Больничная история (инфантилизм) Часть 20 было прошлым летом

Наташа пропустила Юлину реплику мимо ушей, принявшись что-то высматривать у меня между ног.
— Подожди опускать ему ноги, — попросила она Юлю, — Такое подозрительное красное пятнышко за мошонкой. Неужели уже успели появиться опрелости?
— Какое пятнышко? — удивленно спросила Юля.
— Вот тут, — показала пальцем Наташа, толкнув Юлю в бок.
— Ах, вот это? — притворно серьезным тоном протянула Юля.
— Ага, — кивнула Наташа и принялась нестерпимо щекотно трогать меня за яичками, — Ой, и вот тут тоже.
Задрыгав от острой щекотки ногами, я не выдержал и начал какать.
— Ну вот, — разочарованно сказала мне Наташа, — А я уже хотела тебя похвалить. Ну что я говорила? Покакал после термометра, как годовалый. Придется отложить твой перевод в палату для больших.
— Ничего себе наложил кучу, — улыбнулась Вика.
Слушая, как возившиеся у пеленальных столов мамы обидно комментируют мой конфуз, я окончательно сдался и начал писать.
— Ай-яй-яй, — засуетилась Юля, — Он же всю постель замочит.
— Ничего страшного, — улыбнулась Наташа, — У него там клеенка. А простынь и так менять надо.
Продолжая вовсю поливать свой и без того мокрый подгузник, я не знал, куда деться от стыда.
— Опять пустил фонтан? — засмеялась вошедшая в комнату Аня, — Что, Дима, на пеленальном столе уже надоело, так решил в кровати?
— Лучше посмотри, какую он наложил кучу, — усмехнулась Оля.
— Точно, такая большущая куча под попй, — сказала смеющаяся Аня, — Только не говорите, что ему мерили температуру, как грудному.
— Ну да, — улыбнулась Катя, — Поставили термометр в попу и тут же покакал.
— Действительно хуже маленького, — сказала Аня, — Даже мой полуторагодовалый после термометра не какает.
— Твой от намыленного градусника тоже б наложил кучу, — проворчала Оля.
— Ага, — кивнула Катя, — Они ж намылили термометр вместо того, чтобы помазать его вазелином.
— В самом деле? — удивилась Вика, — Какие хитрые. Хорошо, что я с Наташей не поспорила.
— Ничего, — усмехнулась Катя, — Больше не будет капризничать, когда ему ставят в попу термометр.

Попросив Юлю подержать мои ноги, Наташа взяла мокрую тряпочку и быстро вытерла мне попу.
— А спереди? — спросила Юля.
— Пусть пока лежит мокрый, — сказала Наташа, вытащив из-под меня грязную марлю, — Померяем всем температуру и я его хорошенько подмою.
Медсестры перешли к следующему ребенку — трехлетнему Саше. Услышав, как тот недовольно заревел, я злорадно улыбнулся, что не одного меня в этой палате мучают неприятными процедурами.
— Ну-ну, не надо плакать, — принялась ласково успокаивать своего сынишку Вика, — Всем деткам так меряют температуру.
— Как ревет, — пожалела малыша Юля, — В-принципе можно было сунуть термометр подмышку и подержать руку.
— Я всем ставлю в попу, — отрезала Наташа, — Так удобнее.
— Не жалеешь ты их, Наташка, — вздохнула Юля, — И с Димой почему так поступила?
— Намылила термометр? — уточнила Наташа, — Он же тебя ногой лягнул. Надо было наказать.
— Намыленный термометр — это еще куда ни шло, — вздохнула Юля, — Зачем ты ему сказала, что в нормальной палате освобождается место? Они же все по-прежнему полные. Даже в пятой, откуда перевели к нам Диму, больше мест нет.
— Я знаю, — усмехнулась Наташа, — Просто хотела подразнить мальчишку. Посмотреть на его реакцию.
— Неужели ни капельки ребёнка не жалко? — укоризненно спросила Юля, — Прикинь, если б тебя в семилетнем возрасте положили в палату для малышей.
— Я в семилетнем возрасте постель не мочила, — заявила Наташа.
Больше Юля с Наташей меня не обсуждали. Я по-прежнему был обижен на бесцеремонных медсестер. Но по крайней мере кто-то за меня заступился.

Как и обещала врач, меня выписали из больницы через два дня, проведенных разумеется в палате для малышей. Покидал я ее со смешанными чувствами. С одной стороны хотелось забыть все происшедшее со мной в больнице, как кошмарный сон. Но с другой я немного привык к порядкам в ясельной палате: детским процедурам, осмотрам голышом, хождению на горшок… Как будто вернулся в раннее детство, которое почти никто не помнит. Мои самые ранние, довольно расплывчатые воспоминания относились к младшей группе детского садика. А тут заново пережить ясельный возраст — без сомнения дико и унизительно, но в то же время по-особому интересно.

Вот так я почти на неделю превратился в семилетнем возрасте в ясельного малыша. Первые пару месяцев после больницы мне снились о ней только кошмары. Постель правда больше не мочил. Через полгода я потихоньку успокоился. Но отношение к медицинскому персоналу осталось прежним. Детские врачи в ту пору чуть ли не поголовно были женщинами. Не говоря уже о медсестрах. Пребывание в больнице так меня шокировало, что я начал воспринимать даже не врачей с медсестрами, а вообще всех женщин не иначе, как мучительницами малышей. И разумеется, частенько фантазировал, как они мучают меня и других детей.
Лет до 10-ти эти фантазии были типичными детскими страхами, но потом что-то изменилось. Меня странным образом влекло к бесцеремонным медсестрам и больничным процедурам. Выражаясь научными терминами, фобия превратилась в фетиш — связанный именно с детскими процедурами и ясельным возрастом. Ну а с появлением Интернета я узнал официальное название этого фетиша — инфантилизм.
Понятно, как я

стеснялся своего извращения, не говоря уже, как оно мешало моим отношениям с противопложным полом. Но по крайней мере перестал считать себя одним единственным ненормальным, кому нравится фантазировать о возвращении в раннее детство. У буржуев полно «взрослых младенцев» и никто уже давно не стесняется. Уверен, все инфантилисты рано или поздно проходят через эту стадию. Сначала перестают стыдиться своего фетиша, а потом задают себе вопрос — а зачем, собственно, его искоренять.
Еще интереснее реакция окружающих. Нет, кричать на весь мир о своих фетишах конечно не следует, тем более в по-прежнему дремучем пост-совковом обществе. Но близкие мне люди (ессно женского пола) реагировали на мои откровения совершенно спокойно. Мое извращение никого не испугало. И знакомый сексопатолог, к которому я однажды напросился на прием, внимательно меня выслушал и сделал заключение, что со мной все в порядке. Даже, насколько помню, зевнул. И просто усмехнулся в усы: «Обычный фетиш. Старайся не зацикливаться».
Если не мешает в личной жизни — зачем с такими вещами бороться? Чтобы стать «стопроцентно нормальным»? А толку? Богатства и счастья от этого не прибавится. Да и скучно, если честно, быть стопроцентно нормальным. А дремучее общество, отождествляющее инфантилизм с педофилией, меня абсолютно не волнует.

КараПуз
Август 2009

Category: Фетиш