Кошки-мышки

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Эта невероятная история случилась много лет назад. Невероятная потому, что я ни за что бы не поверил в реальность этих событий, если бы сам не был их непосредственным участником.

Попал я как-то в гости к своему школьному другу, Петьке. Кажется, на день рождения. А может, на новоселье — сейчас уже не припомню. Да и неважно это, на самом деле. Но за столом нас было пятеро: Петр с женой, его сослуживец, тоже с супругой, да я, — это помню точно. Петькины друзья пришли с детьми — девочками четырех и шести лет. А у Петьки самого пятилетняя дочка. Так что дети не скучали — их отправили играть в спальню, чтобы под ногами не мельтешили. Да и от водки подальше — зачем им наблюдать наши возлияния.

Из комнаты, где играли девчонки, доносились дикие вопли и страшный грохот, но на это никто особо не реагировал — обычные дела при играх трех маленьких детей. Если взрослые шумят за столом, почему бы и им не оторваться по полной!

Пролетело несколько часов застолья. Я, признаться, слегка осоловел. И вообще, чувствовал себя уставшим, поэтому решил немного отдохнуть — нетвердой походкой я отправился в спальню, рассчитывая немного поспать.

Чтобы никому не мешать, я лег на ковер в дальнем углу комнаты. И тут же услышал, как мамки сердито зацыкали на своих разбушевавшихся детишек: мол, тихо! дядя Андрей спит, не шумите! Мамам, конечно, было невдомек, что дяде Андрею наплевать на шум и гам, — он спокойно засыпает где угодно. Только вот вряд ли он может лежать, как бесчувственное бревно, рядом с такими симпатичными бесенятами… Минуты на три наступила тишина: беготня прекратилась, но своим чутким ухом я засек, что девочки в другом углу спальни о чем-то таинственно перешептывались.

Я прикрыл веки и сделал вид, что задремал. Но не прошло и минуты, как неожиданно на меня сверху кто-то повалился, — я вздрогнул и на секунду открыл глаза. Раздался дружный хохот. Потом прыгнула вторая, потом третья — развернулась целая баталия. Конечно, это занятно, когда по тебе скачут прелестные белочки, но не пора ли прекращать это безобразие? — подумал я, слегка приоткрыв один глаз. Как раз вблизи оказалась одна из участниц свалки, которую я мгновенно схватил в охапку.

— Ааа! Он меня поймал, — радостно завопила та.

— Тише мыши, кот на крыше — произнес я басом со страшным рычанием. — А котята ещё выше…

Дети захохотали. И вдруг пойманная белка — а это была старшая из девочек — предложила:

— А давайте играть в кошки-мышки!

Все захлопали в ладоши, бурно поддерживая это предложение. Я, то есть «кот, который на крыше», шкодливо посмотрел на дверь спальни: она была прикрыта, но не очень плотно — оставалась небольшая щелка. Я прикинул, что совсем закрывать ее не стоит, чтобы никто ничего не заподозрил, но играть надо так, чтобы через щель нельзя было разглядеть, как именно кот охотится на мышат.

— Рррр! — раздался грозный рык разъяренного кота. — Подлые мыши! — зашипел он. — Как вы посмели трогать котика, спящего сладким сном?! Щассс он задаст вам перцу! — с этими словами я, растопырив лапы, погнался за мышами, а они тут же кинулись врассыпную. Поймав маленькую, я имитировал, будто нечаянно ее выпустил, — мышка вырвалась и громко рассмеялась, довольная, что осталась жива, вырвавшись из цепких лап хищника. Следующая так же ловко увернулась и спряталась под кровать. Но старшей улизнуть не удалось — тут-то ее и настигло возмездие: рычащий от возбуждения кот принялся сладострастно грызть жертву. Первым делом, как и подобает хищнику, он «перегрыз» мышке горло — эту нежнейшую детскую шейку. Жертва подергалась в предсмертных конвульсиях и затихла.

Поскольку кот был не только кровожаден, но и просто жаден, он решил положить свою первую добычу на кровать, чтобы продолжить ловлю остальных.
Старшая мышь, как и подобает добропорядочным дохлым жертвам, плетью повисла на «окровавленных» кошачьих лапах. Маечка её задралась, обнажив гладкий животик с очаровательным пупочком. Укладывая девочку на кровать, я левой рукой придерживал ее за спинку — так, чтобы, прогнув ее назад, ещё больше оголить тельце. На кожице моей жертвы виднелись синенькие венки, заманчиво убегающие под трусики. Молниеносным движением ладонь правой руки легла на животик и проскользнула под резинку. Быстро пощупав голенький лобочек, она тут же выскочила обратно — на это ушла доля секунды. Но она была просто незабываема!

Однако не тут-то было. Девочка открыла глаза и серьезным тоном заявила:

— Ты почему потрогал мою писю?

Я пришел в ужас от этих слов — в соседней комнате сидели родители ребенка! Пропал, влип, — пронеслось в голове. — Погиб ни за что, ни про что! Это провал: сейчас пойдет и расскажет все маме… Мама расскажет папе и… хана!

— Да я ее и не трогал! — растерянно оправдывался я. Надо было хоть как-то выкручиваться.

— Нет, трогал! — настаивала девочка.

— Да нет, тебе показалось!

— Ничегошеньки и не показалось!

— Я всего лишь хотел слопать пупок, но рука поскользнулась, и я нечаянно… — на ходу придумывал я, пытаясь выползти из скользкой ситуации.

— Ну, ладно, — снисходительно сказала она, — можешь лопать…

Я, как будто замаливая грехи, тут же набросился на мышь и с остервенением стал «поедать» этот спасительный пупок. При этом я очень тщательно его вылизывал, и от щекотки животик девочки нервно подергивался. Когда с пупком было покончено, я перевел дыхание и уже подумывал, не пора ли вообще смываться — от греха подальше. Но тут меня подстерегал очередной удар, еще более сильный. Мышка, хитро глядя мне прямо в глаза, заявила:

— А писю?

У меня было такое ощущение, будто я получил кувалдой в лоб, именно в центр лба, а не просто по голове.

— Что — писю??? — как бы не понимая смысла требования, спросил я.

— Когда будешь есть писю? — не оставляя пути для отхода и все так же хитро щурясь, произнесла жертва.

— А что, разве пися съедобна? — беря себя в руки и начиная подыгрывать мышке, прошептал я.

— Да, очень даже съедобна! — с напором сказала проказница. — Она у мышки вкусная и сладкая!

Боже, спаси и сохрани! Я понял, что попал в страшную ловушку, настоящую котомышеловку: тут, в нескольких метрах от места преступления, в соседней комнате за столом сидят мамы и папы этих мышек — в любой момент дверь может отвориться, и кто-нибудь станет свидетелем злонамеренного, а значит, криминального факта растления их детей — это же настоящий скандал!»Сексуальное злоупотребление», как пишут в газетах…

Но, с другой стороны, ситуация была поистине уникальна: такое случилось со мной впервые в жизни! В голове промелькнула шекспировская фраза: «быть или не быть — вот в чем вопрос!» Кто знает, возможно, такого случая не представится больше никогда! Что делать?! Развернуться и уйти или…

Кот дернулся, схватил развратницу-мышь, перевернул ее, оттянул трусики и стал с жадностью поедать писю. При этом он повернулся спиной к двери, чтобы краем глаза контролировать дверной проем через зеркало, — в любую секунду он был готов прервать акт мышеедства. Секунд десять-пятнадцать длилось вылизывание мышиной норки. После чего я надел трусики и поставил мышку на пол. И что вы думаете? Эта бесстыдница, не дав мне опомниться, приказала:

— А теперь… слопай писи у тех мышек!

От такой наглости я просто обезумел: схватив очередную мышку, которая как раз вылезла из-под кровати, я перевернул ее и слегка почмокал через трусики, приговаривая: «ой, какая вкусная, ох, какая сладкая!»

— Неет, так нельзя, — не унималась главная мышь.
— Надо взаправду, по-настоящему!

Ужас, она действительно доведет меня до греха, — подумал я. — Или уже довела?

Однако, подчиняясь, я схватил среднюю мышку, быстренько приспустил с нее трусики, пару раз лизнул, поймал младшую и повторил с ней то же

самое.

— Ну что, теперь довольна? — тихо спросил я, одновременно пытаясь определить, чем отличаются эти три девочки на вкус.

