Это было давно Часть 3
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Вечером следующего дня взрослые пошли в кино. Сеанс восьмичасовой, с удлиненной программой, фильм двухсерийный, и дети до шестнадцати не допускаются. Тогда было строго: если показывают поцелуй взасос, детям смотреть нельзя. Впрочем, и сейчас кое-что надо бы для просмотра запретить, и не только детям. Короче, нам велели ужинать и ложиться спать. Мы поужинали, но спать не хотелось. Включили телевизор. Я любил смотреть телевизор, лежа на полу, на ковре. Иришка забралась с ногами в кресло рядом. Она все вертелась, гнездилась, потом села, согнув ноги в коленях, а платье было короткое. Я глянул на нее и обомлел: на Иришке не было трусиков… Заметив, что я пялюсь, она покраснела и одернула платье.
— Ир, — сказал я. — А я знаю, что вы вчера на речке делали.
Она зарделась еще больше и стала оглядываться в поисках предмета, которым меня шандарахнуть. Не найдя ничего, запустила в меня подушкой.
— Сказал кто или сам подглядывал?
— Сам, — опустив глаза, признался я.
— Так вот она, какая цапля!
— Ты не бойся, я умею хранить секреты, я никому не скажу. Но при одном условии.
— Каком еще условии? — строго спросила она.
— Ты мне покажешь, как ты это делаешь.
— Вот еще!
— Ну, Ир, ну пожалуйста! — начал канючить я. — А я тебе покажу кое-что.
— Свою писю?
— Ага. И что она умеет делать.
— А ты что, уже можешь стрелять спермой?
— Чем?
— Ну, семенной жидкостью, которая у мужчин в яичках живет.
— Могу.
— Ну, давай. Только ты — первый.
— Ладно. Но ты мне покажи свою писю. Потому что надо, чтобы моя встала, а она встает только когда я вижу писю девочки.
— Ты же никогда ее не видел! — ехидно напомнила Иришка.
— А я только вчера первый раз выстрелил спермой, когда за вами подглядывал.
— Ну, хорошо, смотри.
Она приподняла платье до пупочка. Она все еще сидела с ногами в кресле, плотно сдвинув коленки и пяточки.
— Ну не вредничай, мне так ничего не видно.
— А ты давай, штаны снимай.
Я снял шорты, трусы и майку и остался совсем голый. Иришка раздвинула свои коленки, и я наконец-то увидел ее волшебную щелочку, без волосиков. Казалось бы, на что там смотреть? Ну, складка и складка, однако ж, смотришь и не можешь оторваться, кажется, смотрел бы вечно. Моя пиписька тут же подскочила, напряглась, и я снова почувствовал эту пульсацию в промежности и острое жжение в головке, которое не прекратится, если не сжать ее в кулаке и не начать двигать кожицу туда-сюда. Что я и начал делать.
Иришка опустила ноги на пол и приблизилась ко мне, сев на краешек кресла. Я увидел, как губки, образующие ее щелочку, чуть раздвинулись, и между ними показалось что-то розовенькое, словно она дразнила меня язычком. А на этом язычке выступила капелька влаги. Я продолжал двигать кулаком, а Иришка одной рукой выше задрала платье, другую сложила в «козу» , отставив мизинец и указательный, а средний и безымянный приложила к верхнему уголку своей щелки, чуть утопив их между губок, и принялась быстро-быстро двигать ими вверх-вниз. При этом она закатывала глаза и часто дышала. Острые импульсы опять покатились от моих яичек к головке, и первая капля брызнула Иришке прямо на лицо. Она непроизвольно отпрянула, остальные брызги попали ей на живот и на платье. Иришка громко застонала, откинулась на спинку кресла и обмякла как неживая.
Через пару минут она пришла в себя и поднялась с кресла.
— Платье застирать надо. А то мама увидит.
Она пошла в ванную, а я отправился следом за ней. Там Иришка стянула платье, бросила его в тазик, налила воды и насыпала порошка.
Она, нагнувшись, жамкала в воде платье, а я вспомнил картинку из журнала и, поскольку пиписька моя снова торчала, ткнулся ею Иришке под попку, туда, где были видны еще влажные складочки.
— А вот так пока не надо, — она обернулась ко мне. — Я еще девушка, понимаешь? И хочу пока ей оставаться. Иди в комнату, я сейчас.
Иришка отставила тазик, залезла в ванну и включила душ.
— Я хочу посмотреть, как ты моешься. Или давай, я сам тебя помою.
Я тер мочалкой ее спинку, и попку, и грудку, и животик, и писю, потом смыл пену выключил душ и обнял ее за мокрую попку, приблизив лицо к писе, стараясь лучше разглядеть ее.
— У меня еще лысенькая, — как бы оправдываясь, сказала Иришка. — А вот у Гражки уже растут волосы.
— Я видел. Вчера. Лысенькая красивее. А можно… лизнуть? — глотая слюну, спросил я.
