Слушай Часть 1
[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Давай приколемся. Давай как-нибудь приколемся…
прикинемся кем-нибудь отчаянно смелым…
кем-то страшно сексуальным…
чем-то ужасным…
Давай приколемся. Давай как-нибудь приколемся…
и сыграем миру cool.
Тед Джоанс / Ted Joans,
ПРИКОЛЬЩИКИ
1.
слушай… да-да, ты! почему ты? а какая, блин, разница? ты, он… какая разница!»нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после… » — а? каково сказано? ты разве не слышишь, как шелестят в этой фразе спрессовавшиеся столетия… нет, это не я сказал, хотя… знаешь, иногда мне кажется, что я очень хорошо понимаю сказавшего это, и — когда мне так кажется, я всегда испытываю чувство щемящего сожаления, что мы разминулись в тысячелетиях, — вот с кем хотелось бы мне обо всём душевно поговорить… а впрочем — всё это фантазии, «и кто умножает познания, умножает скорбь»… парадоксальная мысль, не правда ли? мы стремимся узнать о мире как можно больше, но чем больше мы узнаём, тем глубже души наши погружаются в печаль, и печаль эта рано или поздно становится неискоренима… в школе мне говорили: «учись! учись! ученье — свет, неученье — тьма», и вот — я выучился: я прочитал тысячи книг, из которых узнал, что было, что есть и что будет, а счастья… счастья — нет; что значит — «пьяный»? да, в цилиндре… я в цилиндре стою — ну, и что с того? хочу в цилиндре — стою в цилиндре, — имею право! нет, я не пьяный, — с чего ты взял? и не обкуренный… чего я хочу? ничего не хочу… а может… может, хочу, — откуда я знаю? как могу я ответить на этот вопрос, если не знаю я главного — не знаю тебя… э, постой — не уходи! что значит — «некогда»? все дела на этом свете всё равно не переделаешь… постой! я скажу, чего я хочу, — слушай…
да-да, слушай! давай… давай приколемся — давай кем-нибудь прикинемся… что значит — кем? да кем угодно! говорю тебе: кем угодно… что — «например»? а, например… а ты что — примеры любишь? какой ты, однако, примерный… ну, например: давай прикинемся грозовыми майскими дождями, весело шумящими за распахнутым окном по молодой, сочно зеленой листве 1980 года… или — хочешь? — давай прикинемся желтыми осенними листьями, безмолвно застывшими под холодным солнцем уходящего бабьего лета… или — нет! — слушай, давай прикинемся белыми снежинками, медленно вальсирующими в неоновом свете одинокого ночного фонаря… или — ты слышишь меня, слышишь? — давай прикинемся парой стоптанных, чудом сохранившихся кроссовок, в которых четверть века тому назад играл в футбол вихрастый подросток на пыльном поле за двухэтажным зданием старенькой деревянной школы… или — нет! слушай! — давай прикинемся желтым пунктиром вагонных окон, летящих по косогору сквозь дождевое пространство осеннего вечера… то есть, как это — слишком абстрактно? ничего не абстрактно, — давай! давай кем-нибудь прикинемся — как-нибудь приколемся… что ты говоришь? не хватает воображения? ну, тогда… тогда что-нибудь придумаем попроще — специально для тебя; да, для тебя — что-нибудь попроще… слушай, а давай — давай прикинемся, что мы прошлогодние июньские облака, в никуда из ниоткуда плывущие по бескрайнему синему небу… по какому, ты говоришь, небу? по голубому? ну, хорошо, пусть не по синему — пусть плывут они по небу голубому, — слу-у-шай… а ты, случайно, не голубой? нет? и что — никогда не пробовал? ну-да, с пацанами… ой, не смеши! тезис, что «это плохо», давай оставим для бедных, — я о другом: правда, что ли, не пробовал? никогда-никогда? во блин! даже не знаю, что сказать…
слу-у-шай, а давай приколемся — давай прикинемся, что мы голубые, и — стоя в ожидании автобуса — в предвкушении повторения вчерашнего дня, я буду нежно смотреть на тебя влюблёнными глазами, и ладонь моя как бы непроизвольно и оттого неопровержимо естественно будет скользить сверху вниз по твоей упругой, обтянутой джинсами попке, а ты, приблизив своё лицо к моему, вжимаясь горячей твердостью паха в моё бедро, будешь что-то тихо шептать мне в ответ на мои молчаливые прикосновения, вплетая жаркое своё дыхание в тёплый ветер апрельского вечера, и — упоенные нашей любовью, никого не замечая вокруг, мы будем стоять на фоне пламенеющего заката под одиноко торчащим козырьком продуваемой всеми ветрами автобусной остановки, и стоящие рядом с нами в ожидании автобуса люди будут коситься на нас, словно мы с тобой — сказочные, им неведомые инопланетяне, невесть как занесенные из другой Галактики на эту пыльную городскую окраину, — они будут пялить на нас, прижимающихся друг к другу, глаза, а нам не будет до них никакого дела.
