Девушка с плаката

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]

Женщина с плаката

1

Точно сказать что мне, что-то было необходимо в тот денек на том рынке, я не могу. Просто, ворачиваясь с работы, я шёл мимо и решил, приобрести чего ни будь к ужину. Жить одному в 33 года, это я для вас скажу не всегда комфортно.

Просто, так вышло.

Была у меня девчонка, да сбежала с каким-то не то болгарином, не то турком. Хрен её знает. Так я с того времени, и один всё. Вроде с одной стороны свобода, никто на мозги не капает — вот мол носки по всей квартире либо, посуды немытой целая раковина.

Нет ну а что? Стоит она для себя в мойке 3-ий денек и пускай для себя стоит, чего с ней будет-то. Придет суббота, разом всю и перемою. Либо, задержался, к примеру у Натахи на ночь.

Ну и что!? Тьфу, тоже мне дело. Мужик-то её все равно на две недели в командировку укатил, а чего ей простаивать-то напрасно. Тем паче — Натаха, баба видная, охотливая, не я, так Колька нырнет. Тот тоже, нескончаемый «голодяй», невзирая на «сугубое» супружество и двоих деток. Нет, ну Толик — супруг Натахин, «лось» естественно, Натахиными-то стараниями

Ну хорошо, чего это я опять о ней!? Рассказываю, что было дальше:

Купил я, означает, палку вареной колбасы, булку хлеба, гр триста масла, сливочного, и пока торговка мне всё это в пакеты складывала, (на рынках-то всё на развес) я вдруг на затылке, чей-то взор ощутил. Вот прямо ощутил я, как кто-то сверлит меня взором. Оборачиваюсь.

Стоит сзади меня, незначительно в отдалении, паренек лет 20, и глаз с меня не сводит. Я снова осмотрелся, паренек-то не знакомый, не достаточно ли. Обознался может, либо там еще чего.

Ну, про еще чего, я, естественно, мыслить не желал, не достаточно что у него на уме.

По нынешним-то временам на кого угодно натолкнуться можно. А вдруг он это… ну этот… как их? Цвет-то у их! Э-э, хорошо, вдруг я приглянулся ему.

Бр-р-р, как подумаю, так передергивает всего. Нет, я, естественно, ничего брутального против этих… как их ну, тех… не имею, но мне, почему-либо приятнее, когда на меня вот так внимательно кто из дамского пола глядит.

Но те, почему-либо не глядят. Натаха одна, почитай и направляет на меня внимание, ну и та…, только когда супруг дражайший, в отъезде. Ну, хорошо, чего это я, снова про неё. К чему это? А то напишу здесь чего про дела наши постельные, будут у подруги моей проблемы….

А может, и нет, ведь всякое же бывает…, а если все таки прознает он, мне репу-то тогда, начистит! А то, бугай-то здоровый

Вот, осмотрелся я, нет, паренек-то точно на меня глядит, я ему даже головой кивнул: «Дескать, чего смотришь-то?» А он вдруг отделился от стеночки, которую подпирал плечом своим «богатырским» и медлительно так подгребает. Ну, думаю, чего-то не то с этим парнем, чего-то он подозрительный. А он, подходит ко мне впритирку, и в полголоса спрашивает:

— Мужчина, плакат, не приобретешь за деньги? — Я только здесь увидел, что у парня под мышкой бумажка какая-то скрученная в трубку. Я вздохнул с облегчением, означает, драки не будет, (не много ли, может у Натахи у той, еще кто завелся, может её на молодежь потянуло) даже, расслабился незначительно.

— Чего за плакат? — Мало удивляясь такому необыкновенному в наше время, методу торговли спрашиваю я. Чай не русская власть, за спекуляцию уж много лет никого не сажают, и не завлекают вроде даже.

Нет, ну есть, естественно, с рук ведут торговлю, но так, те чем? Кто ширевом там, пилюлями различными — дурью, либо вон, друзья из дружеской средней Азии, анашой. Но этот-то вроде так ничего на вид парнишка, вроде не алкаш, не «нарик», ну и на бомжа не смахивает. И аромата от него никакого нет, не считая одеколону. Парнишка поднял руку и развернул плакат. Нет, картина естественно высококачественная, и девчонка смазливая, «чернявая» немного загорелая, мне такие, нравятся. И бумага уплотненная, и ламинация высококачественная, не отстает, не пузырится. Такие плакаты, помню в конце 80-х ещё, в самый разгар перестройки, у нас появились, да вроде с того времени и пропали все, я, по последней мере, только раз видал, у Светки в комнате.

