Гарри Поттер Драко Малфой и рабыни Хогвартса-9 Часть 5
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]
Гарри Поттер, Драко Малфой и рабыни Хогвартса-9. Часть 5
— Раз! Два… ой! Три! Четыре… ой-ой-ой! . . 5! . .
Срывающийся глас Джинни Уизли разносился по камере Азкабана в такт с шлепками тела о тело. Сбиваясь и путаясь, она отсчитывала, сколько раз член Люциуса Малфоя вонзился в её влагалище. Стройное тело рыжеватой гриффиндорки содрогалось с каждым новым грубым толчком, глас срывался.
— 6! Семь… о Мерлин! — вскрикнула Джинни, когда Люциус в особенности резко натянул её на собственный хуй по самые яичка.
— Нет числа «о Мерлин» , есть цифра «восемь» , Джиневра, — наставительно произнес Люциус. — Тебя в Хогвартсе даже считать не обучили?
— Да-да, восемь, только не останавливайтесь, молю, — бурчала Джинни. Её пизда начинала пылать от нестерпимого зуда каждый раз, когда Люциус сбавлял темп. — Девять, 10… я на блядках как в раю, жопа чахнет по хую!
Влагалище рыжеватой гриффиндорки без охоты, с чавкающим звуком выпустило член Люциуса. Выдернув хуй из одной дырки Джинни, Малфой-старший здесь же одним движением засадил ей в другую.
— А! — вскрикнула Джинни, когда член на всю длину вошёл в её пятую точку. — Не так очень! Раз! Два! Три! . .
— Что там за урок арифмантики? Либо поэзии? — пропыхтела Белла, бесчеловечно насиловавшая Гермиону. Гриффиндорка уже безвольно свесила голову на грудь и тяжело стонала под безумной колдуньей. Толстый искусственный член туго заходил во влагалище Гермионы. Тупые шипы и бугорки на поверхности страпона терзали нежную кожу вагины.
— Стишки — просто баловство. А вообщем я принудил Уизли считать мои подходы, — растолковал Люциус, не запамятывая ритмично ебать упомянутую Уизли. — Только она что-то нередко сбивается!
«Тебя бы на моё место, — утомилось прокляла его Джинни. — Семь, восемь… сколько он будет меня насиловать? Ну когда нибудь, когда-нибудь это должно окончиться… Гарри, Рон… Гермиона, ну помогите же!»
— Девять! 10! Средства в банк, жеребца в узду, птицу в небо, хуй в пизду! — вслух выкрикнула она и ещё раз кликнула, когда Люциус с удовлетворенным кряхтением перенацелил собственный хуй из язвы ануса в растрёпанный бутон влагалища Джинни.
— Растрахана, но всё равно хороша! — оценил Люциус пизду рыжеватой гриффиндорки, из которой он выбивал клики и стоны каждым толчком. — Ты бы тоже, Белла, могла подурачиться с Грейнджер — так, для энтузиазма. Неуж-то твоя нездоровая фантазия иссякла?
— Иссякла, говоришь? — облизнулась Беллатриса. — Ну держись, грязнокровочка!
Всё ещё с натугой натягивая пизду Гермионы на толстенный страпон, Белла начала мять её попку — поначалу игриво и лаского, позже всё посильнее, до синяков и ссадин. Гермиона вытерпела боль от пальцев и страпона колдуньи со сдавленными стонами, не хотя демонстрировать слабость и не способен сопротивляться.
Вдруг Белла скрючила пальцы и вонзила жёлтые обломанные ногти прямо в нежную ягодицу девицы.
Гермиона закричала и попробовала вырваться, но Беллатриса навалилась на неё всем телом, практически вбив резинового дракопупсика в растраханную пизду гриффиндорки. Не обращая внимания на клики Гермионы, Белла разодрала ногтями её плоть, оставив на правой ягодице 5 глубочайших кровящих царапин.
— Что, не нравится, когда для тебя пускают твою запятнанную кровь? — раздался горячий шёпот Беллатрисы над ухом Гермионы. — А так? — и Белла впилась зубами в мочку уха гриффиндорки.
Гермиона опять дёрнулась и закричала, пытаясь отстраниться. Беллатриса голубила языком завитки её ушка, как будто голодная вампирша. Тёмные острия возбуждённых сосков выделялись на груди колдуньи. Слизнув кровь с прокушенной мочки Гермионы, Беллатриса причмокнула языком и вдумчиво произнесла:
— Удивительно, на вкус не похоже на грязюка. Но это поправимо… вот, сама попробуй.
Не прекращая долбить влагалище Гермионы страпоном, безумная колдунья резко вставила сходу четыре пальца в анус гриффиндорки. Они вошли — сказались все последние изнасилования — но у Гермионы вырвался последний, самый отчаянный вопль. Беллатрисса чуток подвигала пальцами в покладистом анусе девицы, выдернула их — испачканных в красном и карем — и здесь же запихнула в рот Гермионе, оборвав её стоны.
— Попробуй, грязнокровочка, — просюсюкала Белла. — Вкуси собственной крови и собственного дерьма — вобщем, в твоём случае это практически одно и то же.
— Мне нравится твой интерес, Белла, — отозвался Люциус. Он всё так же вставлял Джинни в обе широкие покрасневшие дыры по очереди. — И почему мы ранее так не развлекались с грязнокровками?
— Так как Тёмный Лорд считал, что трахать грязнокровок недостойно реального колдуна — их нужно только пытать и убивать, — напомнила Белла.
— Да, при всём почтении, здесь его политика была лишне серьезной, — произнес Люциус. — Это забавно, да, Джиневра?
— Девять… 10… — бурчала Джинни практически механично. Если кому и было забавно, то точно не ей. Люциус в который раз вынул из неё член и направил его в глубину вагины гриффиндорки.
— У Джиневры дырка класс, чтоб воткнуть — в самый раз… — рыдала Джинни.
«Четырёхстопный хорей» , — почему-либо вспомнила Гермиона. И здесь Беллатриса стала протискивать головку собственного страпона через сфинктер девицы в её анал, и Гермиона уже не могла ничего вспоминать, а только орать и молить.
***
Старенькый тюремщик совершал обход кутузки, когда его внимание завлекли отчаянные дамские клики. Он всю жизнь проработал в Азкабане — он и состарился посреди этих прохладных каменных коридоров и запятанных зловонных камер. Тюремщик считал, что за эти годы лицезрел все вероятные страхи и извращения, творившиеся посреди узников.
Но когда он осторожно заглянул в камеру 101, то сообразил, что судьба подкинула ему очень волнующее зрелище под конец жизни. Тюремщик сам не увидел, как приспустил рваные брюки и стал неистово дрочить вставший член. В его возрасте малое ещё было способно вызвать у него стояк, но на данный момент он следил самую извращённую сцену в собственной жизни.
Джинни Уизли стоит на четвереньках на грязном полу камеры. Люциус Малфой, сильный, подтянутый и свирепый, грубо насилует её, втыкая то в пизду, то в очко длиннющий хуй. Джинни вздрагивает от каждого толчка опасного колдуна. Она то утыкается лицом в пол, практически теряя сознание, то вскидывает голову и испускает протяжные крики боли и наслаждения. В промежутках она ещё умудряется считать фрикции Люциуса и выкрикивать пошлые стишки про себя саму.
— Мне без ёбаря никак, жопа — как английский флаг! Раз, дваааа! — Джинни срывается на вопль, так как Люциус с осиплым возгласом начинает спускать. Жгучая сперма заполняет влагалище рыжеватой гриффиндорки, и с каждой её каплей зуд и жжение в гениталиях Джинни становятся невыносимей.
