Деревенская история

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Деревенская история

На 5-ом курсе института меня, двадцатидвухлетнего, выслали на трёхмесячную педагогическую практику в деревенскую школу, в одичавшую глухомань, куда по осенней распутице из райцентра можно было добраться лишь на «Кировце». Директор школы поселил меня в доме бабушки Ксюши, живущей с тридцатилетней незамужней дочкой Катериной. В хате мне выделили диванчик, стол со стулом в зале. Зал был проходной – за дверью была спальня Катерины. Сама семидесятилетняя бабушка помещалась в комнате за кухней.

Квартирные платила школа, колхоз выписывал мясо на моё пропитание.

Обе дамы приняли меня отлично: кормили на убой. Я по мере собственных городских умений помогал после школы по хозяйству: колол дрова, носил в баню воду

Катерина, колхозная доярка, была не дурна собой, хотя и не кросотка: круглолица, по-деревенски кровь с молоком. Целый денек она возилась по хозяйству, ухаживала за бабушкой. Они ко мне обе начали было обращаться по имени-отчеству. Дескать, как, школьный учитель. Я к Кате тоже стал обращаться на «вы» и по имени-отчеству. Но она обиделась:

— Что, я такая древняя?

Условились, что они меня будут звать Васей, Я Катю Катей и на «ты», а бабушку бабой Ксюшей.

Прошло две недели. Мы жили душа в душу. В школе детки и учителя ко мне относились с любовью.

Под выходной стукнули 1-ые заморозки. Чтоб не выхолодить хату, Катя протопила печь. Бабушке-то в удовлетворенность, а я всю ночь спал раскрытый, одеяло то и дело сползало на пол. Катерина уже пришла с утренней дойки. Я же полудремал, лёжа на спине и накрыв глаза снятой майкой, чтоб свет не лупил в глаза. Слышу, Катерина поскрипывает половицами, идя в свою комнату. Но тормознула, дальше не пошла. Я из-под майки смотрю: она на мой животик глядит. И здесь меня как током пронзило: она не на животик, а на мой член глядит. Я ведь раскрытый, руки за головой. А у парней по утрам, как понятно, бывает эрекция. Вот мои трусы и описали лежащий наискосок возбуждённый член и два шара яиц.

Я пошевелился. Катерина шмыгнула в свою комнату и закрыла дверь. Я оглядел себя. Да, красавчик: грудь волосатая, на которую Катя заглядывалась, когда я был в рубашке с расстёгнутым воротом, чёрные трусы и по-утреннему вздыбленный член. И здесь я вдруг помыслил: а ведь у Кати нет мужчины. Ну и я уже две недели ни с кем не спал. В городе-то у меня осталась девушка на курс младше меня, с которой я встречался. А здесь не на кого глаз положить, в школе всем за 40. А Катя? 30 лет ей ещё не дашь, телом ладная.

Так я задумывался, лёжа раскрытый на спине с майкой на очах. Услышал, как из катиной комнаты приоткрылась дверь, но никто не вышел. «Опять меня разглядывает». Я притворился спящим, даже громче засопел. Она вышла и начала тихонько пыль протирать в зале, подметать. Ранее она это делала, когда я уже пробуждался, после завтрака. Вот подметает рядом. Из-под майки вижу, как она косится на мой член. Я от возбуждения, что меня рассматривает юная дама, чуть ли не кончаю. Она тихонько поднимает одеяло, укрывает меня, а поправляя одеяло вроде бы ненамеренно задела рукою за член. Я пошевелился, почмокивая губками. Она застыла. Позже через минутку просунула руку под одеяло, мало, чуток касаясь пальцами, пощупала мой член. Если б она задела моей головки, я бы, наверняка, кончил. Но она выдернула руку и ушла на кухню.

«О-о, — думаю, — вот оно что! Она же истосковалась без мужчины! Означает, нужно ковать железо, пока горячо».

За завтраком я то и дело ловил её смущённые взоры. А мой член только шевелился в спортивных брюках.

Я решил ещё раз совратить Катю своим телом. Благо, она снова очень натопила. До прихода её с работы днем я открылся, одеяло на пол, ногу, что поближе к спинке дивана, поставил на ступню, согнув в колене, а у другой ноги трусы приподнял так, чтоб член из-под их был наполовину собственной толщины виден наружу. Слышу, ударила входная дверь. Я закрыл глаза, руки за головой. Вошла Катя и уже на пороге зала застыла. Увидела моего живца. Позже медлительно прошла к для себя в комнату, не прикрыв дверь. Наверняка, оттуда ещё с минутку изучала меня. Потом закрылась. Я же лежал и ожидал, что будет далее. Она тихонько вышла уже в халатике и сходу на цыпочках ко мне. Постояла рядом. Поднимает с пола одеяло, укрывает меня и снова вроде бы ненароком касается члена. Он от прикосновения полностью вываливается наружу. Но Катя-то этого не знает, она приподнимает одеяло, чтобы взглянуть либо пощупать меня, лицезреет всё моё бесстыдство, замирает секунд на 5, изучая меня, укрывает и уходит на кухню.

Я ликовал и страдал сразу. Ликовал, ясно, от чего. А вот страдал переполненными яичками

За завтраком Катя почему-либо была грустна. Здесь бабушка попросила её одеть и обуть: возжелала к соседке сходить. Выпроводив бабушку, мы с Катей остались вдвоём. «Надо ловить момент», — помыслил я.

Катя посиживала на диванчике и смотрела телек. Я за столом инспектировал тетради. Взял одну из их и подсел к Кате:

— Смотри, какой одичавший почерк у современных малышей.

Она наклонила голову ко мне, я к ней. Стукнулись головами. Она смутилась. И здесь я обнял её и… поцеловал. Катя не сопротивлялась, а как-то обмякла вся. А я целовал, целовал, расстегнул пуговицу на халатике и взял в ладонь мяч её груди в шелке бюстгальтера. Она вздрогнула, начала было отталкиваться от меня. Но я крепче обнял её и опять поцеловал, убрав руку с груди. Катя снова обмякла.

— Бабушка навечно ушла? – шепотом спросил я.

— Часа на два, не меньше, — отвечала Катя с пылающими щёками.

— Я пойду на щеколду закрою дверь? – вопросительно взглянул на неё. Она кивнула.

Когда я возвратился, она, взяв меня за руку, произнесла:

— Пойдём ко мне в комнату. Там окно на сарайчик выходит.

В спальне уже смелей повалил Катю на её кровать, целовал. целовал, целовал, расстегнул халатик, мял груди, гулял ладонью по животику, по ногам, вроде бы невзначай касался её паха, укрытого трусиками. От этих ласк она содрогалась. А мой член рвался наружу. Я стремительно снял футболку. Сбросил трусы прямо с тренировочными штанами. Секунд на 10 весь выпрямился, давая разглядеть себя Кате, пока складывал аккуратненько брюки. Катя скупыми очами смотрела на мой вздыбленный, со вздутыми жилами член, на блестевшую обнажённую головку.

Я лёг рядом с Катей, стал покрывать поцелуями лицо, шейку, подобрался к груди, спрятанной в бюстгальтер. Просунул под спину рук, чтоб расстегнуть. Но мудрёная застёжка не поддавалась.

— На данный момент, — прошептала Катя, привстала, расстегнулась и легла.

Я начал целовать её упругую грудь, покусывал и посасывал каждый сосок. Катя только конвульсивно дышала. А я уже опускался с поцелуями к животику, вот уже и пупок. Моя голова меж её ног. Я целую внутреннюю поверхность то одной, то другой. Катя с закрытыми очами на спине чуть ли не стонет.

Но трусики ещё на ней. Я целую снова ниже пупка, опускаясь как по дорожке к резинке её плавок. Я беру пальцами резинку и тяну трусы вниз. Катя выгибается, помогая снять с себя последнюю преграду. И вот она совсем голая, тридцатилетняя нерожавшая дама с упругой грудью с торчащими шириной в мизинец сосками, с плоским животиком и покрытым пепельного цвета волосами лобком… Такое тело хоть на данный момент на картину.

Я ложусь опять рядом, за ранее пройдясь по грудям и животику ладонью, целуя Катю в губки. Потом рука скользит к лобку, ещё ниже. Вот средний палец нащупал губы, нырнул меж ними. Катина промежность от вожделения была вся влажной от любовного сока. Средний палец поторопился выше, где нащупал горошинку клитора. От этого прикосновения Катя страстней прижалась ко мне, чуть не кусая губки, и ноги её, ранее конвульсивно сжатые, как цветок, открылись. Я тихонько голубил её клитор, целуя каждый сосок груди. Катя уже стонет.

Вот я уже сверху, член как-то сам находит дорогу и медлительно заходит в скользкую катину нежность. Когда я весь опустился, я задумывался, что здесь же и кончу. Пришлось секунд на 10 замереть, не останавливаясь, но, целовать Катю в губки. Позже я начал двигать тазом. Катерина столько выдала любовной смазки, что мой герой раза два выскальзывал из влагалища, скользил по губкам ввысь. Я приподнимался, Катя рукою снова направляла его на путь настоящий.

Чтоб не сходу кончить и разрядить обстановку, я, не вынимая из Кати член, повалился набок, потом лёг на спину, перетаскивая Катю на себя сверху. Доярочка упёрлась руками о подушку над моими плечами, стала двигать своим тазом. Груди дуэтом раскачивались, соски тёрлись о мою волосатую грудь. Я чуток приподнялся, поцеловал один сосок, позже другой, снизу направляя груди к губам. Потом запустил правую руку меж тел ладонью наверх и средним пальцем нащупал клитор и стал в такт движениям тела женщины надавливать на него. Через минутку Катя застонала, упала на меня всем своим весом, зарывшись лицом над моим правым плечом. Я застыл. Позже немножко пошевелил тазом, по катиному телу прошла конвульсивная волна.

Через секунд 30 Катя опять приняла позу наездницы, я начал активнее двигаться снизу. Моя доярочка начала опять заводиться. Но здесь обвалился на меня оргазм, я только успел выдернуть член. Я никогда не стонал, но здесь мне пришлось чуть не прорычать. Забрызгал семенем всю катину попку, а некие капли долетели даже до поясницы. Катя достала полотенце и стала вытираться.

Позже мы уже лежали, поцеловались. Я похвалил доярочку, дескать, потрясающая дама. Она по-деревенски смутилась.

Разговорились. И я вызнал, что Катя семь годов назад была замужем. Но с супругом прожила один месяц. Он был тракторист, и с ним во время пахоты произошёл злосчастный случай, он умер. С того времени парней у неё не было (вот это выдержка! – пошевелил мозгами я), здесь остались одни женатые да алкаши, с вдовицею не всякий желал встречаться. Хахаля не заведёшь – у всех всё на виду. А когда я поселился, доярки подкалывали Катю, дескать, юного Бог подослал. Я натужился. Вообще-то я планов никаких не строил.

— Васёк, ты не волнуйся, — будто бы прочитав мои мысли, проговорила Катя. – Я не собираюсь тебя захомутать. Всё равно я уже замуж не выйду. А вот ребёночка я бы желала.

Я удивлённо поглядел на Катю.

— Я даже отыскала адресок поликлиники в городке, где делают искусственное осеменение

— Оплодотворение, — поправил я.

— Да. Желала туда ехать, даже всем дамам произнесла. А здесь ты появился. Васёк, подари мне ребёночка. Не страшись, я ни на что не буду претендовать, ни на алименты. Хозяйство, ты видишь, у нас огромное. Сама выращу. В гараже легковушка стоит. Коль не выучусь водить, продам.

Я начал мямлить, дескать, как-то это не того.

— Да не думай ты, представь, что ты в пробирку семя сдаёшь. Я ведь всё равно в город тогда поеду за пробиркой… А ты не пьёшь. Не куришь. Красивый

Она замолчала.

— Так, может, для тебя уехать в город, в район, встретишь кого-нибудь, родишь по любви.

— Куда я уеду? А бабушку на кого? Ну и кому нужна тридцатилетняя вдовица!

На очах её сверкнули слёзы. Я стал её успокаивать, целовать. Начал было опять возбуждаться. Но здесь раздался стук в дверь: бабуля пришла. Мы вскочили, Катька набросила халатик на нагое тело и к двери. Я стремительно оделся и за стол к тетрадкам.

— Чё закрылись-то?

— Да Тузик дверь открывает! – соврала Катя.

— На цепь его!

…Оставшееся время до окончания моей практики мы с Катей жили как супруг и супруга, верней, как молодожёны. (Я согласился стать суррогатным папой.) Я уже не предохранялся. Даже при бабушке вечерами мы запирались в её комнате и занимались любовью.

1-ый месяц результата не отдал. Катя расстраивалась, а позже у кого-либо выяснила, что идеальнее всего забеременеть можно в бане. Совместно в баню прогуливались – Катя бабушку намоет, приведёт домой, позже я иду, и она присоединяется. Как Катя страстно мне отдавалась. Я её обучил, как она гласила, «извращению»: вылизывал её клитор до её безумного оргазма. Она же 1-ый раз взяла мой член в рот. Когда я кончил, она поперхнулась от попавшей спермы и произнес:

— Больше не буду, нужно семя для ребёночка сберегать.

За три денька до моего отъезда Катька засветилась ярче солнца:

— Кажись, понесла, — прошептала мне, улыбаясь. – Все сроки прошли, а я незапятнанная, не пачкаюсь

К для себя она уже не подпускала меня, дескать, опасается сглазить. А в последнюю ночь она меня благодарила, благодарила. Даже на «извращение» согласилась: от моего языка кончила. Я же лицо её забрызгал, когда меня ртом ублажала.

— Катюх, ты всё равно напиши мне, как у тебя дела будут.

— Для чего я для тебя, Васенька. Я для тебя признательна за эти месяцы. А за ребёночка век благодарить буду

Я уехал.

Катя так и не писала.

Через год был в тех краях в райцентре. Повстречал на улице учительницу той деревенской школы, где проходил практику. Расспросил про всех и про Катю. Произнесла, что та родила дочку. По деревне пошли пересуды, дескать, вы уж извините, Василий Иванович, от вас забеременела. Даже месяцы высчитывали. Дочку-то Василисой именовала. Как баба Ксюша померла, продала дом, хозяйство и куда-то с дочкой уехала, а куда, никто не знает.

Я ворачивался домой сам не собственный.

Создатель рассказа: popazol

[/responsivevoice]

Category: Студенты