Климакс и методы его лечения Теща с 18 лет

Вместо пролога. Андрей.

Ну, прямо, беда, какая то. И почему она, так на меня взъелась? Вроде бы уже все по дому делаю. Андрей сходи в магазин. Молчком собираюсь и иду, день ли ночь ли, теща попросила! Андрей надо мусор вынести, бегом бегу. Андрей то, Андрей сё! Андрей, с улыбкой делает. Другой бы на моем месте, послал ее подальше, а я нет. Не хочу жену, расстраивать. Я обратил внимание, что даже в мыслях я передразниваю жену, ее интонации и голос. Мы у нее одни, ей не на кого опереться… А мне есть? Ох Вера, ах как же я тебя люблю, готов на любые жертвы идти, но сейчас… Терпение лопнуло! Последняя выходка, это что то! Без стука, ворваться в ванную, когда я там стою голым и вытираюсь после душа. Да это бы ничего, оказывается, я сам виноват! Завлекаю ее своими «прелестями, тьфу бы на них!». И плюнула ведь, правда на пол. Но я-то видел, как она на меня смотрела! Не удивлюсь, если она подслушивает или подсматривает, когда мы с женой сексом занимаемся! После этого у нее всегда вид, как лимон съела.
Глава 1. Семейная жизнь. Андрей.
Все начиналось как обычно. Встретились двое, разговорились, сходили в кино, потом в ресторан… Потом начали встречаться постоянно. Признались в любви, а они и правда, друг друга любили. Поженились. Купили квартиру, работают и живут себе помаленьку. Только белая полоса кончилась. Началась черная. Умер тесть. Теща отказывается жить, в своей старой квартире, где прожила 15 лет. Не может, после смерти мужа. Решила продать или поменять на другую. А пока суть и дело, переехала к нам, по настоянию дочери. Тут все и началось!
До этого женщина была как женщина. Нарадоваться не мог. Андрюша у нас «золотце», хозяйственный, какой мужчина… И вдруг, я буквально за неделю превратился: бездельника, и «руки то из жо… ы растут», ни чего не могу… А стоило прийти с работы, после дня рождения с запахом, еще и алкашом! Все сил моих больше нет. Придет жена с работы, будем решать!
Тут мысль перескочила на тещу, заставляет звать себя Любовь Николаевна! Только так, и ни как иначе. Правда, Вере иногда можно звать Мамочка, но на Вы! А раньше, звал ее просто мамой, иногда мамой любой, Вериной мамочкой, и ни чего, нравилось. А нынешние наряды, что стоят? Только темное, застегнутое на все пуговки, подол, на ладонь ниже колена… А ведь она красивая. Высокая, статная, рост 173 см, хорошо сложена. Красивые груди размер так 3-4, тонкая талия, не осиная, но при таком росте и бюсте, в самый раз. Широкие бёдра, красивая попа, длинные, стройные ноги. И возраст, сорок с хвостиком. Нет, чтобы найти себе мужчину, спутника жизни, ведь жить еще, и жить! Так нет, жизнь кончилась. И я то, врагом стал, когда по дурости, и желанию помочь, попытался с ней поговорить на эту тему. Теперь еще этот, сегодняшний случай! Мелькнула мысль, а не пойти ли и не выпить ли пивка, в «Подвале»? Это за углом кафе у нас. Но как представил: «Вот, алкаш! Опять нажрался! Житья от тебя нет! Ни мне, ни дочери! Когда напьешься?» Прямо ушат, холодной воды, за шиворот. Ладно, до вечера терплю, а потом… Только, для себя все решил, звонок. Верочка звонит:
Милый, у меня все получилось!
Что все?
Я еду. Подписали командировку, в Питер! Уже и билеты взяли, на пять вечера, сегодня!
Я скоро буду дома, надо собраться. Еду на две недели! Жить будем в ведомственной гостинице. Прибегу домой расскажу подробней. Целую. Надо документы оформить. Пока!
И бросила трубку. Вот так то! Дела швах. Она уедет, а я останусь с ее ма… Любовью Николаевной! Две недели, плюс дорога, итого двадцать дней! И кончатся, эти двадцать дней — «смертоубийством»! Правда, что радует, не меня.
Потом прибежала Вера, сборы, то надо, другое, бегал в магазины, не до разговоров было. Ну а на вокзале, и поднимать тему не стал. Зачем перед дорогой расстраивать. Она эту командировку, полгода выбивала! Посадил в поезд, дождался, когда он ушел с вокзала, и поплелся домой. Про себя решил: буду ее игнорировать, а просьбы, захочу, сделаю, не захочу, так и послать могу! Для храбрости зашел перед, домом, в «Подвал», и выпил, два по