Люциус отталкивает её, и Джинни падает — сейчас она извивается на полу, трахая себя в пизду ладонью — всеми пальцами сходу. С губ Джинни срываются сумасшедшие обрывочные слова: «Кончить! Договор… Кончить… Жжётся… Кончить! Пожалуйста!» Её глаза так выпучены, что готовы выскочить из орбит, и она рискует разорвать свою вагину своей рукою.
— Уф, — Люциус вытирает пол со лба. — Ты даже меня заморила, Уизли, а хочешь ещё? — с издевкой гласит старший Малфой. — Хорошо, валяй, раз уж ты такая ненасытная.
Джинни опять орет, и сейчас она вгоняет в свою пизду весь кулак — он по запястье проваливается в её измученную дырку. Когда она выдёргивает кулачок, узкая струйка орошает пол под ней, выплёскиваясь вкупе со спазмами влагалища Джинни. Равномерно спазмы и стоны слабнут, и рыжеватая гриффиндорка без сил замирает на прохладных камнях. Меж её ног расплывается пятно мужской и женской кончи.
— Раз — два — три — четыре — 5 — Джинни выебли снова, — шепчет она.
— Рифма очень очевидная, Джиневра, — комментирует Люциус, но Джинни уже не слышит его — она в глубочайшей отключке.
Рядом с ними разворачивается другое изнасилование.
— Грязнокровочка, — шепчет Беллатриса Лейстрендж в ухо Гермионы, наваливаясь на неё своим рыхловатым белоснежным телом. — Поначалу было нелегко засовывать в тебя дракопупсика… — с этими словами она опять глубоко вгоняет страпон в пятую точку Гермионы. Всякий раз при всем этом Гермионе кажется, что в её заднем проходе как будто прокручивают ратфиль, но по последней мере эти фрикции снимают страшный волшебный зуд.
— А сейчас его нелегко вынуть! Объяснишь это, грязнокровочка? — смеётся Белла, резко, с чавканьем выдёргивая страпон из очка Гермионы. Здесь же зад гриффиндорки начинает терзать чёрномагическое жжение. Анус Гермионы пульсирует и не может закрыться, требуя нового грубого насилия, как будто прося опять заполнить его до грани разрыва.
— Мадам Лейстрендж, пожалуйста… — наконец Беллатрисе удаётся вышибить из Гермионы мольбу. — Воткните мне! Затрахайте меня!
— Мне нравятся такие слова, грязнокровочка, но я же чувствую, что они не от сердца, — вкрадчиво гласит Беллатриса, неглубоко вставляя головку дракопупсика в анус Гермионы. — Повторяй за мной. Ты — грязнокровная сука.
— Я — грязнокровная сука… — повторяет Гермиона и стонет, когда резиновый член опять входит в её попку.
— Ты обожаешь мою пизду.
— Я обожаю вашу пизду… — поддакивает Гермиона. Она задумывается не о словах, а о толстом члене в собственной пятой точке.
— А мою попку — ещё больше.
— А вашу попку — ещё больше… — вторит Гермиона меж стонами.
— Ты хочешь, чтобы я зашила для тебя пизду, а позже ебала в очко, пока оно не треснет.
— Я желаю… зашейте пизду… ебите пока не треснет… — бурчит Гермиона в полубреду, сама не понимая, что гласит.
— Ты хочешь, чтобы я сделала то же с твоей подругой-шлюшкой.
— Нет, — в глаза Гермионы ворачивается искра сознания. — Нет, не желаю! — увереннее повторяет она.
— Весело, — гласит Белла, немного потрахивая жопу Гермионы маленькими частыми движениями, — сама ты на всё согласна, а её жалеешь больше себя? — Беллатриса показывает на Джинни, простёртую на полу.
«Просто я выдержу больше, — обрывочная идея вспыхивает в голове Гермионы. — Но не намного больше».
Создатель рассказа: Blaze
[/responsivevoice]
Category: По принуждению
