Валентина Часть 4

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]На акцию пришло человек десять. Видимо, Виталий больше и не приглашал.

— Познакомьтесь, — Черненко представил мне средних лет мужчину с аккуратной бородкой, — Писатель Д. (Начни свой Виртуальный секс! Прямо сейчас! С реальными девушками из России! — добрый совет)

Я пожал писателю руку.

— Неужели вы тот самый фантаст, о котором говорит весь Киев? — сказал я с некоторым изумлением.

— Я бы не стал утверждать, что я так известен…

— Ну, что вы, что вы! Мне так приятно познакомиться с вами!

Разглядывая известного писателя, я даже на некоторое время забыл, для чего пришел в музей Великой Отечественной войны. Дело в том, что Виталий поручил мне взять с собой фотоаппарат для документирования предполагаемых изменений экспозиции музея. Впрочем, моя работа так и не потребовалась: музей работал в обычном режиме, и все экспонаты были на месте.

— Давайте сфотографируемся на фоне музея, — предложил Виталий, после того, как делегация «Отечественного Собрания» выполнила свою миссию.

Я стал расставлять народ в линию. Черненко, как положено лидеру движения, я расположил в центре, а остальные составили ему окружение. Писатель Д. пристроился как-то сбоку.

— Внимание! На счет «три» не моргать! Спасибо!

Когда все начали расходиться по домам, ко мне осторожно подошел фантаст Д. и тихим шепотом попросил:

— Будете печатать фотографию, отрежьте меня, пожалуйста. Я специально сбоку встал.

— Почему? — удивился я.

— На всякий случай, — пояснил дальновидный писатель.

Господин Д. волновался совершенно напрасно. Фотографию я сделал, но принести ее на встречу с членами «Отечественного Собрания» не смог, поскольку из-за отсутствия телефона, никто уже не приглашал меня на эти встречи.

Спустя несколько лет, писатель Д. стал вести цикл передач на украинском телевидении. Каждый раз, увидев его на экране, я вспоминал его слова о «всяком случае» и каждый раз удивлялся фантастической способности представителей нашей интеллигенции приспосабливаться к любым обстоятельствам.

Внезапно обнаружился, пропавший было, Влад. Он прислал мне письмо из Коктебеля. Оказалось, он присоединился к писателю Юрию Афанасьевичу Мамкину, совершавшему традиционное для литературно-художественной интеллигенции паломничество к коктебельскому дому поэта Волошина. Значит, пока я ухаживал за Валентиной, в духовном смысле изменяя Владу, он, в литературно-художественном смысле, изменял мне с Мамкиным, причем, в тех благословенных местах Крыма, где когда-то бывали Цветаева, Гумилев, Алексей Толстой, Мандельштам и Булгаков. Тогда я подумал, что, раз Влад так далеко уехал, то я бы мог занять рабочее место Влада в нашем маленьком трудовом коллективе. Почему бы и нет?

Так мы стали водить экскурсии вдвоем с Валентиной. Я работал два дня в неделю, она — один.

Поскольку домашнего телефона у меня больше не было, я пытался поддерживать свои социальные связи через телефон КМО, однако сделать это оказалось не так-то легко. Пришлось проводить в кабинете Сергея Геннадиевича все свое свободное от экскурсионной деятельности время, и фактически стать его бесплатным помощником.

— Есть интересная встреча, — радостно сообщал мне председатель КМО, — Сходишь?

— А кто встречается?

— Начинающие политики, члены различных общественных движений, в том числе и знакомого тебе «Отечественного Собрания».

— Когда это будет и где?

— Сегодня вечером возле одного из корпусов КПИ.

Вечером, вместо того, чтобы отправиться к Валентине, я стоял с группой товарищей возле третьего корпуса КПИ. Несколько человек оказались мне знакомыми, и я коротал время, разговаривая с ними.

Все ждали прибытия какой-то важной персоны.

Надо заметить, «важность» персоны на подобных собраниях определялась не столько должностью, — руководящие посты в стране тогда занимали только члены КПСС, — сколько положением в том или ином общественном движении. А поскольку общественные движения пытались организовать все, кому не лень, то «важных персон» без государственных постов развелось тогда тьма-тьмущая.

Наконец, к нам подошел стройный молодой человек с аккуратно постриженной небольшой бородкой.

— Здравствуйте товарищи, — молодой человек по-деловому пожал каждому руку. — Если все собрались, тогда пройдемте.

Не теряя времени, он зашагал к входу в здание.

— Кто это? — спросил я одного из идущих рядом.

— Дмитрий Владимирович Табачник, младший научный сотрудник института истории, — пояснили мне.

Тема семинара, «Феномен тоталитарно-репрессивного общества на Украине в 20-х — конце 50-х годов», не показалась мне особенно интересной. Со времени репрессий прошло более полувека, и я не видел смысла ворошить такое далекое прошлое. Тем не менее, я аккуратно законспектировал все, что рассказал нам товарищ Табачник, абсолютно не подозревая о том, что имел честь видеть будущего главу администрации президента Украины, советника президента Украины, депутата Верховной Рады Украины и прочая, и прочая.

Тема репрессий тридцатых годов была очень популярна в средствах массовой информации того времени. Ни одна газета не выходила без статьи о Сталине, Берии и прочих исторических деятелей репрессивной эпохи. У рядового читателя даже могло сложиться впечатление, что Сталин — реально действующий политик. Вот почему участники семинара слушали лекцию Табачника, затаив дыхание. Сам же Дмитрий Владимирович просто прокатывал на подвернувшейся аудитории тезисы своей докторской диссертации.