сто, коньяка. Домой шел во всеоружии!
Глава 2. Перипетии жизни. Андрей.
Как я и думал, теща, затянула ту же песню. Вот только проводил жену, уже напился, а дальше что? Шлюх притащишь? Действую по плану, молчу, игнорирую. Иду на кухню, делаю себе кофе, и сажусь перед видиком, кино смотреть. Не унимается. И не понятно, что ее бесит больше, то, что молчу, или то что внимания, не обращаю? Ладно, вышла. Ну, думаю, сработало! Ан нет. Опять приперлась, теперь ей срочно надо, что бы я в магазин сходил! Я сижу, уже делаю вид, что кино смотрю. А у самого внутри, «все закипает». Я так то, человек, спокойный. В детстве, когда понял, что силой не отличаюсь, а ростом и телосложением на шкета похож, стал заниматься борьбой. Сейчас бросил, некогда. Вид у меня, конечно не шкаф, но уважение, фигурой вызываю. И навыки не растерял, раз в неделю занимаюсь, правда, только для себя. Да и ума понабрался, трезвый расчет на ринге, первое дело. И надо вам сказать, меня с десяти лет, ни кто пальцем, не тронул. И тут Любовь Николаевна вышла из себя! Она затопала ногами, что то стала кричать про загубленную жизнь, ее и дочери, и даже попыталась меня чем — то огреть по голове! Я потом рассмотрел, и смех, и грех, скалкой, как в дурном анекдоте!
В общем, она замахивается, я ставлю блок, ловлю руки и провожу прием. Она падает, я ее подтягиваю к себе, что бы она на пол не грохнулась. И оказывается она в интересном положении. Во время падения, подол завернулся на талии, попочка на голе, и лежит она «милая», на животе, у меня на коленях, «тыковкой» кверху! Соответственно лицом вниз. Я вижу, что под «строгим костюмом», одеты «легкомысленные, полупрозрачные, бежевые» стринги, не закрывающие даже ягодицы. Черные, чулки, на высокой резинке, доходившие почти до промежности. Ниже колен, они были просто черные, от колен и выше шел замысловатый узор. И такое меня зло взяло, что хватаю ремешок, лежащий рядом. (Видимо жена при сборах забыла, а я еще не прибиралс) Прижимаю ее крепче к коленям, и начинаю, по «булочкам», проходить ремешком.
Был бы трезвым, вряд ли это сделал. А так получилось: «И он, Сидоров младший, драл ее, Сидорову старшую, как Сидорову козу!» Выдрал я ее, по почти, голой попе. Слово выдрал, конечно, звучит натянуто. Как можно это сделать, когда он такой маленький и легкий! Она сначала сопротивлялась, потом пыталась кричать, и вдруг заревела. Заревела, как маленький ребенок, ревет от безысходности, не справедливой, по его мнению, обиды. Навзрыд, размазывая слезы и «сопли», по лицу. (Отступление от темы. Ну подумаешь, какая то ваза разбилась, причем «САМА»! Прим. Автора). И вдруг, я увидел, как стали намокать, в районе промежности, ее кружевные трусики! Она, возбудилась, во время экзекуции! Мне стало, ее жаль. Я поднял ее, посадил на колени, и стал успокаивать. Гладил по голове, спине, говорил ласковые слова, прижимал к себе. Ну, в общем, пытался успокоить, как ребенка. Она прижалась к моей груди, зарылась в рубашку и всхлипывала.
Дальнейшее, было предсказуемо. Здоровая, физически привлекательная женщина, с прекрасными формами. Сидит, на коленях молодого мужчины, который знает, выражаясь медицинскими терминами: «Что она, находится в состоянии полового возбуждения». И гладит, ее прекрасное тело, а расстояние между их губами, составляет едва ли «десяток дюймов». Я и сам почувствовал, как кровь приливается к моему органу. Прижатый не легким телом, да еще и находясь, в застегнутых штанах, он пытался выпрямиться. Я чуть наклонился, и поцеловал, такое прелестное, женское ушко, на прижатой, к моей грудной клетке, голове. А потом еще, и еще. Всхлипывания, стали перемежаться тяжелым дыханием. Тогда я поднял, прижатую ко мне голову, и, взяв, ее за подбородок, поцеловал в губы. Ее словно током ударило. Она всхлипнула, обхватила меня за шею, и подарила мне второй поцелуй, длящийся, как мне показалось, вечность. Потом ее тело содрогнулось, выгнулось невообразимой дугой и расслабилось, мелко дрожа. Можно было подумать, что она «кончила». Еще чуть помедлив, отпрянула от меня, и сказала: «Дай мне подняться, надо привести себя в порядок». От неожиданности, я ее отпустил, она встала, поправляя платье, и подарив мне улыбку, вышла из комнаты. Кстати, последний раз я ее видел улыбающейся, еще до смерти мужа. Она ушла, скрипнула дверь в ванную, а я, сидел обескураженный, не зная, что и думать. Толи готовиться на отсидку, 15 суток она мне точно обеспечит; то ли к горячей ночи с тещей, в одной постели? Глаза смотрели телевизор, но что там показывают, я не понимал.
Минут через пять, она вышла из ванной, прошла в свою комнату, и вернулась на кухню. Стала там чем-то греметь, и даже напевать! А потом, когда я себе уже «сломал» голову, позвала меня на ужин?! Меня, которому час назад, и кусочка хлеба, маслом, не намазала бы! Ошеломленный. Я помыл руки, и зашел в кухню. Судя по сервировке стола, 15 суток мне не светило, а вот второй вариант, принимал четкие очертания! Как всегда, сервировка была безупречной. Но посреди стола, стоял графинчик, судя по цвету, с коньяком. Присутствовали и два бокала, низкие, с широким горлышком. Присутствовал и нарезанный лимон. Это конечно пошло, закусывать коньяк лимоном. Ведь лимон своим вкусом перебивает всё послевкусие, ради которого так и ценится коньяк. Но в данном случае, главным было наличие их на столе, а не то, подходит лимон к коньяку, или нет! Мы сели. Я разлил напиток, а Любовь Николаевна положила на тарелочки закуску. Выпили, не чокаясь и без тоста. Закусили. Честно говоря, я был еще в смятении, и не знал, как начать разговор. Она то же молчала. Ужин прошел в молчании.
Стук вилок, о тарелки, бульканье наливаемого коньяка, и приглушенные звуки дыхания. Когда ужин закончился, Любовь Николаевна, была около раковины, мыла посуду, а я убирал ее со стола, и относил к ней. Отнеся последние тарелки, я встал у нее за спиной и положил свои руки на ее талию, а потом и попку. Она вздрогнула, но не перестала работать. Наклонившись, я стал целовать ее в шейку. Она,

Category: Пожилые