СЕМЕЙНОЕ дело Продолжение Часть 2 Пресловутая кассета от журналиста

— Мне нужно сходить к другу ненадолго, — холодно произнес Тимка, слегка отстраняясь от матери.
— Куда… ну, куда, дорогой… ? — продолжая целовать сына, спросила мать.

— К Кириллу… — отрывисто отвечал сын, отстраняясь от матери и начиная одеваться. — Нужно забрать конспекты.

И он начал быстро одеваться, подталкиваемый безумной похотью и интересом. На то, чтобы одеться ему потребовалось не более пяти минут. Он открыл дверь и, пообещав скоро вернуться, быстро ушел. Мать пребывала в растрепанных чувствах. Ей казалось, что она сделала что-то не так, что она уже наскучила сыну и вообще… Женская грусть, усталость и неудовлетворенность рождала в голове мысли о женской несостоятельности. Она ругала себя за прежнюю робость и предубеждения, за нелепые запреты, за непокорность. За этими мыслями она присела на диван и на её глазах выступили горькие слёзы разлуки.
Между тем, Тимка пришел домой к Кириллу.
— Привет, Киря! — возбужденно произнес Тим.
— Здорово! — приветствовал друга Кирилл.
— Слушай, я с прошлого раза не могу спать и есть, всё думаю о той кассете.
— А, ну понятно… — улыбнулся Кирилл. — Ну, заходи. Так и быть поставлю тебе, досмотришь. У меня вначале такое же чувство было, а потом прошло.
Они прошли в зал, Тим снова устроился на диване, а Кирилл вытащил из сейфа кассету и поставил её в видик.
— Я немного перемотал её, — виноватым тоном произнес Кирилл.
— Да и фиг с этим. Давай, включай! — возбужденно произнес Тим.
— Ладно, тебе это интересно, а мне уже четвертый раз стремно смотреть. Я тебе включу, а сам пойду, схожу в магазин. Если что — остановишь, отец сегодня поздно придет. Держи пульт!
Тимка взял пульт, положил его рядом с собой на диван и, поднявшись, направился в коридор.
— Я в туалет.
Уже в туалете Тим услышал, как захлопнулась дверь за Кириллом. Тимка, вернулся на диван и, усевшись поудобнее, нажал на кнопку «рlаy». На экране появились уже виденные ранее кадры, где доктор одной рукой держал шейку, а другой разминал её.
— УУУффф… НННааааффф… ффф… — ныла женщина, держась за низ живота.
Затем доктор отпустил шейку и начал делать фистинг. Его большущие руки сновали взад-вперед внутри женщины, а кадры показывали, как сжатый кулак припечатывал шейку и вдавливал её. Оператор, предопределяя развитие событий, переместился на живот беременной и снимал, как он периодически увеличивался, заставляя женщину кричать и стонать.
— У этих славян такая выносливая матка! — восторгался доктор. — С этими словами он резко вытащил одну руку из влагалища.
— АААйййй! ООООууууу! Ооооойййй… — закричала женщина и, схватившись за живот, заплакала.
А доктор между тем продолжал фистинг, а другой рукой надавливал на низ живота, давя на матку. Оператор показывал крупным планом лицо женщины, на котором выступил пот.
— Мааа… Мамочка… аааААА… УУУ… АААА! МамочкААА!… — кричала и плакала женщина.
Затем доктор остановился.
— Снимай мою руку… — холодно произнес доктор.
Камера вновь показывала кадры внутри влагалища. На них было видно, что указательный палец доктора наполовину вошел в шейку, и сейчас доктор медленно вынимал его.
— Хорошая матка… — приговаривал он, надавливая на низ живота.
Затем его палец медленно вышел из матки, и немного крови вытекло из шейки.
— АААййй… уууумммм… ффф… — дернулась женщина.
Доктор вытащил из влагалища руку и показывал её оператору. На ней была слизь и кровь, вытекшая из матки. Женщина продолжала лежать, и на её лице было всё — это и счастье, что всё закончилось и улыбка, которая удерживалась силой воли и слёзы боли, текущие из глаз.
— Уффф… — улыбнулся доктор, обращаясь к оператору. — Я даже устал немного… Чертовы бабы… Ну, что… Я хочу в туалет, а ты?
— Да, я тоже… — отозвался оператор.
Они оба расстегнули ширинки и направили свои струи во влагалище женщины, кайфуя при этом и посмеиваясь… Далее шло плавное затухание экрана. Тимка вновь заворожено всматривался в экран, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать.
Камера двигалась по коридору, показывали двери кабинетов. Возле одного она остановилась, и на экране показали номер 36. Далее, открыв дверь, оператор показывал картину, которая чуть не снесла башку Тимке. На скамейке вдоль стены кабинета сидело три парня, а на полу перед ними на коленях стояли и делали минет три взрослые женщины. Камера медленно скользила по силуэтам работающих дам, показывая их подрагивающие в такт движениям мощные задницы. Далее показывали члены, которые легко входили во взрослый женский ротик. Внезапно боковая дверь открылась, и в комнату вошел доктор. Камера отвлеклась от писюнов и показала улыбающееся лицо доктора.
— Здравствуйте, я доктор Гюнтер. Я хотел бы вам представить наших пациентов. Проблемы родителей и детей зачастую замалчиваются современным обществом, а, между тем, они очень серьезные. По моим данным, более трети парней хотят трахнуть свою мать и, примерно, четверть дочерей мечтают о своём отце, как о первом любовнике. Моя клиника — единственное место, где нет абсолютно никаких запретов! Перед вами три семейные пары. Это, так называемые, матери-одиночки. Все эти женщины из России. В России это довольно распространено, когда женщина остается одна с детьми, так как суд этой страны не считает отцов вправе наделять правами и обязанностями такими же, как матерей. В результате русские женщины остаются одинокими, в расцвете

сил, наедине со своими взрослеющими детьми. По моим данным более 70% случаев инцеста в семье приходится именно на неполные семьи. Это проблема не только русских, но и вообще славянских народов, где издревле практиковался дикий секс.
В этот момент камера отъехала от лица доктора и показала общий план кабинета, плавно переходя на лица женщин.
— Давайте представим этих плохих мамочек, совративших своих сыновей! — ехидно продолжал доктор.
С этими словами женщины оторвались от писюнов и поднимались с колен, улыбаясь при этом.
— Подойдите сюда! — приказал доктор, указывая место около окна.
Женщины не понимали слов доктора и немного озирались по сторонам.
— Давайте, подойдите к окну. Шевелитесь! — послышался шепот за кадром. — А то Анвару пожалуюсь.
Женщины покорно подошли и встали около окна, рядом с доктором.
— Это реальные матери и сыновья! — начал доктор. — Мы снимали их почти девять месяцев назад. Тогда они безумно трахались со своими сыновьями. А сегодня они для своих сыновей уже не просто матери…
Дальше воцарилась пауза, а камера отъехала назад и показала женщин полностью.
— Пиз… — только и мог произнести Тимка, глядя на экран.
Все три женщины были с большущими животами, готовые уже родить.
— … Да-да, вы не ошиблись, — продолжал доктор после паузы и, поглаживая беременный живот, ближайшей к нему женщины. — Они сегодня не просто матери для своих сыновей, а полноценные любовницы и жены. Эти, так называемые, матери-одиночки сразу нашли себе и мужчин и любовников и отцов. Давайте спросим этих мамочек об их чувствах к своим детям.
Оператор быстро подошел к наиболее полной женщине и начал переводить ей вопросы, задаваемые доктором.
— Как тебя зовут?
— Татьяна. — натужно улыбаясь, отвечала женщина.
— Откуда ты, сколько тебе лет?
— Я из Иваново, мне 38 лет.
— Тебе нравится твой сын?
— Да, очень! Он такой горячий!
— Как ты чувствуешь себя беременной от своего сына?
— Как баба! Мммм… — смотря при этом в камеру и улыбаясь, произнесла женщина.
— У тебя ещё есть дети?
Женщина смотрела в камеру и молчала.
— Дддааа… ещё двое с мамой… — опустив голову, произнесла она.
— Ммм… так ты у нас мать-героиня? — продолжал оператор.
— Что там? Пусть ложится в кресло! — вмешался в разговор Гюнтер.
Женщина не понимала разговор и настороженно посмотрела на доктора, а затем на оператора. — Доктор сказал, чтобы ты легла в кресло.
— Ой… не надо… — взмолилась женщина.
— Ложись, давай! — холодно произнес оператор.
Женщина подошла к креслу и, кряхтя, медленно взобралась на него, расставив ноги.
— Я не хотела… — шептала она оператору. — Мне же нельзя уже…
— Сама, дура, напросилась… — был слышен шепот оператора. — Вообще бодрее нужно быть! Помнишь наш разговор?
— Окей! — внезапно произнес подошедший доктор. — Где её сын?
К креслу подошел один из парней.
— Любишь мамку? — спросил его оператор.
— Очень люблю! Особенно влагалище… — развязно улыбнувшись, ответил тот.
— Мамочке сейчас плохо… А мы сделаем ей хорошо?
Юноша кивнул.
— Сынок, только осторожнее… — умоляла мать. — У меня матка, похоже, уже открылась.
— Давай! — подбадривал Гюнтер. — Вот тебе табурет, чтобы удобнее было…
Пареньс интересом смотрел на оператора, а камера показывала его голубоватые глаза, в которых играл огонёк похоти.
— Он сказал, чтобы ты встал на табурет — так тебе удобнее будет. — перевел оператор.
Тот подошел к матери, нежно поцеловал её в губы и затем, удобнее устроившись на табурете, ввел свой уже стоячий писюн, матери во влагалище. Он начал ритмично трахать мать.
— Оууу… — раздалось из уст матери. — Кирюша, сыночек, не смотри на меня…
— Смотри-смотри! — засмеялся оператор. — Нужно отвечать за свои поступки… Обрюхатил свою мамку…
— О, мамочка! — пыхтел сын, вгоняя свой писюн во влагалище. — Я люблю твою теплую дырочку! Я люблю тебя, мамочка! Ддддааа… ддддаааа… ддддаааа…
— Мммм… — стонала мать. — Нннаааа… аааййй… Кирюша, сынок… ты уже членом до матки достаешь… Как он вырос! Мммм… Совсем взрослый уже!
В этот момент парень задергался и начал кончать прямо во влагалище матери. Он не кричал, он просто подергивался в конвульсиях оргазма, держась за ноги матери, чтобы не упасть.
— Гуд! Вери гуд! — закричал Гюнтер. — Но, по-моему, она не кончила?
— Да, доктор, я тоже так думаю. — поддержал оператор.
— А почему бы сыну не доставить дополнительное удовольствие матери?
— Намекаете на фистинг, господин доктор? — спросил оператор.
— Вы очень догадливы! — засмеялся Гюнтер.
Всё это время ни сын ни мать не понимали их диалога, но слово фистинг мать

Category: По принуждению