Вкус соленого поцелуя Часть 1

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Возвращаясь из школы, я привычно открыл ключом дверь чужого мне дома. Звонить не стал, вряд ли сестры-поганки вернулись из школы — сегодня у них по пять уроков.

Уже третью неделю жил я здесь, мать уехала в командировку аж на месяц, а меня к подруге гостить отправила. Но, уж какие тут гости. Первый день еще путем пролетел, подруга тетка средне добрая, муж у неё прикольный — философ, и две дочки…

С виду обе симпатичные, а внутри — хитрень. Все время себе на уме.

Знал я этих девиц давно. Со старшей, Яной, ровесниками мы были, а младшую, Таню, сколько себя помню лупил, поскольку дура была, ябеда и заноза. Старшая, впрочем, не лучше.

Ну, так и скинул я ботинки в коридоре, дома вроде тихо, выходит нет никого. Сначала, понятно, на кухню — кусок хлеба с бумажной колбасой червяку на угощение. Холодным морсом запил, клюквенным — фу, кислятина! И уж потом портфель на место понес в детскую комнату.

Тапки с роду я не любил, потому в носках, бесшумно протопал до знакомой двери, толкнул привычно, и опа…

Не понял сначала ничего, но потом разглядел внимательно и аж сам покраснел. Старшенькая, Яна, лежит, этак странно, бочком, на любимой прописанной кровати ГОСТ №… . , колготки и трусы до коленок спустила, и руки на самом интересном месте ногами сплющила. А моська улыбается умильно так и глазенки закрыты.

Мысли про «прихватило живот» сразу как-то не прошли. С такой улыбочкой не болеют. Предположение, что обоссялась тоже вязалось — божий день все-таки, да и лет ей уже одиннадцать. Последнее оставалось, только я не видал раньше, как девчонки это делают, и пацаны особо не рассказывали. Мол, тоже дрочат и всё тут!

Пока я мысленный круговорот осиливал, девчонка в себя пришла, глянула на меня ошарашено, и скорее колготки-трусы натягивать. Ну, я понятно, собрался духом — этакий случай отомстить едкой коросте за все обиды, руку на косяк дверной деловито положил, подбоченился, и с расстановкой, смачно изрек: — Круто тебя мандавошки заели Янка, давишь-непередавишь!

Ответ оказался ужасным. Скорчив злобного ежика, тощая фурия молнией метнулась к двери и прошипела: — Пошел в жопу, урод! Потом дверь захлопнула. Сильно. А пальцы мои на косяке остались и хлопка не получилось. Только треск.

Сначала меня буквально оглушило дверной панелью. Прямо в лицо. Но потом, через звон в ушах я ощутил гадостную, мозжащую боль в правой руке. В пальцах.

Грохнувшись со всего маху на спину, я скорчился в зародыш, прижимая к животу и пытаясь убаюкать разбитую руку.

— Сука! Ты что делаешь, я же не тритон на уроке биологии, у меня пальцы новые не вырастут, — проскрипел я зубами и тут же захлебнулся кровищей хлынувшей из носа и в горло.

Пытаясь облегчить боль и не испачкать при этом одежду, я встал на коленки и вслепую пополз в направлении ванной. Злополучная дверь тихонько приоткрылась и виноватая, красная от стыда моська пропищала испуганно: — Васька, ты чего? Откуда у тебя кровь идет?

— От верблюда, — пробурчал я, вваливаясь в ванную и пытаясь ловить здоровой ладошкой темные капли крови: — Бери тряпку, овца драная, и юшку затирай. Тетка вернется — обоим бошки поотрывает. Вот тогда кровь и потечет, а это — юшка!

Добрые полчаса я старательно мочил в ледяной воде отбитые пальцы и задирал нос кверху, чтобы не капало. Наконец полегчало, нос оказался не сломанным, а на руке серьезно пострадал один палец. Он противно разбух и посинел.

— Сломался бедняга, — сокрушенно подумал я и вышагнул из ванной комнаты в коридор.

Зрелище было жалкое. Физически пострадал я, а на полу сидела и распускала нюни над порозовевшей тряпкой Яна. Слез, она успела налить на совковый линолеум не меньше чем я кровушки.

— Чего ноешь, тебя что ли побили? — вопросил я обиженно.

— Нет, — проскулила Янка: — Болит?

Утирая рукавом кофточки нос, она встала, и собрав тряпку, ведро поставила все в туалет.

— И хуже бывало, — с достоинством ответил я: — Но палец, по ходу сломан. Напрочь.

— Васька, а что делать то? — спросила она совсем испуганною

— Штаны снимай, бегать будем, — пошутил я и добавил: — Тащи пластырь в рулоне, бинта немного и ненужный карандаш.

Через минуту все было под рукой, и мы уединились в детскую для спасения моего пальца.

Наученный жизненным опытом и телепередачами, я сломал пополам карандаш, выровнял, как мог палец и обмотал немного бинтом. Потом приложил по бокам его карандашные половинки и щедро закрепил пластырем.

— Усе, — констатировал я: — До травмухи запросто доживу.

— Блин, — замялась Янка: — А без больницы никак нельзя?

— Дура ты все же, — отметил я довольно: — Перелом это, гипс обязательно надо делать или еще что похуже.

— Что?

— Спицы?

— Прямо в палец?

— А тож, — значительно пояснил я.

Девчонка неожиданно расплакалась.

