Ах уж эта Тетя НинаЧасть 3
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Ах уж эта Тетя Нина.Часть 3
Категории:
Экзекуция
Подростки
Наблюдатели
Инцест
Подчинение и унижение
Глава третья
Раньше мы с мамой жили в небольшом городке Ставропольского края. Отца я практически не помнил. Врезалось в память только то, что он постоянно пил, бил мать, выгонял нас из дома. Он меня не считал родным сыном. Говорил, что мать меня нагуляла от каких-то “шабашников” армян. Не выдержав такой жизни, мать убежала от него, и мы оказались в нашем городе, так как бабушка здесь в наследство оставила двухкомнатную квартиру. Они с братом, разделив ордер на двоих, стали здесь жить.
— «Вот так мы и оказались с Вами тетя Нина в одной квартире. И ни о каких женщинах до этого я и не думал, и не мечта, так был еще слишком маленьким,» — подытожил он сказанное.
Он тяжело вздохнул и продолжил…
Я еще был маленький, мне было пять лет. Мы с мамой жили весело и дружно, ходили в зоопарк, гуляли в саду. Я ее очень любил, и лучше ее для меня никого не было на всем белом свете.
Но вот однажды появился дядя Вова. Когда он пришел к нам в гости первый раз, то принес маме цветы, а мне большую коробку конфет. Он был веселый, много шутил и со мной игрался. Я так хотел, что бы у меня был такой папа. Он у нас практически постоянно жил. Нам было очень хорошо втроем.
Потом он стал появляется реже. Цветы и конфеты перестал носить. Приходил в основном с водкой, которую они с мамой пили. Когда дядя Володя напивался, то часто бил маму. Обзывал ее всякими нехорошими словами. Что бы всего этого я не видел, мама заставляла меня, повернутся к стенке, укрыться одеялом, закрыть глаза и спать… Но я иногда за ними из-под одеяла подглядывал, особенно, когда они напивались, и им было все равно… Однажды я увидел, как дядя Володя и мама занимались тем, чем занимаются взрослые люди, когда остаются наедине…
Целовались, раздевались догола, обнимались и боролись на диване… Мне было это очень интересно, я первый раз увидел, что мужчина делает с женщиной. Но я был тогда маленький и у меня это не вызывало никаких эмоций, просто чистое любопытство.
Но больше всего меня удивляли их игры, когда дядя Вова раздевал маму догола, заставлял становиться на четвереньки, ползать по комнате и приговаривать:
— «Я ебливая кошечка. Я шлюха. Я хочу ебаться. Трахни меня. Ну, я тебя прошу…»
А он пинал ногами ее хрупкое тельце и приговаривал:
— «Пошла вон шлюха, ты еще не заработала»
В эти моменты мне было очень жалко маму, так как я видел, что она это делала без всякого удовольствия, а лишь из-за того, что боялась побоев дяди Вовы. Он иногда сильно маму бил ногой, после чего та плакала и обижалась на него, но потом быстро прощала, когда он ее звал к себе. Но сразу, же после этого он заставлял ее становиться перед нем на колени, целовать ноги и просить у него прощение за свое плохое поведение.
А сам сидел, смеялся и питал маму ногами. После таких игр, когда он уходил, мама долго плакала. Я обнимал, ласкал, утешал и говорил ей:
— «Мама, зачем он нам такой нужен, пусть он больше не приходит.»
На что мне мама отвечала:
— «А кушать ты что будешь? Лапу сосать, хватит, насосались уже…»
Да, после прихода дяди Вовы у нас всегда появлялись всякие вкусненькие вещи.
Но вот однажды дядя Вова пришел не один. С ним был какой-то бородатый дядечка. Мама быстро накрыла на стол, и они сели ужинать. Когда уже было выпито изрядное количество водки, дядя Вова спросил у своего товарища:
— «Петя, а у тебя жена шлюха?»
Бородатый дядка отрицательно замотал головой.
— «А у меня шлюха! Правда Галка я говорю.»
В ответ мама закивала головой:
— «Шлюха, шлюха, а кто еще с таким жить будет…»
— «Что я тебе не нравлюсь, плохой, у тебя другой появился,» — возмутился дядя Во-ва.
В ответ мама благоразумно промолчала, боясь его гнева и побоев.