Стоя передо мной руки в боки, главная мышь повелительно спросила:

— А попку?

— Фууу, попку?! — притворно морщась, отвечал я, стараясь говорить тише. — Она же, наверно, грязная?!

— Нет, она мытая! И тоже вкусненькая! — настаивала девочка, притопнув ножкой.

— И ее тоже надо есть?

— Дааа!!!

— Ну, держись! — я вновь схватил неугомонную мышку, перевернул ее, оголил ягодички, и, придерживая за бедра, раздвинул их, обнажив розовую дырочку, чтобы затем несколько раз пробежать по ней языком.

— Теперь то же самое с ними делай, — хихикая, повелела мышь. — Только взаправду!

Пришлось повторить то же и с остальными. Когда я заканчивал пиршество с последней мышкой, первая, заливаясь от смеха, лепетала что-то нечленораздельное, типа: «а еще здорово было бы пописать в ротик!»

Ну, уж нет — это будет уже полный беспредел! Я и так зашел слишком далеко, хватит! Иначе не миновать беды! Я решил успокоить девочек, переключив их на другую тему. В дальнем углу спальни были разбросаны разные игрушки: куклы, детская посуда, — куда я и обратил их внимание:

— А теперь играем в супермаркет! Ты раскладываешь товар, ты сидишь на кассе, а ты будешь контролером!

Соорудили прилавок, нарезали деньги из старых газет, приволокли детскую коляску для перевозки выбранного товара…

Но меня не покидала мысль: как у этой девочки появились такие необычные желания? Откуда ей известны эти недетские ласки? Или как раз детские? Пользуясь передышкой, пока маленькие побежали в туалет, я стал расспрашивать мою мышку: кто с ней играет в подобные игры?

Она же только сердито мямлила в ответ:

— Отстань, это тайна! . .

Я еще предпринял несколько попыток выведать у девочки интересующие меня подробности — но все безуспешно…

Так ничего и не добившись, я вернулся к гостям, где все еще продолжалось шумное застолье. Мою постепенно трезвеющую голову тревожила мысль: а не проговорятся ли случайно девчонки своим мамам и папам про нашу игру в «кошки-мышки»? . .

Где-то через недельку я встретил маму той самой девочки — главной мышки-искусительницы.

— Слушай, она уже все уши прожужжала про тебя! — воскликнула женщина. У меня от ее слов похолодело на сердце. — Все меня спрашивает, когда же, наконец, придет к нам в гости этот дядя Андрей? С ним, говорит, так прикольно играть! Слушай, Андрюша, забегай к нам, пожалуйста, когда будет свободное время, лучше как-нибудь вечерком…

… Прошел год. Несколько раз я встречал мою мышку на улице с мамой — девочка подросла, стала серьезной первоклассницей. Но при наших встречах она преображалась — завидев меня издали, она кричала на всю улицу: «мама вон дядя Андрей!»

— Ну, когда ты к нам в гости-то придешь?! — требовательно теребила она меня за руку, едва поздоровавшись.

И вот, наконец, эти гости состоялись. Мы с главой семейства приехали довольно поздно, когда дети уже спали, и устроили кухонные посиделки по поводу покупки новой машины: я помогал выбрать ее и перегнать на место, будучи в роли опытного автолюбителя. Ну, обмыли как полагается — приговорили несколько литров высококачественного спиртового обмывателя. Я и без того устал от долгой поездки, так что к полуночи меня совсем разморило.

— Пойду уже спать, пора домой, — засобирался я, поглядывая на часы.

— Да куда же тебе сейчас идти! — запротестовали благодарные хозяева. — К тому же завтра суббота, выходной! Иди, ложись в детской. Сейчас тебе постелим…

Через несколько минут все было готово: я отправился спать в комнату, где рядом на кровати лежали две маленькие девочки. В одной из них, крайней, я признал свою «главную мышку». Уложили меня на полу, возле детской кровати. Я лег и крепко заснул, едва моя голова коснулась подушки.

