Дембельский альбом Часть 12

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Он произносит «спокойной ночи» так, словно спрашивает, спать ли ему или в спальне меня ждать… ах, Эдик! Сын моего армейского друга — младшего сержанта Васи… я смотрю Эдику в глаза, и мне хочется думать, что он готов… и не просто готов, а он хочет, желает, ждёт продолжения секса со мной… а почему, собственно, так — именно так! — я не могу думать? Разве этот парень, который нравится мне всё больше и больше, не сказал сегодня, бесхитростно глядя мне в глаза, что я ему нравлюсь — нравлюсь тоже? Всем хочется любви — такой, как у Ромео и Джульетты… причём, такой любви хочется даже тем, кто пьесу автора восхитительных сонетов никогда не читал, — всем хочется любви — фантастической, всепоглощающей, неповторимой! Но разве согревающая душу искренняя, ничем не замутнённая симпатия — человеческая симпатия — недостаточна для того, чтобы почувствовать, что ты в этом мире не одинок?

— Спокойной ночи, Эдик, — говорю я. — Спи, если больше ничем заниматься не хочешь… а я посижу ещё немного.

Эдик, кивнув-улыбнувшись, выходит из кухни-гостиной, а я наливаю себе ещё рюмку — последнюю… а может быть, предпоследнюю, — я пью сегодня, совершенно не пьянея… Во вторник я улетаю в Европу — договариваться о продлении деловых контактов с европейскими партнёрами, а поскольку к предстоящим переговорам всё готово, всё просчитано и предусмотрено, я имею полное право чуть-чуть расслабиться, — глядя в лежащий передо мной дембельский альбом, я думаю об Эдике… «спи, если больше ничем заниматься не хочешь» — сказал я Эдику, и он в ответ на эти слова кивнул-улыбнулся… а что он должен был сделать в ответ? Сказать мне, что он сейчас хочет не спать, а трахаться? Может быть, хочет… а может — не хочет, — я думаю об Эдике, и поглупевшее моё сердце, как у мальчишки в весенних сумерках, жарко плавится от любви… «а на улице мальчик сопливый… воздух поджарен и сух… мальчик такой счастливый… «, — когда-то, в задроченной юности, я с удовольствием читал стихи, и вот какие-то строчки остались в памяти — какие-то строчки и даже строфы я помню до сих пор… «мальчик такой счастливый… » — кто б тогда мог подумать-предположить, что жизнь моя свяжется с бизнесом? . . Я думаю об Эдике, лежащем сейчас в моей постели, а с чуть пожелтевшей фотографии из незабытого прошлого на меня беспечно смотрит его будущий отец — младший сержант Вася, — моё прошлое и настоящее удивительным образом соединились, непредсказуемо переплелись-сплавились… и, глядя на фотографию чуть смазливого парня в сержантской форме, я невольно думаю о том, ч т о могло бы случиться-произойти, если б Эдик не поспешил мне сказать, что подобный альбом он уже видел… ведь мог же он, в этом не признаваясь, указать на фотографию своего отца? Мог… ещё как мог! — указать не в контексте поставленной мною задачи, а сделать это исключительно для того, чтоб узнать-услышать что-либо о своём отце из уст того, с кем вместе его отец когда-то служил… «он?» — мог бы спросить меня Эдик, и я, ни о чём не догадываясь, ничего не подозревая, ответил бы… я бы ответил утвердительно: «Да, Эдик, правильно… ты угадал! — сказал бы я. — Это и есть тот самый парень, с которым я классно трахался в армии… бонус твой!» Сказал бы я так, и — что было бы дальше? Сумел бы Эдик, услышав, что его отец и я когда-то были сексуальными партнёрами, сохранить хладнокровие? Я не знаю… я только знаю, Эдик, что нам обоим — и мне, и беззаботно смотрящему с фотографии парню в форме младшего сержанта, который тогда ещё не был твоим отцом — было во время совместной службы одинаково в кайф друг друга натягивать-трахать… это я, Эдик, знаю — во всех подробностях помню — точно!

Стоя под душем, я думаю о том, что за всё то время, что я трахаю Эдика, сам Эдик — за исключением дня сегодняшнего — ни разу не кончал в постели… то есть, всегда кончал я — трахал Эдика в зад, а потом Эдик с неизменной деликатностью тут же уходил в ванную, и.
.. не имея возможности кончить в постели, поскольку я ему этого никогда не предлагал, он, вероятно, делал это здесь — в ванной комнате… вполне вероятно! Подставив мне зад — ублажив меня в постели, Эдик с целью разрядки уже здесь в одиночестве догонял сам себя посредством собственного кулака… разве это не свинство — с моей стороны? Все эти полгода наших сексуальных отношений я имел парня в зад, я использовал парня в качестве пассивного партнёра, трахая его на правах шефа-патрона-босса, и — не более того… разве это не свинство? . . Стоя под душем, я думаю о том, что теперь всё будет по-другому… да, по-другому! Я ему не шеф, не патрон и не босс… во всяком случае, здесь — у себя дома… я сегодня подставил Эдику зад, и Эдик с этой новой ролью прекрасно справился… да и как бы, интересно, он мог не справиться? Эдик, который мне нравится… впрочем, трахнуть парню парня — на это много ума не надо, и потому дело вовсе не в том, что Эдик меня трахнул — натянул в очко, а всё дело в том, к а к он это сделал, — стоя под душем, я думаю о том, что, имея деньги, можно купить практически всё: можно купить любое тело, женское или мужское — на свой вкус, можно купить за деньги чьё-то расположение, чью-то любовь, даже чью-то преданность… всё можно купить — всё имеет на рынке человеческих отношений свою цену! И при всём при этом есть нечто, что невозможно подделать, а потому нельзя ни продать, ни купить, — это «нечто» — искренность… не бытовая, ни к чему не обязывающая, и искренность глубинная, сакральная — она либо есть, либо её нет, и это всегда чувствуется, — Эдик не лезет из кожи вон, чтобы мне понравится, и мне это нравится… мне нравится Эдик — мой персональный водитель… сын младшего сержанта Васи, с которым я классно трахался, будучи в армии… кто б тогда мог о таком подумать — кто бы мог такое предположить!