— «Хочешь, Петя, забирай ее себе. На хрена она мне нужно. А я себе лучше найду, вон сколько баб ходит, только свистни…»
— «Нате вам, что нам не надо. Зачем она мне, может она и ебаться толком не умеет. Раз вдую, а она и издохнет. Потом отвечай. Посмотри, какая она худая, кожа да кости. В нее хоть 20 килограммов есть?» — заржал дядя Петя, радуясь своему остроумию.
— «Петя, ебется она отменно. И пизду и в жопу дает, аж пар идет. Очко у нее — мышиный глаз. Ее хлебом не корми, засовывай только… Ну что, берешь?»
— «Ну, в пизду еще можно поверить, а в жопу — ни за что!!!»
— «Галка, а ну иди сюда, покажи свои прелести, а то он видитили не верит…»
И она подошла к ним.
— «Покажи Петюньчику товар лицом, раздевайся», — скомандовал дядя Вова. Мама хотела что-то возразить, но получила затрещину и поняла, что спорить бесполезно. Она быстро сняла с себя кофточку, а затем через голову и юбку.
Вот моя бедная мамочка стоит посреди комнаты в белых носочках, бюстгальтере и трусиках, пытаясь как-то руками прикрыть свою срамоту.
— «Догола сука, ты, что не поняла или я повторят должен,… Носки в прочем можешь оставить, они нам не мешают»
Дядя Боря, видя, что шутка заходит слишком далеко, желая видно закончить этот конфликт, произнес:
-«Да ладно Вова, верю, что она и в жопу дает, пусть лучше за водкой еще сбегает, а то скоро пить нечего будет…»
— «Сбегает то она сбегает, но сначала товар лицом покажет шлюха, а то выкобенивается блядь, целку здесь из себя ломает… Я тебе поломаю, сука…», — отреагировал дядя Вова на это предложение.
Помедлив секунду, мама поняла, что выхода у нее нет, и с отрешенным лицом начала расстегивать бюстгальтер. В эту минуту я готов этого гада убить, который, так обижал мою маму. Но я был слишком мал, да и не знал, что мне на это скажет мама…
Вот крючочки бюстгальтера расстегнуты, и она аккуратно кладет его на спинку стула… Мамина грудь на всеобщем обозрении. Я впервые увидел ее си-сечки, если можно их так назвать… Просто два коричневых соска торчали на ровном месте, средь частокола ребер.
Мама видно этого сильно стеснялась и бюстгальтер она чем-то набивала, так что грудь ее, когда она была одета, была на много больше и она казалась у нее более менее нормальной… А тут, при чужом незнакомом человеке, ее так опозорили… Показали ее самый большой женский недостаток…
— «Ну и сиски, ну ты Вовик меня рассмешил. Прыщики, медицинские прыщики, зелёнки дай, я ей сейчас помажу и ничего видно не будет,» — захохотал дядька Борка.
Мама стояла в замешательстве, пытаясь, свой позор прикрыть ручками, не зная, как поступить дальше, что делать… Раздеваться или бежать из комнаты, куда глаза глядят, как можно дальше от этого унижения и позора.
Почувствовав это, дядя Вова крикнул на, ломая последнюю попытку сопротивления:
— «Что шлюха стала, народ задерживаешь. Не знаешь, как трусы снимать, так я тебе сейчас быстро научу, шалава.Ты у меня сейчас голая вокруг дома бегать будешь…»
Он сделал попытку приподняться со стула, и мама сразу взялась обеими реками за резинку трусиков, начала медленно спускать их вниз с бедер.
— «Не томи честной народ поблядушка, давай быстрей товар лицом представляй. Целку потом строить будешь. Нашлась тут целка, после третьего аборта. Я тебе сейчас быстро рыло начищу, если по-русски не понимаешь» — не унимался дядя Вова.
И мамины трусики потихоньку начали сползать по ее ногам, открывая для обозрения самое желанное и заветное у женщин для мужчин — женское влагалище.
Теперь мама стояла одна посередине комнаты, совершенно обнаженная, только в одних беленьких носочках.
Как мне ее было жалко в тот момент, Вы даже не можете себе представить, тетя Нина.