А чего, спросите у Светки? Так это она, ну… та… которая. Ей тоже, как и мне, — девчонки нравятся. Ну, представляете! Сама-то — девка, (ну и не девка уже, ей-то, так же как и мне), а сама на девок глядит! А прекрасная… м-м-м, до ужасти…, загляденье. Тетенька прямо скажем: высший сорт, я сам, не один раз к ней «подкатывал» ну думаю, подфартило. Вон, какая телка, и свободная, и незамужняя, и взрослая, у-ух! Но, не здесь — то было. Да. Вот итак вот, осталось только ручками разводить. Драматичность. «Розовая» она! Ведь вот не задачка. А такая дама м-м-м…!

А я-то гляжу, подружки-то все её, уж кто и развестись уже успел, кто и детками, 2-мя да 3-мя обзавелся, у всех супруги да хахали, у кого и по два! Всё как у людей, в общем, у каких уж и внуки не за горами, а она все одна. Нет, вру, не одна. Вроде была у неё подруга, какая-то, жили они совместно, в Светкиной квартире, и вроде хорошо жили. Ну и хорошо, пусть для себя живут. Совет им как говориться, да любовь!

Живут либо, все-же жили? Я, и не знаю!

Мужики-то, на данный момент какие, пошли? Мне, прямо аж постыдно, за неких мужчин. Ну, чего-то я снова отвлекся

— И сколько ты за неё хочешь? — Спрашиваю я парнишку.

— А сколько для тебя за неё не жаль?

— …??? — Как говориться.

Я прикинул, — нет, картина так она из себя ничего, большая, уплотненная, и фигура у девки супер, ну и по размеру как раз подходит, ну, что бы пятно на обоях залепить, до последующего лета. (Ну, я вообще-то, каждый год, собираюсь обои новые поклеить, года три уж.) Там, напротив кровати моей, пятно не прекрасное есть: еще в том году сосед сверху, затопил меня, по пьяни.

Да так у меня руки до него (до пятна, другими словами) так и не дошли, а здесь как раз само наворачивается. И картина большая, и девчонка ничего так из себя, главное ноги у неё красивые. Очень. Отличные такие ноги. Гладкие.

Ну, не триста же, рублей!!! Тем паче их у меня и не осталось уже, есть только двести 30, ну и те, мелочью. Я так ему и произнес.

— И что, и больше нету? — Спрашивает он недоверчиво.

— Не а. — Отвечаю я, и поворачиваюсь уходить.

— Эй, стой. — Останавливает он меня, — хорошо, бери за двести.

Он засунул мне в руки картину, я ему мятые двести различными купюрами, на том и разошлись. Стою я у прилавка, где колбасу брал, а продавщица глядит так коварно, как будто задумывается: «дескать, вот простофиля-то, бумажку ему всучили» — но молчит. Я посмотрел, на оставшиеся у меня 30 рубликов, и протянул их продавщице со словами:

— Пиво дайте.

С ехидной усмешкой тетка протянула мне бутылку пива, пятерку сдачи и произнесла:

— Что, обмывать сейчас будешь? — Она показала очами на скрученный плакат.

— Ага. — Ответил я, взяв сумку в одну руку, плакат в другую, и направил свои стопы к дому

2

Дома, съев дешевенькую колбасу, запив её дешевеньким пивом под дешевенький же сериал по «ящику» я, таки решил присабачить картину на стенку. Повозившись, минут 5, при этом огромную часть сих пор, потратив на поиски 4 маленьких гвоздей и молотка, я отошёл в сторону и взглянул на творение рук собственных и, остался доволен. Картина хорошо смотрелась на фоне бежевых обоев. Не в тон естественно, но, еще лучше, чем черное пятно от сырости. Но пиво, сморило меня в сон и, наспех ополоснувшись под душем я, занял горизонтальное положение в жестком намерении проспать до самого утра и отдохнувшим и свежайшим, вновь отправится на возлюбленную, — до слез, — работу. Но, ровно в половине 4-ого, сработал будильник.

Да, нет. Не тот, что на тумбочке у кровати стоит, нет, тот на 6:30 настроен, другой, тот еще который будильником Кашпировского в народе зовут, (может, кто помнит, был таковой психоаналитик, малышей от энурэза вылечивал)

Вот, повинуясь конкретно ЕГО кличу, я и прогулялся по квартире, минутки через три, возвращаюсь в свою спальню. Вхожу я, означает, в спальню, да так и застыл на пороге. Прямо на моей кровати, положив ногу на ногу и откинувшись на локти, полусидит-полулежит, ОНА.

Угу, она. Та, с рисунки.

В комнате стоит густой сумрак, свет уличного фонаря через плотные шторы чуть освещает мою умеренную келью, да и этого малого света мне, полностью довольно, чтоб отлично рассмотреть сидящую. Меж нами образовалась не ловкая пауза. Здесь естественно хоть какой на моем месте незначительно «прибалдеет» еще бы. — Был в квартире совсем один, гостей не ожидал, и здесь раз, и такая красотка, на моей кровати образовалась, а я в трусах! Естественно, я ж гостей-то не ожидал, если б ожидал, так хоть одел бы плавки новые, а так, эх, и сказать то неловко: трусья-то на мне, не самые роскошные были, семейные, не 1-ый год, они со мною.

— Ты кто!? — Изумленно, в конце концов, изрек я.

— Не вызнал? — Спрашивает она. А глас у неё таковой сексапильный, понимаете таковой как у этих, которые по телефону… ну, те же.

— Нет. — Тупо отвечаю я.

Она кивнула головой в сторону стенки, на которой висела картина. Картина пропала. Заместо неё, на данный момент, был белоснежный прямоугольник.

— Ведь ты же не… — Начал, было, я.

Женщина откинулась на спину, и поманила меня пальцем.

— Ты, так и будешь там стоять? — Спросила она.

— А что мне делать? — Задал я вопрос, и спустя секунду сообразил, какую тупость я сморозил. Женщина криво улыбнулась и, сгибая колени начала разводить ноги в стороны.

— А ты, не знаешь? — Со страстным придыханием, проговорила она. Нет, ну не то чтоб я, не знал. Знал, естественно, ведь не мальчишка уже, просто растерялся я, внезапно как-то это вс

Она вдруг озорно заулыбалась, а я проследил направление её взора. Оно, естественно: Наташкин-то мужчина, издавна уж в командировки-то не ездил, а окромя Наташки этой, у меня и не было ни кого. И приметно это стало на данный момент, очень даже, прямо скажем, приметно, я ж, в семейных-то был. Женщина поманила меня пальцем и кончиком языка, провела по своим большим губкам. Как завороженный удавом зайчик, я, погрузился с ней рядом. Моя рука легла на её тонкий живот. Она чуть приметно вздрогнула и глубоко вздохнула. Её тело, было теплым и совсем «настоящим» моя рука начала подниматься выше. Её большая грудь, упакованная в белоснежный лифчик, так и приманивала меня к для себя. Я осторожно коснулся её и посмотрел ей в глаза.

С легкой полуулыбкой, она моргнула мне глазом и прогнула спину, тем облегчая мне доступ к застежке. С бюстгальтером совладал я, достаточно стремительно, не глядя на малый опыт в воззвании с женской одежкой.

И, моему взгляду, предстали её огромные упругие груди, с венчающими их, темными набухшими сосками. Чуть уловимый запах, её незапятнанного, теплого, здорового тела, действовал на меня посильнее хоть какого афродизиака. Я, совершенно утратив голову: склонился над ней и прильнул к её губам.

Её жаркие, мокроватые губки, ответили мне, а её пальцы заскользили по моей спине. Я, не помню как, мы оказались совсем голыми, та немногая одежка, что была на нас, мгновенно, куда-то пропала. Моя рука, заскользила по её животику медлительно, но правильно, приближаясь к её самому заветному.

И это, «самое сокровенное» её, было совсем гладким. Полностью лишенным, даже намека на растительность, и мои пальцы, ощутили жаркую воду. Она закрыла глаза и легонько постанывала, пока я, ощупью изучил вход в её сокровищницу. Я голубил её тело губками, длительно, терзал груди, скользил губками по животу и бедрам, её ноги стискивали мой торс, а позже и голову в страстных объятиях и я, совсем теряя рассудок, приникал губками к её самым заветным местам, чувствуя её вкус, вожделел впитать её тело в себя, испить из этого сосуда всё! Всё до самого дна, я вожделел в тот миг, чтоб она, стала моим воздухом, моей плотью, моей кровью, я желал, чтоб её тело, соединилось с моим, либо, я сам растворился в ней. Я просто сходил с разума! Со мной ТАКОЕ было в первый раз в эту секунду я сообразил: я до утраты памяти люблю её!

