Бремя любви Часть 15

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Трах «по второму кругу» всегда получается чуть дольше… но кайф от этого — ничуть не меньше! Молодой, упоительно сладкий кайф… какое-то время они лежат, не шевелясь — приятно опустошенные, лёгкие, сексуально удовлетворённые… не хочется ни шевелиться, ни разговаривать, ни даже думать, — на исходе своей службы они лежат на матрасе в каптерке пустой казармы, оба голые, оба умиротворённые… и даже мысли об Игоре у Андрея на какое-то время размываются, тускнеют, теряют свою остроту, — они, ещё сержанты — ещё командиры отделений, лежат на исходе своей армейской службы, лежат на одном матрасе, плечом к плечу, а за окном под звёздным небом проплывает неспешно их дембельская весна… Наконец, собираясь вставать, Андрей становится на колени.

— Пойдём? — нарушая молчание, Андрей толкает Макса в бок. — Вставай, бля… теоретик!

— Андрюха… — Максим, словно споткнувшись о какое-то невидимое препятствие, на мгновение замолкает. — Подожди…

— Макс, всё — я не хочу больше! Хватит на сегодня… — тут же отзывается Андрей, думая, что Максим, говоря «подожди», хочет его трахнуть-поиметь ещё раз. Однажды такое уже было: они, как обычно, «отпистонили» друг друга по разу, потом сделали это ещё по разу, а потом Макс, чувствуя себя не до конца удовлетворённым, захотел «ещё разик», и Андрею, вторым разом полностью удовлетворённому и уже не хотевшему, пришлось подставлять Максу своё очко в третий раз, причем Макс в третий раз — в третий заход — кончить не смог, хотя мурыжил Андрея, сопя и потея, не меньше получаса… думая, что Максим хочет свой неудавшийся «подвиг Казановой» повторить, Андрей тихо смеётся: — После армии женишься — будешь жену ублажать половыми эксцессами… её будешь радовать неиссякаемой потенцией…

— Я не об этом, — говорит Макс. Он смотрит на Андрея, не улыбаясь — никак не реагируя на слова Андрея про жену и эксцессы, и Андрея, глядя на Макса, вдруг ловит себя на мысли, что ему совсем не хочется, чтобы Макс говорил сейчас что-то серьёзное… что-то такое, что может заставить его, Андрея, мучительно подбирать слова, чтоб его, Макса, не обмануть… Андрей понятия не имеет, о чём Макс хочет сказать, и вместе с тем он интуитивно чувствует, что говорить сейчас ничего не надо… вообще говорить ничего не надо!

— Макс, поздно уже… ни хуя не выспимся, — произносит Андрей, решительно поднимаясь с матраса. Максим, не шевелясь, смотрит на Андрея снизу вверх: Андрей строен, пропорционально сложен, и член его, после траха кажущийся прилично опухшим, внушительно свисает вниз толстой сарделькой. — Пойдём! — говорит Андрей. Не глядя на Макса, Андрей сворачивает полотенце, которым они вытирали после траха члены, чтоб незаметно выбросить его в урну, стоящую у входа в казарму… хотя, кто их увидит? Давно уже ночь. Андрей, не глядя на Макса, думает об Игоре.

— Я хочу сказать тебе, Андрюха, что это классно… классно, что в армии я встретил тебя — что всё у нас получилось именно так. А ведь могли же мы и не встретиться — не попасть в одну часть, в одну роту… вот я о чём сегодня подумал, — Максим, говоря это, неотрывно смотрит на Андрея.

— Макс, ты что — хочешь сейчас, чтоб я сказал тебе то же самое? — Андрей смотрит на Максима вопросительно. — Так я тебе говорю — то же самое говорю… или ты, может, сомневаешься в искренности моих слов?

Говоря это, Андрей не врёт — не кривит перед Максом душой. Да, где-то рядом, в соседней казарме, спит Игорь — ничего не знающий, ни о чём не подозревающий стриженый пацан, который ему, Андрею, не даёт покоя одним фактом своего существования… Но Игорь возник-появился неделю назад, а с Максимом они прослужили полтора года: в один день из разных учебок прибыли в роту, вместе ходили в наряды, в один день — одним приказом — получили звания младших сержантов.
.. в их отношениях не было испепеляющей, сводящей с ума страсти? Да, не было. Ни сводящей с ума страсти, ни испепеляющей любви между ними не было… а было — что? Была нормальная взаимная симпатия, было взаимное желание — и был секс, доставляющий им обоим полноценное наслаждение… разве этого мало? Они прослужили бок о бок полтора года — прослужили как дай бог каждому. И потому Андрей сейчас не врёт, совершенно не кривит душой, говоря Максиму, что он, Андрей, точно так же благодарен судьбе, что они оказались вместе — в одной части, в одной роте… А что сегодня, трахаясь с Максом, он мысленно представлял на месте Макса Игоря, то здесь он, Андрей, ничего с собой поделать не может… но ведь они же, Макс и Андрей, никогда не говорили друг другу о любви, никогда не давали друг другу каких-либо клятв — они были просто друзьями, были обычными сексуальными партнёрами, а значит… значит, все эти мысли об Игоре — не предательство по отношению к Максу; «любовь сильнее дружбы… может быть, она не умнее, но она всегда — сильнее» — думает Андрей, глядя на Макса.