Еще одна незабываемая встреча произошла в музее Ленина.

Я всегда удивлялся, почему самый шикарный музей Ленина в СССР был построен в городе, где «вождь мирового пролетариата» никогда не бывал. Огромное здание было облицовано дорогим мрамором. Поговаривали, что затемненные импортные стекла на окнах имели золотое напыление. Внутри здания располагался огромный бюст вождя, над которым уходили ввысь, на несколько этажей, галереи с экспозициями о жизни великого революционера. Кроме этого, в здании находился киноконцертный зал и целый ряд аудиторий, где, по мысли создателей идеологического храма, партийные и комсомольские функционеры должны были оттачивать свои познания в области коммунистической идеологии. Вполне логично, что в период перестройки здесь проводились семинары на темы «ускорения», «гласности» и всего такого, что как-то было связано с горбачевскими начинаниями.

С легкой руки председателя КМО, я попал на один из таких семинаров.

Обсуждались вопросы экономики. Выступающие пытались решить задачу квадратуры круга — как сделать советскую экономику рыночной, не вводя при этом капитализма.

— Мне сказали, что вы — руководитель литературной студии? — обратился ко мне сидящий рядом плотный мужчина средних лет с округлым лицом.

— Да, — машинально ответил я, но, вспомнив про Юрия Афигеньевича, вынужден был поправиться, — Я староста литературной студии Киевского Республиканского Дома Научных Работников.
Руководителем студии является писатель Юрий Афанасьевич Мамкин.

— Это неважно. У меня дочь немного пишет, не могли бы вы принять ее в студию?

— Нет проблем, пусть подходит, — небрежно ответил я.

Тем временем, председательствующий объявлял следующего оратора:

— Слово имеет доктор экономических наук Владимир Кириллович Черняк.

Мой сосед засуетился.

— Мне сейчас выступать, — извиняющим тоном зашептал он мне, взял свой портфель и стал пробираться между рядов в направлении президиума.

«Надо же!» — подумалось мне. Я бы еще больше удивился, если бы наперед знал, что разговаривал с будущим народным депутатом СССР от Киевского городского территориального округа, будущим депутатом Верховной Рады Украины, в одно время даже претендовавшим на пост премьер-министра Украины.

Темой семинара была «научно-техническая революция и социалистическая перестройка». Я тщательно законспектировал все, о чем говорили ораторы, чтобы в наилучшем виде представить Сергею Геннадиевичу отчет о проделанной работе.

Такие походы на различные собрания стали для меня довольно привычным делом. Я получил возможность встречаться со многими известными людьми, это было крайне интересно, но то, что ожидало меня впереди, превзошло все мои самые смелые фантазии.

Краткая историческая справка: в описываемый период в странах Запада решили, что Советский Союз созрел для радикальных изменений. Чтобы ускорить процесс усвоения советскими людьми западных ценностей, была придумана так называемая «народная дипломатия». Для проведения акций «народной дипломатии», надо полагать, выделялись огромные средства. Так, например, ни одна делегация, посетившая Киев по программе сотрудничества с КМО, не приезжала на собственные деньги участников делегаций. Более того, когда наши делегации отправлялись за границу с ответными визитами, то их проживание, питание и даже карманные деньги оплачивались через некие «независимые фонды».

Настал звездный час Сергея Геннадиевича Будыко. К кому бы из иностранных гостей он не обратился, куда бы за границу он ни написал, везде к нему относились с пониманием, и все стремились к сотрудничеству.

Одной из первых стран, куда отправился председатель КМО, была Швеция. К моему неописуемому удивлению, в качестве переводчика с делегацией поехал… Александр Евгеньевич Сеник, новый муж моей бывшей жены. Я воспользовался случаем, чтобы посетить квартиру, некогда бывшую мне домом.

— Как твой новый муж? — спросил я свою бывшую половину, когда мы сели пить чай на кухне.

— Да, так, — поморщилась Татьяна. На ней был все тот же красный халат, который когда-то подарил ей я.

— Справляется? — задал я невинный, казалось бы, вопрос, но Татьяна прекрасно поняла, что о чем я спросил.

— Справляется.

— Ты продолжаешь писать акварели? — выставку акварелей жены я, в свое время, обородовал на стене в спальной комнате.

— Да, хочешь посмотреть?

— Конечно.

Мы пошли в спальную комнату. Выставка по-прежнему висела на стене, занимая все пространство от дверей до окна. У стены напротив стоял румынский двустворчатый книжный шкаф из натурального дерева с фигурными дверцами. Покупка этого шкафа некогда стала событием в нашей семье, мы с гордостью показывали его гостям, и жалели, что не купили трехстворчатый шкаф, который смотрелся бы здесь куда лучше. Но подлинным шедевром спальни была настоящая египетская двуспальная кровать.
Ее матрац был соткан из каких-то особых египетских трав и поэтому пружинил совершенно естественным природным образом — не мягко, но сдержанно, что было отличным подспорьем в наших занятиях любовью.

— Вот мои новые работы, — Татьяна показала на две новых рамочки у края экспозиции. В рамочки были вставлены стандартные листы бумаги с акварелями в стиле «детский рисунок». (Вот именно как на этом видео главный герой занялся сексом со своей БЫВШЕЙ женой! — прим.ред.)

— Очень неплохо, — сощурился я, пытаясь разглядеть в рисунках намек на сюжет.

— Правда? — обрадовалась жена, — Тогда сделай запись в книгу.

[/responsivevoice]

Category: Традиционно