Сзади она мне напоминала девчонок из нашего детского садика, такая же щупленькая и худенькая. Такая же маленькая попка, такие же остренькие плечики… Отличие было лишь в том, что между ног виднелась буйная растительность.
— «Ни сиски, ни писки и жопа с кулачек» — дружно заржали мужики.
— «А еще тут целку строила, на что тут смотреть. Ну, ты Вовик умарил, так умарил меня. У нее …борода больше моей» — подвел итог увиденному дядя Боря.
— «Ну, ты мне Вовик и подсовываешь, уродищу. Ты посмотри, на кого она похожа. Сам еби эту дуру, если тебе нравится…»
— «Боря, сейчас исправим, наведем красоту. Галка, а ну бритву мою, быстро сю-да…»
Мама действовала, как робот. Подошла к шкафчику, достала бритвенный станок и протянула его дяде Вове.
— «Ты что, совсем дура. Я тебе что, буду сбривать эту гадость. А ну быстро, что бы через пять минут была лысая, как моя коленка!»
Мама непонимающе смотрела на него.
— «Вова, где брить?»
— «Где рифмуется там, и брить — в пизде… Быстро, а то Боря уже заждался»
Мужики разлили по рюмкам водку, выпили и начали разговаривать между собой о работе, а мама — скрести между ног станком. Было видно, что это ей приносило страдания. Холмик волос постепенно уменьшался. Во время бритья она расставляла так некрасиво ноги, что мне моментами было стыдно за нее. И вот мамино влагалище с порезами и царапинами осталось без единого волоска. Мужики «оценили ее героический труд» и дружно заметили:
— «Так конечно немного лучше, но не супер…»
— «А где губы у нее на пизде? Что-то не видать их! Клитора вообще я думаю у нее нет!» — продолжал острить дядя Боря.
И правда, у мамы между ног виднелось только расщелина, без всяких выпуклостей. Даже создавалось впечатление, что у там обыкновенная царапинка, оставленная после неумелого бритья…
Тут дядя Вова понял, что мама побрилась только спереди, приказал ей:
— «А ну жопой повернись»
Мама безропотно выполнило его приказание.
— «Покажи очко…»
Она безропотно наклонилась вперед, привычным движением взяла ягодицы руками и развела их в стороны, показывая мужикам задний проход. Он был весь заросший волосами, что вызвало у них недовольство:
— «Как в дремучем лесу, туда без бензопилы «Дружба» не проберешься. А ну подойди …»
Мама не меняя позы, стала пятиться к ним задом. Когда она приблизилась, дядя Вова зажег зажигалку и поднес ее к анальному отверстию. Мама вскликнула и отскочила от них, не меняя позы. В комнате запахла палеными волосами.
— «Галка, что бы к следующему моему приходу не было там ни одной волосинки. А то, как курку ошмалю. Иди сюда не бойся»
И мама, опять не меняя позы, приблизилась к ним. — «Нет, Вова, если в пизденку еще залезу, то сюда нет. Ты же знаешь, какой у меня…»
— «Ты хочешь сказать, что у меня маленький, да у меня больше твоего, а заходит, как по маслу…»
Дядя Вова мазнул пальцем сливочное масло, стоящее на столе, и приставил его к анальному отверстию, пытаясь войти во внутрь. Мама ужасно скривила лицо и протяжно застонала.
— «Расслабься сука, ноги шире расставь, прогнись. Что жопу сжала, как целка. Цену набиваешь. Хочешь показать, что порядочная. Знаю я тебя, как облупленную, прошмантовка… Это ты Борику можешь лапшу на уши вешать»
Гримаса боли, не исчезала с маминого лица, пока он вводил ей палец в прямую кишку. Ей было очень больно. И вот он у нее внутри.
— «Приятно сука»
Мама не ответила. Было видно, что ей очень больно, стыдно и неприятно.
Он что-то сделал пальцем, лицо мамы еще больше исказила гримаса боли, и она сквозь стон произнесла:
-«Приятно, Вовочка, очень приятно. Мне это очень нравится. Просто я себе цену набивала дура перед Борей. Ты извини, что я попку сжимала. Я больше не буду…» — «То-то блядь! Вот видишь Борик, какая у меня баба класс. Ценит меня, готовая за меня в огонь и воду… А ну расскажи Борику про себя»
И мама, как попугай заученными словами начинает твердить:
— «Я шлюха. Я ебливая шлюха. Я сука во время течки… Без члена жить не могу… Ради него готовая на все…»
Мне было очень стыдно и обидно за маму. Я накрыл голову одеялом и заплакал. В щелочку, из под одеяла, я видел, как дядя Вова вытащил палец из маминой попы, и заставил её, его облизать.