— Я, Андрюха, не сомневаюсь… просто ты, как мы попали в «карантин», стал каким-то другим. А сегодня я подумал… я и раньше об этом думал, но сегодня подумал об этом как-то особенно ясно… — Макс, словно оправдываясь, хмыкает. — Это, наверное, потому, что служба идёт к завершению — потому и приходят такие мысли… так вот: я подумал сегодня, что на гражданке, Андрюха, мне тебя будет не хватать… и вообще…

— Макс! — перебивает Андрей, не давая Максиму договорить. — Мы с тобой не голубые — на гражданке начнётся совсем другая жизнь. И потом… ты сейчас, Макс, какой-то пафосный, а тебе это не очень идёт… ты, Макс, не похож на себя, и это меня пугает, — через силу смеётся Андрей, стараясь изменить направление разговора. — Это во-первых. А во-вторых, вазелина у нас совсем нет… этот тюбик я тоже выбрасываю. А нам здесь с тобой ещё тусоваться — долг бесплатный отдавать — недели две или, может быть, даже три… вот о чём нужно подумать!

— Никому не угодишь! — Максим, подбрасывая вверх тело — рывком поднимаясь с матраса, меняет интонацию голоса. — Один говорит, что я слишком разговорчивый, для другого я слишком пафосный… полный субъективизм — в мире объективной реальности! — Макс, глядя на Андрея, смеётся. — А реальность в данном случае — что? Ну-ка, бля… ответь!

— Реальность? — переспрашивает Андрей. Глядя на Макса, Андрей думает об Игоре… ну, что ему, если вдуматься-разобраться, этот Игорь — что он, Андрей, за две недели до дембеля может с чувствами своими сделать реально? Скажет Игорю, что его любит — что он, Игорь, сводит его с ума? Можно представить, как у пацана от такого признания округляться глаза — каким взглядом Игорь на него, на Андрея, посмотрит… Скажет Игорю, что он, Андрей, хочет-мечтает его, Игоря, выебать? Вполне конкретное — совершенно внятное — желание… понятное желание! Глаза у Игоря, может, и не округляться, но вряд ли он, Игорь, тут же начнёт снимать с себя штаны — расставлять, повернувшись задом, ноги… с какой, бля, стати? И потом: что про него, про Андрея, Игорь подумает — какими глазами, услышав такое, на него, на Андрея, посмотрит? А это — что конкретно Игорь про него, про Андрея, подумает — Андрею кажется очень важным; смешно, бля, но ему, Андрею, через две недели уходящему на дембель, почему-то не всё равно, ч т о Игорь, этот стриженый «запах», про него будет думать… «невозможность возможного» — думает Андрей, глядя на Макса. — Реальность, Макс… реальность — это то, что мы есть… мы есть — здесь и сейчас, и мы вместе…

— Ты, Андрюха, какой-то пафосный… очень, бля, пафосный! А всё, как всегда, намного проще: реальность — это, товарищ сержант, всего-навсего вазелин… обычный вазелин, и не более того. Вазелин, который я завтра куплю… дембельский тюбик! Прикинь: дембельский тюбик вазелина.
.. будь моя воля, я б выпускал это средство для облегчения траха именно с таким названием: «Вазелин дембельский»… классно звучит? — Максим, глядя на Андрея, тихо смеётся.

— Прикольно! Особенно это было бы актуально в свете твоей новаторской программы искоренения дедовщины, — отзывается Андрей, смеясь в ответ. — Только тогда, Макс, нужно брать шире… и шире, и глубже нужно брать, чтоб охватить все сроки службы — чтобы в этом смысле не было даже намёка на какую-либо дискриминацию! Например: «Вазелин армейский»… или, скажем, «Вазелин для бойца»… да? По-моему, звучало бы тоже неплохо. Во всяком случае, было б точнее — универсальнее… ты согласен со мной?

Армия, весна; ночь… парни, с наслаждением трахнувшие друг друга — погасившие свой молодой сухостой, неспешно одеваются, весело перебрасываясь словами, а в это самое время в совершенно другом здании, в спальном помещении другой казармы, крепко спят будущие солдаты — одинаково стриженые пацаны, вымотанные бесконечно длинным днём начала своей службы, и среди этих пацанов спит, по-домашнему лёжа на животе — одной рукой обнимая подушку, симпатичный парнишка по имени Игорь…

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы