Блядь ненаглядная-2 Часть 7

[responsivevoice voice=»Russian Female» buttontext=»Слушать рассказ онлайн»]Глава седьмая

Вопреки Димкиным опасениям, Костик встретил его у порога школы все так же радостно и непосредственно, не то что Игорек Марченко. Более того, он просто запрыгнул Димке на шею, не обращая внимания на ухмылявшийся школьный народ.

— Привет! Я тебя жду!

— Зачем? — ссаживая его на землю, спросил Димка. Настроение сразу поднялось на десять баллов.

— Просто так. Пойдем сегодня ко мне, хочешь? Мне разрешили!

— Ты что, рассказал про меня?

— Ага! А что, не надо было? — чуть встревожился Костик. — Мы же друзья?

— Да нет, все нормально. Я еще не знаю, может и сходим. У нас шесть уроков, а у вас снова пять?

— Не, сегодня одинаково, шесть.

— Вот после уроков и жди меня у раздевалки.

Договорившись, мальчишки вошли в стеклянную дверь. Девчонки-дежурные проводили их насмешливыми взглядами.

Но день повернулся совсем не так, как было загадано. Планы изменились на третьем уроке, на истории.

Войдя в класс, Димка расслабленно опустился на стул — больше всего ему хотелось сбежать домой, а еще лучше — к Дениске. Или к Костику? Вот незадача, он совсем запутался в своих чувствах, словно пытался разделить себя на две половинки. Но кто заставляет его делать выбор? Почему бы им не подружиться всем, втроем? Это была бы славная компания! И что Дениска себе напридумывал?

За этими мыслями Димка не заметил, как возле него остановился историк и что-то спросил. Оказывается, урок давно начался и Игорь Геннадьевич собирает рефераты.

— Войзин, в чем дело? Ты собираешься сдавать или ты не сделал?

Димка поднялся с растерянным видом.

— Ну, понятно. Я же еще неделю назад давал задание.

— Другие тоже не сделали, — вяло оправдывался Димка.

— Это их проблемы. А у тебя за четверть тройка светит, и то, если начнешь работать. Чем ты только дома занимаешься? Хотя догадываюсь, чем, — историк чуть усмехнулся, но тему развивать не стал. — В общем так, Дмитрий… Я хотел бы побеседовать с твоими родственниками. Ты ведь не с родителями живешь?

— Нет, с дядей…

— Вот и замечательно. Он сегодня будет дома в пять часов?

— Ну… Да.

— Все, передашь ему, что я зайду к вам, поговорим про твою дальнейшую судьбу. Надеюсь, он обьяснит тебе, что учеба на первом месте, а не развлечения. Садись!

Димка соврал… И только сев на место, он принялся думать, что же это на него нашло за затмение такое.

Дяди Игоря вовсе не будет дома в пять часов вечера, у него на работе какой-то там аврал и он придет лишь заполночь, а то и утром. Но почему Димка обманул историка?

И Димка понял — ему просто захотелось провести время со взрослым мужчиной. Какие планы он строил в отношении физрука, а вот на тебе, остался ни с чем. Надо искать новые варианты, и историк в этом плане вовсе не из худших. Молодой человек двадцати семи лет, привлекательной внешности и с юмором. Почему нет? Но как с ним закрутить? Вот проблема…

Димка принялся вертеть в голове самые разные ситуации, от прямолинейного развода до изощренного соблазнения.

И ни один из вариантов ему не нравился — можно было влететь по-крупному, из школы вышибут. И Димка решил действовать по наитию, как пойдет.

После уроков он сообщил Костику, что сегодня ну никак не получится к нему в гости. Расстроенный мальчишка ушел домой, а Димка — к себе. Теперь надо Дениске позвонить, он ведь ждет. Трубку взяла его мама.

— Здрасьте, это Дима.

— Да, здравствуй. Как дела в школе? Ты зайдешь?

— Нет, я сегодня не смогу, завтра приду. Передайте пожалуйста Денису, что он у меня самый-самый лучший друг, ладно? А то он расстроится.

— Хорошо, Дима, я передам.

— До свидания!

Димка подержал загудевшую трубку, положил на место. Через три часа придет учитель, а плана как не было, так и нет. Димка послонялся по квартире и в его голову закралась очень занятная мысль. Она завертелась-закружилась, пока не приняла устойчивую форму.

Мальчишка оживился и начал подготовку к штурму. Возбуждение нарастало и заполонило все его сознание. Неужели его план сработает?! И самому верится с трудом!

Но время еще было и его требовалось убить. Димка наскоро пообедал, взял первую попавшуюся книжку, завалился на диван и попытался читать. Однако часы то и дело приковывали его взгляд. Вот уже три часа, три с половиной, четыре.

В полпятого Димка вскочил и убежал в ванную, открыл оба крана; проследил, как в ванную с шумом полилась теплая вода.

Пока вода заполняла ванную, мальчишка позвонил к дяде на работу, чтобы убедиться — дядя Игорь домой раньше времени не собирается.

Теперь оставалось лишь ждать и Димка присел на эмалированный бортик ванной. Когда она заполнилась наполовину, мальчик разделся, поболтал в воде рукою — не слишком ли горячая. Нет, в самый раз.

Димка с наслаждением влез в ванную, погрузился по грудь. Он замер, напряженно прислушиваясь к шагам за дверью. Прошло несколько минут и раздался резкий звонок. Димка расслабился и даже вздрогнул, хоть и ждал его каждой своей жилочкой.

Он быстро выскочил, схватил полотенце и побежал к входной двери, шлепая мокрыми ногами по линолеуму.

Глянул в глазок — да, это он. Игорь Геннадьевич оказался на удивление пунктуальным, пришел ровно в пять.

Димка приоткрыл дверь и изобразил удивление:

— Здрасьте. Ой, вы уже пришли! А моего дяди еще нету, он задерживается. Вы проходите в комнату, я сейчас, — пока учитель входил, Димка тараторил без умолку, — А я купаться решил, думал, успею. А воду как раз отключили, а я не знал. А ее только что дали. Вы проходите!

— Ну, ты беги в ванную уже, что ты на холодном полу… Я подожду.

Игорь Геннадьевич рассматривал фигурку раздетого пацана, прикрывающегося полотенцем, с тайным удовольствием, тщательно скрываемым даже от себя самого. А Димка развернулся и не спеша удалился обратно, в ванную, при этом выставив на показ свой привлекательный тыл. Весьма, надо сказать, привлекательный.

Димка прикрыл дверь и снова окунулся в остывающую воду. Напрасно прождав минут пять, Димка понял, что историк вовсе не собирается присоединиться или хотя бы потереть ему спинку. Этого варианта Димка не предусмотрел, но воображение у него разыгралось не на шутку.

Он выбрался из ванной, подставил к стенному шкафчику табурет. Затем с грохотом его опрокинул, швырнув так, что в комнате наверняка было слышно. А потом и сам бросился на пол и громко-громко завопил от притворной боли.

Как он и предполагал, историк примчался моментально.

— Что случилось?! Ты упал или что?

— Ай, нога! … Я ногу сломал, наверное! — громко стонал Димка, корчась от боли. — Я хотел шампунь достать, а табуретка поехала, зараза! . . А-у-вввв!!

— Потерпи, я сейчас «скорую»… Подожди!

— Не надо, уже меньше болит, там наверное просто вывих! . . — слегка перепугался Димка.

Игорь Геннадьевич поднатужился, поднял мокрого мальчишку на руки, отнес в комнату и уложил на диван.

— Где болит, здесь? — он осторожно потрогал щиколотку на правой ноге.

— Да, там! — стонал Димка, наблюдая из-под век за реакцией историка.

— Надо холод приложить, я в холодильнике льда наберу.

Историк сходил на кухню, наскреб в морозилке немного льда и завернул его в полотенце.

— Вот, надо подержать, — он приложил холодный пакет к Димкиной лодыжке. — Ну как, поменьше? Как же это тебя угораздило… Нет, перелома и правда нету, иначе ты бы орал в сто раз громче. Но на рентген все равно надо будет сходить. Когда твой дядя придет все-таки?

— Он звонил, сказал что через полчаса, наверное…

Димка лежал, раскинувшись в стороны, не собираясь прикрываться, да и нечем было. Подумав секунду, он добавил:

— Уже почти прошло… Только надо помассировать немного… Я сейчас сам…

Мальчишка изобразил попытку подняться, но с таким видом, что Игорь Геннадьевич уложил его обратно.

— Ты не прыгай, я сам. Лежи спокойно.

Учитель сел на диван, положил Димкины ноги себе на колени. И стал осторожно поглаживать ступню «больной» конечности.

— Тебе бы одеться надо, — сказал он. — А то придет твой дядя, а ты здесь голышом валяешься. Что он подумает, спрашивается?

«Известно что, — про себя усмехнулся Димка. — Что меня кое-кто пытается соблазнить. А тут вот как раз наоборот!»

— Я сейчас оденусь, полежу немного… — сказал он еле слышно.

— Меньше болит? — сверялся с его самочувствием Игорь Геннадьевич. Его тонкие пальцы уже покинули щиколотку и передвинулись повыше, что Димка тут же с удовольствием отметил.

Димка разнежился, лежа на руках у историка, и развел бедра широко в стороны, раскрываясь во всей своей красе. Большинство пацанов прячут свой стоячок, прикрываются, отворачиваются. Димка не таков — вон у него как стоит, ну да и пусть. Может, рука историка сама собой к нему потянется. Только надо чуть подождать, а времени полным-полно.

Ага, началось! Димка все видит, все замечает.

Вот Игорь Геннадьевич облизнул губы; вот мельком взглянул, куда не следует; вот задержал там взгляд чуть подольше… А рука уже покинула пределы допустимого и уходит на упругое беленькое Димкино бедро, повыше коленки.

— Ой, я же забыл… — сказал Димка, встрепенувшись. — Дядя Игорь сегодня поздно придет, часов в двенадцать. Он говорил, а я забыл совсем.

При этом Димка пальчиком аккуратно поглаживает руку историка.

— Хмм, вот как? — задумчиво протянул Игорь Николаевич.

— Ну, если вы спешите… А то, может побудете немного, вдруг у меня нога разболится, а кто в больницу повезет?

Хитрющие Димкины глаза смотрят на учителя, испытывая, провоцируя. Но своего он уже достиг — у историка затуманен взгляд, участилось дыхание. Ну, все симптомы, диагноз известен: острая сексуальная недостаточность. И сейчас они займутся ее восполнением.

Димка осторожно направляет массирующую его бедро руку, одним пальчиком, но очень настойчиво.

Игорь Геннадьевич глубоко вздохнул, как перед прыжком в ледяную воду и… накрыл Димкино богатство ладонью.

Димка выгнулся ему навстречу, поерзал чуть-чуть, устраиваясь поудобней. Приготовился…

Осторожно взяв его членик щепоткой, Игорь Геннадьевич повел кожицу вниз. Головка выскользнула из влажной норки и глянула на мир прозрачной капелькой. Историк тронул ее пальцем, приподнял — потянулась тонкая ниточка.

— Господи… Что же ты со мной делаешь… — простонал он. И стал мять, гладить, ласкать тонкий Димкин членик. Хотя не такой уж и тонкий, вполне подходящий для его возраста.

Димка погрузился в блаженство, закатил глаза, облизывает губки. Но все ему мало… Мягко отстранив руку историка, Димка поднялся и придвинулся вплотную к замершему в непонятном предвкушении учителю.
Что еще придумает этот странный мальчишка?

А что тут придумывать. Прежде всего — надо закрыть дверь.

