Близкое знакомство Часть 2

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]- Как? Элементарно… максимально близко! — возбужденно выдохнул Марат, с силой вдавливаясь ощутимо твердеющим пахом в пах Артема… и только тут до Артёма дошло, только тут его озарило, ч т о и м е н н о всё это может значить… да и то: мысль о том, что Марат с ним, с Артёмом, хочет секса, показалась Артёму настолько абсурдной, несуразной, невероятной, что Артём, подумав о том, что всё это м о ж е т значить, вслед за растерянностью почувствовал не просто удивление, а недоверие к собственному предположению — настолько всё это было невероятно… нереально!

Ну, то есть… они были знакомы всего несколько часов, и за всё это время — за время их непосредственного общения — Марат ни словом, ни жестом не высказал своего пусть даже мизерного интереса к данной теме, то есть не дал никакого повода что-либо заподозрить… это во-первых; во-вторых, сам Артём никаким образом — априори! — не мог дать ни малейшего повода Марату думать о возможности чего-то подобного, потому как он, Артём, «по жизни» был в н е этой темы, то есть темой этой никогда не интересовался и уж тем более никогда не думал, никогда не помышлял о чем-либо подобном… и потом: им предстояло вместе — вдвоём в одной комнате — жить не день, и даже не неделю, а, как минимум, целый год… ну, и как они могли бы жить дальше а одной комнате — после т а к о г о?

Потому-то Артём, чувствуя пахом твердеющий пах Марата — осознавая, ч т о и м е н н о может всё это означать, в первые секунды не поверил озарившей его догадке.

— Пусти… — выдохнул Артём, не веря собственному предположению и в то же время видя близко-близко потемневшие, странно заблестевший зрачки парня. — Пусти меня… ну! Марат… пошутил — и хватит… пусти!

— Какие шутки? Никаких шуток! — возбуждённо засмеялся Марат, обдавая лицо Артёма щекотливо горячим дыханием. — Мы с тобой будем… вдвоём будем жить — ты и я… понимаешь, о чём я? Вместе, вдвоём — в одной комнате… а что делают при таких комфортных обстоятельствах нормальные парни? Симпатичные парни — как ты и я… ну, Артём… что они делают?

— Что они делают? — словно эхо, повторил вконец растерявшийся Артём.

— Они не теряют время… вот что они делают! Понимаешь, о чем я говорю? Современные парни — как ты и я… нормальные современные парни не теряю время… и потому — не отказывают себе ни в чем… чувствуешь?

Глядя Артёму в глаза, Марат с силой сдавил, судорожно стиснул свои ягодицы, вдавливаясь пахом в пах Артёма, и Артём, лежащий на спине под парнем с невольно раздвинутыми, разведёнными в стороны ногами, совершенно отчётливо почувствовал через ткань трусов несгибаемую твёрдость напряженного Маратова члена… член у Марата был твёрд, как камень!

«Ну, ни фига себе… влип!» — словно остриём скальпеля, полоснула сознание Артема мысль, еще секунду назад казавшаяся ему нереальной, невероятной… всё было реально: Марат говорил о сексе — о возможности секса между ними… ну, то есть, между ними — парнями… охренеть! Эта мысль — мысль о сексе с Маратом — обожгла Артёма, опять-таки, своей невероятностью, дикостью, на мгновение парализовав его мозг и тело; но уже в следующую секунду недоумение в глазах Артёма сменилось страхом; он молча дёрнулся, пытаясь вывернуться из-под Марата, сбросить его с себя, освободиться, однако сделать это оказалось не так-то просто: распластанный, вдавленный в матрас сильным горячим телом Марата, Артём не только не смог сбросить Марата с себя, отбросить его тело прочь, но даже сдвинуть Марата в сторону или хотя бы приподнять его оказалось для Артёма делом непосильным; Марат был сильнее — физически сильнее, и о каком-либо освобождении из его стальной хватки, казалось, не могло быть и речи.

— Чего ты… чего дёргаешься? Успокойся.
.. — тихо — едва шевеля губами — прошептал Марат, без труда удерживая парня под собой, и оттого, что Марат прошептал это едва слышно, и оттого, что сделал он это одними губами, слова прозвучали доверительно, почти интимно.

— Пусти! — сдавленно выдохнул Артём, упираясь руками в плечи Марата.

— Зачем? — Губы Марата сами собой растянулись в улыбке, и Артем помимо воли мимолетно отметил, что зубы у Марата ровные и белые, без единого изъяна. — Я хочу… тебя хочу… и ты это чувствуешь… чувствуешь? — прошептал Марат, глядя Артёму в глаза и одновременно с этим сладострастно вдавливая пах в пах. — И ты тоже… ты тоже хочешь этого… хочешь так же, как и я…

— Пусти меня! Я не хочу! Пусти! — Артём задергался, затрепыхался с новой силой, безуспешно пытаясь вывернуться из-под Марата, вырваться.

— Блин, ну чего ты… чего ты дергаешься? Расслабься… не ври ни себе, ни мне, что ты этого не хочешь… ты ж нормальный парень… нормальный пацан! Расслабься — и нам ничто не помешает…

— Пусти! Не надо! Я не хочу! — торопливо выдохнул Артём, еще не представляя, как — каким образом — это будет происходить, но уже со всей леденящей душу ясностью понимая, что сейчас… сейчас этот парень — студент-третьекурсник — будет его, Артёма, насиловать… ну, то есть, трахать — как женщину… — Пусти! Я не хочу!

