Часть юные забавы 1 подарок от нашего сайта

По субботам в поселке была дискотека; начиналась она в девять вечера, но в девять ещё было светло, и потому в это время начиналась она лишь для самых нетерпеливых либо уже пребывающих в лёгком — предварительном — подпитии, что нередка означало одно и то же;
Основная же масса народа подтягивалась часам к десяти, когда опускались летние сумерки, и к одиннадцати наблюдался полный аншлаг — на танцплощадку, окольцованную высокой изгородью, набивалось столько народа, что не то чтобы танцевать, а иногда трудно было даже шевельнуться, и тогда тётя Дуся, продававшая билеты и осуществлявшая бескомпромиссный контроль, вводила жесткий режим «выход-вход»: чтобы кто-то запоздавший мог на танцплощадку попасть, кто-то другой предварительно должен был её покинуть; «только так, и никак иначе!» — отбивалась тётя Дуся от наседавших на неё любителей танцевать…
К половине двенадцатого осуществлять весь этот контроль было уже бессмысленно — народ шарахался туда-сюда, причём треть этого народа уверенно дышала перегаром, и тёте Дусе, стоявшей на входе, оставалось лишь терпеливо ждать окончания «этой вакханалии»; в двенадцать часов дискотека заканчивалась, — народ начинал шумно рассасываться, растворяться в темноте, и, пока диджей Тон, которого на самом деле звали Антоном, убирал свою аппаратуру, тётя Дуся наскоро собирала на опустевшей площадке мусор: пустые бутылки, мятые пластмассовые стаканчики…
Иногда попадались презервативы, но это шутили малолетки: раскатанный презерватив они незаметно засовывали кому-нибудь в задний карман брюк или джинсов, делая это таким образом, чтобы из кармана он наполовину свешивался, и потом угорали от смеха, глядя на ничего не подозревающего «денди с гондоном», — тётя Дуся, когда ей попадались презервативы, возмущалась особенно громко… потом она запирала на большой навесной замок вход, и танцплощадка замирала до следующей субботы…

И эта суббота ничем не отличалась от всех прочих — дискотека закончилась в двенадцать, сразу же случилась небольшая драка, собравшая зрителей, и было уже около часа, когда Валерка и Кирилл вышли на свою улицу…
Валерка был местным — поселковским, а Кирилл гостил у деда с бабкой, но поскольку в гости к деду и бабке он приезжал каждое лето и гостил каждое лето месяца по два, а то и по три, то вполне естественно, что они, Кирилл и Валерка, давно уже были друзьями; лишь в первые два-три дня по приезду Кирилла они невольно присматривались друг к другу, стараясь определить, какие изменения произошли с другим за год, но все эти изменения, происходившие с ними год от года, были примерно одинаковые, и уже через два-три дня им обоим казалось, что они вовсе не расставались, а если учесть, что Кирилл был парнем кампанейским и что все Валеркины друзья давно были его друзьями, то спустя три-четыре дня после своего приезда Кирилл уже мало чем отличался от парней местных — поселковских.

С дискотеки домой они возвращались всегда втроём: Валерка, Кирилл и ещё — Стас, — все трое жили на одной улице, и не просто на одной улице, а практически рядом: вначале был дом Стаса, дальше, через два дома, жил Валерка, а ещё через дом был дом Кирилла, точнее, дом его деда и бабки…
Но в эту субботу Стаса с ними не было: он откололся в самом начале — «пошел с пацанами бухать», и потом Кирилл и Валерка видели его на танцплощадке всего несколько раз, при этом от раза к разу Стас шатался всё больше и больше; последний раз они видели его где-то в половине двенадцатого: глядя то на Валерку, то на Кирилла мутным взглядом, Стас признался, еле шевеля языком: «Пацаны… а я — в жопу… в жопу пьяный… » — как будто без этих его слов можно было подумать, что он трезвый. «Может, домой его отведём? Всё равно уже заканчивается… «
— предложил Кирилл, глядя на Валерку. «На хуй! — тут же отреагировал Стас. — Я что — пьяный, что ли?» Он снова куда-то исчез — растворился среди танцующих… а когда дискотека закончилась и Валерка с Кириллом стали спрашивать у знакомых пацанов, не видел ли кто из них Стаса, оказалось, что видели Стаса все, но куда он делся — никто не знает…

— Интересно, где сейчас Стас… может, дома уже? — проговорил Кирилл, когда они вышли на свою, почти не освещенную, улицу. — Надо было его придержать — от себя не отпускать…

— Хрен ты его удержишь, — отозвался Валерка.

Какое-то время они шли молча, — в тёплую лунную

ночь был погружен посёлок, и улица, по которой они шли, и они сами, идущие по этой улице; нигде — ни справа, ни слева — не светилось ни одно окно: люди либо уже спали, либо, если не спали, сидели в темноте, — летняя тёплая ночь окутывала землю, и только слышно было, как где-то далеко, в конце улицы, неуверенно брешет собака…

— Смотри, вон… кто-то сидит на скамейке у Стаса, — проговорил Валерка, издалека всматриваясь в тёмную фигуру.

— Может, это Стас? — отозвался Кирилл. Он тоже увидел тёмную фигуру, сидящую на скамейке, но рассмотреть, кто именно сидит на скамейке, издалека было невозможно.

— Может, и Стас… хрен его знает! — хмыкнул Валерка.

— Может, он раньше нас с дискотеки ушел… — высказал своё предположение Кирилл.

— Ну! По-английски… он свалил, а мы его там, как лохи последние, ищем… — тихо рассмеялся Валерка. — Сейчас подойдём — посмотрим… и если это он, набьём ему морду, чтоб впредь не сваливал по-заморски — не вынуждал нас беспокоиться… да?

— Легко! — засмеялся Кирилл. — А завтра скажем, что он в драке участвовал…

— И не просто участвовал, а представлен к награде…

— Ну! Скажем, чтоб шел в ментовку — что медали героям там выдают…

Так — зубоскаля и смеясь — они поравнялись с домом Стаса и, свернув с проезжей части, оказались перед самой скамейкой… конечно, это был Стас! Расставив ноги, он сидел на скамейке, откинувшись, чуть завалившись набок, и голова его при этом безвольно свешивалась на грудь, — Стас спал…

— Ну, бля… хорошо устроился! — хмыкнул Валерка, весело глядя на Стаса. — Мы его там ищем — «где наш друг? куда он делся?» — а он уже здесь… уже отдыхает — на свежем воздухе… Стас! — Валерка потряс Стаса за плечо. — Стасик…

Голова Стаса — коротко стриженная и оттого круглая, словно мячик — безвольно колыхнулась из стороны в сторону, но сам Стас при этом не издал ни звука — не замычал, как это нередко делают пьяные, когда их начинают будить, не стал отмахиваться-отбиваться.
.
— Полный вырубон, — констатировал Валерка.

Наклонившись над Стасом, он снова потряс его за плечо, уже сильнее и энергичнее, но результат был тот же — «в жопу пьяный» Стас никак не реагировал на внешний раздражитель, пребывал в бессознательном состоянии.

— Ну, и что будем делать? — Кирилл перевёл взгляд со Стаса на Валерку.

— А фиг его знает… Стас, ёбаный в рот! Стасик… — Валерка затряс Стаса изо всей силы. — Стас, бля… слышишь? Стасик…

Всё было тщетно, — Стас, податливо дёргаясь из стороны в сторону, никак не реагировал на Валеркины усилия разбудить его, и Валерка, оставляя Стаса в покое — говоря:

— Бесполезно, — полез в карман за сигаретами.

Они закурили.

— Эх, Стасик, Стасик… — выдыхая сигаретный дым — глядя на ещё больше склонившегося, безучастного сидящего на скамейке Стаса, Валерка дурашливо покачал головой. — Сидишь здесь, как беспризорник… как самый последний, бля, лох. И хорошо, что мимо шли мы, твои друзья… А если б не мы с Кириллом… если б не мы сейчас шли мимо, а шли бы какие-нибудь извращенцы? Стас, ты представляешь, что было бы?!

Кирилл, слушая Валерку, тихо рассмеялся. Было действительно смешно: Валерка, явно подражая кому-то — копируя чью-то интонацию, говорил рассудительно и оттого неопровержимо веско, напрямую обращаясь к Стасу, который — по причине полного отключения — слышать его никаким образом не мог… с таким же успехом можно было отсчитывать телеграфный столб, объясняя ему, что он не там, не так и вообще не в то время стоит, — впечатление было б такое же. Впрочем, последнюю фразу — «Стас, ты представляешь, что было бы?!» — Валерка произнес с таким пафосом, что даже столб… даже столб, наверное, отозвался бы!

— Ну, и что… что было бы? — подыгрывая Валерке, тихо засмеялся Кирилл.

— А то! — Валерка, весело подмигнув Кириллу, вновь посмотрел на Стаса. — Стасик, ты слышишь? Ни хуя ты не слышишь. А зря, между прочим… зря не слышишь! Видя, в каком ты сейчас состоянии, они…

— Извращенцы… — перебивая Валерку, вставил своё слово — уточнил — Кирилл.

— Да, извращенцы… они, гнусные гоблины! — кивнул Валерка. — Так вот, Станислав Витальевич, я продолжаю: видя, в каком ты сейчас состоянии, они, эти самые извращенцы, не растерялись бы… наоборот: пользуясь моментом, они не стали б тебя будить, а вмиг увели бы, утащили б тебя, нашего друга, в тёмное-тёмное место, и там… там — в тёмном-претёмном месте — они, эти гнусные извращенцы, без труда и прочих усилий, не видя никакого сопротивления с твоей стороны, тут же стянули бы с тебя штаны, поставили бы тебя, ничего не понимающего, на четыре кости…

Category: Совершенолетние