Ремонт с сестрой

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Ремонт с сестрой.

Сестра квартиру новейшую купила. Не себе, для дочери. Вот времечко идёт: совершенно не так давно сами детишками были, а на данный момент у обоих малыши выросли, женились. Уж вот и жильё им отдельное подавай. Квартира со вторичного рынка, полностью обычная, в неплохом состоянии. Но косметический ремонт всё одно делать нужно. Обои переклеить, полы перестелить, потолки выкрасить. Ну и так по мелочи хватает работы. Племяшка утром и до позднего вечера на работе совместно с супругом, вот и пришлось маме взять отпуск и заняться ремонтом жилья.

А пока юные с сестрой проживают. И кто же собственной возлюбленной младшей сестре поможет? Здесь и гадать не нужно. А если учитывать, что опыт по таким работам у меня богатейший, то других кандидатов просто нет. И с течением времени полный порядок. Как ни крути, а пенсионер — это благо. Да ещё когда ты юный пенсионер. Спасибо государству, что так рано вояк отпускает в припас. Собрал я инструмент подходящий, сел в машинку свою верную, ну и почапал по тихой печалься к сестре. Мы с ней обусловились, что жить-проживать будем на ремонтируемой квартире. Для чего время терять, переезжая из конца в конец весь город? А племяшка обязуется пичкать нас продуктами и готовыми обедами-ужинами. Это в качестве компенсации за те удобства, что мы им предоставляем, оставляя одних в сестричкиной квартире. Можно ебаться денек и ночь, так как никто не мешает.

А дело это юное, организм ещё не насытился. Знаю, сам таким был. Я, кстати, и по сию пору не откажусь, если подвернётся. Правда племяшка на мои слова фыркнула, а вот мужчина её сообразил всё верно и даже показал большой палец. Молодец, дескать, дядька! И в благодарность со собственной стороны поставлял нам спиртное в солидный количествах. так что мне это всё осилить много времени пригодится.

Туалет, ванна в квартире есть. Правда с кроватью маленькая неувязка, да это как поглядеть. Кровати нет совершенно. И Андрюха нашёл выход из положения, купив надувную кровать. Ну, кажется, всё. материалы завезены, инструмент с собой, спать-есть-срать и умываться есть где. Можно приступать.

Сестрёнка у меня, хотя и вошла в возраст, а всё никак не могу флегмантично на неё глядеть. Очень она меня возбуждает. Маленького роста, стройная фигура, плечики узенькие, груди маленькие, бёдрышки широкие. Восточный тип. Как мы с юношества стали с ней хахалями, так по сю пору и не можем расстаться. И поэтому, сперва, чуть мы остались одни, я, очень соскучившись, просто содрал с сестры одежку. Нахальным образом. Положить её было некуда, так что пришлось ей, родимой, стоять, упершись в подоконник и выставив свою, такую мною возлюбленную, попку. А раздвинуть ягодички и воткнуть в щелочку конец труда не составило.

Она, склонив голову на руки, попросила её не ожидать, кончать самому. Она вечерком отыграется, не поглядит на мою вялость. А на данный момент просто настроя нет. На нет и суда нет. Покачавшись минут 10, спустил в сестричкину писечку. так и не привык именовать этот орган сестры пиздой. И она не именует мой орган хуем. Слоник, редиска, морковка, сосуля — приблизительно так. А у неё беляшик, пирожок, пельмешик, раковинка, устрица, улиточка, пипочка, писюня и ещё огромное количество имён.

Сестричка, покачивая попой, пошла в ванну подмыться. Я следом. Она стояла в ванне, направив струю душа меж ножек и вымывала из себя моё семя.

— У-у, сестричка! Как ты заросла!

— Можно пошевелить мозгами, что у тебя там всё гладко. Вон ботва какая! не смотрит за тобой твоя супруга. Я ей выговор-то сделаю. Сама не обривает, так принудила бы.

— Угу. А она произнесет, что кому мешает, тот пусть и обривает.

— Ну и побрею. Вечерком. Нужно позвонить Лизе, чтоб привезла станки.

— Да у меня с собой есть. Неужто я буду смотреться Равшаном?

— Да я купила особые, для интимных мест. Ещё не пробовала.

— О, тогда пусть везёт, вечерком попробуем.

— Хорошо, иди мойся, я чайник включу.

Попили кофе и принялись за работу. Дома тепло, даже горячо. Одежки по минимуму, только бы прикрыться немного. Сестра в маечке чуть прикрывающей титечки, я в одной старой трикушке. Вот же одежка на все случаи жизни. И в мир, и в пир, как говорится.На попке у сестрички шортики. И я точно знаю, что под шортиками больше нет ничего. И поэтому рука сама нет же ну и потрогает попку, нырнёт меж ножек, пощупает писю. Сестра только знай ноги успевает раздвигать, давая братцу насладиться прикосновениями. Ясно, что и титечки не остаются без внимания. Очень уж маечка широковата, так что рука свободно просачивается под неё и лаского воспринимает в свою ладонь сей зрелый плод с пипочкой соска. И сестрица не отстаёт, да ещё и балдеет при всем этом.

Только я встал на стремянку, начал отдирать обои со стенки, она здесь как здесь. Раз! — и стянула с меня трикуху совместно с трусами. И инспектирует состояние моей морковки. Выслушав в собственный адресок кучу угроз, начиная с обещания отшлёпать по пятой точке и заканчивая опасностью вечерком продрать так, что с утра встать не сумеет, поцокала языком, сообщив, что культурные люди так себя не ведут: они обходительно требуют подтянуть им штанишки. А брюки, кстати, сами свалились, она тут совсем ни при чём. Резинку супруга моя воткнула слабенькую. Ей-то отлично, у неё шортики на пуговичках.

Вроде бы там ни было, стенки комнаты от старенькых обоев освободили. Приготовили к затирке. Ну, это на завтрашний день. Сейчас планы несколько другие. Племяшка с супругом приехали, привезли поесть-попить. Длительно спорили, кто будет рулить, а кому можно с родственниками испить. Спор завершился тем, что я, подмигнув Андрюхе, отвлёк племяшку, а в это время Андрей стопочку и опрокинул. Поздно матушка Лиза спохватилась. Сделав вид, что не очень и желала, стремительно забрала супруга и поехали домой, оставив нас, строителей светлого грядущего, вдвоём.

Окна занавесили старенькими шторами. Не совершенно отлично, если соседи из обратного дома будут следить, как по квартире носятся нагие мужчина с бабой. Ещё начнут билеты продавать на бесплатное зрелище, а мне , поточнее нам, отчислений никаких. Очевидное нарушение прав автора. Так что фигушки им всем. Пора и гигиеной заняться.

Сначала сестрица раздвинула ножки, позволяя побрить себя со всех боков. Отлично ещё, что порода у нас не пушистая, особенной шерстистости не наблюдается. Ноги так совершенно обривать не нужно, они у неё и так гладенькие. Лобок чуток -чуть, да под мышками. И у меня волосы размещены на лобке, на икрах да под мышками. Подстригаюсь я по армейской привычке кратко, поточнее под ноль. Да, вот усы находятся. Как отпустил с первого года службы, так и ношу всю жизнь. По этой причине бритьё не заняло много времени. Станки и правда оказались чудом. Обривают нежно, не царапают, в руке не скользят. Как шёлком водишь по коже. Ясно же, что пока брились, и у меня встал, и у сестры всё взмокло. Но мы же с ней стоики, аскеты и остальные вы держаные люди. Даже вкупе ванну приняли, не соединив редиску с вазочкой для этого салата. Вот выдержка!

Сестра надела какую-то сорочку чуть прикрывающую половинку ягодиц, стопроцентно прозрачную. Мне приготовила обычное полотенце, пятую точку только обмотать. И в таком наряде сели за стол. Звучно сказано. На полу расстелили что-то типа дастархана, на нём расположили закуски-выпивки. Сестра села, скрестив ноги калачиком, отчего пипочка её немного приоткрылась, демонстрируя розовую внутренность сладостной ракушки. У-У, с мозга сойти! Только мы условились потерпеть, не кидаться на угощение, как с голодного мыса, а растянуть наслаждение. И только когда станет совершенно не в моготу, тогда только совокупиться. Или кончить другим методом. Благо с детских пор накопилось их у нас предостаточно. Выпили, мало поели. И трапезу решили растянуть. Набьёшь брюхо, и ничего уже более не захочешь. Тем паче, что зять сестричкин расстарался и привёз не чего-нибудть этакое, а полностью неплохой греческий коньяк. Налил для себя рюмочку и попросил сестру дать мне на закуску конфетку шоколадную. Она протянула целую коробку.

— Нет, не так. Из ротика твоего желаю. Нижнего.- Уточнил на всякий случай.

Та мало пошевелила мозгами, соображая, что к чему. Дошло. Стремительно встала, подошла поближе, немного расставила ноги и воткнула в отверстие конфетку, так, чтоб край малость торчал. Подождав, чтоб шоколад подтаял, испил и взял губками конфетку. Потянув в себя, всосал и начал жевать. Сестричкина ватрушка окрасилась от растаявшего шоколада. Непорядок, нужно навести чистоту. Старательно, до последнего пятнышка вылизал это сокровище, даже вовнутрь язык просунул. Стиснув зубы, только издавая стоны, сестрица стоически выдерживала мои упражнения по наведению чистоты в раздельно взятой письке. А я старался. И вышло. Выгнувшись навстречу, звучно застонав, обхватила мою голову, придавила к для себя, утопив в раскрытой раковине сколько было можно, пару раз содрогнулась. Расслабилась.

— Спасибо. Я всё.

И присела рядом со мной. В той же самой возлюбленной позе. Приоткрытая пипочка мокро поблескивала от моей слюны и от её выделений.

— А ты смачная с шоколадкой!

— Только с шоколадкой?

— Не знаю. Давай попробуем без сладкого.

— Не на данный момент, передохну.

И сестра опасливо отодвинулась от меня.

Сказать, что у меня стоял, не сказать ничего. Не просто стоял, его ломило от прилившей крови. Казалось, тронь немного, и он лопнет от напряжения. Не согнуть, только если сломать. Отодвинуться-то она отодвинулась, но недостаточно стремительно. В броске изловил и завалил на пол вожделенное тело. Нет, не собирался я сей момент насиловать ебать сестру. Просто мне захотелось поцеловать её очаровательный ротик, с милыми губами. В особенности меня умиляла чуток припухшая нижняя. Её мне всегда нравилось целовать, ещё с детских времён. Дёрнулась сестрица, но здесь же успокоилась, осознав, что ничего, не считая поцелуев не последует. А это дело мы обожали оба. Лобзались всегда до распухших губ, до умопомрачения. И губки прижимались к губам, языки буйствовали, проникая во рты, руки тискали, гладили, голубили тела. Оторвавшись от губ, перенёс поцелуи на шею. Тоненькую, с голубой жилочкой, пульсирующей в такт биения сердца. А позже на грудки. Целовал их по очереди, втягивая в рот соски, лаская их языком.

Сестра расслабилась, стопроцентно отдалась ласкам. И напрасно. Пара пальцев непроизвольно сделали знакомый путь и просочились в раскрытую щель пипки. Сестрица охнула, немного выгнулась, но избавиться от моей руки не торопилась. Вот и отдохнула. А губки, скользнув по животу, сползли в самый низ, туда, где их поджидало лакомство в виде пирожка со сладостной внутренностью. Язык просочился в уже раскрытую раковинку и нашёл клитор. А далее уж всё пошло по обычному пути. Не знаю, как другие дамы, а моя сестрица никогда не могла длительно противиться совместной атаке пары пальцев и губ с языком. И поэтому она скоро затрепетала, выгнулась, застонав, и просто разлилась киселём. Всё, еще одно наслаждение получено. Сейчас уж точно нужно дать ей передохнуть.

Отдышались. Сладкие поцелуи запили коньяком. Пили по несколько капелек. Цель была не напиться, а наслаждение получить. Успокоились. Поточнее, успокоилась она. Как успокоиться мне, если у меня всё торчит, хоть котелок папы Карло вешай. Тот, что с бараньей похлёбкой с чесноком. Разговариваем. Я предвкушаю, как, изголодавшись, ворвусь со ужасным напором в это тельце, воткну в него свою истосковавшуюся по увлажненной и жаркой дырочке редиску. Вон как головка побагровела. Даже не красноватая, синюшно-багровая. Это уже не редиска, это какая-то свекла выходит.

— Я уже дважды кончила. А ты никогда. Может кончишь?

— Нет. Посидим ещё. Я в таком состоянии, что кончу, чуть прикоснувшись к для тебя. Даже сомневаюсь, успею ли воткнуть и не спущу ли для тебя просто на живот.

Сестра рассмеялась.

— Вот довела мужчины! Ну не нужно печалиться, миленький. Сейчас-сейчас. Я что-то выдумала. И не спорь. Я так желаю. Встань. Ну встань, ну пожалуйста.

Не понимая, чего она от меня желает, встал. Сестра подползла ко мне на коленях, налила в стопочку коньяк, испила залпом и здесь же, не успел я опамятоваться, обхватила головку губками. А я ведь предупреждал. Несколько сосательных движений губками, несколько ударов по головке языком и я взорвался. конкретно взорвался. В очах потемнело, в ушах гул. Мне показалось, что морковка моя изрыгает семя бесконечно длительно. Показалось. Сестрица сглотнула, облизнула губки, мило улыбнулась

— Как я для тебя? Понравилось?

А у меня коленки ватные,ноги не держат. Погрузился на пол, вздохнул

— Ну и стерва же ты! Так можно и угробить братца.

— Не угробила же. Понравилось?

— Очччень!

— Вот, а то говоришь, что не донесёшь. Донёс же. Ни капельки не пропало. Вкуснотища! Да после коньячка. Выпьешь?

— Выпью. И так же закушу.

Сестра испуганно придавила ладошки к лобку.

— Не-ет! Не нужно! Позже!

— Да пошутил я. Давай на матрасик новый упадём, попробуем, что нам за ложе приготовили.

Это не матрас. Это сексодром. Мягенький, большой, он принял нас в свои объятия, начал покачивать, усыпляя. Обнялись, лежим. Сестрица уткнулась мне в грудь носиком, что-то гласит. Глас звенит ручейком, баюкает. И я не стал противиться. Товарищ Морфей нежно обнял меня и вытеснил из головы все мысли.

Сколько бы я ещё спал, если б не тот будильник Кашпировского. Подпрыгнул, побежал в туалет, зажимая в руке готовый расплескаться хоботок. Фууу! Успел! Донёс! Встал над унитазом, сливаю лишнюю жидкость. Следом залетает сестра. И тоже придавливает руку к промежности. Только-только промеж пальцев не бежит.

