Катарина Часть 4

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Жадно глядя на мелкие бордовые соски Катарины, я уже обеими руками стал ласкать её грудь, сим, причиняя себе и ей новые волны пряного удовольствия. Нежась в ласках моих пальцев, она снова прикрыла глаза и тихонько, будто кошечка замурлыкала в наслаждении.

Массируя её бледненькие зефиры, я, внимательно смотрел в её красное личико (с умножившейся россыпью веснушек, умиленно подергивающимися пушистыми ресничками, да эротично приоткрытыми маковками-губками) и, с каждым мгновеньем наполнялся двойной дозой любви. Любви к ней как к дочери, и как к красивой молодой особи женского пола.

Животная любовь пересиливала меня, и, вскоре, склонившись над Катариной, я принялся медленно целовать её подрагивающую грудь.

— А-ах… а-ах… — вновь еле слышно застонала она, невольно разворачивая свою голову на большой белоснежной подушке, коя была обильно усеяна её растрепавшимися волосами.

Я же, всё с большим замираньем в груди, вкушал едва набухшие сосочки и, увлажняя их горячими слюнями, снова вдруг подумал о том, что точно так же, я когда-то ласкал упругие крупные сиськи её матери Джоди. Стремительно погружаясь в разверзнувшуюся пучину страстных воспоминаний, я стал ещё бойче лизать, теребить и сосать бледную «мелочь» Катарины.

— А-а-а-ах… а-а-ах! — звонче стала постанывать дочь и, обхватав мою склоненную к ней голову руками, томно заерзала на постели.

Я же, словно желая вызывать у неё грудное молоко, всё всасывался и всасывался в её «ягодки» и… воспаленное возбуждение, смешавшись с грогом жарких воспоминаний, в очередной раз «опустило» мой разум!

Словно безумный, находясь в каком-то дурмане, я впивался то в одну, то в иную сисичку Катарины, судорожно поглощал ртом затвердевшие сосочки и облизывал-облизывал-облизывал их горячо текущим языком!

— А-а-а-аа-ах! Па-па! — глубоко охнула дочь, сильнее сжав мою голову, будто пытаясь найти в ней опору от захлестывающих вихрей сексуального возбуждения.

— Джоди… — глухо отозвался я, и, ещё раз смачно чмокнув одну из её обслюнявленных сисек, вновь потянулся к её губам.

Едва оторвавшись от гуди Катарины, мой горячий рот снова почувствовал слюнявое таянье её пухлых маковок, твердые стенки зубок, волнистую гряду десен и горячую пастилу её язычка! Меня вновь словно унесло в бездну наслаждения! Я будто стал воздушным! Я полностью растворился в поцелуе с Катариной, впитывая всю сладость её рта, нежность прикосновений её носика, и всю теплоту её тяжелого дыхания!

И в сей момент, вновь оказавшись на вершине головокружительной эйфории, я как никогда четко почувствовал всю тяжесть накопившейся страсти — страсти, которая всё же ударила мне в голову ошеломительной силой выстрелившего шампанского!

— Джоди! — еле оторвавшись от губ Катарины, истошно выпалил я, находясь в каком-то безумстве. — Джоди! Моя Джоди!

И, будто одержимый бесом, повинуясь лишь сильному неистовому желанию полового члена (адски истосковавшемуся по женской плоти!) , я отпрянул от дочери и… лихорадочно стал стягивать с неё серые шорты!

Катарина обомлела, со страхом в глазах следя за моими действиями, однако, я, уже полностью захваченный страстью, быстро избавив её от шортиков, также стянул с неё и белые трусики, оставив её лишь в темных гольфах! На мгновенье я остановился — мой дикий взор упал на пах Катарины, который был покрыт не столь густой, но более светлой волосяной порослью. Но, сие было лишь мгновеньем! Уже в следующий миг я резко раздвинул ей ноги и полностью лег на неё, инстинктивно ища кипящей головкой члена её нижние половые губки!

— Джоди! — уже с хрипом выкрикнул я, глядя в испуганное лицо Катарины.

И, крепко сжимая рукой давно накаленный ствол полового члена, вонзил его меж её ног!

— Ай! — вскрикнула моя бедная девчонка, исказившись от неожиданно резкой боли, и — с ужасом стиснув мое тело руками — взмолилась, чуть ли не готовясь разрыдаться навзрыд.
— Нет! Папа! Не надо! Пожалуйста, нет!

