эта любовная игра. Мужчины, в большинстве своем,… не могли доставить ей такое удовольствие. Где им понять все тонкости женской натуры.

Когда Фейбиана выгнулась, откинув голову, Нэнси проворковала ей что-то успокаивающее нежно погладила по щеке, дрожащим губам. Фейбиана и не догадывалась о том, что плачет, пока Нэнси не поймала на подушечку пальца одинокую слезу и не отправила ее в рот. Их взгляды встретились, в голове у Фейбианы словно сверкнула молния, Она затаила дыхание.

А Нэнси резким движением разорвала кружевные трусики и отбросила их в сторону. Опустила трапецию так, чтобы Фейбиана могла согнуть колени и присесть на корточки, но руки ее по-прежнему оставались над головой.

— Откинься на спинку, — приказала Нэнси. — Раздвинь колени, закинь ноги за подлокотники. Давай, дорогая. Разведи их как можно шире. Покажи всем свою очаровательную «киску».

Лицо Фейбианы залила краска, когда она попыталась сделать то, что требовала Нэнси. Но нет, это невозможно. Она не могла предстать перед публикой в таком виде. Даже для того, чтобы натянуть нос Говарду.

Но сильные руки Нэнси развели ее бедра и «киска» открылась для всеобщего обозрения. Она знала, что сочится влагой, что наружные губы раздулись от прилива крови. Легкими движениями пальцев Нэнси отвела черные завитки лобковых волос от розовой сердцевины, выставив напоказ внутренние губы и зев влагалища. Двумя пальцами начала похлопывать по «колпачку». Прикрывавшему клитор Фейбианы.

Вновь Фейбиану захлестнула буря эмоций. И эта ласка оказалась для нее внове, как шлепки по заду. Мускулы бедер напряглись, когда она попыталась свести их вмести, чтобы прикрыться от тех, кто смотрел на нее во все глаза. Ужасно все-таки осознавать, что все видят, как ты медленно, но верно возбуждаешься. Но она уже понимала, что Нэнси не допустит срыва спектакля.

А потому смирилась, попыталась забыть обо всем, кроме наслаждения, и выгнула спину, подставив свою «киску» под затянутые в перчатки руки Нэнси. Мимолетная мысль о Говарде мелькнула в ее голове, но ей уже было наплевать, видит он сейчас ее или нет.

Нэнси поднесла руки к губам Фейбианы, сунула один палец в рот, чтобы та попробовала вкус собственных соков. Потом наклонилась и начала целовать нежную кожу с внутренней стороны бедер. Через какие-то мгновения поцелуи сменились легким покусыванием, еще больше возбудившим ее.

Фейбиана замотала головой, громко застонала. Она словно открывала себя заново. Все ее чувства, все ее обнаженные нервные окончания завязывались на Нэнси. Все знающей, все умеющей, каждое прикосновение которой дарило ей наслаждение.

Руки свело напряжением. Кресло словно разогрелось, прилипало к коже. Нежная кожа под коленями, ягодицы покрыла пленочка пота, благодаря которой она заскользила навстречу Нэнси.

— Не останавливайся, — шептала она, — ради Бога, только не останавливайся, — наверное, не очень-то понимая, чего она хочет.

Фейбиана чувствовала, как нарастает удовольствие. Включили музыку. Звук обрушился на нее, разрывая барабанные перепонки. Трент Резнор пел «Голова как дыра». Бьющие в сцену прожектора слепили ее. Все чувства обострились. Она ощущала сигаретный дым, запах кожаной обивки кресла, аромат духов Нэнси, собственный мускус. И окружающий мир полностью опустел, в нем остались только она и Нэнси.

— О, Боже. Пожалуйста, Нэнси…- всхлипнула она, чувствуя, как подкатывает первая всесокрушающая волна оргазма.

И когда она замерла на краю пропасти, Нэнси наклонилась над ней и вогнала во влагалище два пальца. Фейбиана ахнула, ее бедра подались вперед, она насаживала себя на пальцы Нэнси. А та прижалась ртом к губам Фейбианы, целуя ее взасос. Когда же язык Нэнси ворвался в рот Фейбианы, оргазм водопадом обрушился на нее.

Аплодисментов она не слышала. Встала, словно во сне. Ноги дрожали. Ее словно выжали досуха, эмоций просто не осталось.

Нэнси освободила ее запястья, нежно поцеловала каждое. Подняла с пола платье, бросила Фейбиане. Она его поймала, прижала к груди.

Нэнси наклонилась к уха Фейбиане.

— Мне не пришлось понуждать тебя, не так ли? Это хорошо. Пойдем со мной.

Пощелкивая плетью по высоким сапогам, Нэнси сошла со сцены. Фейбиана послушно последовала за ней. Мышцы бедер болели, кожа пощипывала там, где ее кусали зубки Нэнси. Отшлепанные ягодицы по-прежнему покалывало, соски сохраняли повышенную чувствительность. Все тело ныло, но его переполняла энергия.

В гримерной она заглянула в глаза Нэнси, улыбнулась. Нэнси улыбнулась в ответ, ее взгляд говорил о том, что она все понимает.

— Тебе нужна ванна и немного ласки. Поедем ко мне или к тебе? — она обняла Фейбиану, нежно поцеловала в губы.

— Ко мне, — ответила Фейбиана. — Я никого не жду. Собиралась позавтракать с одним человеком, но теперь передумала. Не хочу тратить на него время. Больше не хочу.

Перевел с английского Виктор Вебер

SUSAN SWANN

DOMIA

[/responsivevoice]

Category: Экзекуция