— Все, меня точно убьют, и тетрис никогда не купят, — выла она в ладошки.

— Понятное дело, перелом не сокроешь, — сокрушенно добавлял я.

И так минут десять. Сопли — рекой, слова — не о чем.

— Васька, ну придумай что-нибудь, я все для тебя сделаю, — неожиданного выпалила она и схватила меня за предплечье, заглядывая в глаза, как преданная болонка.

— Не, трудно это, да и что придумаешь коли палец заломан, — набивал я себе цену.

— Вааася, ну милый, я матери обещала, что гнобить тебя не буду, а тут такое, — взмолилась она пуще прежнего.

Такого я не ожидал. Раньше она меня ласковее, чем «удодом» и не называла никогда. Соответственно и относилась.

Мысли в голове проносились разные, но ясной стала почему-то всего одна — самая гадкая.

— Ну ладно, есть в голове одна задумка, как тебя от кары жестокой избавить, — начал я: — Но только ты сразу скажи — все сделаешь, что попрошу?

Секунду подумав, возможно о том же, что и я, девчонка поклялась:

— Все, чтоб мне провалиться! Тетрис новый охота, с большим экраном.

— За язык не тянул, — улыбнулся я и поправил ей челку.

Янка вспыхнула на мгновение, опустила глаза, но потом собралась духом и спросила:

— Чего делать то? Денег у меня нет — сразу говорю.

— А то я не знаю. Деньги у меня есть — это неинтересно.

— Сколько? — неожиданно корыстно спросила она.

— Может тебе еще и завернуть? — ехидно поинтересовался я, перефразируя известную поговорку.

— Да ладно, это я так.

— Ну я тоже, — ответил я довольно и легонько приобнял Янку за талию. Была она девчонка худая, плоская какая-то, но все равно теплая, и немного даже приятная. Раньше у меня чувств никаких к ней не возгоралось — мешок с костями угловатый, одно только -глаза красивые, темные и большие. Носик небольшой, ровненький, ну, а лицо хоть и правильной формы, но вполне обычное. Не нравилась, короче, а тут… поплыл чего-то. И непонятно куда-то.

— Ты чего, Васька, — спросила она удивленно, но руку мою не отбросила, а только слегка отстранилась.

— Да ничего, — смутился я в свою очередь: — Что ты от меня шарахаешься как от прокаженного. Страшный я, или вонючий?

Янка опять вспыхнула румянцем, осторожно придвинулась ко мне поближе и пробормотала: — Че ты сразу? Нормальный ты, точно не урод и потом от тебя не прет как от некоторых пацанов.
.. . Ну, просто я тебя с лялек знаю, и как-то… Ну не знаю. Никогда об этом не думала.

— Взаимно, ты мне тоже красавицей не казалась. А вообще-то ты ничего — прикольная.

Яна удивленно улыбнулась.

— Ты тоже, только не думай я что я с тобой… , блин. Нам нельзя еще… наверное.

— Да ты что, и в мыслях не держу, — ответил я наиграно: — Но вообще-то ты мне обещала только что…

— Васька, ну ты чего?

— Да ладно, шутнул. Хотя меня дернуло немного… когда я тебя… увидел.

— Блииин, — простонала она и взглянула умоляюще.

— Не грейся, клушка. На фиг ты мне нужна, — бросил я едко.

— Ну, ты козел!

— ЧЕТО?

— Да ничто, говори уже, что делать.

Выждав для солидности секунд десять, я картинно воздел глаза в потолок и спросил:

— А ты вообще, чем тогда занималась? Дрочила что ли?

Ухмыльнувшись, она подперла кулачком подбородок и картинно отвернулась в сторону:

— Это вы все дрочите, на углы и стенки. Мне дрочить нечего, у меня конца нету.

— А что ж ты тогда делала, неужто и вправду…

— Дурак. Нету у меня мандавошек, и быть не может. У меня там еще волос нет, а они в волосах живут — так в книге написано.

— В какой?

— В папиной.

— А-ааа…

Повернувшись ко мне, она хитро уставилась, и глаза ее стали не большими, а просто огромными. Я чуть не потонул.

— Правда хочешь узнать что я делала?

— Ну да… , — ответил я смущаясь.

— Блин, ну это почти тоже самое что и вы делаете, только малофья у нас не брызгает и шкурку гонять не надо. И приятно, конечно, иногда вообще сильно.

— Ух ты. А как же вы делаете, если шкурку е гоняете?

Янка удивленно глянула на меня:

— Ты что, не знаешь? Ну темный… Короче, просто трем одно место, иногда палец подсовываем, но глубоко не получается — больно.

— И что?

— Что, что. Потрем немного, потом кончаем. Тогда и приятно.

— Да… , — шумно выдохнул я: — И сильно приятно?

Янка не ответила сразу, подняла глаза к потолку, помечтала, казалось бы:

— Когда как, иногда аж до неба подбрасывает. А если обломит кто-нибудь вроде тебя — весь день потом живот ноет.

— Блин, так я тебя обломил, выходит?

— Типа того.

— Тогда понятно, за что дверью. Облом хуже всего… Живот-то болит?

— Есть немного.

— Тогда прости.

— Да ладно, у меня хоть пальцы не сломаны.

— Фигня вопрос — сломать? — воодушевился я.

— Зараза, — шипнула она и двинула локтем.

[/responsivevoice]

Category: Подростки