Впервые, за прошедшие пару лет, почувствовав головкой лепестки юных женских половых губ я (ничего не видя и нечего не слыша кроме зова своего любовного жезла, да сильной пульсации в висках!) , уже обеими руками прижал дочь за плечи к дивану и, совершил первый толчок.

— Ай! — ещё громче вскрикнула Катарина, безуспешно пытаясь оттеснить меня от себя.

Я, ощутив то, что жгущий кончик головки уперся меж её губ обо что-то гибкое и эластичное, подался чуть назад и сделал второй более сильный толчок, от коего — мой член всё же прорвал девственную плеву и сразу вошел в такое приятное влажное влагалище!

— Аааай! — ощутив меж ног новую острую боль, уже отчаянно взвизгнула Катарина и, в следующий миг захлебнулась в слезах.

— Дж-ооо-диии! — протяжно протянул я в ответ, окончательно теряя голову от возвратившегося чувства необычайно приятной среды — уютной среды теплого женского лона.

И, словно весь намагниченный ею, в ту же секунду энергично заработал половым «орудием» меж ног дочери, с каждый движеньем стремительно наращивая темп!

Выпуская капли слез из глаз небесного цвета, Катарина, словно пойманный лесной зверек, бессильно стеналась под моим телом — она кричала, визжала, судорожно впивалась пальцами в бока и отчаянно царапала спину. Однако, я, будто ослепленный любовным безумием кролик, (сношающийся с молоденькой симпатичной крольчихой!) продолжал ритмично бороздить её юное лоно.

Мой разгоряченный кривой член, покрытый буйными лозами выпирающих вен, лишь наполовину входил в её пещерку вагины. Его разбухшая словно шар горячая головка тесно упиралась в её влажные теплые стенки и, с каждым толчком доставляла юной прелестнице болезненные ощущения. Я хорошо чувствовал, как по ней течет горячая кровь разорванной девственной плевы, и мне даже слышалось, как она емко хлюпает под моими наскоками. Но, вместо того, чтобы остановить сношение с дочерью и этим прекратить причинять ей болезненные ощущения, я лишь сильнее принялся тискать её между ног, невероятно возбужденный сим ощущеньем её крови на своем орудии любви!

— А-а-а-ай! — визжала подомной Катарина, продолжая рыдать и бессильно стенатся.

Утопив своё лицо в её раскиданных на подушке взмокших волосах, я отчетливо слышал её стоны и плачь, однако, ничего уже не мог сделать со своей вырвавшейся страстью! Тяжело дыша от возбуждения, я продолжал всаживать крупный член в её влагалище, и с каждым толчком высекал из юных губ моей девчонки новые стоны и всхлипывания, кои причудливо сливались со скрипеньем дивана.

Ритмично тиская под собою дочь вместе с ложем, я чувствовал пряный запах её пота, и ощущал, что и моя рубаха от такого усердия тоже насквозь промокла!

Мокрые волосы Катарины… Запах её кожи… Её звонкие стоны, нежный плачь, да окровавленное жаркое лоно… Всё это, в конце концов, смешалось в моей кипящей возбужденной крови, закружилось в какой-то безумной вакханалии, ещё раз стукнуло в голову, тут же отдалось в моих небольших вспотевших яичках и, неудержимой лавиной понеслось в моё неистовое орудие!

— Джоди!!! — самовольно вырвался из моей груди последний, но самый сладострастный вопль.

И, больше не в силах терпеть любовную муку вечера, я, резко выгнувшись, разрядился буйными потоками спермы в небольшое, но божественное лоно Катарины! Насквозь пронзенный высшим оргиастическим наслаждением, я с каждой выпрыснутой порцией жидкости (коя смешивалась с кровью и соками дочери!) , наконец то ощутил сладостные наплывы огромного удовлетворения, незримой негой окатившей меня всего с головы до ног.

Сполна отдаваясь ей, я (ещё рефлекторно выплескивая остатки дорогой спермы) опьяневшим от оргазма взором посмотрел в лицо трахнутой девчонки.
Катарина, с невероятно бордовым опухшим личиком и глазами полными слез, ещё со страхом смотрела на меня и продолжала всхлипывать. Её цветочные губы были сжаты и нервно поддергивались. Я заметил, что и её тело тоже дрожит, но не понимал то ли от пережитого стресса, то ли от боли.

[/responsivevoice]