— Ой, скорей! На данный момент уписаюсь!

— В ванну лезь.

Она перекинула одну ногу через край ванны, сделала мученическое лицо и зажурчала. Она посиживает на краю ванны, я стою над унитазом и хохочем — два дурачины. Отсмеялись. Сестрица потянула шланг душа, стала настраивать воду.

— Заодно и подмоюсь.

— Давай, мойся чисто.

— Да уж, указчик. Иди, одевайся. А то вдруг Лиза заедет. А мы здесь нагишом.

— Лучше, если она заедет, а мы на матрасике вошкаемся.

— Представляю: входит дочка и лицезреет, как её маму, всю такую положительную, братик ебёт. Вот ей будет стресс!

— Ага. И не просто так ебёт, а раком. А у тебя титьки болтаются.

— И ничего они не болтаются. Они у меня отличные.

— Отличные, кто спорит. Дай подержаться.

— Отстань! Оболью!

Отстал. Пришёл в комнату, свалился на матрас. Сестра зашла, начала находить в сумке с вещами незапятнанные трусы. наклонилась, выставив попку. А там пирожок свежевымытый. И как здесь удержаться, тем паче, что утром так отлично стоит. И завалилась она на матрас. С моей помощью. Не раком, на спину положил. Она с готовностью обняла меня ногами, выгнулась, приподняв попу и я вошёл в отлично смазанную дырочку. Милочка, да ты сама хочешь!

— Ты всё?

— Да. А ты что, не успела? Давай помогу.

— Не нужно. будешь должен. Два, — и она выставила пару пальчиков для наглядности. — Нет, лучше трижды.

— Да хоть 5!

— Сам произнес, за язык не тянула.

— Согласен.

— Ну вот, опять подмываться.

— Нужно резинок приобрести.

— Да не нравятся они мне. Я лучше подмоюсь.

— А если где приспичит, а? Где подмываться будешь?

— Подотрусь. Всё, не отвлекай. Время и правда много.

Никто нас днем не посетил. Вероятнее всего юные, оставшись вдвоём, занимались этим же, чем и мы. Даже больше. У их сил нерастраченных скопилось много. А мы работали в поте лица. Вечерком, мы ещё даже не помылись, Лизка приехала. Пожрать привезла. Андрюша вчера проштрафился с выпивкой, так что остался дома готовить ужин для юный супруги. И то правда: чего ради пизды не сделаешь. А мы, проводив Лизу, помылись. И вкупе и в то же время раздельно. Другими словами в ванну залезали по очереди, но спинки промыли один другому.

А вот буйствовать ни во время ужина, ни после него не стали. Легли в кровать чинно, как брачная пара, прожившая вместе Бог знает сколько лет. Обнялись, как без этого. Целоваться-то любим. Наворочались, целуясь. И сестре удалось оседлать непослушливого скакуна.

— Только кончи попробуй. Ты мне должен. Вытерпи.

И я вытерпел. В смысле, старался сдержаться. не особо и напрягался. Не тот уже возраст, чтоб такие безумства, как вчера, каждый денек творить. Хотя тот же возраст позволяет себя держать под контролем. Не вспыхиваешь и не сгораешь спичкой, подобно молодым мальчишкам. Сестра раскачивалась, крутила попкой, подымалась, то плавненько и нерасторопно, то скакала юный газелью. Прикусив нижнюю губу, прикрыв глаза, уйдя вполне в себя, получала удовольствие, не думая обо мне. Она знала, что я не обижусь, что сам даю ей такую возможность насладиться близостью, не отвлекаясь на посторонние мысли и чьи-то деяния. И она насладилась целых трижды. Наелась до сыта. А позже свалилась мне на грудь.

— Я незначительно полежу, отдохну. Только ты не вытаскивай.И не кончай. Отлично?

— Успокойся. Не буду. Даже не пошевелюсь.

И она уснула с членом в собственной пипочке. Вот и внутренность для пирожка. И я уснул.

Днем, ещё толком не проснувшись, не продрав глазёнки, нащупал сестричкину попку, что прижималась ко мне. Немного развёл ягодицы. Она что-то проворчала, но расслабилась, позволяя войти в влажную, жаркую, расслабленную спросонья пипку. Не спеша, наслаждаясь теснотой и теплотой отверстия пещерки, принимавшей меня, медлительно заходил и так же медлительно выходил, ждя того момента, когда организм попросит ускорения, когда животик с большой скоростью зашлёпает по попе сестрицы и в головке возникнет чувство напряжения, распирания, а позже прижмусь к этой возлюбленной попке, стараясь втолкнуть как можно поглубже свою морковку, и выстрелю струёй спермы в эту горячую глубину. А позже буду лежать, чувствуя, как спадает напряжение, как отливает кровь от возбуждённого органа, как он миниатюризируется в размерах, медлительно покидая доброжелательную пипочку. И следом за ним, как будто собираясь догнать,будет вытекать капля за каплей сперма, пачкая эти милые ягодицы.