Димка вскочил и, позабыв о «больной» ноге, помчался в коридор. Щелкнул задвижкой и вернулся. Мягко, как леопард на охоте, он подошел к учителю и встал перед ним. Прямо между колен. Покачнулся вперед, потом обратно. Его упругий членик смотрел почи вертикально вверх. Словно под гипнозом, учитель склонил голову и принял его в рот, полностью, коснувшись носом чуть покрытого волосками лобка. Ладонями он обнял мальчика за бедра и, поглаживая их, стал легонько сосать. Губы скользили по Димкиному членику, язык ласкал головку, а движения все ускорялись…

Предчуствуя накат последней волны страсти, Димка ловко оттолкнул от себя голову учителя и отодвинулся.

— Не так быстро… — прошептал он и опустился на колени.

Его пальцы с трудом расстегивали пуговицы и молнию на брюках у историка, а тот даже не пытался помочь, замерев в странном оцепенении. Хорошо хоть догадался привстать, чтобы Димке удобней было стащить их до колен.

Едва перед глазами у мальчика появился мужской член, Димка набросился на него и впился губами, слизывая капли соленой прозрачной смазки. На его затылок легла прохладная ладонь и принялась перебирать волосы, в полузабытьи.

И все же через две-три минуты Димке захотелось большего, гораздо большего, во сто крат. Ведь на банальный минет он мог бы уговорить почти любого, а вот дальше… Пойти дальше согласится не всякий. А Игорь Геннадьевич сейчас был в том состоянии — хоть веревки вей. Димка отвлекся от его блестящего влагой члена и стал стаскивать с историка брюки. Тот выпрямил ноги, привстал, и, поднатужившись, Димка справился и бросил их на пол.

«Помнутся… — подумал мельком он. — Да и черт с ними…» Затем он метнулся к серванту, что стоял у другой стены и принялся ожесточенно рыскать по ящикам. «Где он? Куда я его засунул? Как знал, купил на той неделе! . .»

Перед историком мелькали белые аппетитные половинки Димкиной попы, что еще больше возбуждало.

Наконец Димка радостно вскрикнул, захлопнул ящик и вернулся к дивану. В руках у него была полупрозрачная баночка с кремом для рук.

У историка глаза увеличились в размерах, когда он понял, чего надобно этому ребенку с завихрениями на почве секса. И у Игоря Геннадиевича прорезался голос:

— Дима! Ты с ума сошел? Что ты задумал?

Димка даже не подумал отвечать. С загадочной улыбкой проснувшегося Сфинкса он подобрался поближе, встал на коленки. Раскрыв баночку, зачерпнул немного крема и мазнул по напряженно вздрагивающему столбу. Поводил рукой, смазывая все от вершков до корешков. Оглядел свою работу, кивнул удовлетворенно и отполз чуть в сторону. Опершись локтями о диван, подложив маленькую подушку под грудь, Димка искоса глянул на историка. И придвинул к нему открытую баночку, со словами:

— Смажьте мне там, только получше…

Не в силах перечить, Игорь Геннадьевич привстал, сбросил пиджак, в котором он все еще сопротивлялся жаре. Взял крем и сел на пол, чуть позади Димки. Зачерпнув немного, провел пальцами меж половинок, углубляясь в потаенные места на фалангу, не дальше. Димка хихикнул от щекотки.

— Теперь вставляйте… — попросил он, оглядываясь.

У Игоря Геннадьевича заныло в груди, сладко-сладко. Чуть раздвинув половинки, упругие и мягкие одновременно, он направил в розовую после ванны щелку свой скользкий член. Приставил, поднажал… Головка сопротивлялась, уходила в сторону, но вожделение нарастало мощной волною и историк настойчиво вталкивал член внутрь. Димка расслабился, помогая ему. И успех не замедлил явиться — медленно, очень медленно и осторожно член вошел в упругое отверстие, раздвигая колечко.
Мальчишка застонал, прогнулся и замер, подчиняясь наслаждению.

Когда в тебя входит нечто, большое, живое, горячее — это чувство невозможно сравнить ни с чем…

Двигаясь внутри у мальчишки, историк еле слышно постанывал. Руками он придерживал Димкины бока за ребрышки, иногда поглаживая спинку.

Движения становились все более плавными и равномерными — учитель приноровился, словно занимался подобным всю жизнь, а не проделывал впервые. Природа обучала гораздо лучше и быстрее, чем в любой самой прекрасной школе.

За окном стемнело, хоть и до этого комнату скрывала тень от дерева. В полумраке исчезли последние крохи стыдливости.

Историк опустил лицо на Димкин затылок и тяжело дышал в мягкие волосы. Димка вцепился руками в диван, скомкав покрывало. Подушка давно выпала и свалилась на сторону, но он не замечал неудобства. Он вообще не замечал ничего, кроме твердого предмета, скользящего у него внутри и вызывающего неповторимый кайф. Димка сбросил правую руку вниз, нащупал свой членик и принялся его слегка поддрачивать, но вскоре бросил это занятие, иначе он и вовсе въезжал носом в диван и задыхался.

Сколько продолжалась эта сладкая пытка, Димка не знал, часы были вне его зрения, да оно и к лучшему. Сознание и так затуманилось, унося в темные пространства удовольствий.

Игорь Геннадьевич с силой вогнал член внутрь, замер и издал громкий звериный рык, краткий, мощный. Вот довел его этот мальчишка!

Димка почувствовал, как у него внутри запульсировал, задергался, а затем начал ослабевать «мешавший» ему предмет.

— Живой? — тихонько спросил историк, прижимаясь к Димкиной спине.

— Ага… — так же шепотом проговорил Димка. У него на лбу выступила испарина, руки ослабли, а коленки потеряли чувствительность.

— Ты сам-то хоть кончил? — и откуда такая заботливость, надо же!

— Не… Я щас сам, быстренько…

Игорь Геннадьевич вынул повисший член, взялся за Димкины плечи и развернул его. Приподнял, усадил прямо перед собой и взял в рот измученный долгим ожиданием Димкин членик. Трех движений хватило, чтобы у него на языке появился терпкий вяжущий привкус Димкиной страсти.

Совершенно без сил мальчишка скользнул с дивана вниз и упал в объятия историку. Так они, замерев, просидели еще немного. Уткнувшись в шею учителю, Димка блаженствовал. Он куснул историка за мочку уха и прошептал игриво:

— Как вам мой реферат? На троечку потянет?

— Смеешься? Он у тебя на пять с плюсом… — поддержал его тон Игорь Геннадьевич.

Димка благодарно вздохнул и потянулся к чужим губам. Жадно приник к ним.

— Эй… Ты что, все по новой хочешь? … У меня и так все трясется от усталости… — спросил историк, когда поцелуй прервался на миг.

— Мррр, — ластился Димка, расстегивая у историка рубашку.

— Стоп, стоп, все, я и так задержался, — шептал мужчина, продолжая целовать мальчишку. Но все же пересилил себя и поднялся, хоть и с большим трудом. На его руке засветились часы. — Ого, восьмой час уже! … Мне идти надо, малыш…

Димка сидел у его ног, поглаживая пушистые икры историка, и улыбался, хоть в темноте улыбку не было видно.

Игорь Геннадьевич стал на ощупь собирать одежду, одеваться. Свет включать Димка не стал, чтобы не разрушать колдовство.

А когда Игорь Геннадьевич направился к двери, Димка шел за ним по пятам. У выхода они вновь обнялись.

— Ты самый лучший мальчишка на свете… — шепнул Димке на ухо Игорь Геннадьевич и приник к его губам. Димка повис на нем, едва не падая. — А еще ты очень хитрый… Нога не болит больше?

— Не-а.
.. Прошла уже…

— Ты своего добьешься, Димочка… Ну все, я пойду… Да, вот еще что… — спохватился историк, когда Димка уже приоткрывал дверь. — Ты ведь еще и умный парень к тому же, так ведь? И тебе не надо напоминать, что лучше не болтать о том, что было.

— Я не буду… болтать…

— Тогда — до завтра…

Игорь Геннадьевич ласково погладил мальчика по голове и прикрыл за собой дверь. А Димка, как был, голышом, медленно съехал по холодной стене на пол, закрыл лицо руками и заскулил от внезапно набежавшей бесцветной тоски…

[/responsivevoice]

Category: Гомосексуалы