.. — юные и счастливый, мы будем неотрывно смотреть друг на друга, упиваясь весной и любовью, и, когда подойдёт автобус, мы запрыгнем в его урчащее чрево и, по-прежнему никого не замечая вокруг, уедем куда-нибудь, на квартиру или на дачу — туда, где на тысячи световых лет никого не будет вокруг, и там, за пределами скучного «здравого смысла», мы будем всю ночь вдохновенно любить друг друга, с юной неутомимостью снова и снова поочередно подставляя один другому свои молодые ненасытимые попки, и лишь когда за окном забрезжит рассвет, опустошенные и счастливые, с опухшими членами и полуоткрытыми норками, прижимаясь друг к другу, мы уснем под одним одеялом, на двоих разделив одну подушку, — слушай, давай приколемся, что мы голубые! . .
э, ты чего? чего ты задёргался? ну-да, это рука… моя рука, — ну, и что здесь такого, что я ладонью провёл по твоей оттопыренной попке? кстати сказать, попочка ничего… нет, я не щупал — я только провёл, — чего ты, право… нет, ты объясни, что здесь такого! да, я провёл… ладонью провёл по твоей скульптурно красивой заднице, — ну, и что? оттого, что я сделал это, что-то случилось? сотни тысяч парней ежесекундно на всех континентах трогают задницы друг у друга, и — ничего… ничего, говорю, с этим миром не происходит, если кто-то кого-то тронул за задницу, — гром не гремит, и Земля не меняет свою орбиту: «род проходит, и род приходит, а земля пребывает во веки»… что значит — к чему я говорю эти слова? ни к чему… к тому говорю, что нужно тебе кругозор расширять, — вот к чему! ну, хорошо, хорошо! давай будем считать, что всё это было случайностью… да, именно так: давай будем считать, что я по твоей аппетитной попке ладонью не проводил, а случайно… слышишь? — совершенно случайно твою никому не нужную задницу, упакованную в голубые джинсы, своей безразличной ладонью задел, — да, так бывает… а я говорю, что бывает! неприкасаемый какой… мог бы прикинуться — приколоться, что ничего не заметил… а ты — сразу задёргался, — какой ты, однако, простой… слу-у-шай! если уж ты такой простой, то давай… давай приколемся — прикинемся, что мы избиратели; да-да, они самые! — потребители бесконечных мыльных сериалов… и, выполняя свой долг — воображая, что мы играем во всём этом мутном порно-шоу какую-то роль, мы наденем свои самые лучшие одежды и, преисполненные ощущения своей значимости, отправимся в публичные… тьфу ты, отправимся в избирательные дома… как, ты говоришь, они называются? избирательные участки? нет-нет, запоминать, как они называются, я не буду, — мы же прикалываемся… ну, одним словом, ты понял, куда мы отправимся, — гордо глядя по сторонам, мы будем неторопливо шествовать в своих самых лучших одеждах, и нам вслед, видя наше неискоренимое простодушие, будут лучезарно улыбаться господа кандидаты — бывшие комсомольские активисты, а ныне владельцы фабрик и пароходов, красиво загоревшие на альпийских курортах, и мы… мы, не раз обманутые и обворованные, униженные и оскорблённые, на какой-то миг опять забудем, что почти все они, неизменно обещающие нам достойную жизнь, обычные мелкие проходимцы, стечением обстоятельств оказавшиеся в «коридорах власти», — о! мы забудем об этом в сто первый раз, и в этот особо праздничный день — День-Торжества-Управляемой-Демократии — воображая, что от нас — именно от нас! — что-то зависит, мы в такой же сто первый раз бездумно отдадим свои голоса За-Того-За-Кого-Надо, а потом поспешим в буфет, где по случаю Дня-Торжества-Управляемой-Демократии будут продавать специально для нас дешевые пирожки и прочие незамысловатые вкусности и где будет звучать исключительно для нас бравурная музыка, и — кушая пирожки и слушая музыку, мы, любители бесконечных мыльных сериалов, будем по-настоящему счастливы, упиваясь ощущением исполненного долга, и нам… о! в этот светлый день — День-Торжества-Управляемой-Демократии — нам, преисполненным ощущения исполненного долга, совершенно не нужен будет секс, а будут нужны лишь дешевые пирожки и веселая, вселяющая уверенность в завтрашний день бравурная музыка.
.. да, только музыка и пирожки, пирожки и музыка, — бля! мы будем радоваться, как дети, и, видя, как мы радуемся и как мы счастливы, будут еще лучезарней улыбаться с плакатов, глядя на нас, загоревшие на модных альпийских курортах бывшие комсомольские активисты, профессионально организующие нам время от времени эти светлые праздники сопричастности к жизни… слушай, давай… давай приколемся, что мы избиратели! . .
[/responsivevoice]
Category: Гомосексуалы
