Продлнка Часть 1

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»](из серии «Истории Скандинавского вокзала»)

*1*

Фотография моего класса. Четвертый «А». Тогда еще из третьего в пятый не «перескакивали».

В центре фотографии наша классная — Роза Михайловна, она же руководила группой продленного дня.

У нее такой звонкий голос! Такой редко бывает у учителей — звонкий, звучный, теплый. Слева с большими белыми бантами это я — Оля. Справа, с другой стороны от Розы торчит Катька Ромянцева. Она нас старше, так как в школу пошла чуть не в десять лет. Почему так поздно начала учиться — я тогда не интересовалась. Кстати, девчонка умная и училась не плохо. Она жила у Скандинавского вокзала. Они, привокзальные все какие-то странные. Катька всех нас старше выглядит. Даже на черно-белой фотографии видно как у нее из-под платья титьки выпирают. Не то, что у меня тогда — грудей и в помине не было, только года через полтора выросли.

Зато на мне пионерский галстук. Меня одной из первых в пионеры приняли. А с другой стороны от меня, Верка Злобина. Она в этой истории вообще не при чем. Через три человека — Танька Гофман в черном переднике, без галстука. Все девчонки в белом, даже мальчишки не забыли приодеться, а она… Она вообще чокнутая. Так многие тогда считали. Мальчишки- одноклассники еще во втором классе мне по секрету сказали, что она дает себя под лестницей щупать. Ну, под трусами, там… . Только наша классная про эти разговоры как-то прознала и мальчишкам строго-настрого запретила не только Таньку трогать, но и язык распускать.

Танька из многодетной, как я потом узнала — еврейской семьи. Мы тогда не знали кто еврей, кто русский. Училась Таня не очень. Когда в четвертом классе нас фотографировали, мы еще на продленку ходили. А что, тогда все почти ходили. Класса до пятого-шестого. Так вот на продленке, когда прогулка, Танька вечно где-то пропадала. Мы все вместе, а она прогулке не со всеми, а неизвестно где.

А рядом со школой то ли небольшой парк, то ли сквер. С одного угла — наша школа — с другого территория детского садика — вся в кустах, затем по краю — металлические гаражи, за ними пара жилых домов, выходящих торцами к скверу. Чуть в углублении другая школа. Затем уже другой угол сквера со спортивной площадкой. По середине сквера детская площадка, аллеи, редкие деревья и еще более редкие столбы фонарей.

Уроки к часу дня кончались, мы обедали и шли гулять в сквер. Роза Михайловна сразу после уроков или тетради проверяла или домой на часок-другой бегала, поэтому до трех часов нас, тех, кто ходил на продленку никто не дергал. Запрещалось только из сквера уходить. Только Катька не слушалась — как Роза уйдет, так и она убегала. Где она лазит — мы не знали. Только всегда везло этой Таньке. Она всегда успевала до прихода Розы вернуться.

Я же в то время ходила всегда в белом передничке и поначалу не очень-то где лазила.

Однажды в сентябре, когда я гуляла с группой продленного дня, мне захотелось пописать. Забежала за гаражи, стоящие на краю сквера, рядом с домами и детским садиком. Только хотела посикать, как смотрю на небольшом пятачке между гаражами глухой стеной и кустами, которые уже на территории садика — Танька. Да не просто стоит, а ноги раскорячила. А рядом двое мальчишек, класса из пятого-шестого не из нашей школы. Руками у нее под юбкой шарят. Ну, думаю, она сейчас кричать начнет, вырываться. Не-а-а, она лишь глупо улыбалась. Я аж писать расхотела от удивления. Мне совсем интересно стало, я чуть назад отползла, чтоб не заметили.

А эти ее уже двумя руками ощупывают. Спереди и сзади.

Танька всё улыбается. Только иногда по сторонам смотрит. Такое впечатление, что ей все равно, что у нее в трусах чужие руки. Вот дура! Один мальчишка стал к ней сбоку, трусишки Танькины приспустил немного и давай там шарить.
Одной рукой вниз-вверх по попе, другой небыстро спереди. Я чуть слева от них и сзади — так что он с ее писькой делал — не знаю. У меня самой внизу живота приятная тяжесть появилась. Затем второй тоже самое с Танькой делал. А еще юбку спереди поднимали и смотрели. Затем снова щупали. И так минут пять.

Мальчишки нащупались и говорят ей, дескать, завтра в это же время — приходи. А она согласно кивает.

Танька развернулась и в мою сторону побежала. Хорошо, что не между теми гаражами, где я залезла, а радом прошмыгнула. В узкий проход. Я бы там не пролезла — хоть и сама худая, да худее и меньше росточком Таньки в классе нет. И в параллельном тоже.

Танька пролезла и к горке. Площадка там такая была — деревьев немного, горка, песочница, качели. Там мы обычно бесились. Я подождала и немного крюком к горке.

— А ты чего, — говорю, — за гаражами делала?

— Да, сикать ходила!

Вот уж дудки — подумала я, но уличать Таньку не стала.

*2*

На следующий день я не пошла с девчонками играть, а, сделав кружок по скверу, запряталась в гаражах.

Танька в тоже время, что и вчера прибежала. Мальчишки уже ждали.

Танька пробралась за гаражи, пол минуты там задержалась и подбежала к мальчикам. Не слова не говоря, она и оглянулась по сторонам и подняла юбку. Так вот почему она задержалась! Трусов на ней не было. А из левого кармашка фартучка торчал беленький комочек. Это она его туда затолкала. Мальчики по очереди протянули свои пальцы к ее писе — как будто здоровались. Танька опустила юбку. Тот, что постарше произнес:

— У меня еще пол часа дома никого не будет!

И еще что-то, что я не расслышала, после чего взял Таньку за руку. Они все втроем пошли к ближайшему дому, обогнув боковую сторону они оказались мне моей видимости. Когда я подбежала к углу дома, они уже скрылись в подъезде. Только по стуку двери я поняла — куда они пошли. Но в подъезд я заходить побоялась.

Танька еле успела к полднику. Запыхавшаяся она выглядела смущенной и веселой одновременно. Но только я обратила на это внимание. После полдника мы готовили уроки. Уроки давались Таньке с трудом. Кряхтя и облизывая губы она выводила что-то в тетради. Вскоре она пошла в туалет. А куда еще? Если кто-то в это время и выходил из класса — то в туалет. Единственное различие с уроками состояло в том, что при приготовлении домашних заданий отпрашиваться в туалет было не надо.

Я подождала секунд 30 и отправилась за ней. Деревянный пол коридора закончился. Мраморный пол слегка поблескивал. Ступаю тихо, чтоб Танька не слышала. Поворот — и туалет. Три кабинки пусты. Я распахнула четвертую. Танька с квадратными глазами придерживала юбку одной рукой, а другой трогала себя там. Трусы и колготки спущены почти до пяток. Танька застыла, покраснела и отпустила обе руки. Вид у нее какой-то затравленный.

— Рассказывай, что ты делала с мальчишками за гаражами!

— Ничего!

— Врешь, я все видела — они трогали твою письку!

Танька стала оглядываться, как будто — она могла видеть, есть ли кто в соседних кабинках. Затем жалобно посмотрела на меня:

— Оленька, никому не рассказывай, пожалуйста!

Это «пожалуйста» прозвучало уже действительно жалобно, даже умоляюще.

Она чуть было не начинала реветь, и я сжалилась.

— Ладно, только ты мне все-все расскажешь!

Видя ее нерешительность, я добавила: я никому не скажу!

— Хорошо, только завтра! — сдалась Танька.

Я великодушно согласилась.

[/responsivevoice]