— Сейчас захочешь… элементарно! — прошептал Марат, упруго выдыхая в лицо Артёма горячие, как угли, слова. — Расслабься… на минуту расслабься — и ты почувствуешь, что хочешь… ты уже хочешь, но ещё этого не сознаёшь… расслабься…

— Я не такой… пусти! — Артём, прилагая максимально возможные физические усилия — напрягая все мышцы тела, вновь задёргался, но навалившийся сверху Марат лишь усилил давление своего тела на тело Артёма, делая какие-либо попытки вывернуться, освободиться-вырваться совершенно бесполезными. — Пусти… пусти меня… я не педик… не педик… пусти… — повторил Артём, как будто этот аргумент мог остановить возбуждённого парня, подмявшего его, Артёма, своим горячим телом под себя.

— Ой, какие мы знаем слова! — Марат тихо засмеялся. — Он не педик… надо же! — В голосе Марата отчётливо прозвучала лёгкая и вместе с тем уверенная, не подлежащая сомнению насмешливость. — Не педик… кто тебе сказал такую хрень? Или, может, ты уже пробовал, если так утверждаешь — так говоришь? — Марат снова засмеялся, с нескрываемым удовольствием шевеля бедрами — с наслаждением вдавливая в пах Артёма свой камнем бугрящийся твёрдый член. — Пробовал? Ну, колись… симпатичные парни, как правило, пробуют — попихивают друг друга… ну, то есть, так — чтоб никто не знал… а потом кричат: «я не педик! не педик!»… да? Было такое — пробовал?

— Ничего я не пробовал! — выдохнул Артём, помимо воли чувствуя, как смутное, едва уловимое чувство приятности вопреки желанию медленно зарождается между его разведенных, широко раздвинутых в стороны ног. — Пусти меня!

— Что — ни разу не трахался? Ни с кем не пробовал? — Марат, выдыхая это — обдавая лицо Артёма горячим дыханием, скользнул рукой по бедру Артёма, пытаясь подсунуть ладонь под Артёмовы ягодицы. — Не пробовал, да? Ни разу? Ни с кем — ни разу?

Артём вдруг подумал, что для Марата почему-то очень важно — пробовал Артём э т о или не пробовал, и если он сейчас убедит Марата в том, что он, Артём, действительно никогда т а к. . не делал, ни разу ни с кем н е п р о б о в а л, никогда об этом помышлял, то Марат его тут же отпустит, оставит его, прекратит свое домогательство… да-да, это явно какое-то недоразумение — то, что Марат решил, что он, Артём, голубой, и потому он, Артём, может так же, как голубые… это ошибка Марата — глупая ошибка!

— Я правда.
.. … правда я не такой… не такой, как ты думаешь… — торопливо заговорил Артём, глядя Марату в глаза. — Я не трахаюсь… не делаю это — как голубые… и никогда… никогда я не делал так — ни разу! Пусти! — стараясь говорить как можно убедительнее, Артём одновременно с этим с новой силой задергался под Маратом, тем самым стараясь наглядно подтвердить выдыхаемые слова.

— Правда? — Марат, изловчившись, втиснул ладонь между матрасом и вдавленной в матрас ягодицей Артема — обхватил ягодицу Артёма растопыренными пальцами, через ткань трусов сладострастно вдавил пальцы в упруго-сочную мякоть.

— Правда! Клянусь тебе! — с жаром выдохнул Артём, одновременно с этим ощущая-чувствуя, как возникшее минуту назад чувство смутной приятности между ног, в районе промежности, совершенно непроизвольно, помимо его, Артёмовой, воли стремительно нарастает, ширится, набухает знакомым зудом молодого возбуждения, отчего так же непроизвольно — невольно, совершенно автономно от его личного желания-нежелания — стремительно увеличивается, затвердевает в трусах, наполняясь сладостным зудом вожделения, нехилых размеров член… лежа под Маратом, вдавившимся в него всем своим телом, Артём чувствовал, что возбуждается, возбуждается явно, совершенно конкретно, и с этим ничего нельзя было поделать — это происходило само по себе, помимо воли, вопреки желанию… блин! Возбуждение нарастало помимо воли — вопреки желанию… Артём снова задергался, испытывая смятение — не понимая, что с ним, с Артёмом, происходит. — Клянусь…

— Ну, а не пробовал, так попробуй… какие проблемы? Сейчас ты… сейчас мы попробуем… делов-то! Вжик-вжик — и опять мужик… элементарно! Любой нормальный парень может это попробовать… хотя бы раз!

— Марат тоже почувствовал, что член Артема возбужденно затвердевает, ощутимо бугрится, и теперь, сладострастно вжимая пальцы в мякоть Артёмовой ягодицы, он с не меньшим сладострастием давил своим возбуждённым членом на стремительно твердеющий член Артёма, и даже не просто давил, а бесстыдно двигал — через трусы — членом вдоль члена, отчего между ног Артёма, широко расставленных, раздвинутых под Маратом в стороны, промежность тут же стала наполняться ощутимым саднящим зудом. — Давай… не бойся! Ты же хочешь — я это чувствую… хочешь… — Проговорив «хочешь», Марат дёрнулся, качнулся на теле Артёма, с новой силой вдавливая пах в пах, и это давящее движение тут же отозвалось горячей ноющей сладостью в возбуждённо твёрдом члене Артёма, бугром упершемся Марату в пах. — Давай…

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы