Голубой Калейдоскоп Часть 2 происходило в Новочеркасске

Вот — лето… к нам в гости приехали родственники, и с ними смазливый, на девчонку похожий Славка — их сын; мы со Славкой ровесники, — вечером Славку, который мне сразу же понравился, определяют спать со мной вместе — на одной тахте, благо тахта в моей комнате широкая-преширокая, и, едва наши мамы выходят, пожелав нам спокойной ночи, Славка тут же придвигается ко мне близко-близко, отбрасывая в сторону свою простыню; «Ты с кем-нибудь долбишься?» — шепчет он, блестя в темноте глазами; вопрос застаёт меня врасплох, — я ни с кем не долблюсь, но сказать об этом Славке честно у меня почему-то не поворачивается язык, и я неопределённо хмыкаю в ответ — хмыкаю так, чтоб это хмыканье не было похоже ни на утверждение, ни на отрицание; но Славку такой мой невнятный ответ явно не удовлетворяет, и он, совершенно не церемонясь с моими чувствами, спрашивает снова — переспрашивает, поясняя: «Я не понял, что ты сказал»; хуже всего, когда правду не скажешь сразу, а тебя начинают пытать — начинают выспрашивать-уточнять, и тогда приходится изворачиваться… вот это хуже всего!»Я сказал, что да… было несколько раз», — вру я, чтоб не выглядеть в Славкиных глазах полным отстоем; «Я тоже… ну, то есть, тоже — несколько раз, — шепчет Славка, обдавая моё лицо горячим дыханием; я лежу на спине, повернув к Славке голову, в то время как он, приподняв голову — опираясь щекой о подставленную ладонь, нависает надо мной, глядя на меня сверху вниз. — А когда нет девчонки — когда без девчонки… ты в таких случаях что делаешь?» — неугомонный Славка бесцеремонно атакует меня новым вопросом: вдруг выяснятся, что смазливый Славка на девчонку только похож, а характер у него напористый, мужской — в характере Славкином ничего девчоночьего нет; «Я? Ничего я не делаю… а ты?» — я, пробормотав первые пять слов, возвращаю Славке его же вопрос, и голос мой, когда я спрашиваю «а ты?», звучит уже совершенно по-другому — отчетливо и внятно; «Когда нет девчонки? Ты это имеешь в виду?»- горячим шепотом уточняет Славка, глядя мне в глаза; «Ну-да, — шепотом отзываюсь я. — Когда нет девчонки… «; и здесь Славка произносит то, что я в то время не смог бы выговорить ни под какими пытками, — всё так же глядя мне в глаза, Славка говорит: «Когда нет девчонки, я это делаю с Серёгой… » — Славка, мой ровесник, лежащий рядом, говорит мне «я это делаю с Серёгой», и я чувствую, как у меня от неожиданности приливает к лицу кровь; «Как — с Серёгой?» — шепчу я вмиг пересохшими губами; член мой, наполняясь саднящей сладостью, начинает стремительно затвердевать; «Обыкновенно, — шепчет Славка. — Так, как будто с девчонкой… «; я молчу, невольно сжимая мышцы сфинктера, — я смотрю Славке в глаза, пытаясь осмыслить то, что он только что сказал; «А Серёга… это кто?» — не узнавая своего голоса, я выдыхаю шепотом один из миллиона вопросов, которые хаотично возникают — роятся — в моей пылающей голове. «Серёга? Мой одноклассник. Мы дружим с детского сада, — отзывается Славка и тут же, не давая мне времени осмыслить эту новую информацию, задаёт свой очередной вопрос: — А ты что — никогда не пробовал?»; «Что — не пробовал?» — шепчу я, не слыша своего голоса; «Ну, как я… с пацаном, — Славка смотрит в мои глаза неотрывным взглядом; и горячее его дыхание щекотливо касается моего лица. — Никогда не пробовал?»; «Никогда», — еле слышно отзываюсь я; член мой, распираемый изнутри, в трусах гудит, и я, глядя Славке в глаза, то и дело с силой сжимаю мышцы сфинктера — мне хочется сжать, стиснуть горячий член в кулаке, но Славка лежит рядом, и делать это при нём мне кажется совершенно невозможным; «Мы можем попробовать… если ты хочешь», — шепчет Славка таким тоном, как будто предлагает мне прокатиться на велосипеде; я лежу на спине со сладко гудящим членом, и сердце моё колотится так, что мне кажется, что бьётся оно у самого горла; я снова — делая это непроизвольно — облизываю горячие сухие губы; «Ты что — пидарас?» — шепчу я, причем слово «пидарас», обращенное мной к лежащему рядом смазливому Славке, возбуждает меня почти так же сильно, как само Славкино предложение, — в интонации моего голоса нет ни обвинения, ни насмешки, ни страха, а только одно обжигающе