Битва за Днепр Анальная версия

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

(Историю, которую я поведаю, совершенно реальна, и не вымышлена).

На днях позвонил мне друг мой, Серега, зная, что у меня выходной. Рассказал, о молоденькой цыпочке, которую уже неделю охмуряет, но все никак на встречу дневную развести не может. «Вконтакте» познакомились, он там постоянно девочек «снимает». Девочка только на кафе — ресторан вечером соглашается, однако, вечером он не может, от жены отмазаться — целая история. Так вот, а в тот день она (Оксаной девушку величать) сама ему написала, что с подружкой на берег Днепра собирается, предложила взять с собой друга и присоединиться.

Серый днем почти всегда свободен (он на бирже «Forex» торгует, так что работает когда есть желание), а жена — почти всегда занята (в строительной компании трудится менеджером). Поэтому он сразу согласился без лишних вопросов. Позвонил мне, предложил с девчонками на солнышке «повялиться». Я согласился без лишних вопросов, свободным временем располагал. Встретились с ними уже на городском пляже.

Подружки (Марина и Оксана) оказались милыми, симпатичными, хотя и заурядными, без особых изысков. Пропорции тел — не модельные, но и не сказать, что фигурки не достойны внимания. Попки, животики — подтянутые, ножки ровненькие, грудки небольшие, но оформленные. В общем, все при них. Не бляди и не халявы (по — крайней мере, на первый взгляд). Обычные студентки — первокурсницы, из провинции в большой город на учебу приехавшие. В меру болтливые, воспитанные.

Оксана (та, из-за которой весь сыр — бор состоялся), пепельная блондинка, чуть поактивнее оказалась. Более дерзкая, что ли, но и не хамка. И купальник у неё пооткровеннее (стринги, в отличие от целомудренных, прикрывающих ягодицы, брифов Марины). И в общении с нами держалась более смело, достойно парируя пошлятские шуточки Серого, на которые он — великий мастер.

А вот темноволосая Марина (с истинно арийской фамилией Шнайдер, чистокровная, но сильно обрусевшая немка по происхождению), напротив, была скромна и молчалива. В разговор с инициативой не лезла, отвечала только по существу обращенного к ней вопроса. Сидела себе покорно на подстилке, и равнодушно улыбалась на наши с Серым попытки вовлечь её в процедуру обходительного флирта. К водичке если шла — непременно в парео укутывалась. Хотя, мы с Сергеем единогласно сошлись во мнении, что фигура у неё даже получше, чем у подружки. Не понятно чего стеснялась, в общем.

Другое дело, что не только в этом мы с ним были единодушны. Не было никаких сомнений в том, что ни я, ни Серый не произвели на неё особого впечатления. Если бы нас не было рядом, она, мягко говоря, не расстроилась бы. Серега сразу злобно подметил: «Чую, эта мегера мне все планы обгадит». Я не был уведомлен о подробностях его планов, знал лишь, что он рассчитывал через время увести Оксану ко мне (дубликат ключа заранее взял), и как следует оттрахать.

Товарищ мой регулярно моим жилищем пользуется, как полигоном для внебрачных испытаний интимного характера. Я ничего ему на это не ответил. Не поддержал, но и не опровергнул. Нейтралитет сохранил. Потому как не показалась мне Марина мегерой. Просто вела себя не вызывающе, с достоинством. Подружка попросила поприсутствовать, вот она и пришла в её поддержку. И все! Вовсе не потому, что ей с мальчиками познакомиться не терпелось.

Марина не купалась, только ножки помочить ходила, и постоять в задумчивости по щиколотки в воде. Минут через десять возвращалась. И так без конца мельтешила. В очередной такой заход, Сергей спросил у Оксаны (с которой уже навел основательные мосты, хотя и признался мне, когда мы за минералкой отходили, что сегодня она ему точно «не даст», и даже ключ вернул) отчего подружка нас игнорит.

Оксанка беспечно махнула рукой:

— Не обращайте внимания, по парню страдает. В армию забрали, под весенний призыв попал. Переболеет и отойдет. Вообще-то она классная и позитивная девчонка, лучшая подружка моя, хотя мы всего год дружим.
Здесь уже познакомились, после поступления. Учимся на разных факультетах, но в одной комнате общаговской живем.

Серому стыдно за «мегеру» стало, он пошляк — но не бездушный «бык». Когда она вернулась, дружелюбно предложил притащить для нее платный шезлонг, чтобы она прямо у воды расположилась. Марина улыбнулась, и вежливо отказалась. Мы с другом решили Марину больше не трогать. Он даже похабничать перестал, дабы не оскорблять деликатную душевную скорбь по разлуке с любимым. А я просто устранился от общения с ней, оно ей все равно было ни к чему.

Сергей полностью сосредоточился на Оксане, обхаживая её, ухаживая, и задорно в реку периодически таская. После одной из таких вылазок с гордостью признался, что слегка полапал её в воде. Многого она не позволила, пальцы из трусиков моментально изгнала. Зато не противилась поглаживанию и массированию ягодиц, а под конец, даже на нахальный поцелуй с языком ответила! В общем, попросил ключ обратно, на всякий случай.

Не имею понятия, воспользовался бы он им или нет, но планы его, все же, были разрушены. Хотя и не «мегерой» вовсе, а Силами природы, оперативно сгустившими разрозненные тучки над нашими головами в каких-нибудь полчаса. Со стороны открытой реки подул крепкий, порывистый ветер, стал накрапывать мелкий дождик. Отдыхающий люд тут же засобирался кто — куда. Пришлось и нам ретироваться с пляжа.

Серега стал отчаянно упрашивать Оксану не уезжать в общагу, а переждать непогоду в кафешке на набережной. Время было, раннее, всего около двенадцати часов дня, и в его распоряжении имелось еще несколько часов на логическое завершение очередного «съема». Судя по залитой солнцем правобережной части города, небеса вскоре должны были проясниться. Девчонки не соглашались, ссылаясь на «слишком пляжный» внешний вид. Не могли они себе позволить зайти в приличное заведение в таком виде.

А пляжные кафешки не защитили бы от западного ветра. Сам поток воздуха пустяк, конечно, но вот мелкий речной песок, поднятый им в воздух, был не приятен. С комфортом можно было посидеть лишь в закрытом помещении. И тогда я рискнул предложить пойти ко мне, выпить по чашке кофе, а через часик вернуться на исходную позицию. Дом мой на набережной находился, метрах в пятистах от того места, где мы отдыхали. Я указал на десятиэтажку неподалеку, даже окна на девятом этаже предложил рассмотреть, и стал ожидать категорического отказа со стороны девушек.

Уж слишком мой «заброс» на дешевый трюк походил, типа, «на кофе ко мне пошлите, и в рот заодно возьмите». Хотя, лично я, действительно на кофе девчонок приглашал, невзирая на похотливые помыслы друга. Каково же было моё изумление, когда я увидел сомнения в глазах Оксаны, явно понимавшей, что её ожидает в случае согласия.

Увидел их (сомнения) и Серый, с жаром подхвативший мою идею, и принявшийся изо всех сил культивировать её. Я был убежден, что моего товарища ожидает жестокий облом, потому как глаза Марины красноречиво говорили о том, что ей мое предложение по душе не пришлось. Мне казалось, что она станет знаковой фигурой, попросту отказавшись от этой авантюры, и предложит подружке идти с нами одной. Чего, разумеется, Оксана никогда не сделает.

Я не ошибся, знаковой фигурой она действительно стала, но в совершенно иной ипостаси. К нашему удивлению, в лице Марины мы внезапно приобрели союзницу! Подивились этому не только мы с Серым, но, похоже, и сама Оксана, когда услышала от Марины:

— Ну что? Пойдем? Чего сейчас в общагу переться? Девки на кухню сразу загонят, ужин готовить наша очередь. Дашка (третья соседка по комнате) борщ заказывала, засранка ленивая. Как её смена, так — картошка жареная. А как наша — разносолы ей подавай. В МакДон, вон, пусть с Веркой (четвертая сожительница) чешут, лето на дворе, какие нах борщи?». Мы просто со смеху покатились, убедившись, что Маринка, совершенно точно позитивная девчонка, просто немного не в духе сегодня.

Дождь начал усиливаться, и мы
поспешили ко мне, покинув временное убежище под ветвистым кленом. Уже через десять минут вбежали в подъезд. Только Серый на улице задержался, у припаркованной машины. Он кое-что в магазине прикупил заранее, ведь планировал, что Оксану «в гости» приведет. Я знал, что в пакете, который он торжественно внес с собой, был элементарный мужской набор. Пойло (вино — коньяк), конфеты, цитрусы и презервативы.

В мою скромную обитель завалились шумной, промокшей гурьбой. Квартира у меня двухкомнатная, девчонки сразу оккупировали спальню, для приведения себя в порядок. Я любезно предложил им услуги горячего душа, и они, как народ студенческий, душем не избалованный, не отказались. По себе знаю, какой тошнотворной становится ежевечерняя традиция нагревания воды в металлическом ведре на газовой плите. И дальнейшее купание в спартанских условиях, у раковины с пластиковым тазиком. Как вспомню — в дрожь бросает. В том, что девкам знакома эта ситуация — не сомневался, по иронии судьбы они учились в том же ВУЗе, который и я заканчивал. Правда, в другом корпусе общежития обитали, но условия во всех общагах нашего универа были идентичными.

Дамы по очереди сбегали в ванную, и вскоре, наведшие марафет, сидели в моей гостиной, ожидая обещанного кофе. Серый попытался предложить им выпить, но они уклонились от его угощения. Зато, когда я предложил попить не просто кофе, а кофе с коньяком не колебались и секунды, согласившись на такой микс. Серега залетел на кухню, и пританцовывая, объявил мне с широченной улыбкой, что я — гений.

Шепотом объявил, естественно. А потом с уверенностью добавил тем же шепотом, оглядываясь на дверной проем:

— Теперь я Оксанку точно «дёрну». Слушай, Сань, если она, вдруг, ломаться начнет. Мол, стесняюсь, друзья в соседней комнате, неудобно и т. д., сможешь Маринку убрать отсюда куда — нибудь? Она, вроде, поняла, что к чему, и зачем, может и сама допрёт, когда мы в спальню удалимся. Но ты подстрахуй на всякий случай, а?

Естественно, я ответил, что приложу все усилия к тому, чтобы в нужный момент они с Оксанкой остались наедине в пустой квартире. Пообещал даже, что кофе без коньяка пить буду, чтобы за руль сесть в случае чего. И ему посоветовал не пить, на что он отмахнулся с улыбкой: «Эвакуатор потом вызову, в первый раз что ли, замужем?».

Я разлил свежесваренный кофе из большой, как я её называю, «гостевой» турки. Долил по несколько столовых ложек коньяка в три из четырех чашки, и расставил все на поднос. Серый ловко нашинковал на блюдо апельсины, бананы и киви. Уложил на него, также, большую гроздь винограда (не только цитрусы в пакете обнаружились, мой друг проявил разнообразие), и мы торжественно внесли все это добро в гостиную.

Девчонки о чем-то секретничали и хихикали, сидя на диванчике. Обе переодетые, в соблазнительных, коротеньких юбочках свободного покроя, и пестрых маечках. Сергей врубил интернет — радио на моем ноуте (что-то спокойное и расслабляющее в стиле «Lounge»), и завалился в кресло, подтянув его к журнальному столику.

Я же расположился по своей старой, среднеазиатской привычке, прямо на полу, разглядывая ноготки ухоженных пальчиков на ножках обеих красавиц. У Оксанки они были насыщенного, ярко — красного цвета. Кричащая классика, так сказать. А вот Маринка творчески к выбору лака подошла. Это я еще на пляже подметил. Каждый ноготочек был закрашен одним единственным цветом. Красный, синий, желтый, зеленый и оранжевый. И так на каждой ножке.

Этим нехитрым занятием (разглядыванием) смутил обеих не на шутку. Ножки заерзали, пальчики стали поджиматься. Это было так трогательно и забавно. Поулыбавшись обеим дамам, наконец, внял просьбам не ставить их в неловкое положение, и включился в общую беседу ни о чем, и обо всем. Атмосфера наметилась совершенно иная, отличная от пляжной. Девушки перестали нас бояться, Сергей травил множественные анекдоты и байки, то и дело недвусмысленно переглядываясь с Оксаной.

Алкоголь, добравший градусов из обжигающего кофе, даже в том небольшом количестве, которое в напиток подмешано было, довольно быстро подкосил наших подружек. Они не окосели, нет. Просто глазки стали чуть хмельными, а речи — более свободными и раскрепощенными. Маринка, та вообще преобразилась. Шутила, щебетала, спорила и возмущалась по каждому значимому поводу. Действительно оказалась добрым, весьма компанейским человеком. Про парня, ушедшего в армию, вряд ли забыла, но сумела отодвинуть мрачные мысли на второй план.

Между тем минул час. Дождь на улице не прекращался. Хотя, возможно, даже если бы там светило знойное солнце, вряд ли кто — то из нас четверых захотел менять уютную «посиделку» на пляж, служивший лишь предлогом для личного знакомства Сергея с Оксаной. За этот час Серега успел «под шифром» с женой по телефону переговорить, выходя, якобы, сигнализацию машины проверить. А я еще раз по чашке кофе с коньяком сварганить. Наконец, во втором часу дня, мой товарищ перешел к активным действиям. Что — то шепнул на ушко Оксаны, на что она улыбнулась и утвердительно кивнула головой.

Девушка отставила чашку на журнальный столик, подала руку своему кавалеру, и поднялась на ножки, сопроводив весь этот процесс слащавым:

— Мерси.

Молча направилась в спальню, зная, что все, всё понимают, не маленькие. А Серый с видом триумфатора, таки не удержался:

— Ребят… мы это… гхм… гхм… на полчасика отойдем, не скучайте (и торжествующе подмигнул мне). Маринка добродушно напутствовала их остроумным, не злым подколом: «Плывите — плывите, только за буйки не заплывайте!

Серый подкол понял, и с улыбкой ответил в том же духе:

— Обязательно, мамуля! К тому же, у нас целая пачка «кругов спасательных» с собой.

И он проследовал за блондинкой, поплотнее закрывая за собой дверь в спальню.

Оставшись наедине со мной, Марина первым делом осведомилась:

— Вы там как договорились? Нам куда — то удалиться нужно, или здесь переждать?

Я был очарован таким прямым подходом к делу со стороны брюнетки:

— Не парься пока по этому поводу, они там сейчас перетрут, если Ксюхе не по себе будет — Серый мне звонок «пустит» и «отобьется». Тогда мы с тобой куда-нибудь отъедем.

Марина как — то недобро усмехнулась, язвительно подметив:

— Как у вас, бля, продумано все. Прямо, как в кино шпионском. Системы намеков, череда знаков, шифры, явки, разоблачения. И много таких дурочек, как мы через эту квартирку прошло?

Она разозлилась не на шутку, это было заметно. Наверное, зря я ей про условный звонок признался, испортил настроение, и поставил под угрозу успешное завершение Серегиной операции. Положение нужно было срочно исправлять.

Я пересел с пола к ней на диван, спросил:

— Да чего ты кипятишься? Какие шпионы? Какая система знаков? Просто мой друг заботится о душевном спокойствии той, с кем уединяется. Ты думаешь, было бы лучше, если бы он тупо дверь распахнул и крикнул нам, что мы должны освободить для них территорию?

Марина справедливо возразила (чуть успокоившись, к моему удовлетворению):

— Саш, да какое душевное спокойствие, если Оксана беспрекословно согласилась на предложение дружка твоего пойти с ним в спальню? Она не делала из этого секрета, потому что сама этого хотела! И я тут сижу только потому, что она этого хотела! Ты реально полагаешь, что оставшись с ним наедине, она могла начать ломаться и целку из себя корчить, ссылаясь на присутствие друзей за стенкой? Да я просто на правду тебя развела, когда спросила, что нам делать и где быть, вот и все! Если хочешь знать, твоему Сереже и слова сказать не позволили, поверь. Спорим, он сейчас со спущенными штанами, стоя у кровати качественным отсосом (она изобразила движение головы со сложенными колечком губками) наслаждается? Ксюха в этом деле спец и долго не церемонится, если мужик ей нравится.
…
Трусы — долой, хрен — за щеку, и вперед, навстречу судьбе.

Я был несколько обескуражен разоблачением, и полученной информацией интимного характера. Уверен, это явственно читалось по моим глазам. Победоносное выражение лица Марины служило лучшим этому подтверждением. Я чувствовал себя не то, чтобы униженным, но совершенно точно оскорбленным. Мне нужно было выпить. Нацедил себе чистого коньяка, и разом опрокинул в себя полчашки ароматного напитка. Потом, молча, встал, и вышел на балкон покурить.

Когда вернулся, Марина разгадывала сканворд, найденный ею на полочке журнального столика. Как ни в чем не бывало, громко зачитала вопрос:

— Коренное население Новой Зеландии?

— Маори, — буркнул я в ответ, и разлегся на полу, вновь оказавшись у, закинутых друг на дружку, стройных ножек. Прислушался к доносившимся из спальни звукам. Ритмичное мерное постукивание было знакомо мне по собственному опыту. Это спинка кровати соприкасалась со стеной, к которой стояла слишком близко. Сергей старался от души. Различимы были и приглушенные стоны. Как мужские, так и женские.

Легкие нотки возбуждения затронули мое сознание. Марина, оказавшаяся достаточно «прошаренной», не глупой девчонкой, также понимала, что это за постукивания. Но воздерживалась от каких — либо комментариев, продолжая увлеченно (наигранно увлеченно), вписывать слова в вертикали с горизонталями.

Сложно сказать, что подвигло меня отважиться (скорее всего, коньяк+табак), но это, все же, произошло. Я дотянулся губами до её разноцветных пальчиков, и покрыл их быстрой чередой мелких, сухих поцелуйчиков. Марина вздрогнула от неожиданности, и даже не сразу нашлась, что на это сказать, ошарашено уставившись на меня сверху. А я не давал ей опомниться, развивая свое наступление. Губы скользнули уже по щиколоткам и икрам, достигли коленок.

Марина, наконец, пришла в себя, и в праведном ужасе попятилась от меня назад, задыхаясь, надрывно выговаривая:

— Саш! Саш! Ты чего? Я не такая! Я не буду!

К этому моменту девица уже несказанно запарила меня беспрерывной сменой своего настроения. То она белая и пушистая, то дотошная и противная. В общем, совесть позволила мне поймать её за ножки, схватить под коленки, и что есть силы дернуть на себя. Юбочка моментально задралась на поясницу, и я протащил свою жертву задницей, облаченной в скромные голубенькие трусики с низкой посадкой, по поверхности дивана.

Она забилась в моих руках, словно куропатка в силок угодившая. Но я был неуступчив. Держал её крепко уже за бедра. Она замерла на мгновение, и злобно прошипела:

— Я сейчас кричать буду, громко кричать, слышишь?! Предупреждаю!

На прозвучавшую угрозу я успокоительно ответил:

— Да не истери, я только полижу тебя маленько, и всего — то делов.

На нее мой ответ не подействовал:

— Не надо меня лизать, если нужно будет — есть к кому обратиться.

Но я уже не слушал её, и покрывал нежными поцелуями внутреннюю поверхность бедер, поднимаясь все выше и выше.

Расчет был на то, что если голосить начнет, сразу отпущу. А раз орать перестанет, то после первого, и единственного, крика никто и не прибежит. Мало ли кто, и отчего крикнул. Но проходит секунда, другая, третья. Я уже до трусиков губами добираюсь, она продолжает отбиваться (впрочем, и не так яростно уже), а крика все нет. Понимаю, что его уже и не будет, воодушевляюсь, берусь за края брифов, и резким, авантюрным движением срываю их до колен.

Она, естественно, в панике. Все её прелести у меня, как на ладони. Кожа выбритого лобочка раздражена, темные корни волос проступают наружу. Это еще не щетинка, но уже есть, что подбрить. Срамные губки мясистые, розово — красные. Клиторок не возбужден, и не выдвинут, потому очень мал. Протягиваю руку вперед, и ловлю её киску пальцами. Цепко сжимаю упругую, словно мармеладную, плоть. Шепчу:

— А ну тихо, сучка.
Не дергайся, или еще больнее будет.

Мне крупно повезло, что она не из того разряда, отчаянных девчонок оказалась, которые постарались бы, невзирая на боль, дотянуться острой коленкой до моей челюсти. Марина, с перепугу, притихла, прекратив вырываться. Кротко, хотя и ненавистно, смотрела на меня исподлобья. Сопротивление было подавлено. Я успокоительно произнес, отпуская её скомканную вагину:

— Так — то лучше, шлюшка, так — то лучше. А теперь замри, и не нуди по поводу, и без.

Она ничего не ответила, и не стала препятствовать последующему стаскиванию с неё оставшейся одежды. На удивление быстро, девушка была сломлена морально, и полностью подчинена моей воле.

Я поднял её на ноги, велел обернуться кругом, продемонстрировать достоинства своего тела. Остался доволен «добычей». Без одежды она неплохо смотрелась, особых изъянов и недостатков не обнаружилось. Груди небольшие, аппетитные, на лисьи мордочки формой похожие. Сосочки заостренные, вздернутые, с ореолом того же цвета, что и половые губки. Задница хорошая, не целлюлитная, без растяжек. Белая, как сметана, правда, со следами прошлогоднего загара по краям. Но это мелочь.

Её физическое состояние с лихвой перекрывало этот недосмотр. Марина чуть отошла от пережитого потрясения, и несмело промямлила:

— Можно дверь в коридор прикрыть? Я Сергея стесняюсь. Они там скоро закончат, и сюда придут.

Я удивился, что она попросила о таком пустяке, а вовсе не о прекращении гонений. Но просьба её была удовлетворена, дверь я закрыл, предварительно выставив в коридор полбутылки коньяка и конфеты, чтобы ребята не скучали, теперь уже в наше отсутствие.

Заперев дверь, обернулся. Марина так и стояла угнетенно посреди комнаты, но теперь уже и от меня стеснительно прикрывала руками груди и лобок. Щечки румянились, девушка сгорала от стыда. Я решительно двинулся к ней, включая на время «ласкового парня». Прильнул к её губам нежным поцелуем, попытался вызвать ответную реакцию. Не получилось, активность отсутствовала.

Тактика «пряника» ощутимых плодов не давала. А вот «кнут» — помог. Как только вернулся к образу брутального самца — все пошло, «как по маслу». Марина определенно была склонна к подчинению, и грех было этим не воспользоваться.

Я грубо откинул в сторону руки с груди и лобка, запретив впредь, прикрываться ими от меня. Девушка повиновалась. Бесцеремонно запустил руку ей между ножек, и не без удовольствия обнаружил, что она слегка возбуждена. Нахально полез пальцами во влагалище. Сначала одним, затем вторым, а напоследок и двумя одновременно. Поворошил ими внутри.

Затем вынул их наружу, и беспрепятственно затолкал в её безразличный ротик. Брюнетка не кусалась, и не пыталась избавиться от них. Но и страстно посасывать, или просто посасывать, без страсти, тоже не собиралась. Другую руку я завел ей за спину. Дотянулся до ягодиц, и попытался вторгнуться указательным пальцем в ложбинку, со сморщенными, туго стянутыми краями, расположенную между них.

Марина безмолвно перехватила мою руку, выплюнула пальцы изо рта, и опять начала умничать:

— Нет, туда нельзя… Я попу использую только по прямому назначению.

Словами не передать, какой приступ бешенства напал на меня в тот момент. Я схватил её за длинные волосы, и рывком опустил на колени, провернув, заодно, на 180 градусов. Толкнул в спину, устанавливая в колено — локтевую позицию.

Вслед за тем, обе её руки были заломлены за спину совершенно негуманным способом. Чтобы не повалиться с колен, ей пришлось упереться в пол лбом. С полочки журнального столика, стоявшего рядом, я схватил моток широкого скотча, и накрепко зафиксировал запястья клейкой лентой. Аналогичным способом перетянул её ножки по щиколоткам, и чуть выше коленных чашечек. Лишив Марину, таким образом, возможности подняться на ноги. Рот заклеивать не стал, но предупредил, что если будет шуметь — залеплю в четыре слоя.

Весь этот процесс …

сопровождался жалобным поскуливанием, и тягостным сопением девушки. И, тем не менее, ни единого слова возражения, в связи с происходящим, с её уст не сорвалось. Закончив со связыванием, первым делом осмотрел её неприкосновенную «драгоценность». Растянул ягодицы пошире, ознакомился с живописным пейзажем.

Очко было выбрито на совесть, значительно лучше, нежели лобок. Тугое, намертво зажатое. Приятного для глаз, кофейного оттенка. Склонился, и бегло провел по нему языком, увлажняя своей слюной. Марина томно выдохнула, содрогнулась и едва не завалилась набок. Я удержал её за бедра, и безуспешно попытался вкрутить внутрь указательный палец. Дополнительно смазав его природным лубрикантом в её же влагалище.

Девушка отчаянно запротестовала, извиваясь всем телом, безнадежно пытаясь не впустить меня внутрь своего тела с «черного хода». Сопроводила свои потуги устной мольбой:

— Саш, не надо туда, ну пожалуйста.

Но я был непреклонен. Мне удалось вдавить в зажатый сфинктер кончик пальца. Дальнейшее было делом техники. Веретенообразными движениями палец был ввинчен в чрезвычайно тесное отверстие по самое основание. Моя жертва часто задышала, и заерзала нижней частью тела, пытаясь соскочить с «непрошенного гостя».

Её усилия не увенчались успехом, палец вклинился глубоко, и одними вращениями бедер изгнать его было нереально. Я посоветовал ей прекратить попытки предотвращения неизбежного, постараться расслабиться, и привыкнуть к новому ощущению. Как это ни странно, но она действительно постаралась, и оперативно взяла себя в руки. Притихла, и даже ослабила железную хватку анального сфинктера. Я двинул пальцем и, обнаружил, что внутри стало свободнее.

Совершая им возвратно — поступательные движения, средний палец той же руки ввел в соседнюю, более гостеприимную дырочку. Большим же пальцем стал неспешно натирать набухающий клиторочек. Я никуда не спешил, движения старался выдерживать в едином, монотонном режиме. Свободной рукой стянул до колен шорты с тесными трусами, позволив набрякшему члену расправиться во всю длину. Ладонью той же руки периодически тешил возбужденную плоть, обманывая её ожидания. До поры, до времени оттягивал радость первого проникновения в свою новую знакомую.

Марина, между тем, смирилась с инородным предметом в заднем проходе, и даже слегка подмахивать начала. Её шумное сопение скрасилось первыми нотками едва различимых, эротичных придыханий. Самое время было переходить ко второй фазе анальной дрессировки. С определенной степенью усилия, средний палец из сочного влагалища был перемещен выше, в компанию к указательному.

Встречен этот маневр был без особой дружелюбности, но с искренней попыткой не противиться внедрению дополнительного элемента. Я осознанно увеличил степень риска нарваться на нечто естественное, но не вполне приятное (прошу прощения за малосимпатичные подробности, но от них никуда не деться). Девушка не была клизмирована, и чем шире раскрывался ее анус, тем вероятнее становилась опасность того, что продукты жизнедеятельности её организма предстанут моему взору во всей своей неприглядной красе.

Поклонником «копро» я никогда не был, и не буду. Поэтому с опаской прощупал анальный канал изнутри. К счастью, ничего подозрительного не обнаружилось, и я значительно смелее несколько раз прокрутил парой пальцев по направлению часовой стрелки, и против неё. Мышца сфинктера стала более сговорчивой, обнимая «исследователей» плотно, но уже не столь враждебно. Марина раскрепостилась, и стала откровенно постанывать. Еще не в полный голос, но уже значительно насыщеннее. Подготовка к третьей фазе тренировки ануса завершалась.

Через пару минут пальцы были извлечены наружу и тщательно осмотрены. Нечистот, к моему моральному удовлетворению, по-прежнему не обнаруживалось. Я дотянулся до пачки влажных салфеток, на все той же полочке журнального столика, вытянул пару штук, и педантично протер ими каждый палец. Несмотря на дичайшее желание трахнуть, наконец, девицу, все же решил еще больше потомить себя, да и её уже тоже, ожиданием праздника. Упрятал вздыбленную плоть обратно в трусы, натянул шорты, и шагнул на балкон перекурить.

Марина, утомленная долгим стоянием на коленях в одной позе, сполна воспользовалась возникшей паузой. Она бессильно завалилась на бок, бросив мне в след, не то ненавистно, не то восхищенно:

— Садист!

Я закурил, глубоко затянулся ароматным дымком, блаженно выдохнул, и коротко ответил: — Еще какой!

Все время, пока меня не было, она смиренно лежала, не подавая былых признаков возмущения. Вела себя не громче мешка с картошкой. Вероятно, ей и самой уже интересно было, чем всё это завершится.

За время курения, немного успокоился и эрекция ослабла. Пора было начинать следующий раунд затяжного анального сражения. Первый бой выигран мною за явным преимуществом, но война не была завершена. Ничего не объясняя Марине, я вышел в коридор, переступив через неё, словно через лежащую колоду. На кухне пересекся с Серым, облаченным в мои домашние шорты. Он расхохотался, реагируя на мой недоуменный взгляд, и извинился, пообещав купить новые взамен.

Зачем он их на себя натянул, при наличии своих, почти таких же самых, осталось для меня загадкой. Но мне для друга ничего было не жаль, потому я отмахнулся и спросил:

— Скажи — ка, дружище. У тебя не резаные бананы остались?

Он рассмеялся:

— Как? И ты за бананом?

Выяснилось, что мы преследуем идентичные цели. Коротко обменялись с ним впечатлениями о доставшихся друг другу дамах. Серый весьма удивился, что у меня с Мариной что — то выгорело. Я не стал вдаваться в подробности, относительно определенных сложностей при установлении с ней контакта, отложив их «на потом».

Впрочем, и Серый был краток. Сказал лишь, что ему настоящая гулящая кошка досталась. Парня постоянного нет, но пока отсасывала, успела двум разным кентам, звонившим ей, встречу на сегодня пообещать. Причем, не отрываясь от процесса с ними говорила. Разве что, от причмокиваний старалась воздерживаться. В заключение подытожил:

— Блядь еще та, в общем, именно такая, как я люблю.

После этого вырвал из связки банан, и двинулся к спальне.

Я тоже вооружился плодом, покрупнее, да позеленее, и вернулся к своей «мученице». Она лежала все в той же «позе эмбриона», на левом боку, непрерывно теребя за спиной затекшими руками. С собой я также принес несколько презервативов, из собственных запасов, и анальную гель — смазку. Установил Марину в изначальную позицию, и выдавил немного вязкой, бесцветной субстанции без запаха на, успевшее закрыться, анальное колечко.

Оперативным движением вмазал гель пальцем вглубь, под незначительный стон девушки. Затем распечатал латексное изделие, и раскатал его по все длине упругого банана. Смазал гелем полученный «снаряд», приставил к анусу, и аккуратно вдавил его на несколько сантиметров. Марина жалобно заскулила, и инстинктивно дернулась вперед. Но я придержал её свободной рукой за левое бедро, и продолжил заталкивать тропический фрукт в тесную задницу.

Моей «подопытной» пришлось нелегко. Она едва сдерживалась от протяжного стона во весь голос. Но это не останавливало меня. Я не успокоился, пока не впихнул целиком весь банан в её, почти потерявшую девственность, попку. Наружу остался торчать лишь черно-желтый черенок. Осуществив задуманное, не медлил более ни секунды. Склонился над её вагиной, и вобрал в рот скользкие, солоноватые половые губки.

Языком нащупал клитор, и принялся интенсивно массировать его, совершая периодические вылазки вглубь влагалища, за беспрерывно выделяющимся «женским нектаром». Я буквально пожирал «девичье угощение», «стирая в пыль» чувственный клиторочек. Судя по реакции Марины, её тело попросту не знало, как реагировать на возникшие, противоречивые ощущения.

С одной стороны — боль, жжение и дискомфорт в заднем проходе, с другой — невероятный прилив наслаждения, вызванный агрессивным, даже кровожадным, куннилингусом. На подобный сценарий я, как раз, и рассчитывал. В итоге, минут через десять интенсивных манипуляций, её организм не нашел ничего лучше, как пережить ураганный оргазм. Девушка затряслась мелкой дрожью, беспокойно забилась в некотролируемых конвульсиях, буквально взвыла, возвестив — таки соседей о происходящих в моей квартире бесчинствах, и стала бурно кончать.

Я не давал ей покоя, неустанно работая языком, пока она не рухнула, выбившаяся из сил, на пол, громко хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. В то время, как она пыталась отдышаться, мой твердокаменный член, немало настрадавшийся в тесном плену, и изнывавший от перенапряжения был, наконец, выпущен на волю. Движением руки со «шляпы» была стянута «кожаная накидка», и натянут презерватив. Я не торопился, стоя над разорванной оргазмом в клочья Мариной, ожидая первых признаков возвращения к жизни.

Не дождался. Девушка восстановила дыхание, но продолжала неподвижно лежать. Положение дел было исправлено в считанные секунды. Я прихватил её руками за бедра и рывком поставил на колени. Не проронив ни звука, она, привычно уже, уперлась лицом в пол. Большего мне и не требовалось — заход на исходную позицию, прицеливание, и мнимая команда самому себе: «Батарея, по противнику прямой наводкой, огонь!».

Я не просто вошел в свою подопечную. Я буквально вонзил в её истерзанную расщелину свою «рапиру» по самый «эфес». Марина томно охнула, и пробормотала что — то бессвязное. Я двинул бедрами назад, будто перезаряжая свою «пушку», и произвел повторный «залп», еще раз вогнав член внутрь на всю длину. Изможденная Марина, внезапно, и весьма неожиданно для меня, снова начала кончать, отдавая, на сей раз, последние остатки сил. Она даже простонать, как следует, не смогла. Издала какой — то свистяще — шипящий звук. Припомнила, как водится, свою маму, воззвав к ней за помощью. Судорожно дернулась несколько раз на члене, и обмякла, провалившись в забытье.

Банан, остававшийся до сих пор в её заднем проходе, произвел поистине потрясающий эффект не только на девушку. Он и мне доставить успел невероятное удовольствие. Находясь за тонюсенькой перегородкой, он приятной тяжестью навалился на член сверху, и создал дополнительное трение. Не обращая внимания на то, что Марина, точнее её сознание, уже выбыла из «гонки вооружений», я продолжил двигаться внутри её тела, намереваясь вознаградить своего «бойца» за «доблестную службу».

Десятка фрикций хватило для того, дабы зажмуриться, и с яростным рычанием, переживая сказочные ощущения, выплеснуть из себя застоявшийся запас с. Почти сразу после «разоружения», я покинул влагалище измученной девушки, и отвалился на спину. Презерватив с порцией остывающей спермы, стащил с обмякшего пениса, завязал его узлом, и завернул во влажную салфетку. «Битва за Днепр», как и 69 лет назад, осталась «за нашими».

Добавлю, что приключения того дня на этом не окончились. Это лишь первая часть рассказа. Вторую часть ожидайте на сайте в самое ближайшее время.

Если Вам, дорогие читатели, пришлось по вкусу мое повествование — пишите ваши отзывы и пожелания по адресу:

mr.eXXXcellent@yandex.ru

Недовольства и критичные замечания, также, смело высылайте на этот же адрес. Я ценю каждое мнение, каждого из Вас, и ни единого письма не оставлю без внимания и ответа.

С Уважением ко всем Вам, Александр Кириленко.

Автор: Кириленко (http://sexytales.org)

[/responsivevoice]

Category: В попку