Ванна одна, а желающих промыть свои грязные гениталии аж двое. И пришлось вмещаться двоим. Сестра, для ускорения процесса, сама быстренько промыла меня, присела, направив струю душа в пирожок.

— Что стоишь? Иди чайник включай. Есть желаю.

Я расхохотался.

— Чего ржёшь?

— Обычно бабы мужчин заёбывают так, что те требуют корочку хлеба. А здесь напротив!

— Иди, хохотунчик! Затрахал бедную даму, сейчас корми.

После завтрака сестра оставила меня 1-го, ушла в город по своим делам. Мне не тоскливо. Работы не початый край. Так что скучать некогда. Поработаю,перекурю, заварганив кофеёчку, опять за работу. К обеду сестрица воротилась. веселая, вся в покупках. В смысле в идей о их примерке. И вся работа пошла на смарку.

Переодевалась, крутилась передо мной и перед зеркалом. Чисто та мартышка дедушки Крылова. И как можно ухитриться из минимума вещей создавать столько комплектов? Ну вот, слава те, кончились вещи. Можно передохнуть. Сестрица покупки прибрала, переодеваться для работы стала. Что-то её отвлекло и она к окошку подошла, на подоконник облокотилась, глядит пристально. Попу выставила, а попа прикрыта одной только ниточкой трусиков, ну и та спряталась меж полушарий ягодиц. Отличные трусы для баб выдумали. Не по другому мужчина вымыслил, которому надоело стягивать с женской задницы трусы. Ниточку эту отодвинь, и вот он, пирожок раскрытый. И как в таковой начинку не поместить? Я и расположил. С размаху всадил. Как по другому, когда насмотрелся на сестричкины кривляния с переодеваниями. Она охнула

— Тише ты, зверек! Своротишь всё там.

А сама попой плотнее насаживается.

— Не сворочу, не боись. А аккуратно. Ножки раздвинь ещё. Вот так, отлично.

Ебу милочку, любуюсь, как поршень в цилиндре прогуливается. Плотно, без зазоров, компрессия не плохая. За каждым толчком из сестрицы исторгается ох и ах.Ещё ой и ай. Любуюсь, как губы её малые тянутся за стволом члена, то во вовнутрь втягиваясь, то выползая наружу. И попа её, самая дырочка глядит на меня розовым глазком, щурится. Любопытно: у супруги попа коричневая, а у сестрицы розовая. В попу мы не балуемся, узкая она у сестры. А вот пальчик применим и даже приветствуется. И я, присев на корточки, языком по анусу провёл, смачивая дырочку. Сестрица подалась мне навстречу в предвкушении нового чувства. Встал в позицию и пальчик в попу просунул. Она выгнула спину, ровно кошка на случке, попу повыше задирает. И во вторую дырочку, в беляшик начинку расположил.

И так, в два смычка, начал играть на этом отзывчивом инструменте. Поплыла сестра, ой как поплыла. Поясница, бёдра, попка — всё побагровело от прилившейся крови. На данный момент разрядка наступит. А вот и он, давно ожидаемый оргазм. Застыла, прижавшись, только бёдра маленькой дрожью вибрируют да снутри пиписки стеночки трепещут, своими сокращениями лаская и благодаря начинку, доставившую такое удовольствие. А попа сжалась так, что палец не вынуть.

— Кончай, не могу!

Вот ещё, кончать. А на вечер где силы набраться. Чай не мальчишка уже, сберегать нужно.

— Ну чего ты? Кончай!

— Не буду. Сейчас ты будешь должна.

— Ух, какой ты!

— Какой?

— Памятливый. Сколько раз?

— А сколько захочу. И где захочу. И как захочу.

Шлёпнул по пятой точке.

— Всё. Работать пора. Наслаждение получила? Тогда брата корми-пои, чтобы силы были.

Оборотилась, чмокнула в губки, прижавшись на мгновение грудками, побежала на кухню, сверкая попой. Ух, и нравится же мне эта самая часть её тела.

Пообедали, поработали. Решили вечерком сходить куда-нибудь. Да хоть в кафешке посидеть. Либо в кино можно.

И в кино попали, и в кафе после кино посидели. В кинозале посиживали чинно и великодушно. Такие места достались, что не было способности сестре в трусы залезть. Ей тоже не удалось ко мне в штаны попасть. А она это любит, глумиться над братцем, когда точно знает, что сейчас, на этот момент ни раком её не поставить, ни разложить. И даже в рот не всунуть.

А дома оторвались по полной. Незначительно выпили и помчалось. Не сдержавшись, кончил 1-ый раз. Ну и как было сдержаться, когда разлеглась на кухонном столе, задрав ноги и приняла в себя все мои см, а их не то, чтоб много, да и много. Восемнадцать, как один мм. И толщина благопристойная. Не сдержался, выпустил из-под контроля товарища, а он, негодяй, и замарал сестричкину дырочку спермой.

Чем неплох средний возраст, так это тем, что не особо стремительно возбуждаешься, а возбудившись, не так стремительно и кончаешь. А нежели 2-ой раз встанет, так вообщем гонять можно до бесконечности. Нередко так бывало, что и заснёт партнёрша с твоим стоячим членом снутри. И сам уснёшь, вялый, но так и не кончивший. Вот и начали мы с сестрой использовать все места квартиры для единения наших половых органов. Подоконник был, стол был. Сейчас что? А вот, если сидя на унитазе? Нормально? А то! И в дверном проёме, когда опирается дама в косяки, выставив попу, а ты стоя её наяриваешь. И на полу, и на матрасе в различных позах.

Сестра уже кончать не может, кончалки закончились, а процесс нравится. Уже высохло всё снутри. Она кремом смазала и по новейшей поехали. И рты использовали, отсасывая и облизывая друг дружке. Утомились. Легли на матрас. Сестричка попой ко мне оборотилась, я в пипочку воткнул конец и лежим, разговариваем. шевелиться сил нет, только и осталось, что побеседовать. Она хихикать начала, вспоминая наши 1-ые опыты и то, какими мы дурными и неискусными были. Как скрывались от мамки и тётки, от старшей сестры. Как целку сломали. Много чего вспомнилось.Так и уснули.

Утро начинается с рассвета. Это для кого как. Для кого и со звонка в двери. Подпрыгнули, заметались в поисках одежки, а Лизка, сучка неприятная, звонит. Сестра на нагую пятую точку натянула рабочие брюки, лежавшие в углу, я чего-то нацепил, прикрыв жопу. Открыли.

— Ну вы и спать здоровы!

— Сама ты такая. Мы работали, утомились. Имеем полное право отдохнуть.

— Ой, дядя, не смешите меня! Пакеты вот лучше возьми. Мы вечерком не придём, это продукты. И там мать просила кое-что. Всё, я побежала. А мать где?

Лизка осмотрелась в поисках матери. А вот и мать из туалета выползает. Чуть ли не уссалась,бедняга.

— Растеряла? Мать писять прогуливалась.

— Ма, там явсё привезла. Некогда мне. Пока!

Стремительно чмокнув маму и дядю, улетучилась, забавно простучав каблучками по ступенькам.

— Вот сучка, испугала.

— Не гласи. Ты даже майку на левую сторону надела.

— Правда?

Осмотрелась

— Ой, и правда. На данный момент переоденусь.

Что обрисовывать денек, когда происходит днём одно и то же: работа, работа и ещё раз работа. Для контраста сестричкину ватрушку полизал, усадив её на подоконник, попкой к улице. А пусть завидуют, кто увидит. Подоконники отличные, широкие. Как раз под её попу. Она ножки свесила, на самый край сползла, писюню раскрыла, даже пальчиками придерживает краи губ. А я на табуретку присел, ножки её для себя на плечи переместил и присосался. Вкуснотища! Пирожок у неё немного с кислинкой, сочный, сок так и течёт. Накормила до сыта и сама наслаждение получила. А свою морковку даже и не доставал. На вечер запас.

Вечерком помылись, поели, спать пора. Сестра гласит

— А давай сейчас просто поспим. А всё остальное завтра днём. А?

Отлично выдумала. Нужно выспаться, а то нас так скоро шатать начнёт.

— Хорошо, — говорю, — ложись, спать будем. Поворачивайся спиной, обниму и согрею.

Она легла, обнял я её. Через некое время она гласит

— Ты же произнес, что будем спать.

— А мы что делаем?

— Ага, а сам… у самого…

— Стоит, что ли? Так я при чём? С ним и разбирайся.

— Хитренький! Почему я?

— Так как. Давай его в дырочку засунем и пусть дремлет там. Тепло, комфортно, вот и заснёт.

— Хорошо. Только ты сам не шевелись.

Приподняла ножку, рукою направила головку в отверстие, а когда вошёл до упора, ногу опустила, плотно сжав бёдра. Всё, спим.

Через некое время

— Ты же обещал не шевелиться.

— А я что, шевелюсь?

— А он дёргается,как будто кончаешь.

— И что?

— Мешает уснуть.

— Спи давай, не выдумывай.

Ещё через некое время

— Ты что лежишь?

— А что нужно?

— За грудь меня возьми. Ага, вот так. И сосок…Уммм! Отлично!

Приподняв ножку, запустила руку для себя меж ног, начала ублажать клитор.И пока я сосок крутил-вертел, попка начала ритмично двигаться, насаживаясь на член. А вот я даже не шевельнулся, исполняя обещание. Видимо ей такое блядство с моей стороны надоело. Резко развернулась, чуть не сломав у самого основания то, что находилось у неё снутри, опрокинула меня на спину и села верхом. Таковой сон мне нравится. Не спеша, медлительно, время от времени наклоняясь и касаясь моих губ сосками, плавненько подымалась и опускалась, время от времени крутя задом.

— Возьми за попку. Сожми. Сильней! Ещё сильней! Аоу-ууу! Хорошоооо! Ой,мать! Кончаюююю!

Переждал её конвульсии, начал двигать задом, стараясь тоже кончить. Она а мне распласталась, неловко лежит. В смысле, что доставать плохо, только самый кончик и достаёт. Одна только головка снутри остаётся. Ну и та, того и гляди, вот-вот выскользнет.

— Подожди. Я не так.

Сползла с меня, на животик улеглась, немного приподняв попку. А чуть я вошёл, прижалась к матрасу, прочно сжав бёдра. Вышло так тесновато, как будто целочку ебёшь.

— У-умммм!

Содрогаясь всем телом, выстреливал сперму. Отстрелялся. Попробовал сползти с сестрицы.

— Ты куда? Так полежи.

— Раздавлю.

— Нет. Мне отлично. Приятно. Как под одеялом.

Пока целовал ушко, шею, ложбинку чуток ниже затылка, она и засопела, прочно заснув. И правда утомилась. Спи, родная. И я посплю.

Отлично, когда с утра никто не будит. Не считая утреннего стояка. Так с ним заморочек меньше всего. Вот она, пися сестричкина. Всё одно с вечера не мыта. И влажная в меру, и расслабленная в меру. И готовая к приёмке гостя. И сестрица лежит так комфортно, на животе. Навалился, воткнул.

— Ты меня не ожидай, кончай. Я правда не желаю.

— Так может не нужно?

— Кончай давай. Будешь на раскорячку целый денек ходить. И приставать больше не будешь. Откуда в для тебя что возьмётся?

Раз гласит кончать, то я не против. Спустил. Полежал, отвалившись в сторону, пока она в ванну бегала. Позже сам сходил умылся. А вот и завтрак готов. Поели и за работу. Да той работы осталось чуть. За работой разговариваем о том, о сём. И чего-то я про Лизу заговорил.

— Слушай, удовлетворенность моя! Мне кажется, что Лиза подозревает о том, что мы с тобой спим.Я не прав?

— Она не подозревает. Она знает точно.

-Ох-хуеть!!! И что сейчас?

— А ничего. Я ей растолковала, что я дама одинокая. И находить мужчину мне не с руки. Ну и должность на виду. Особо не разгуляешься. А так всем отлично. И мне, и для тебя. И супруге твоей. Ей нельзя, а так она знает, что ты не с некий блядью зависаешь. Так что не парься. Всё нормально. А дочь у меня рачительная, вон даже презервативов привезла, чтоб мать не залетела. Забудь, как ужасный сон. К тому же Лизка тебя любит. Она о бывшем папаше меньше дискуссий ведёт, чем о для тебя.

— Мда…Ты бы ещё ей про детство наше поведала.

— Говорила.

— …..!!!!

— А чё такового? Она даже пожалела, что у неё нет братика.

— Не-ет! Всё же сестра у меня дурочка.

— Сам таковой. К тому же мы родня, не запамятовал?

— Помню. И что сейчас? Как я Лизке в глаза посмотрю?

— А никак глядеть не нужно. Как смотрел ранее, так и смотри. И вообщем, успокойся. Чего расстроился? Хочешь, минетик сделаю?

— Да иди ты, с минетиком! Не до него.

— Хорошо, братик. Прости меня, дурочку такую. Только ведь вспять не воротишь. Смирись.

— И что далее?

— А далее продолжай ебать свою глуповатую сестричку. Во все дыры. Дери её, как шлюху, не спрашивая желания. Заработала.

— Да ну тебя, я серьёзно.

— И я серьёзно. Я же тебя люблю. Как мужчину. Ты чуть прикоснёшься ко мне, а я готова кончить. И я ни с кем и никогда не получала столько наслаждения, столько оргазмов, как с тобой. И готова в хоть какое время раздвинуть ноги, даже если не желаю. И без оргазма получаю наслаждение от того, что ты мной обладаешь.

Обняла меня за голову, придавила к груди исконным материнским жестом.

— Ну не тужи, не нужно. На вот титечку, успокойся.

Ну как на эту стервь сердиться можно? А титечку давай. Возмущение выплеснуть нужно. И лучший метод избавиться от напряжения — поставить сестрицу раком. И отодрать, как просила. Грубо, не обращая внимания на её желание. А можно и на стол положить. А можно и поменять позу в процессе. всё, заголяйся, родная, писю готовь…

Спать легли рано, но уснули стремительно. Спустив все скопления, что во мне были ещё днём, спал сном праведника. И даже утренний стояк был некий вялый. Пока в туалет бегал, он и прошёл. И целый денек сестричку не трогал. И вторую ночь. Она уж исподтишка начала лоб мне щупать: не захворал ли я. А меня всё мысли гложат: неудобно-то как перед племяшкой. А на последующий денек, когда сестрица забралась на стол и протирала люстру, стянул с неё трусики и приголубил писечку. И она, стоя на столе, обширно расставив ноги, услаждалась ласками братца. А позже, спрыгнув со стола, опёрлась на него, выгнув спину и выставив попку, дождалась, пока вставлю и задвигалась, помогая избавиться от комплексов. Посодействовало. А чего такового? — подумалось мне. — Мир не перевернулся, малышей мы не планируем. Нам отлично и пусть всё идёт ко всем чертям!

Ремонт продолжался пару недель. А позже мебель затаскивали, собирали её, расставляли. И всё это время сестрица раздвигала ноги, или вставала раком по первой просьбе. И ротик открывала. Решив, что наше дело правое, плюнули на всё и начали получать удовольствие от каждого мига общения. И вроде как помолодели. Вроде медовый месяц отмечаем. И силы откуда-то взялись. Днём продерёшь сестричку, да ещё и на ночь хватает. Правда жор напал, аппетит, как у голодающего с Поволжья. Чуть мозоль на головке не натёр. А когда у сестры писюня захворала от неизменного натирания, притихли малость, успокоились, решив дать передышку органам удовольствия. Хотя, если использовать ротики,выходит ничего, нормально.

Новоселье. Удовлетворенное событие в жизни хоть какой семьи. Своё жилье, собственный уголок. Гости, веселье. Предки сестричкиного зятя. Ничего так люди, без закидонов. Молодняк из числа друзей юных.

Вышел на кухню покурить. Сестра следом.

— Знаешь, даже не верится, что мы с тобой вдвоём все сделали.

— Если б ты попкой не крутила перед братом, сделали бы быстрей.

— Если б ты реже приставал.

— Ты знаешь, в этом доме должна поселиться любовь. По последней мере мы старались. Тут даже стенки поглотили флюиды любви. И знаешь, я тебя желаю. Давай куда-нибудь спрячемся.

— А куда? Люди же вокруг.

— Там, этажом выше, выход на чердак. И нет ни одной двери. А оттуда всё видно, если кто пойдёт. Пошли, а?

— Нет, ты совершенно уж того, потерпеть не можешь? Тыхоть представляешь, как мы там будем? А вдруг кто пойдёт?

— И что?

Прикусила губу. Размышляет. На что-то отважилась, кивнула сама для себя.

— А пошли. Я уже завелась! Только трусики дома сниму. И резинку возьму.

Сестрица стоит, упираясь грудью в перила, выставив попу. Подол платьица задран на спину, голенькая попка в моих руках, в писе шурует морковка, скользя туда-сюда.

— Уммм! Кончай! Ой, я щас кончу! Ой, не могууу!

Нравится мне, когда это у нас выходит совместно. Практически что в раз.

Передохнули. Сестрица сама скромность, Подол расправила, прямо невинность. И я,избавившись от использованной резинки, стою, небережно покуриваю, не спешу никуда. передохнуть типа вышел. Лизка выскочила на площадку, закричала снизу

— Ма-ам! Ты где?

Откликнулся я

— Лиз, для тебя в рифму ответить? Либо уж так, ординарными словами?

Задрала голову, увидела.

— А чего вы там делаете?

— Догадайся с трёх раз. Ну, дошло? Нет? Тогда иди сюда, сама этим же займёшься. Только предупреждаю, что свои сигареты я исключительно в долг даю,с возвратом.

Это я её так подкалываю повсевременно. Курит, сучка малая. Ранее, в далёком сейчас уже детстве, стреляла у меня сигареты, обещая при случае возвратить. Вот и набралось долгов. не успела Лиза забраться наверх, следом Андрюха вышел, супругу растерял. И тоже заблажал

— Лиз, ты где?

Лизка сплагиатничала

— Для тебя в рифму сказать?

Задрал голову, увидел нас, заулыбался, запыхтел, преодолевая лестничный марш. Любопытно, как он Лизку ебёт и не раздавит? Он же в два раза крупнее и тяжелее. Боров. Залез.

— А вы чего все ушли?

— А покурить тихо. Там шум, гам, а тут тишь. Цени, Андрюха, какое мы для тебя местечко надыбали. Будешь бомжей гонять, чтоб не засирали, так и с соседями можно посидеть, пивка там, покурить, потрепаться.

_ Ценю, дядька! Ну, покурили? Пошли водовку пить. Прокиснет.

— Андрей, куда нам до твоей комплекции?

— А это при чём? — насупился.

— Так сколько нужно для тебя, и сколько нам всем? Прикинь!

— А! Если так! Да, могучий я.

— Способный.

— И способный. Всё, пошли.

Не утерпел. Пуст меня назовут циником, похабником, всё же спросил Лизку, как её этот медведь на раздавит. Ответила, что мышь копны не опасается, а позу всегда подобрать можно. Зато с таким надёжно.

Ну вот и всё. Завершилась наша еще одна серия любви. Когда сейчас доведётся столько времени совместно провести. Встречи будут. И недлинные, и дольше. Но вот так, несколько недель совместно, будет уже не скоро.

Создатель рассказа: Прапорщик

[/responsivevoice]

Category: Инцест