Среди ночи что-то разбудило меня, как будто коснувшись моего лба. Открыв глаза, я в слабом свете ночничка увидел перед собой детскую ручонку, свисавшую сверху. Я нежно поцеловал ладошку и перевернулся на другой бок. Вдруг я заметил, что конечность ожила: пальчики растопырились и стали делать хватательные движения. Поймав один, я стал целовать его — теперь уже тихонько покусывая. Ручка вздрогнула, но не убежала. Тогда я продолжил целование каждого пальчика по отдельности — и ручка стала подыгрывать: когда наступала очередь следующего пальчика, он тут же сам подставлялся! Наконец я взял ручку, повернул ее ладонью к себе и нежно поцеловал в серединку. В этот момент пальцы сомкнулись и схватили меня за нос. Потом они легонько ощупали усы, щеки уши. Меня это страшно возбудило — захотелось продолжить эту прелестную игру! Единственное, чего я боялся, — дверь в коридор была полностью открыта.

Я прислушался: в доме стояла тишина, изредка прерываемая размеренным храпом хозяина, доносящимся из супружеской спальни. Я тихонько приподнялся, встал на колени перед кроваткой и стал целовать детскую ручку все выше и выше, не пропуская ни одного сантиметра этой чудесной детской кожи.

Очень ласково я расцеловал ложбинку с внутренней стороны локтя. Потом переместился на грудку с выступающими ребрышками, неторопливо поиграл язычком с маленькими сосочками, затем спустился к пупку, вылизывая животик, и, наконец, ощутил ртом теплый трикотаж детского белья. Прижавшись губами к заветному холмику, я выдохнул сквозь трусики горячий воздух. Ножки тут же сомкнулись и сделались напряженными. Губы мои пошли вниз по тонким ножкам, затем остановились и поцеловали коленочки. Я коварно запустил ладонь между коленками и попытался их раздвинуть — но они были плотно сжаты и сопротивлялись! Я спустился до пяточек. Начал нежно целовать пальчики на ногах. Так же, как и на руках, я расцеловал их со всех сторон. Затем поводил языком между пальцами. Потом очень осторожно взял ртом каждый из них и тщательно, не торопясь, пососал. После этого я стал целовать ножки, продвигаясь уже снизу вверх, и когда опять дошел до коленок, то с удивлением заметил, что бедра расслабились, и их можно легко развести. Я потянул одну коленку в сторону — вторая сама отодвинулась в другую. В этот момент мне почудилось, что все это наваждение! Что все это сон! Сладкий сон с привкусом реальности! Я принялся целовать ляжечки — нежные, бархатистые, — поднимаясь все выше и выше. И опять я заметил легкое движение — ножки сами раздвигались все шире. Не может этого быть! КАК! — меня буквально охватил сладкий восторг. — ОНИ САМИ!!!

Я уже не мог сдерживаться — почти задыхаясь, я целовал сквозь трусики самое драгоценное. Потом взялся за резиночку и спустил тряпицу до самых щиколоток — при этом попка сама приподнялась, чтобы мне было удобнее.

Дальше была сказка. «Тысяча и одна ночь». Животик чуть-чуть подрагивал, откликаясь на каждое движение языка. Боже что я делаю, — гудело в голове. — Я сошел с ума, я негодяй, я последняя сволочь! — Но она же сама велела мне есть писю, — отвечал другой внутренний голос, тоже мой. — Значит, ей этого хочется…

Наконец я вернул трусики наверх, и когда почти надел, девочка приподняла тело и быстрым движение сама натянула их.
Потом встала с постели и вышла в коридор. Сердце мое сжалось от страха. Она сходила в туалет, после чего зашла в спальню к родителям и нырнула к ним под одеяло.

— Мама! Ну, мама!

От ужаса у меня потемнело в глазах.

— Чего тебе, доча? — сонно спросила мать.

— Мам, можно мне с вами полежать?

— Господи! Да что ты все выдумываешь! Иди, ложись в свою кроватку, здесь тесно.

Девочка вернулась в детскую и почти упала на меня сверху — как тогда, в первый раз, перед игрой в кошки-мышки.

— Дядя Андрей, а с тобой можно? — прошептала она.

— Ну, забирайся скорее, — ответил я одними губами, приподнимая край одеяла.

Моя нежная мышка обхватила меня ножками и обняла за шею.

— А давай ты тоже будешь моим папой, — сказала она мне в самое ухо. — Ты тоже хорошо умеешь…

— Что я умею, мышенька?

— Ну, как что… писю есть, сам же знаешь!

[/responsivevoice]

Category: Подростки