— «Ну что Боря, как моя шлюшка, понравилась? Как я ее выдрессировал? «
— «Конечно, не плохо, но очко, как я и говорил, не разработано… Туда только палец и может войти…»
— «Сейчас разработаем! Не проблема, Галка у меня легко обучается, ты же видел…»
С этими словами дядя Вова взял пустую бутылку со стола, поставил на пол и сказал:
— «Присаживайся Галочка, будем очечко тренировать, а то оно у тебя и правда чего-то не то… Даже пальчик с трудом сегодня вошел. Боря тебя забраковал, надо исправляться…»
Мама, глазами полными страха, посмотрела на дядю Вову и сказала:
— «Вовочка, миленький, я не могу… Прошу тебя, не надо так делать… Мне же больно будет, я разорвусь… Вовочка, родненький, пожалей меня…»
Дядя Вова заколебался, ему где-то видно в глубине души стало жаль маму. Он уже хотел «дать задний ход», но тут, вмешался, его товарищ, зло хихикнув:
— «Послушная, говоришь? Да ничего не скажешь. Так она скоро тебе на голову сядет, и ты у нее пизду лизать будешь и причмокивать…»
Это видно сильно задело дядю Вову, и он крикнул:
— «Ты что не поняла, что я сказал! Огрызаться будешь сука! Я тебе сейчас не то, что бутылку, банку трехлитровую в жопу засуну, шлюха… А ну быстро села…»
И мама с полными глазами слез присела не корточки и начала вставлять горлышко бутылки в задний проход. Но у нее, что-то не получалось, оно не хотело туда входить…
— «Маслом пусть намажет, так легче пойдет,» — посоветовал дядя Боря.
Мама намазала маслом, но легче оно не пошло. Головка горлышка с трудом проникла внутрь. Вот постепенно мама сидится все ниже и ниже. С маминого лица не сходит гримаса боли, страдания, унижения. Уже полностью не видно горлышка. Началась самое страшное, расширение диаметра бутылки. Мама пробует, тужится, но ниже сесть не может.
— «Вовочка, миленький, я больше не могу… Мне очень больно… Пощади меня… Вовочка… Я сейчас разорвусь… Мне больно, очень больно…»
Дядя Вова молчит, он не знает, как действовать, что ответить…
Ему, наверное, жалко маму, жалко смотреть на ее страдания, мольбу . Но опять за него все решает его друг:
— «Ну, ты Вовка меня уморил! Баба у меня классная. Ебется здорово и в жопу и пизду. Ну, ты даешь… Хохма одна, кому рассказать оборжуться… Да на таких баб не один нормальный мужик не посмотрит… Целочка она у тебя… Дитя не целованное… Где ты эту командиршу только и нашел…»
И тут дядя Вова сорвался:
— «Ты что меня сука позоришь! Показать хочешь, какая ты цаца… Я тебя сейчас урою здесь же… Еще одно слово и…»
Мама прекрасно знала, что он зря слов на ветер не бросает, да и кулаки у него очень тяжелые, поэтому умолять его бесполезно. Мама безропотно продолжила свой путь с отрешенным взглядом. Она садилась все ниже и ниже, но очень медленно, по чуть-чуть. Тоненькая струйка крови потекла по бутылочному стеклу. Она прилагала все усилия, что бы бутылка вошла в неё, но она не входила. Был всему предел, попа не хотела, да и не могла больше расширятся и пропускать внутрь эту водочную бутылку. Мама смотрела на дядю Вову жалостными, умоляющими глазками. Мысленно моля его:
— «Вовочка останови этот ужас… Я не могу, у меня нет физических сил, ее туда ввести…»
Но он молчал, тупо смотря на нее. Дядя Боря же хитро улыбался, смотря, как мама страдает. Потом он встал, подошел к ней, стал сзади, положил руки на плечи и… с силой надавил на них вниз. Бутылка полностью скрылась у мамы в попе… Она вскликнула и упала на пол без чувств…
— «А говорила, что не войдет. Хитрая она у тебя стерва. В оборот, хочет взять, целку перед тобой ломает… Смотри Вовик, я такую сучку быстро бы на место поставил. А ты я уже вижу готов был ее в жопу целовать»
Мама лежала на боку, как-то неестественно подогнув ножки, в попе у нее, виднелось донышко бутылки, и по краям его алела кровь.
— «Вот сука разлеглась, хочет, что бы ее пожалели. Учить таких надо» — зло произнес дядя Боря.
Дядя Вова встал, подошел …к маме и пнул ее ногой. Она не подавала признаков жизни. Он начал не сильно пинать её ногами. Через некоторое время она зашевелилась, попыталась встать.
— «Я ж говорю, придуряется, нашла тут лохов, шалава», — продолжал дядя Боря.
Мама попыталась встать, но у нее это не получилось. С большим трудом она встала на четвереньки. В такой позе на нее было жалко смотреть. Она стояла, опустив голову. Из глаз капали слезы, а из попки — кровь…
— «Глянь, какая прыткая. Прямо горная лань» — язвил дядя Боря.
— «Как это, Вовик, ты говоришь, она у тебя на карачках лазит. Пусть покажет ебливую кошечку!»
И мама безвольно поползла на четвереньках по комнате, с бутылкой, вставленной в прямую кишку, оставляя за собой кровавый след и монотонно повторяя:
— «Я ебливая кошечка. Я шлюха. Я хочу ебаться. Трахните меня в жопу…»
— «Еще ее потренировать, и будет ничего…», — не унимался Дядя Боря.
Он весь светился от «счастья» унижению бедной, беззащитной женщины. Мамин друг напротив, был сумрачен. Я беззвучно рыдал, укрывшись с головой под одеялом.
Когда они ушли, мама лежала голая на диване, подогнув под себя ноги, сжавшись, калачиком, и плакала. Она, лежала лицом к стене, и мне было видно, бутылки в попе нет, попа была в крови, и анальное отверстие имело какой-то неестественный вид. Я подошел, обнял маму и тоже тихо-тихо заплакал… Мне ее было ужасно жалко…
На следующий день мама не пришла с работы, ее положили в больницу. И как я знаю, ей там зашивали попу. Милиция хотела завести уголовное дело, но мама, отказалась, и никому не сказало, как это случилось.
Вскоре она вышла из больницы. Но стала какая-то грустная, не такая веселая, как была раньше. Дядя Вова к нам больше не приходил и она по этому поводу, наверное, сильно переживала. На каждый звонок она с радостью бежала открывать дверь, но это был кто-то другой…
И вот однажды он пришел. Дядя Вова был пьяный. Мама очень обрадовалась, начала вокруг него суетится. Но он отталкивал ее от себя и зло ругался:
— «Тварь, так меня опозорить. Что бы больше на работу мне не звонила шлюха. Я порядочный мужчина и с блядями не знаюсь. Еще раз позвонишь, убью!!!»
После этих слов он направился к выходу. Мама бросилась к нему:
— «Вовочка, не уходи, я тебя люблю, жить без тебя не могу…»
На что он ответил пинком ноги в живот и словами:
— «Раньше шлюха надо было думать, хвостов не заводить, жопу не подставлять под всякие бутылки и не позорить меня перед друзьями…» После его удара мама отлетела к дивану и затихла. Когда он вышел из комнаты, я бросился к ней. Мама лежала на спине, раскинув руки, и не подавала признаков жизни. Из носа у нее текла кровь. Я побежал на кухню, набрал в кружку воды и начал брызгать ей на лицо…
Она начала приходить в себя. Открыла глаза. Взгляд ее был полон ненависти и злобы … ко мне… Она резко вскочила на ноги, схватила меня за шкирку и начала бить приговаривая:
— «Это все сволочь из-за тебя ублюдка. От ублюдка ублюдок и рождается. Говорили мне, сделай аборт, а я дура отказалась. Это из-за тебя сволочь меня никто замуж не берет…»
Она меня долго била, мне казалась целую вечность. Но со временем она устала и я думал, что мои мучения на этом прекратились, но не тут та было… Она злобно сказала:
— «Я знаю, какая от тебя польза может быть!»
Она неожиданно задрала подол платья и резко сняла трусы. Схатив меня за руку, повлекла на кровать. Легла на спину, расставила ноги, тем самым, обнажив свое влагалище, приказала:
— «Лижи!»
Я с недоумевающим видом спросил:
— «Как?»
— «Языком» — последовал ответ.
Она схватила мою голову и лицом ткнула во влагалище.
Влагалище было гладко выбрито, видно она подготовилась к приходу дяди Вовы. От него очень не вкусно пахло. То ли запах протухшей капусты, то ли — рыбы… Я лизнул языком…
— «Точно протухшая капуста» — подумал я.
Я кривился, морщился, но мать меня крепко держала, заставляя вылизывать все складочки ее полового органа. Мне очень не нравилось это занятие. Язык мой скоро одеревенел и ее ворочался. Но на мое счастье мама как-то конвульсивно задергалась, испустив из влагалища какую-то жидкость, сильно прижала мое лицо к промежности… и ее хватка ослабла.
После этого случая я каждый день встречал маму с работы, открывая ей дверь. Проводил ее в комнату, усаживал на диван, снимал с нее обувь, подавал тапочки. Если мама давала команду, то я начинал ее раздевать. Снимал с нее колготки, трусики, платье, бюстгальтер, подавал халат. Она ложилась на диван, расставляла ноги, и я принимался вылизывать ей промежность. Она по приходу с работы не принимала душ и не подмывалась, так что это лизание мне не составляло большого удовольствия, приносило только неприятные ощущения. Тем более я был маленький, и гормоны у меня еще не играли…
Мама мне показывала, где ее надо лизать, что бы ей было приятней, куда засовывать пальчики, что бы она быстрее кончила. Так что со временем я этим искусством овладел, как Вы видите почти в совершенстве. И когда мама расставляла ноги, то я через несколько минут доводил ее до оргазма.
В мои обязанности стало входить и бритье ее промежности и подмышек. Почти через каждый день, я обильно мазал ей между ног мыльной пеной и тщательно выбривал каждый уголочек и складочку ее влагалища. Сначала у меня плохо получалось и мама меня била за каждую незначительную оплошность или раздевала догола и ставила в угол на колени.
Со временем я приобрел опыт и научился брить быстро и аккуратно.
Потом началось мое половое созревание. По ночам у меня появились поллюции. Меня уже влекло физически к маме, но она мне запретила даже об этом думать. Сказав:
— «Вдруг еще такой ублюдок, как ты и твой папочка родится»
И мне оставалась только драчить, когда я вылизывал маме влагалище. Мне стоило пару раз провести по стволу, как я кончал. Но мать меня за это ругала и била:
— «Ты что это на меня дрочишь, я тебе блядь, что ли какая-нибудь! Запомни, я тебе мать, а не блядь! Иди вон на улицу на шлюшек дрочи! Ублюдок!»
Тетя Нина, Вы не представляете, как мне было плохо с мамой… Но тут Вы приехали жить в нашу квартиру… Когда я первый раз увидел Вас, то сердце мое замерло от восторга… Красивей женщин, чем Вы я никогда не видел… Я ночами думал о Вас и только, о Вас. Мечта о том, что Вы обратите на меня внимание… Но я даже в самых смелых мыслях не мог себе приставить, что Вы позволите целовать писечку… Я люблю Вас, тетя Нина, очень люблю… Мне так хорошо с Вами…
Рассказ Вити, и особенно его последние слова, глубоко взволновал меня. Я его обняла, прижав к своей груди, поцеловала в губки, и желание охватило мной с новой неистовой силой… Я готова была, растворится в нем…
— «Витечка, делай со мной что хочешь, были последние слова, которые остались в моей памяти о том вечере….
Утром я проснулась радостная и счастливая. Обнимая меня за грудь рядом лежал мой любимый. Пусть племянник, пусть молоденький, но мой любимый… и как я поняла, он тоже любит меня… Я была на седьмом небе от счастья… Ради него я была готова на все… Как мало надо женщине…
Конец третьей главы
[/responsivevoice]
Category: Экзекуция