А позже, было её лоно, узенькое и горячее, оно сжимало меня в собственных объятиях и я, погружался в неё всё поглубже и, поглубже, пока не достигнул самого дна. Её загорелое тело, блестящее от пота, в мерклом свете, казалось вдруг ожившим изваянием Афродиты, и на данный момент, оно было более, красивым. Как будто богиня старых греков, красивая, невинная и грешная сразу, она своими темными очами, как будто факир дудочкой, лишала меня рассудка, оставляя во мне только инстинкты. Бешенные, животные, одичавшие инстинкты, те которые в нас спят, подавленные сознанием и, разумом. И я, подчиняясь её воле, запамятовал обо всём. Еще ни когда, я не испытывал ничего подобного. Торопливый «перепихон» с Наташкой, был ничем, по сопоставлению с этой одичавшей страстью. С волшебством этой ночи. Я растерял счет времени, запамятовал обо всем, мне казалось я, забывал по временам даже дышать. Загадочная незнакомка, — женщина с рисунки, была просто волшебница, еще ни одна моя знакомая, не доставляла мне такового удовольствия.

В самом конце, я готов был уже орать, но, орать у меня сил уже не было, у меня вообщем, ни на что сил больше не было. Она испила меня до дна, высосала всё без остатка. О-о-о… эти её губки…. Опустошила.

Мы лежали голые на моей кровати, я, тяжело дышал, приходя в себя.

Незнакомка положила мне руку на грудь и произнесла:

— Мне было очень отлично с тобой, правда, но, это наша единственная ночь, с утра, я опять стану картинкой и ты, должен будешь реализовать меня.

— Но я не желаю, что если я не сделаю этого? — Всё еще тяжело дыша, проговорил я.

— Нет, ты должен, таковы правила, мне жалко, поверь, в первый раз мне по-настоящему жалко, покидать собственного владельца, но я не могу остаться с тобой.

Я сел на кровати, а она, лежала вытянувшись на постели и, тихо смотрела мне в глаза. Я был растерян, всё вышло так стремительно, что я, не успел толком ничего осознать. Чудо случилось и, прошло, ночь подходила к концу, мне не хотелось терять её и я, сжал её в объятиях.

— Я не желаю, не желаю терять тебя. — Шептал я, уткнувшись лицом в её волосы.

— Я никогда не была твоей, — Расслабленно проговорила она, — ты должен. И вдруг, в моей голове ясно встала картина, как к ней прикасается кто-то другой, я осознавал, что собственному последующему владельцу, она сделает тоже, что и мне, и чувство принадлежности взыграло во мне. Ревность захлестнула меня и я, лихорадочно соображал, что все-таки делать? И, кажется, придумал… Света!

Её имя, выплыло во мне в один момент, ведь Света не мужик, а ревновать к даме, я не мог по определению. Спустя секунды в моей голове созрел план, — я подарю картину Свете.

— А если я, подарю тебя даме? — Спросил я.

— А почему даме? — Несколько удивленно спросила ночная гостья.

Я сказал ей о причинах, о том, что мне тяжело будет, дать её в руки мужчине зная, что она будет принадлежать и ему, так же как и мне.

— Отлично, — согласилась она, — даруй Свете, только, ни чего ей не гласи.

— Обещаю. — Произнес я, чувствуя, как меня, всё посильнее клонит в сон.

Еще пару минут, я сопротивлялся не известие откуда нахлынувшей на меня ужасной сонливости, но, в конце концов, она победила меня. Я, отключился.

Днем, я пробудился на измятой кровати один. Картина висела на прежнем месте и ничего не считая мятой постели, нескольких пятен на простыне, очевидцах ночного приключения, ничто больше, не напоминало мне о магической ночи. С томным сердечком, я снял и, свернул картину.

Но, кое-где во мне, разрасталась уверенность, что это, еще не конец истории, а только её начало

Создатель рассказа: Челюканов Алексей

[/responsivevoice]

Category: Классический секс