горячее, почти телесно ощущаемое любопытство; «Почему пидарас? Я делаю так, когда нет девчонки… и ты так можешь делать, когда нет девчонки. Любой так может делать, когда нет девчонки, — объясняет мне Славка, и я, глядя ему в глаза, не могу понять, говорит он про девчонок серьёзно или это у него такая уловка. — Что — хочешь попробовать?» — шепчет Славка; я невольно облизываю пересохшие губы; «Ну, давай… если ты сам хочешь», — отзываюсь я, причем последние три слова я добавляю исключительно для того, чтобы вся ответственность за подобное поведение была исключительно на Славке; но Славку, кажется, совершенно не волнует, на ком будет «вся ответственность», — сдёргивая с меня простыню, он тут же наваливается на меня своим горячим телом, вжимается в меня, раздвигая коленями мои ноги, и я чувствую, как его напряженно твёрдый — волнующе возбуждённый — член через ткань трусов упирается в мой живот… ох, до чего же всё это было сладко! Ни орального, ни анального секса у нас не было, и даже более того — сама мысль о таких более интимных формах наслаждения нас почему-то ни разу не посещает, — две недели дядя Коля, тётя Света и Славка гостят у нас, и две недели мы со Славкой каждый вечер перед сном, приспуская трусы, поочерёдно трёмся друг о друга возбуждёнными члениками, мы обнимаем и тискаем друг друга, содрогаясь от мальчишеских оргазмов… и что это — форма совместной, ни к чему не обязывающей мастурбации или один из явно «голубых» эпизодов на пути к будущей идентификации себя как любителя своего пола — я особо не думаю, — делать то, что делаем мы, в кайф, и это — главное; главное — удовольствие, а не слова, которыми оно называется…
Вот — осень… золотая осень: я — студент-первокурсник, живу в общежитии, в комнате, предназначенной для четверых, но реально всю осень мы живём вдвоём — я и ещё один парень, тоже первокурсник; он весёлый, разговорчивый, улыбчивый, а еще — симпатичный, и я, глядя на него, уже с первых дней нашего знакомства — нашего совместного проживания в одной комнате — то и дело думаю о том, что я бы ему безусловно отдался; мы оба с ним учимся на первом курсе, но — на разных факультетах; а кроме того у нас разница в возрасте: я поступил в институт после школы, а он — пришел после армии, — он почти на три года старше меня, и вот… едва мы знакомимся — едва заселяемся в общежитие, он безошибочно чувствует моё юное томление, просекает мою созревшую, уже вполне осознаваемую готовность отдаться, — после службы в армии, где, как выясняется позже, он вкусил-распробовал сладость однополого секса, он в этих делах уже достаточно опытен, и потому ничего удивительного нет в том, что вскоре после начала нашего совместного проживания в студенческом общежитии э т о между нами случается-происходит: он лишает меня анальной девственности — впервые вставляет мне в очко, с чувством натягивает меня, трахает по-настоящему, потом подставляет своё горячее очко мне, и я, утопая в глубине его жаркого тела, содрогаясь от наслаждения, от сладости осознания происходящего, так же точно — по-настоящему — трахаю его, — в один из лунных сентябрьских вечеров в жизни моей случается то, что рано или поздно должно было случиться-произойти… это происходит, и — всю осень мы, студенты-первокурсники, живущие в одной комнате, с упоением натягиваем друг друга в зад, едва успевая для этой цели покупать вазелин; происходит это, как правило, перед сном, и повторяется это с той регулярностью, с какой бывает это у счастливых молодоженов, благо в комнате, кроме нас, всю осень никто не живёт: едва ли не каждый вечер, выключая

свет, он, озаряемый лунным светом, щедро льющимся в окно, возникает передо мной уже голый, откровенно желающий, с возбуждённо торчащим членом, обнаженная головка которого устремлена к потолку, и, ничего не говоря, уверенно ложится ко мне в постель; иногда я успеваю снять с себя трусы сам, пока он, щелкнув выключателем — погасив свет, идёт к моей кровати, а иногда трусы с меня, такого же возбуждённого, отзывчиво послушного, стягивает он, — жарко сопя в темноте, мы молча ласкаем друг друга, запойно сосёмся в губы, тискаем один одному напряженные члены; сосём их, мнём друг другу упругие задницы, задыхаясь от молодого,

Category: Свингеры