Толик, Серёга, Валерка, Вася… все они, окунаясь в сладость однополого секса, были естественны и искренни, и потому все они — абсолютно нормальные пацаны! . . Серёга классно сосал… у Толика была обалденная задница… Валерка, не будучи геем, любил сосаться в губы… а у младшего сержанта Васи был более чем приличный член — здоровенный член, который он время от времени с удовольствием вставлял мне в зад… по-весеннему молодое, беспечно счастливое, навсегда ушедшее, но незабытое — незабываемое — время! Время моей армейской юности… и вот теперь — в совершенно другой жизни — у меня такое ощущение-чувство, что они, мои армейские друзья, удивительным образом соединилось в Эдике, — стоя под душем, я думаю о том, что у лежащего в спальне Эдика вполне приличный член, и обалденная попка, и он классно сосётся в губы, и классно сосёт член у меня… понятно, что все эти составляющие и важны, и существенны, и даже в какой-то мере необходимы для наслаждения сексом, но главное… главное, конечно же, не это, — я чувствую в Эдике ту самую — юную, ничем не замутнённую — искренность, какая была когда-то у всех нас, и это… именно это и есть по настоящему счёту — главное, — прошлое аукнулось в настоящем, и вот… стоя под душем, я с чувством совершенно молодого — радостного, упруго-напористого — удовольствия думаю об Эдике, и в душе моей жаром плавится чувство разгорающейся любви… у Эдика, правда, есть девушка Юля, с которой он строит серьёзные отношения, но она не была помехой до дня сегодняшнего и — мне хочется в это верить — не станет помехой в будущем, хотя… секс и любовь — парадигмы разные, и если с сексом нас — у меня и у Эдика — всё устаканилось-определилось, то что и как будет в том случае, если меня накроет любовь, я не знаю, — я не знаю, как Эдик станет делить себя между Юлей и мной… да и станет ли он это делать?

В спальне горит приглушенный золотистый свет, отчего кажется, что всё в комнате погружено в тёплое море чувственной нежности, — я вхожу в спальню, и первое, что мне бросается в глаза — это голая попка Эдика… чуть согнув ноги в коленях, Эдик лежит на кровати спиной ко мне — он лежит на боку, укрывшись наброшенным сверху покрывалом, но покрывало наполовину с него сползло, скомкалось-съехало, так что чуть оттопыренная в мою сторону голая попка почти вся на виду.
.. я смотрю на две сочно-округлые, упруго-мягкие, юной спелостью налитые половинки-булочки обалденной, как сама юность, попки… все предыдущие разы, когда Эдик, подставив мне свою попку — удовлетворив моё сексуальное желание, оставался у меня до утра и мы спали вместе, он перед сном одевал трусы-плавки, так что каждый раз, просыпаясь по утрам, я снова их с Эдика снимал-стягивал, чтобы утром позаниматься с ним сексом так же, как я это делал накануне вечером, — всё это время мы спали вместе, спали в одной кровати, и при этом ни разу не спали голыми… а сегодня Эдик лёг спать без трусов, и я в этом вижу-чувствую некий знак, — я смотрю на желанную, золотисто-нежную попку Эдика, чувствуя, как член мой стремительно наливается, набухает горячей твёрдостью — как у мальчишки-подростка в пору его неуёмных желаний, когда эрекция неконтролируемо возникает лишь от одной жаркой мысли…

— Эдик… — тихо — едва слышно — шепчу я.

— Что? — отзывается Эдик после секундной паузы, и я чувствую-улавливаю обострившимся слухом, что голос его чуть напряжен.

— Ты не спишь? — спрашиваю я, словно то, что отозвавшийся Эдик спать не может, для меня не очевидно… в этом вопросе — «ты не спишь?» — нет никакой логики, но… что мне сейчас думать о логике! Спрашивая, я невольно перевожу взгляд с голой попки Эдика на его коротко подстриженный круглый затылок, наполовину утонувший в подушке.

— Нет, — отзывается Эдик. Он хочет повернуться ко мне лицом, но я, упреждая это его естественное движение, торопливо произношу:

— Не поворачивайся! Лежи так…

— Почему? — замерев-застыв, вопросительно шепчет Эдик, и теперь в его голосе я слышу мальчишеское недоумение.

— Потому что, Эдик, мне нравится так… — медленно шепчу-произношу я, смакуя каждое выдыхаемое слово… я говорю это, уже предвкушая, как сейчас я прижмусь к его попке губами… я любою тебя, Эдик!

Эдик не отзывается — он послушно лежит ко мне спиной, выставив из-под сбившегося покрывала голую попку, и… глядя на попку Эдика, я снимаю-сбрасываю с себя махровый халат… член мой стоит, — залупившись багрово-сочной головкой, мой напряженный член дыбится колом в золотистых сумерках моей любви…

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы