Пятое время года Часть 15

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]- Что значит — «напрягает»? — отозвался Димка, одновременно с этим думая, что если член у него сейчас напряжется, встанет-поднимется, то это будет и не вовремя, и не к месту. — Опоздания Леры, быть может, создают кому-то какие-то неудобства, но неудобства эти в любом случае не такие большие, чтобы её, Лерку, вести на эшафот… вот что я думаю, — Димка, простодушно глядя на Ленусика, бесхитростно улыбнулся; Димке было понятно, зачем все эти «разборки» потребовались л е н у с и к а м… ему непонятно было другое — ему непонятно было, зачем на эти «разборки» явилась девушка Петросян и теперь, не проявляя никаких эмоций, весь этот бред слушает… «или она действительно дура… набитая дура, — подумал Димка, — или — наоборот… она тащится от абсурдности ситуации, и тогда получается… тогда получается, что она, Лерка, умнее всех нас, здесь собравшихся… может такое быть?»

— Про эшафот, между прочим, никто ничего не вспоминал, — Ленусик, не встретив поддержки с Димкиной стороны, обиженно поджала губы.

— Ну, я же образно, — отозвался Димка; «и вообще… я люблю Расика, — подумал Димка, — я люблю его так, как вы никогда не любили… так, как вы никогда не полюбите… ну, и какое мне дело до всего этого? Есть Расик — любимый Расим… и есть — параллельно — все остальные: ленчики, светики, вовчики, толики… какое мне дело до всех остальных?»

Наверное, если б Димка л е н у с и к о в поддержал, они с удовольствием поупражнялись бы в словоблудии ещё какое-то время, но… от осуждения девушки эмо Димка увильнул, Серёга с Толиком вообще не проронили ни слова, Вовчик, предложив Лерке покаяться, к сказанному тоже ничего больше не добавил, сама девушка Петросян на всё происходящее не реагировала вовсе, так что Ленусик-Светусик-Маришка, исчерпав небогатый набор своих собственных аргументов, вскоре выдохлись, и — тема была закрыта.

После того, как девушка эмо ушла, заговорили о всякой всячине, и разговор тут же сделался легким, пустым и непринуждённым, — Димка, смеясь, в меру иронизируя, необидно подкалывая то Ленусика, то Светусика, в то же время думал о Расике — о любимом Расике… на исходе был второй час, как Расим пошел в гости к братьям-близнецам, и уже пора было б ему, Расиму, из гостей возвращаться — прибиваться к дому; о том, что Расим может снова влипнуть в какую-нибудь историю, как это случилось вчера, Димка не думал — почему-то он был уверен, что сегодня никаких п о б о ч н ы х историй быть не может…

И хотя по мере того, как время шло, Димка с каждой уползавшей минутой всё больше и больше превращался в одно сплошное ожидание звонка, звонок, тем не менее, прозвучал для Димки совершенно неожиданно, — телефон мелодично запел в кармане джинсов, и Димка, невольно вздрогнув, в следующую секунду изобразил для Ленусика-Светусика-Маришки чуть удивлённое выражение лица… прежде, чем нажимать кнопку ответа, на мониторе извлеченного из кармана телефона Димка увидел лицо улыбающегося Расима… «а на его телефоне — фотка моя, и он сейчас смотрит на меня» — мелькнула у Димки счастливая мысль.

— Да, Расим, — внешне спокойно, деловито-буднично проговорил Димка, прижав монитор телефона к щеке. «Дим, ты где? — донёсся до Димки голос Расика. — Я сейчас домой иду… ну, пацаны уже спать собираются… ты, Дима, дома? Или мне за ключом надо к тебе куда-то зайти?» — Второй вариант, — отозвался Димка. — Я в восемьсот…

— Димка назвал номер девчонок. — Стукни в дверь — я вынесу ключ. — «Ага, я сейчас! Восемьсот… » — донёсся до Димки голос Расика. — Давай! Отбой! — Димка, едва оторвав телефон от щеки, тут же нажал на кнопку завершения связи, чтоб л е н у с и к и не успели рассмотреть, как счастливо, тепло и светло улыбается Расим на его, Димкином, телефоне… разговор получился сухой, деловой — и по содержанию, и, главное, по интонации голоса, так что Димка, снова пряча телефон в карман, не мог не почувствовать радостного удовлетворения: всё получилось абсолютно естественно!

Стук в дверь — негромкий и оттого как будто робкий, неуверенный — раздался буквально через минуту, — проговорив:

— Это ко мне.
.. пацан за ключом, — Димка неспешно поднялся, неторопливо пересёк номер, открыл дверь; Расим стоял за дверью, и выражение лица у него было такое, как будто он готов был в любую секунду улыбнуться — ему, Димке… ну, а кому он мог ещё улыбаться? — На, — Димка протянул ключ. — Не усни смотри… а то буду стоять под дверью — буду тебя будить…

— Мальчик, ты можешь уснуть, — игриво пропела Светусик. — Если Дима тебя не разбудит, он переспит у нас…

— Хорошо, — отозвался Расим, интуитивно почувствовав, что в слове «мальчик» нет ничего обидного или, тем более, уничижительного — что словом этим по каким-то своим, гламурным, правилам здесь называют всех парней; на миг устремив взгляд в глубину номера — увидев сидящих в номере старшеклассников, Расим снова посмотрел на Димку, не зная, в шутку сказано или всерьёз про то, что он, Д и м а, останется спать у девчонок.

— Делай, что я говорю! — улыбнулся Димка.

— Понял! — Расим, глядя Димке в глаза, энергично кивнул, и улыбка тотчас озарила его симпатичное лицо.

— Интересно, блин, получается… — проговорил Серёга, едва Димка, взглядом проводив Расима, закрыл дверь. — Значит, если Димон, то он… «переспит у нас»… — последние три слова, подражая Светусику, Серёга не произнёс, а пропел. — А я?

— А я? — вскинулся Толик.

— А у вас, мальчики, ключик с собой! — улыбнулась Ленусик, грозя «мальчикам» пальчиком. — А ты, Толя… ты вообще молчал бы!

— Это почему, интересно? — Толик удивлённо вскинул брови.

— А потому! Кто назвал Димочкин сон кошмаром? Разве не ты? Мальчики, вы представляете… — Ленусик посмотрела на Серёгу, посмотрела на Вовчика, — Диме мы сегодня приснились, а Толя… он сказал, что это не сон был, а кошмар… вы представляете?!

— Скотина ты, Толик… — хмыкнул Серёга. — Грубый ты, Толя, реалист…

Так — ни о чём — они протрепались еще минут сорок… и всё это время, участвуя в общем разговоре, Димка неотступно думал о Расиме, точнее, о том, ч т о и к а к нужно будет говорить, чтоб Расим ни в коем случае не догадался, что разлитая на постели минералка — это результат не недогляда, а результат умысла… всё должно быть естественно! Конечно, наилучшим вариантом было бы, если б Расик сам предложил ему, Димке, переспать вместе — на одной кровати… это было б самым наилучшим вариантом!

Ну, а если Расик этого не скажет, тогда он, Димка, сам попросится с Расимом переспать, и… Расим не должен ему отказать — потому что он, Расим, ничего не должен заподозрить! А потом, когда они уже будут лежать рядом, он, Димка, скажет в темноте: «Расик, бывают такие случаи, когда парни, оказавшись в одной постели, играют, балуются друг с другом»… или, может быть, лучше спросить — в шутку поинтересоваться: «Расик, ты когда-нибудь пробовал секс с парнем?

Говорят, что прикольно… «… или, может быть… может быть, надо будет просто сказать, что он, Расим, ему, Димке, очень — очень-очень! — нравится, чтобы он, Расим, не подумал, что Димка, пользуясь моментом, хочет его, пацана, банально развести на секс, то есть, используя ситуацию, хочет с ним примитивно потрахаться, поебаться-покайфовать…

«А если просто молча прижаться к нему в темноте — нежно обнять его и, не давая ему ничего сказать, тут же жарко, страстно засосать его в губы?» — подумал Димка, с необидной, лёгкой иронией глядя на Светусика — слушая, как Светусик развивает мысль о том, что «надо будет всем нам завтра же предложить Зое Альбертовне сходить на какую-нибудь настоящую дискотеку», потому как «надо же что-то поиметь и для души приятное, а не только шаркаться по музеям всяким да по дворцам».
..

Для него, для Димки, прижать Расима к себе, начать его страстно, с упоением целовать, ласкать и обнимать, было самым естественным вариантом, потому как он, Димка, десятки раз всё это делал в своих жарких мечтах-фантазиях, но в мечтах он был сам себе режиссёром, а теперь было всё реально, и потому нужно было думать не о себе, а нужно было думать о том, как всё это будет воспринять Расим… наконец, подавляя зевоту, Толик проговорил, глядя на Вовчика:

— Что, Вован? Будет двигать до дома? — Толик перевёл взгляд на Серёгу. — Ты, Серый, как? Идёшь домой?

— Ну, а что? — отозвался Серёга. — Девчонки нас у себя не оставлять не хотят…

— Ой, мальчики! Какие вы… откровенные! — Ленусик игриво повела глазами. — Нельзя же так напрямую выражать свои тайные желания…

— А какие у нас тайные желания? — Толик, подыгрывая Ленусику, маслянисто прищурился.

— Ой, Толик! Не заставляй нас краснеть… — заулыбалась Светусик, с игривым осуждением качая головой. — У всех у вас на уме одно… а то мы не знаем, о чём вы думаете при виде красивых девчонок!

— Ну, и о чём же мы думаем? — Толик, подавшись к Светусику, сделал вид, что хочет Светусика обнять.

— Вот об этом и думаете! — радостно воскликнула Светусик, вскакивая с кровати — игриво уворачиваясь от предполагаемых объятий.

«Если её где-нибудь отбарабанят — насильно оттрахают, изнасилуют, сделав это вопреки её воле, не считаясь с её нежеланием, она даже не поймёт, что на секс спровоцировала она сама… » — мелькнула у Димки мысль; парни поднялись, чтоб уходить, и Димка поднялся вместе с парнями — уходить тоже.

— Мальчики, завтра вы нам расскажете, кому что снилось… запоминайте свои сны! — Ленусик-Светусик-Маришка проводили парней до двери.

— Блин, дались им эти сны! — хмыкнул Толик, когда дверь за ними закрылась. — Димон, тебе правда, что ли, они снились.

— Кто? Кошмары? — засмеялся Димка. — Если девчонкам хочется, чтоб они кому-то приснились, то… мне что — трудно им это сказать, чтоб доставить им удовольствие? От меня не убудет, а им приятно…

— Понял! — рассмеялся Толик. — Завтра я им тоже скажу, что они мне приснились… Светка, бля, сама лезет на кукун — сама просится на шишку… засадить бы ей между ног — по самые помидоры! — Толик, парень простой, с чувством говоря это, автоматически то ли помял, то ли поправил через джинсы член.

— Засади! — иронично хмыкнул Димка, от которого не ускользнуло это непроизвольное, непреднамеренное и потому совершенно естественное движение Толиковой руки.

— А что — ты думаешь, она не даст? — Толик посмотрел на Димку вопросительно; Димка не только в классе, а во всей школе считался з н а т о к о м амурных дел.

— Думаю, не даст, — отозвался Димка. — Из них всё это прёт пока лишь на словах, и нужно ещё какое-то время, чтоб они мозгами созрели для секса реального… а там — кто их знает… пробуй, Толя! — Димка рассмеялся; Толик был парень простой, совершенно не склонный к рефлексии, и потому при п р а в и л ь н о м подходе он мог бы с таким же успехом захотеть попробовать с парнем… а впрочем, при п р а в и л ь н о м подходе кто из нормальных парней от этого откажется? — Пробуй! — повторил Димка. — Во всяком случае, под лежачий камень вода не течёт…

— Это точно! — согласился Толик, вновь, сам того не замечая, непроизвольно трогая через джинсы член.

Парни были на своём этаже — им было по коридору направо, а Димке было налево, и Димка, хлопнув ладонью по протянутым ладоням Толика-Вовчика-Серёги — говоря «до завтра!», повернул налево, — Димка упруго, уверенно зашагал в сторону лифта, чувствуя, как от предвкушения начинающихся событий у него чуть тревожно и вместе с тем сладостно защемило на сердце.
..

«Быть, как все… а вот хуй вам, девочки!» — подумал Димка, входя в лифт; теперь ошибаться б ы л о н е н у ж н о, и Димка на миг задержал палец над цифрой «9», мысленно фиксируя, что он жмёт на кнопку своего этажа. — «Быть как все… как же, разогнался! Нужно быть овцой, чтобы быть — как все… будьте сами — как все! А я буду таким, каким быть хочу я… и не нужно меня, бля, встраивать ни в какие ваши ряды, ни в какие шеренги!»

Это была уже формирующаяся позиции, и позиция эта касалась не только секса, а позиция эта формировалась, принимала внятные очертания применительно ко всей жизни, — Димка, неглупый парень, вынужденный скрывать свою любовь, потому что какие-то ненавидящие любовь и счастье к о з л ы сумели перевернуть в сознании людей всё с ног на голову, не столько знал, сколько интуитивно чувствовал, что о в ц а м, с готовностью потребляющим то, что подсовывают им лукавые манипуляторы, конечно же, жить намного легче, но эта лёгкость, порождаемая отсутствием собственных мозгов, вызывала у Димки скрытое презрение, а потому… «хуй вам, девочки!» — весело подумал Димка, выходя из лифта.

На этаже никакого не было; Димка достал телефон, в адресной книге щелкнул пальцем по слову «Расим» и, пока шел вызов, несколько минут жадно смотрел на возникшее фото улыбающегося Расика… блин, до чего ж это было кайфово — просто смотреть… да, просто смотреть на фотку того, кого любишь!

— Да, Дима, — раздался голос Расима.

— Ещё не уснул? — проговорил Димка, поднеся телефон к лицу — прижимая лицо Расима к щеке.

— Нет, — отозвался Расим, и Димке показалось, что голос у Расима какой-то неуверенный, или, сказать точнее, растерянный… да, голос был скорее растерянный — словно Димка звонком своим застал Расима врасплох.

— Я буду через минуту… не спи! — спокойно проговорил Димка, одновременно с этим подумав, что растерянность Расима, очевидно, вызвана пролитой на постели водой… «всё, теперь нужно быть максимально естественным… главное — не переиграть!» — подумал Димка, пряча телефон в карман.

Расим открыл дверь сразу же, едва Димка коснулся двери костяшками пальцев, — чуткость Димку не обманула: вид у Расима действительно был растерянный… и растерянный, и вместе с тем словно виноватый — как будто он, Расим, что-то натворил, и теперь ему в этом надо признаваться.

— Что случилось? — быстро проговорил Димка, стирая с лица улыбку — делая взгляд, устремлённый на Расима, вопрошающе встревоженным; вид у Расима действительно был такой, что не отреагировать на выражение его лица было никак невозможно.

— Дима, вода… — проговорил Расим, отходя в сторону — пропуская Димку в номер.

— Какая вода? — не сводя с Расима ничего не понимающего взгляда, Димка вошел в номер, отводя руку назад — закрывая за собой дверь.

— Я пришел… вошел я, а свет горит… ну, и я сразу заметил: на кровати твоей бутылка лежит, и одеяло потемнело… ну, то есть мокрое пятно на одеяле — из бутылки вода на кровать пролилась… почти вся вылилась… — чуть сбивчиво проговорил Расим, виновато глядя Димке в глаза. — Почти вся вода на постель вылилась… — повторил Расим, глядя так, как будто он, Расим, был виноват в том, что случилось.

Димка, устремив недоумевающий взгляд на свою кровать, торопливо пересёк номер… действительно, его постель была мокрая: одеяло было сдвинуто к стенке, и на простыне сыро серело достаточно приличное пятно…

— Блин! — проговорил Димка; не глядя на Расима; он произнёс это вполголоса — как если бы он вслух это подумал: он сказал это сам себе, выражая голосом и досаду, и явную растерянность, и даже едва уловимую злость на себя самого.
.. ну, а как ещё он мог реагировать? Время — спать, а у него… у него — мокрая постель!

— Я сдвинул одеяло… — словно оправдываясь, проговорил Расим. — Ну, чтоб высыхало…

Димка, ничего не отвечая, приложил ладонь к пятну — простыня была сырая, неприятно холодная… В принципе, пояснять-объяснять Расиму ничего было не надо — всё было понятно и так: он, Димка, торопясь к девчонкам, снова поставил бутылку на кровать, снова сделал это машинально… и вот — результат! Расим уже видел, как у него, у Димки, это бывает… и, тем не менее, поясняя случившееся не столько Расиму, сколько себе самому, Димка медленно проговорил:

— Значит, я выпил воды, уже выходя, и… получается, что бутылку я опять, не думая, поставил на кровать… так, что ли, было? — Димка вопросительно посмотрел на Расима, словно ища у него подтверждение своей догадке.

— Ну, я тоже так подумал… тоже так решил, — Расим, соглашаясь, кивнул головой. — Когда торопишься или делаешь что-то машинально, не всегда думаешь, что делаешь…

— Ну… а что делать теперь? — медленно проговорил Димка, и снова он проговорил это так, что было непонятно, у кого он это спрашивает — у Расима или у себя? — Как теперь спать — на мокрой кровати?

Расим не отозвался: во-первых, Д и м а спрашивал это не у него, а спрашивал это скорее сам у себя, то есть вслух размышлял-думал, а во вторых, Расим ничего не мог посоветовать, потому как он, Расим, не знал, что Д и м е теперь делать… ситуация была глупая, вид у Д и м ы был явно растерянный, а он, Расим, ничем не мог Д и м е помочь — ничего не мог посоветовать… и Димка, растерянно помолчав несколько секунд — словно думая-размышляя, как теперь ему быть, сделал взгляд, устремлённый на Расима, вопрошающе осмысленным, — Димка вопросительно посмотрел на стоящего рядом Расима:

[/responsivevoice]

Category: Подростки