— Ты что! С ума сошел? — от стеснения она закрылась руками.
— Ну ладно, ладно, не прячь,
Иришка убрала руки.
— Мне холодно. Давай, я вытрусь, и пошли в комнату.
Она вернулась в халате.
— Уже оделась, — раздосадовано произнес я.
— А ты не насмотрелся? Или еще подрочить хочешь?
— А давай друг другу?
— Слушай… А ты вправду лизнуть хотел?
— Ага! И сейчас хочу.
Она помялась, расстегнула халат и тихо сказала:
— Попробуй.
Я опустился на колени, взял ее ладонями за попку и прикоснулся языком к письке. Иришка вздрогнула и коротко всхлипнула. Она схватила меня за голову и прижала к себе. Я ощущал языком ее горячие нижние губы, по подбородку у меня текли слюни и не только: я ощущал резкий запах, исходящий от нее и солоноватый вкус на языке — это текло из нее. Потом она отстранила меня и села со мной на пол.
— Давай, только очень аккуратно. Одним пальчиком. А то у нас, у девочек, там все очень болезненно. А тебе как приятно, вот так?
Она сильно сжала мою писю в кулаке и натянула кожу к основанию до упора.
— Ой! — вскрикнул я. — Потихоньку, так мне больно.
— Прости, больше не буду. А так можно? — она стала нежно водить рукой, открывая и закрывая головку.
— Так можно, только побыстрее.
А я просунул средний пальчик ей между губок и, нащупав там бугорок, стал двигать пальчиком вверх-вниз. Иришка дергалась и стонала, при этом быстро-быстро двигала кулачком, натягивая кожицу моей писи на головку и обнажая ее. Головка мелькала как в самодельном мультике на листках блокнота. А я весь словно сжался и разместился на кончике своего члена. У меня темнело в глазах, я ничего не видел и не слышал, было только одно ощущение. Точнее — два: еще мой палец на ее писе. Я задвигал тазом вперед-назад, как Иришка. Я все быстрее шевелил пальчиком, а Иришка все быстрее работала рукой. Потом я закрыл глаза, а открыл, когда моя писька выстреливала струи спермы. Иришка широко открыла рот и ловила эти струи, они наполнили весь ее ротик и стекали на подбородок, на грудь, на живот. Когда я кончил выплескивать сперму, Иришка слизала с дырочки последнюю капельку. Это было немножко чувствительно, но очень приятно.
Иришка пошла в ванную и прополоскала рот. Вернувшись, она сказала:
— Я знаю, что женщины так делают. Я сегодня первый раз сперму попробовала. А проглотить пока не могу. Может, потом привыкну. Мы же еще раз так сделаем?
— А я видел, как Томас сам себе так делал, — наконец выпалил я то, что мучило меня три дня.
— Я знаю. Он — онанист. Гражка так сказала, она тоже один раз подглядела.
— А я теперь тоже онанист? — я еще не понимал значения этого слова.
— А мы все онанисты — и ты, и я, и Гражка, и Стаська.
Но ты не бойся, это совсем не вредно. Наоборот — полезно. Нам же по-настоящему пока нельзя.
— А как по-настоящему, ты знаешь?
— А надо твою писю засунуть вот сюда, — она раздвинула пальцами свои губки и розовый раздвоенный язычок, и там была маленькая дырочка.
— А она туда влезет?
— Влезет. Там все растягивается. Только не смотри на меня так и не проси, Ясно? Я тебе уже сказала: я — девушка и не хочу пока становиться женщиной. Во-первых, там пленочка, если она порвется, будет много крови. Во-вторых, другой парень, за которого я захочу выйти замуж, заметит, что этой пленки нет, значит, я не девственница, и ему будет обидно, что я уже с кем-то трахалась, а я так не хочу. А в-третьих, если в меня попадет сперма, у меня будет ребенок, ясно?
— Ясно.
Вот так, только в двенадцать лет, уже испытав первый оргазм, я узнал, чем женщина отличается от девушки и как делаются дети.
Утром к нам зашли Гражка и Стаська. Они шушукались с Иришкой на кухне, закрыв дверь. Я хотел подслушать, потом раздумал. Неужели Иришка рассказала им о том, что мы делали вчера, и что я подглядывал за ними? Мне стало стыдно. Потом девчонки ушли, а Иришка отвела меня в сад и сказала на ухо:
— А ты хочешь попробовать с женщиной по-настоящему?
Я кавнул.
— Понимаешь, мы со Стаськой — девочки. А Гражка, она уже не девушка. Она может тебе дать. Хочешь?
— Конечно, хочу.
— Только с условием: мы со Стаськой тоже там будем. Мы хотим посмотреть, как все это, понимаешь? Но сначала ты лизнешь мне и Стаське, ладно? А потом вы с Гражкой уже, ну ты понимаешь.
— Ага.
— Тогда пошли к Гражке, у нее сейчас никого дома нет.
[/responsivevoice]
Category: Подростки
